25 июля 2019, 14:46
Непрогибаемые
Российские власти и те, кто обслуживает их интересы, уже не стесняются прямо заявлять народу, что видеть и слышать его не желают. А особо настойчивых могут и за решетку упрятать.
В России это называется «не прогибаться под давлением».
«Какие вопросы вы нам собираетесь задавать? Я не буду отвечать на ваши вопросы! Вы никто, понимаете? Мы вас считаем за говно», — отреагировал пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев на просьбу журналистов прокомментировать детали сотрудничества «Роснефти» и итальянского дизайнера, пошившего курточку, которая так к лицу Игорю Сечину.
«Не надо меня снимать. Я нахожусь на работе. И прежде чем меня снимать, вы должны спросить согласия на съемку. А вы мне мешаете работать», — сообщил журналистке независимого издания, не входящего в проверенный губернаторский пул, глава Кемеровской области Сергей Цивилев.
«Эффект от митинга на решение, которое будет принято, — ноль!» — заявила глава ЦИК Элла Памфилова на встрече с незарегистрированными кандидатами в депутаты Мосгордумы. Речь, напомню, о согласованном митинге, который собрал в столице более 20 тысяч человек, в том числе тех, кого эксперты-графологи Мосгоризбиркома сочли несуществующими.
Примеров таких заявлений по стране — хоть ложкой ешь. Руководители всех сортов не просто отказываются выполнять свою работу и соблюдать законы (пресс-секретарь — отвечать на вопросы журналиста, губернатор — не препятствовать дятельности СМИ, глава ЦИК — защищать права избирателей), а делают это с вызовом. Дескать, никто на нас давить не смеет. Хотим — работаем, хотим — нет.
Честнее всего суть этой новой коммуникационной политики звучит в формулировке господина Леонтьева: «Мы вас считаем за говно». Госпожа Памфилова не так экспрессивна, но все же странно слышать от человека, который призван отстаивать интересы избирателей, что выход на улицу 20-тысячного электората для нее — «ноль». Неужели она ждет, когда выйдут 20 миллионов?
Законопослушный гражданин России, с точки зрения нынешней власти, должен или молчать, или просить. Как только кто-то начинает чего-то требовать — допустить на выборы, не городить под окнами мусорный полигон или хотя бы представиться тех сотрудников Росгвардии, что заламывают ему руки на улицах, — он тут же становится «пятой колонной» и опасным оппозиционером. На которого спускают всех силовиков страны.
И вот уже СК стремглав возбуждает уголовное дело по факту воспрепятствования деятельности избирательных комиссий в Москве. Дескать, люди, которые пришли под их окна с плакатами «Я существую», оказывали таким образом страшное давление на членов избиркомов. И у тех от переживаний так дрожали руки, что они никак не могли вбить в базы данных правильные ФИО избирателей: все время какая-то Дарья Тимурович получалась.
Понятно, что и это уголовное дело, и штрафы тем, кого избили на митингах, и превентивные аресты Навального и членов его команды, и ночные обыски у оппозиционеров, и запущенные в соцсетях страшилки про то, как сотрудники Росгвардии продувают водометы, — все ради одного: чтобы люди не выходили на улицы. Чтобы испугались. Это на языке современных российских политиков называется «не прогибаться под давлением». Поразительная по нелепости фраза, если вдуматься.
Трудно представить себе парикмахера, который стрижет клиента под ноль, не прогибаясь под его просьбами всего лишь подровнять височки. Трудно представить себе продавца, который вместо полкило колбасы бросает на прилавок три гнилых банана, чтобы не прогибаться перед надоевшими посетителями. Мне, правда, и пресс-секретаря госкомпании, который перманентно называет звонящих ему журналистов «говном», тоже трудно себе представить. Но ведь он же существует. Как и российская власть, которая ни говорить с народом не хочет, ни адекватно реагировать на уличные акции, раз за разом выбирая примитивную и опасную тактику давить всех, кто попытался хоть немного надавить на нее. Нам бы, конечно, разойтись по-хорошему, раз диалога не получается, но вот вынуждены жить в одной стране, избегая и боясь друг друга.
Впрочем, навык цивилизованного общения с несогласными в нашем государстве всегда был в дефиците. Шестьдесят лет назад творец короткой «оттепели» Никита Хрущев заявил, что только сумасшедший человек может быть недовольным жизнью при социализме. Окружение тут же творчески развило мысль генсека. Уже в июне 1957-го генпрокурор СССР Руденко и председатель КГБ Серов обратились к руководству страны с запиской, где предложили проводить психиатрическую экспертизу «антисоветчиков».
Советские психиатры задачу быстро поняли. Для объяснения феномена диссидентства был изобретен термин «вялотекущая шизофрения». Эта такая форма шизофрении, объясняли они, которая не ослабляет интеллект и не влияет на внешнее поведение, но является причиной борьбы за переустройство советского общества.
«Наиболее часто идеи „борьбы за правду и справедливость“ формируются у личностей паранойяльной структуры, — писали два профессора из Института имени Сербского. — Характерной чертой сверхценных идей является убежденность в своей правоте, охваченность отстаиванием „попранных“ прав, значимость переживаний для личности больного. Судебное заседание они используют как трибуну для речей и обращений».
Понятно, что под такие критерии попадал любой человек, критикующий систему. Подозреваю, похожие записки и сегодня ложатся на стол главы государства. И пускать таких сумасшедших, «охваченных отстаиванием попранных прав», во власть никак нельзя: ни тушкой, ни чучелом.
Виктория Волошина
Комментариев нет:
Отправить комментарий