Жаботинский и Троцкий — параллельные биографии двух Прометеев (часть вторая)

 01.04.2018, 15:33 МНЕНИЯ 0 COMMENTS

Эдуард Тополь
Фото: представлено автором

Эдуард Тополь — автор многих остросюжетных романов, в том числе романа «Завтра в России» (1987), предсказавшего ГКПЧ, романов «Красная площадь», «Журналист для Брежнева», «Любожид», «Красный газ», «Летающий джаз, или Когда мы были союзниками», готовит сейчас очередной роман «Юность Жаботинского».

(Окончание. Начало здесь)

И еще одно короткое отступление, от которого ни один романист не смог бы удержаться. Представим на минуту, что в коридорах Базельского казино, где происходил конгресс, одессит Жаботинский и полу-одессит Троцкий встретились и познакомились.  Кто бы кого завербовал на свою сторону? У меня нет сомнений, что завербовать Жаботинского  в коммунисты было невозможно, не зря его называли «глыбой» сионизма. Да он и сам писал о себе: «Пишущий эти строки не верит в преимущество социалистического режима, то есть в идею национализации средств производства. Я убежден, что социалистический режим, если он будет установлен и утвердится в одной стране или во всем мире, окажется ужасающим режимом, худшим, чем существующие».

А вот перевербовать Троцкого в сионисты Жаботинский мог бы своей знаменитой (и пророческой) фразой: «Не нужно делать русскую историю еврейскими руками». Но… О, эти «еврейские Прометеи» — Троцкий, Урицкий, Каменев, Зиновьев, Володарский, Литвинов и т.д., и т.п. — Жаботинский именно их имел ввиду, когда писал:  «…все, в ком только было достаточно задору, все побежали на шумную площадь творить еврейскими руками русскую историю.» И еще:   «Пропорциональное представительство в революции! Наша еврейская затрата на дело обновления России не была соразмерна ни с нашими интересами, ни с нашим значением, ни с нашими силами».

Ах, если бы эти «Прометеи» вместо того, чтобы творить русскую историю, творили сионизм и историю Израиля! Да еще вместе с Жаботинским! Возможно, в мае с.г. Израиль бы отмечал не семидесятилетие, а столетие…

Но История не знает сослагательного наклонения. И потому, продолжая следовать Википедии, вернемся в Базель 1903 года.  Именно отсюда, в августе 1903 года, пути Жаботинского и Троцкого разошлись уже навсегда. Лейба Бронштейн стал радикальным коммунистом Львом Троцким, а Жаботинский – радикальным сионистом-максималистом.

Троцкий, пройдя тюрьму и ссылку, из глубокой Сибири, в 40-градусный мороз, за неделю добирается на оленях до Урала, а оттуда в Лондон. И в 25 лет становится сначала правой рукой Ленина, а затем и его конкурентом, создает свою теорию «перманентной мировой революции», на основе которой совершит затем октябрьский переворот…

Жаботинский в это же время становится профессиональным сионистом. «Не часто, — пишет он, — повторяются эпохи в истории человечества, в которые дрожь нетерпения пронзает народы, словно юношу, ожидающего прихода возлюбленной. Такой была Европа в начале XX столетия…»

Троцкий: «Сплошным безумием революция кажется тем, кого она отметает и низвергает. Для нас революция была родной стихией, хоть и очень мятежной».

Жаботинский: «Мы начали с отрицания галута, то есть с того, что нет лекарства против него, кроме исхода из него… Мы верили, что творим новый сионизм, синтез исконной любви к Сиону и политической мечты Герцля  «завоевания позиций в Эрец-Исраэль», великой твердыни, которую мы завоюем к западу и востоку от Иордана…»

Троцкий: «Полупобеда октябрьской стачки, помимо политического, имела для меня неизмеримое теоретическое значение. Не оппозиционное движение либеральной буржуазии, не стихийное восстание крестьян, не террористические акты интеллигенции, а рабочая стачка впервые поставила царизм на колени. Революционная гегемония пролетариата проявилась как неоспоримый факт. Я считал, что теория перманентной революции выдержала первое большое испытание. Революция явно открывала перед пролетариатом перспективу завоевания власти. С этой позиции уже не могли меня сдвинуть наступившие вскоре годы реакции. Но отсюда же я делал выводы и для Запада. Если такова сила молодого пролетариата в России, то каково же будет его революционное могущество в передовых странах?»

