Диалог с ребёнком
Story posted on November 24, 2010 at 5:50 AM
... ИЛИ МОЙ ОПЫТ СЕКСУАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Был вечер. Тихий семейный вечер в штате Нью-Джерси. Жена возилась на кухне, мы с дочкой смотрели телевизор. Фильм подходил к концу. Негодяи были убиты, герой и героиня выяснили отношения, и теперь на экране назревал заключительный поцелуй. Я покосился на дочку. Лапонька моя, малышка моя родная, она взволнованно жевала potato chips, глядя в телевизор своими наивными, широко открытыми глазами. Ей было двенадцать лет. Счастливое невинное детство, еще не тронутое ржавчиной человеческих пороков. Я сказал:
– А теперь спать, детка. Пожелай папочке спокойной ночи.
– Папочка, – заныла детка, - можно я досмотрю?
– Нельзя, кисонька. Это фильм для взрослых. Вот вырастешь большая – тогда и досмотришь.
– Ну папочка, ну пожалуйста! Чуть-чуть осталось. Видишь, они уже целуются. Дальше они будут делать секс, но этого по телевизору не показывают. Значит, кино кончается.
Я фальшиво закашлялся.
– Что ты имеешь в виду, деточка?
– Секс? – наивно переспросила дочка, хрустя чипсами. – Ты разве не знаешь? Ну, сначала они целуются. Потом они начинают возбуждаться. Кровь приливает к их половым органом. У мужчины возникает эрекция. И они делают секс.
Я почувствовал, что у меня приливает кровь к голове. Во рту пересохло.
– Половой акт заканчивается оргазмом, – продолжала щебетать моя деточка. – При этом у мужчины выливается сперма. У женщины оргазм бывает не всегда. Статистика показывает, что почти тридцать процентов женщин никогда не испытывает оргазма.
– Боже мой! – прошептал я. – Откуда ты всё это знаешь?
– Как откуда? В школе проходила. А ты разве не изучал секс в школе?
– Как тебе сказать. – Я с трудом перевёл дух. – Теоретически – нет. Я ведь учился в советской школе. Там это называется «нетоварищеское отношение к женщине».
– Как сложно! А советские мальчики и девочки делают нетоварищеское отношение к женщине?
– М-м-м... Иногда. Но в школе не проходят.
– И ты не проходил?
– Нет, конечно.
– Бедный папочка! – Её наивные детские глаза смотрели на меня с искренним сочувствием. – Значит ты совсем не образованный! А как же в Советском Союзе изучают секс?
– Кто как. По рисункам на стенах общественных уборных. По рассказам дворовых хулиганов.
– А что, в Советском Союзе только хулиганы делают секс?
– Нет, деточка, – сказал я терпеливо. Делают все. Даже члены Коммунистической Партии. Просто... как бы тебе сказать... просто об этом не говорят вслух. Понимаешь?
– Не очень, – вздохнула дочка. – Мне, например, нравятся наши уроки по sex education. Они очень интересно проходят. Вначале обычно бывает лекция, а потом...
– Практические занятия? – спросил я, холодея.
– Вроде. Мы решаем задачки.
– Ага, – обрадовался я. – Задачки мы тоже решали. Из трубы А выливается, в трубу Б вливается...
– Что выливается? – не поняла дочка. – Нет, у нас другие задачки. Вот, например такая, послушай. Интересно, как ты её решишь. Девочка по имени Абигайль отделена от своего бойфренда Грегори рекой, в которой кишат аллигаторы. Капитан яхты Синдбад предлагает Абигайль перевезти её на другой берег, но только если она согласится иметь с ним секс. Абигайль сначала колеблется, но потом делает секс с Синдбадом и после этого воссоединяется со своим бойфрендом Грегори. И они делают секс. Но потом, когда она рассказывает Грегори, какой ценой они воссоединилось, тот приходит в негодование и бросает Абигаль. Она в отчаянии. Тут другой парень по имени Слэг, возмущённый поведением Грегори, избивает его. Абигайль приходит в восторг и влюбляется в Слэга. И они делают секс. Спрашивается в задаче: кто из героев этой истории самый нравственный?
– Сложная задача, – уныло сказал я. – По-моему, аллигаторы.
– Ах, ну тебя, папа!
– Хорошо, хорошо, не сердись. А что по этому... по education вам на дом тоже задают?
– А как же. Недавно было такое домашнее задание: придумать и изобразить в картинках приключения пениса. Интересно, правда?
– Чрезвычайно. И что ты нарисовала?
– Много всего. Пенис скачет по прериям на диком мустанге. Пенис сражается с американскими корпорациями за чистоту окружающей среды. Пенис похищает принцессу Пусси...
– Ой, вэй из мир!
– Что с тобой, папочка? У тебя болит голова?
– Нет, нет, ничего. Ты получила хорошую отметку?
– Да. Учитель сказал, что у меня прекрасный художественный вкус и тонкое чувство взаимоотношения полов.
Она помолчала, видимо дожидаясь похвалы. Я тоже молчал, подавленный свалившимся на меня несчастьем. Она сказала:
– А на следующей неделе мы начнём проходить оральный секс.
