• Назад
 
• Поделиться
 
• Вперёд

Скорый суд

Так хочется спрятать, никому не показывать свои неприглядные поступки. И не только свои - всех, кого ты любишь, уважаешь. Зачем позориться? Позорить кого-то? Но еврейская история имеет смелость рассказывать и эти, совсем не украшающие её стороны жизни. Начиная с библейского Давида, отправившего своего полководца Урию на войну с запиской к Иоаву, командующему армией: «Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтоб он был поражён и умер» [2 Царств 11:15], потому что царь хотел Версавию, жену этого Урии, и кончая... ну хотя бы этой, вполне КГБшной историей времен "Войны за независимость".

"А сейчас уже можно раскрыть..."
(Натан Альтерман)

Я хочу рассказать вам историю.

Вернее, я хочу показать вам, что в Израиле история в обычном понимании этого слова не существует. Она не уходит в прошлое, не становится предметом бесстрастного изучения, идёт ли речь о событиях трёхтысячелетней давности, о фактах из истории Войны за Независимость или о сообщениях утренних новостных сайтов.

14 мая 1948 года в Тель-Авиве в доме номер 16 на бульваре Ротшильда Давид Бен-Гурион объявил о создании государства Израиль.

Через полтора месяца, 30 июня, сорокачетырёхлетний Меир Тувианский, бывший майор британской армии, а ныне офицер новорожденной Армии обороны Израиля, ответственный за три аэродрома, за склад по распределению продуктов в осаждённом Иерусалиме, человек, создавший там сеть колодцев для сбора дождевой воды для нужд осаждённых и по совместительству работник Электрической компании, ехал в Тель-Авив по делам службы. По дороге его перехватил мотоциклист, передавший срочную депешу: Меиру было предписано немедленно явиться в штаб организации "Шай" на экстренное совещание.

Отступим на несколько дней или недель назад.

Во время осады Иерусалима арабы нанесли несколько чувствительных ударов по инфраструктуре обороняющихся. Через какое-то время на теле одного из убитых врагов был обнаружен британский документ со схемой электроснабжения Иерусалима. Возникло подозрение, что документ англичанам передал кто-то из еврейских работников Электрической компании.

Более того, тогдашний руководитель "Шай", недавно созданной службы армейской разведки, Иссер Беэри утверждал, что из документа можно узнать о месторасположении тайников с оружием.

Это была ложь.

Несколько слов об организации "Шай". Изначально она была создана, как военная разведка "Аганы". Потом, с образованием ЦАХАЛа, была переименована в общую военную разведку. Вторым, после Давида Шалтиэля, руководителем "Шай" стал Иссер Беэри. "Иссер-большой", как его называли, чтобы отличить от "Иссера-маленького", Иссера Харэля.

Как вспоминал потом Иссер-маленький, Беэри занимался чем угодно, кроме прямых обязанностей. Это был человек типа "Великого инквизитора" - аскет в вечной рубашке хаки без знаков различия и в шортах. Беэри было бы уютно за столом следователя сталинского НКВД. Подозрительный и безапелляционный, он всюду искал шпионов и предателей. Крайне левый по убеждениям, охотно видел этих шпионов и предателей в политических оппонентах партии и Бен-Гуриона. Поисками объективных доказательств вины подозреваемых не заморачивался. Признания, полученного под пытками, ему хватало. А малейшие попытки поставить вверенную ему службу под какой бы то ни было контроль вызывали у Иссера Беэри ярость. В январе 1948 года людьми Беэри был схвачен член организации ЛЕХИ Едидия Сегель. Его труп со следами пыток был найден позже недалеко от деревни Тира.

15 мая 1948 года, на следующий день после того, как Бен-Гурион зачитал Декларацию независимости и люди плакали на улицах от счастья, орлы Беэри взяли помощника и родственника знаменитого мэра Хайфы Абы Хуши Йегуду Амстера. Новорожденная страна праздновала и воевала - а человека 76 дней жесточайше пытали, пытаясь выбить ложные показания на Абу Хуши. Позже выяснилось, что документы о якобы причастности Абы Хуши к шпионской деятельности в пользу англичан сфальсифицировал лично Иссер Беэри. Чуть позже описываемых событий, в ноябре 1948 года, лишь на основании неподтверждённых подозрений в измене был убит и брошен в лесу арабский агент "Шай" Али Касем.

Вот этот человек, руководитель службы "Шай" Иссер Беэри занялся историей британского документа со схемами Электрической компании.
Подозрение пало на Меира Тувианского. Он идеально подходил на роль подозреваемого! Независимый, строптивый и гордый, неготовый подчиняться приказам, с которыми был несогласен. Предпочитающий принимать решения сам. Служил в британской полиции (и во время погромов 1929 года отказался выполнить приказ и покинуть Нижний город Хайфы: "Здесь есть евреи, которых надо защищать,"- и одного из погромщиков он-таки застрелил). Был подпольщиком в Хагане - и, голодая и не имея крыши над головой, не согласился брать деньги от организации. Дослужился до майора в британской полиции - следовательно, имел связи с англичанами. Да, неоднократно передавал английским инженерам технические данные, ведь Электрическая компания тесно сотрудничала с британскими коллегами...