Жаботинский: «Создание еврейского государства не является конечной целью: еврейское государство — это только первый шаг в процессе осуществления высшего сионизма. После первого шага наступит очередь второго — возвращение нации в Сион, исход из рассеяния, решение еврейского вопроса. Истинная, конечная цель проявится только на третьем этапе, то, во имя чего, в сущности, существуют великие нации — создание национальной культуры, которая будет излучать свой свет на весь мир, ибо сказано: «Тора выйдет из Сиона».

Вы понимаете, какими масштабами мыслили и жили эти молодые люди?

Троцкий. «»Киевская мысль» предложила мне отправиться военным корреспондентом на Балканы… Месяцы, проведенные мною на Балканском полуострове, были месяцами войны, и они многому научили меня. В сентябре 1912 г., когда я очутился на мостовой Белграда, увидел длинные ряды резервистов… Точно на призрак, глядел я на полк, идущий на войну, в защитного цвета форме, в опанках (лаптях), с зелеными ветками на шапочках. Лапти на ногах и веточка на шапке при полном боевом снаряжении — придавали солдатам вид жертвенной обреченности. И ничто в тот момент не жгло так невыносимо сознание безумием войны, как эта веточка и эти мужицкие лапти.  В душу проникало непосредственное, непередаваемое чувство исторического трагизма: бессилие перед фатумом, жгучая боль за человеческую саранчу. Война была через два-три дня объявлена. «Вы в России знаете это и верите этому, — писал я, — а я здесь, на месте, не верю. Это сочетание житейски-обычного повседневно-человеческого: кур, цыгарок, босоногих сопливых мальчишек — с невероятно трагическим фактом войны не вмещается в моей голове. Я знаю, что война объявлена, уже началась, но я еще не научился верить в нее». Но пришлось поверить крепко и надолго. Редакция «Киевской мысли» нашла в себе достаточно решимости, чтобы напечатать мою статью, рассказывавшую о болгарских зверствах над ранеными и пленными турками… Это вызвало бурю возмущения со стороны российских либеральных газет…»

Жаботинский. В 1908—1909 гг. работал корреспондентом в Константинополе и Палестине. По возвращении в Россию повел активную борьбу за утверждение иврита во всех сферах еврейской жизни. В 1911 году основал издательство «Тургман» («Переводчик»), выпускавшее произведения мировой классики в переводах на иврит. Издал ряд брошюр по вопросам сионизма: «Сионизм и Палестина», «Недругам Сиона», «Еврейское воспитание» и другие. С началом Первой мировой войны — разъездной корреспондент газеты «Русские ведомости» «в районе Западного фронта». Затем, находясь в Лондоне во время Англо-Турецкой войны, убедил британское правительство создать Еврейский легион в составе британской армии и вступил рядовым в этот легион. Позже, в 1923 году, продвигая идею создания еврейской регулярной армии, сформировал «Бейтар» — еврейскую военизированную молодежную организацию, прообраз будущей израильской армии.

Троцкий. «По приезде в Париж я стал усердно работать в «Нашем слове», которое тогда еще называлось «Голосом»… В Париже я затрачивал немало энергии на то, чтобы уйти от шпиков, уезжал на одиноком автомобиле, входил в темный кинематограф, вскакивал в самый последний момент в вагон метро или, наоборот, неожиданно выскакивал из него и прочее и прочее. Филеры тоже не дремали, всячески изощрялись в погоне за мной: перехватывали автомобили, дежурили у выходов из кинематографа и вылетали, наподобие бомбы, из трамвая и метро к негодованию публики и кондукторов. В сущности, это было искусство для искусства. Моя политическая деятельность протекала целиком на глазах полиции. Но преследование филеров раздражало и порождало спортивные инстинкты…«Мой заработок в «Киевской мысли» был бы вполне достаточен для нашего скромного существования. Но бывали месяцы, когда работа для «Правды» не давала мне возможности написать ни одной платной строки. Тогда наступал кризис. Жена хорошо знала дорогу в ломбард, а я не раз распродавал букинистам книги, купленные в более обильные дни. Случалось, что наша скромная обстановка описывалась на покрытие квартирной платы. У нас было двое маленьких детей и не было няни. Наша жизнь ложилась двойной тяжестью на мою жену. Но она еще находила время и силы помогать мне в революционной работе»…

…7 ноября 1917 года, словно в подарок самому себе на день рождения, 36-летний Лейба Бронштейн, он же Лев Троцкий, председатель Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, совершил государственный переворот и передал власть большевикам. Что спустя год собственноручно подтвердил Сталин, написав: «Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петроградского Совета т. Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом тов. Троцкому».

