25.01.2019
Как я хоронил папу в блокадные дни
Сендеру Гиршевичу Колдобскому 92 года. Это маленький грустный человек в очень опрятном костюме. Во время нашего разговора глаза Сендера Гиршевича часто наполняются слезами: он рассказывает о событиях многолетней давности, но боль не утихает.
«Сходи в Синагогу»
– До войны я жил с папой, мамой и младшей сестрой Галей в пятнадцатиметровой комнате на четвертом этаже дома по адресу Лермонтовский проспект, дом 9. Папа работал реставратором мебели, мама – швеей. Я и сам рабочий – модельщик по специальности.
Маленький Сендер, мама и папа. 1929 г.
Родители решили эвакуировать Галю из Ленинграда со школой. И Галя уехала. А меня мама и папа оставили при себе. Я поступил на ткацкую фабрику – получил рабочую карточку. По радио говорили, что война скоро закончится. Но становилось все хуже.
К середине зимы папа – крепкий человек, участник I Мировой войны – уже не вставал.
В комнате стоял страшный холод – топить было нечем. 18 января мы легли спать. А утром папа был уже холодный. Я сказал маме:
– Папа умер.
Мама потеряла сознание. Я обвел глазами комнату. Ледяной холод. Света нет. На окнах – слой снега. Что делать? Мне было всего пятнадцать лет.
Сендер Гиршевич в молодые годы
Тут очнулась мама. И говорит мне:
– Сходи в Синагогу. Может, кто-нибудь поможет похоронить папу.
Я пришел в Синагогу. Большая Синагога была закрыта. Я зашел в Малую. Там сидел старый аид – я спросил у него, помогут ли мне похоронить папу. Он ответил:
– За это нужно заплатить рабочим – деньгами и хлебом.
У меня не было ни того, ни другого. И я, расстроенный, пошел вдоль стены к выходу. Проходя мимо арки, что сегодня справа от магазина «Кошер», – я увидел то, что преследует меня и сегодня. В арке лежали трупы детей – их сложили, как дрова. Наверное, они умерли в больнице, расположенной около Синагоги.
Тем временем, подали бортовую машину, в которую сандружинницы стали загружать тела.
Я потерял сознание. Очнулся от того, что почувствовал: меня пытаются поднять. Может, тоже хотели поднять на ту машину.
Меня напоили чем-то теплым. И я пошел домой.
Я похоронил папу сам. Завернул в тряпку. На двух саночках спустил с четвертого этажа. Отвез на Канонерский переулок – сейчас это улица Пасторова. И оставил там. Так я попрощался с папой...
Мама тоже умерла в блокаду – в 1942. Перед смертью она взяла с меня слово не бросать Галю и сделать для нее все возможное.
Мобилизационное предписание, которое получил совсем юный Сендер Гиршевич
Сестра
Когда Сендер Гиршевич говорит о сестре, лицо его светлеет. Он сделал для младшей сестры намного больше, чем все возможное. Боль за Галю не оставляет его несмотря на то, что Галя умерла в 1996.
Сестра Галя
– Сестра попала в детской дом в Тюменской области. Она там жила в ужасных условиях. Над ней так издевались из-за того, что она еврейка. В 1945 я смог вернуть Галю в Ленинград. Потом выдал ее замуж. Сестра была единственным счастьем в моей жизни. Я ей все отдал после того, что она пережила в детском доме.
Колдобский улыбается, видимо, вспоминая самого любимого человека. Кажется, он чувствует себя виноватым за ту боль, которую сестра перенесла в годы войны...
О Сендере Гиршевиче писали в советской газете
У Сендера Гиршевича нет и никогда не было жены и детей. Он жил жизнью сестры и ее семьи.
После смерти Гали Сендер Гиршевич уехал в Израиль. Прожил там шесть лет и вернулся в Россию:
– Меня племянница – галина дочка – уговорила вернуться, чтобы помочь им построить дом. Я же модельщик – умею работать с деревом.
Сейчас Сендер Гиршевич живет с племянницей, ее мужем и сыном.
– Меня не обижают, – говорит он.
Колдобского расстраивает судьба внучатого племянника, который развелся с женой:
- У него семья распалась – это такой цорес...
Встреча со школьниками. 27 января 2015 г.
***
После интервью я сфотографировала арку, в которой Колдобский увидел главный ужас своей жизни. Сейчас там чисто и спокойно
Мария Конюкова
Та самая арка во дворе Синагоги - так, как она могла выглядеть в Блокаду. Коллаж Хавы Конрад-Ротенберг (Израиль)
От редакции:
Этот коллаж сделан по горячей просьбе Сендера Гиршевича. Он сказал нам, что не сможет обрести душевный покой, пока не увидит эту картину еще раз. Травма проявляется у людей по-разному... Мы долго думали, колебались, советовались со специалистами - и решили, что высшим проявлением уважения к Сендеру Гиршевичу будет просто выполнить его пожелание.
На просьбу Сендера Гиршевича откликнулась Хава Конрад-Ротенберг, соучредитель израильского рекламного агентства «Cameraman Israel». Она выполнила большую и морально тяжелую работу. От всей души благодарим ее за отзывчивость и помощь.
Комментариев нет:
Отправить комментарий