– Какой, деточка?
– Оральный. Ну, от слова oral.
– Ага. Устный секс, что ли?
– Какой ты, папочка. Прямо, как ребёнок. Ну, оральный, понимаешь? Ты этого тоже не проходил в школе?
– Видишь ли, деточка, – сказал я, краснея от собственного тупоумия, - я тебе уже объяснял, что в советской школе ничего такого... м-м-м... сложного не проходят. Там проходят марксизм. Политэкономию. В крайнем случае – ботанику. Мальчики и девочки там называются комсомольцами и комсомолками.
– А что, папочка, комсомолки не делают оральный секс?
– Как это не делают! – обиделся я за своих бывших соотечественниц. Ещё как делают!
Тут прямо над моей головой раздался внятный голос жены:
– А ты откуда знаешь, скотина?
Оказалось, что она вышла из кухни и теперь стояла рядом, вытирая руки о фартук и прислушиваясь к разговору.
– Нет, нет, я не знаю! – в страхе закричал я. – Просто хулиганы рассказывали. А также читал в книжках.
– В каких это, интересно, книжках? Уж, не в уставе ли ВЛКСМ?
В этот момент, на моё счастье, в кухне что-то зашипело, забурлило, в гостиную потянуло гарью, и жена бросилась обратно.
– Лапонька, - сказал я дочке. – Давай лучше поговорим про что-нибудь ещё. Про литературу, например. Или про музыку.
– Давай, папочка. По литературе мы проходим Оскара Уайльда. Он был гомосексуалистом. А по музыке...
– Не надо про музыку, – сказал я, вовремя вспомнив о Чайковском. – Ложись спать.
– Хорошо, папочка.
– Она двинулась к себе в спальню, но вдруг остановилась, осенённая какой-то новой мыслью. На её нежном детском челе пролегла мучительная морщина неразрешённой проблемы.
– Папочка, – сказала она. – Если в Советском Союзе не проходят секс, то как же они объясняют детям, откуда они взялись?
– Известно как. Что принёс аист. Или нашли в огороде.
– Но ведь это неправда! – Её наивные глаза раскрылись ещё шире. – Неужели они обманывают детей?
– Ах, деточка, – вздохнул я. – Если бы только детей!
– Какой ужас! Бедный мой папочка! – Она взяла меня за руку и соболезнующе заглянула мне в лицо. – Знаешь, что? Если ты чего-нибудь не знаешь, ты спрашивай у меня. Не стесняйся.
– Хорошо, лапонька. Спасибо. Непременно. Спокойной ночи.
Мы расцеловались. Я пошёл принять валидол.
Был вечер. Тихий семейный вечер в штате Нью-Джерси. Жена возилась на кухне, мы с дочкой смотрели телевизор. Фильм подходил к концу. Негодяи были убиты, герой и героиня выяснили отношения, и теперь на экране назревал заключительный поцелуй. Я покосился на дочку. Лапонька моя, малышка моя родная, она взволнованно жевала potato chips, глядя в телевизор своими наивными, широко открытыми глазами. Ей было двенадцать лет. Счастливое невинное детство, еще не тронутое ржавчиной человеческих пороков. Я сказал:
– А теперь спать, детка. Пожелай папочке спокойной ночи.
– Папочка, – заныла детка, - можно я досмотрю?
– Нельзя, кисонька. Это фильм для взрослых. Вот вырастешь большая – тогда и досмотришь.
– Ну папочка, ну пожалуйста! Чуть-чуть осталось. Видишь, они уже целуются. Дальше они будут делать секс, но этого по телевизору не показывают. Значит, кино кончается.
Я фальшиво закашлялся.
– Что ты имеешь в виду, деточка?
– Секс? – наивно переспросила дочка, хрустя чипсами. – Ты разве не знаешь? Ну, сначала они целуются. Потом они начинают возбуждаться. Кровь приливает к их половым органом. У мужчины возникает эрекция. И они делают секс.
Я почувствовал, что у меня приливает кровь к голове. Во рту пересохло.
– Половой акт заканчивается оргазмом, – продолжала щебетать моя деточка. – При этом у мужчины выливается сперма. У женщины оргазм бывает не всегда. Статистика показывает, что почти тридцать процентов женщин никогда не испытывает оргазма.
– Боже мой! – прошептал я. – Откуда ты всё это знаешь?
– Как откуда? В школе проходила. А ты разве не изучал секс в школе?
– Как тебе сказать. – Я с трудом перевёл дух. – Теоретически – нет. Я ведь учился в советской школе. Там это называется «нетоварищеское отношение к женщине».
– Как сложно! А советские мальчики и девочки делают нетоварищеское отношение к женщине?
– М-м-м... Иногда. Но в школе не проходят.
– И ты не проходил?
– Нет, конечно.
– Бедный папочка! – Её наивные детские глаза смотрели на меня с искренним сочувствием. – Значит ты совсем не образованный! А как же в Советском Союзе изучают секс?
– Кто как. По рисункам на стенах общественных уборных. По рассказам дворовых хулиганов.
– А что, в Советском Союзе только хулиганы делают секс?