Итак, 30 июня 1948 года Меир Тувианский, прибывший по экстренному вызову в штаб-квартиру "Шай", был арестован. Началось следствие. Оно было долгим. Целое утро. Вели его четыре офицера: сам Иссер Беэри, Давид Крон, Биньямин Гибли и Авраам Кедрон. Потом Тувианского посадили в машину и отвезли в заброшенную школу около кибуца Харэль. Там в одном из классов состоялся военно-полевой суд. Судьями выступали трое следователей - Крон, Гибли, Кедрон. А что? Зачем бюрократию разводить? Поисками адвоката тоже не заморачивались. Доказательную базу вполне заменили боевое чутьё и партийная убеждённость.

Это был очень быстрый суд. Настолько быстрый, что Беэри, сразу отправившийся на соседнюю военную базу, чтобы отобрать там шестерых для "расстрельной команды" (как видно, в приговоре он не сомневался) и опоздавший из-за этого на час, прибыл как раз к его завершению. Тувианского отвели к стенке другого заброшенного здания (оно стоит до сих пор и называется "Дом с арками"). Завязали глаза. Дали залп. Тело закопали там же, под стенкой.

На следующий день жена Меира, мать его сына, встревожилась: не было такого, чтобы он так долго не давал о себе знать. Бросилась искать. Ходила от одного высокопоставленного лица к другому. В том числе, умоляла о помощи одного из следователей-судей". Все отводили глаза. Все говорили несчастной женщине: "Не знаю".

Через год Иссер Беэри был отдан под суд. За все свои "подвиги" он был уволен из армии без повышения в чине. Меира Тувианского полностью реабилитировали. Сейчас его тело лежит на военном кладбище на горе Герцля. Бен-Гурион сказал по этому поводу, что скорый военно-полевой суд был "трагической ошибкой".

Состоялся второй суд над Беэри. Теперь - по делу Меира Тувианского. В отличие от Меира, у Беэри адвокаты были. Прокуратура просила вынести Беэри обвинительный приговор "за превышение полномочий с добрыми намерениями" с символическим наказанием. Суд внял. Приговор гласил: "Тюремное заключение на один день, от восхода до заката".

5 июля 1949 года – чуть больше года после расстрела – было опубликовано официальное коммюнике Министерства обороны, которое гласило: «После основательного расследования, проведенного военной прокуратурой, опроса свидетелей и изучения материалов дела, установлена невиновность Меира Тувианского».

Строгое наказание отбыто не было: президент Хаим Вайцман объявил Беэри персональную амнистию.

Из зала суда Иссер Беэри вышел с опущенной головой, ни на кого не глядя. Оставшиеся ему годы он прожил затворником и через десять лет умер от инфаркта.

Но приговор, всё-таки, был вынесен. Беэри. И скорым судам без права на защиту. И неподконтрольности спецслужб. И обществу, готовому без доказательств принять на веру виновность человека только на основании заявлений сверху.

Наша судебная система, мягко говоря, не идеальна. И спецслужбы наши, мягко говоря, не идеальны. Да и общество, и государство. И мы сами... Но был прецедент Тувианского. Его изучают на юридических факультетах. Его изучают сотрудники спецслужб и полиции. Значит, есть надежда, что те, кто сегодня ждут справедливости, не останутся без защиты.


Стихотворение Альтермана появилось в газете три дня спустя после опубликования вышеупомянутого коммюнике.
Занятая поэтом ясная моральная позиция произвела чрезвычайно сильное впечатление на общественное мнение Страны. Не исключено, что благодаря именно этому тексту в Израиле выработалась со временем решительная нетерпимость к известному большевицкому подходу «лес рубят – щепки летят». Хотя в первые дни государства ситуация вовсе не предполагала подобной нетерпимости…

Эта повесть про нас и про нашу Страну,
что, сражаясь с открытым забралом,
больше года вела затяжную войну
и, в итоге, её проиграла.

Проиграла могиле безвестной одной,
навещаемой солнцем убойным,
одинокой вдовой, одинокой луной
и мальчишкой с разбитой судьбою.

Мы не раз ещё вспомним об этой войне,
о её палачах и солдатах,
о неправом суде, о расстрельной стене
и о нас – и о нас, виноватых.

«Скорый суд»… – разве может быть что-то гнусней
этой тайной и подлой расправы,
отрицающей формой и сутью своей
человечность, законность и право?

Разве могут быть судьи в суждениях быстры,
разве могут зависеть от хора?
Правосудие джипа на склоне горы,
без руля, тормозов и шофёра…

Он упал у стены – офицер и отец,
он погиб ни за что, безвинно,
с горькой мыслью о том, что его конец –
лишь начало позора сына.

Он погиб, но вдова – против всех одна –
вышла в бой, и прошла сквозь бойню,
и спасла Страну, и теперь она
самых высших наград достойна.

Против всех одна – против нас с тобой,
нашей лжи, клеветы и воя –
она билась с нами, но этот бой
был сраженьем за нас с тобою.

("Давар", 8.6.1949, сокр. пер. с иврита Алекса Тарна)

Источник - Зоя Брук и Алекс Тарн

11 сентября на месте расстрела Меира Тувианского состоится открытие памятного знака.