– Нет, деточка, – сказал я терпеливо. Делают все. Даже члены Коммунистической Партии. Просто... как бы тебе сказать... просто об этом не говорят вслух. Понимаешь?
– Не очень, – вздохнула дочка. – Мне, например, нравятся наши уроки по sex education. Они очень интересно проходят. Вначале обычно бывает лекция, а потом...
– Практические занятия? – спросил я, холодея.
– Вроде. Мы решаем задачки.
– Ага, – обрадовался я. – Задачки мы тоже решали. Из трубы А выливается, в трубу Б вливается...
– Что выливается? – не поняла дочка. – Нет, у нас другие задачки. Вот, например такая, послушай. Интересно, как ты её решишь. Девочка по имени Абигайль отделена от своего бойфренда Грегори рекой, в которой кишат аллигаторы. Капитан яхты Синдбад предлагает Абигайль перевезти её на другой берег, но только если она согласится иметь с ним секс. Абигайль сначала колеблется, но потом делает секс с Синдбадом и после этого воссоединяется со своим бойфрендом Грегори. И они делают секс. Но потом, когда она рассказывает Грегори, какой ценой они воссоединилось, тот приходит в негодование и бросает Абигаль. Она в отчаянии. Тут другой парень по имени Слэг, возмущённый поведением Грегори, избивает его. Абигайль приходит в восторг и влюбляется в Слэга. И они делают секс. Спрашивается в задаче: кто из героев этой истории самый нравственный?
– Сложная задача, – уныло сказал я. – По-моему, аллигаторы.
– Ах, ну тебя, папа!
– Хорошо, хорошо, не сердись. А что по этому... по education вам на дом тоже задают?
– А как же. Недавно было такое домашнее задание: придумать и изобразить в картинках приключения пениса. Интересно, правда?
– Чрезвычайно. И что ты нарисовала?
– Много всего. Пенис скачет по прериям на диком мустанге. Пенис сражается с американскими корпорациями за чистоту окружающей среды. Пенис похищает принцессу Пусси...
– Ой, вэй из мир!
– Что с тобой, папочка? У тебя болит голова?
– Нет, нет, ничего. Ты получила хорошую отметку?
– Да. Учитель сказал, что у меня прекрасный художественный вкус и тонкое чувство взаимоотношения полов.
Она помолчала, видимо дожидаясь похвалы. Я тоже молчал, подавленный свалившимся на меня несчастьем. Она сказала:
– А на следующей неделе мы начнём проходить оральный секс.
– Какой, деточка?
– Оральный. Ну, от слова oral.
– Ага. Устный секс, что ли?
– Какой ты, папочка. Прямо, как ребёнок. Ну, оральный, понимаешь? Ты этого тоже не проходил в школе?
– Видишь ли, деточка, – сказал я, краснея от собственного тупоумия, - я тебе уже объяснял, что в советской школе ничего такого... м-м-м... сложного не проходят. Там проходят марксизм. Политэкономию. В крайнем случае – ботанику. Мальчики и девочки там называются комсомольцами и комсомолками.
– А что, папочка, комсомолки не делают оральный секс?
– Как это не делают! – обиделся я за своих бывших соотечественниц. Ещё как делают!
Тут прямо над моей головой раздался внятный голос жены:
– А ты откуда знаешь, скотина?
Оказалось, что она вышла из кухни и теперь стояла рядом, вытирая руки о фартук и прислушиваясь к разговору.
– Нет, нет, я не знаю! – в страхе закричал я. – Просто хулиганы рассказывали. А также читал в книжках.
– В каких это, интересно, книжках? Уж, не в уставе ли ВЛКСМ?
В этот момент, на моё счастье, в кухне что-то зашипело, забурлило, в гостиную потянуло гарью, и жена бросилась обратно.
– Лапонька, - сказал я дочке. – Давай лучше поговорим про что-нибудь ещё. Про литературу, например. Или про музыку.
– Давай, папочка. По литературе мы проходим Оскара Уайльда. Он был гомосексуалистом. А по музыке...
– Не надо про музыку, – сказал я, вовремя вспомнив о Чайковском. – Ложись спать.
– Хорошо, папочка.
– Она двинулась к себе в спальню, но вдруг остановилась, осенённая какой-то новой мыслью. На её нежном детском челе пролегла мучительная морщина неразрешённой проблемы.
– Папочка, – сказала она. – Если в Советском Союзе не проходят секс, то как же они объясняют детям, откуда они взялись?
– Известно как. Что принёс аист. Или нашли в огороде.
– Но ведь это неправда! – Её наивные глаза раскрылись ещё шире. – Неужели они обманывают детей?
– Ах, деточка, – вздохнул я. – Если бы только детей!
– Какой ужас! Бедный мой папочка! – Она взяла меня за руку и соболезнующе заглянула мне в лицо. – Знаешь, что? Если ты чего-нибудь не знаешь, ты спрашивай у меня. Не стесняйся.
– Хорошо, лапонька. Спасибо. Непременно. Спокойной ночи.
Мы расцеловались. Я пошёл принять валидол.
Комментариев нет:
Отправить комментарий