Я не буду излагать дальнейшие биографии Жаботинского и Троцкого, хотя и тут какие-то параллели напрашиваются сами собой. Например, Давид Бен-Гурин и Жаботинский, чуть ли не главные наследники Герцля в сионизме, стали такими идейными врагами, что Бен-Гурион, будущий первый премьер-министр государства Израиль, называл Жаботинского фашистом и «Владимиром Гитлером». Даже корабль, названный в честь Жаботинского «Альталена», который привез в Тель-Авив огромную партию оружия для еврейской самообороны, был расстрелян прямой наводкой по приказу Бен-Гуриона.

А два главных наследника Ленина — вождь Октябрьского переворота Лев Троцкий и «великий вождь мирового пролетариата» Иосиф Сталин сразу после смерти Ильича стали такими врагами, что вождю революции и создателю Красной армии пришлось бежать из СССР как можно дальше, аж в Мексику, хотя и там его достал сталинский ледоруб. Больше того,  убийством Троцкого «вождь мирового пролетариата» не ограничился, а по бандитской традиции убил, отравил и сгноил в лагерях и тюрьмах всех пятерых детей Троцкого от двух его жен.

Ну, и чтобы завершить это беглое исследование, вот еще две даты.

Жаботинский. По сообщению Википедии: «4 августа 1940 года вместе с друзьями Жаботинский выехал на автомобиле в летний лагерь Бейтар, находившийся в трёх часах езды от Нью-Йорка. Сердечный приступ начался в дороге. Таблетки не помогали. Когда они прибыли в лагерь, уже стемнело. С трудом Жаботинский вылез из машины и, отдавая дань уважения встречавшим его бейтаровцам, приветствовал их традиционным «Тель-Хай!». Медленно прошёл вдоль шеренги бойцов, произнёс короткую речь, сфотографировался на память… У него хватило сил подняться к себе в комнату. Приступ усиливался. Спасти его уже было нельзя… В 22.45 его сердце остановилось. Его похоронили в Лонг-Айленде, пригороде Нью-Йорка, на кладбище «Нью-Монтефиори».

Троцкий. По сообщению Википедии: «Рано утром 20 августа 1940 года (то есть, через две недели после смерти Жаботинского – Э.Т.) агент НКВД Рамон Меркадер, проникший в окружение Троцкого как убеждённый его приверженец, пришёл к Троцкому, чтобы показать свою рукопись. Троцкий сел её читать, и в это время Меркадер нанёс ему удар по голове ледорубом, который пронёс под плащом. Рана достигала 7 сантиметров в глубину, но Троцкий после полученной раны прожил ещё почти сутки и 21 августа умер. После кремации был похоронен во дворе дома в Койокане».

Иными словами: почти земляки и без году ровесники, родившиеся в октябре Троцкий и Жаботинский, прожили параллельную жизнь и умерли одновременно, в августе 1940-го.

Троцкий. 24 августа 1940 года газета «Правда» опубликовала некролог «БЕССЛАВНАЯ СМЕРТЬ ТРОЦКОГО» за авторством Сталина: «Телеграф принес известие о смерти Троцкого… В могилу сошел человек, чье имя с презрением и проклятием произносят трудящиеся во всем мире, человек, который на протяжении многих лет боролся против дела рабочего класса и его авангарда — большевистской партии. Господствующие классы капиталистических стран потеряли верного своего слугу. Иностранные разведки лишились долголетнего, матерого агента, не брезгавшего никакими средствами для достижения своих контрреволюционных целей». Ну, и так далее в том же духе. Советская власть публично отвергла свою причастность к убийству. Убийца был приговорён мексиканским судом к двадцатилетнему тюремному заключению; в 1960 г. освободившемуся из мест заключения и приехавшему в СССР Рамону Меркадеру было, даже после смерти Сталина, присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина.

Жаботинский. В 1964 году Леви Эшколь, бывший в Первую мировую войну бойцом еврейского легиона, сменив Бен-Гуриона на посту премьер-министра Израиля, выполнил завещание Жаботинского, написанное в ноябре 1935 года, в котором указано: «мои останки… не следует перевозить в Эрец-Исраэль иначе, как по указанию еврейского правительства этого государства, которое будет создано». Останки Жаботинского и его жены Анны были перевезены в Израиль и 4 августа 1964 года перезахоронены на горе Герцля в Иерусалиме.

Троцкий. По запросу НИЦ «Мемориал» Л. Д. Троцкий (Бронштейн) был дважды реабилитирован Прокуратурой РФ: 21 мая 1992 г. и 16 июня 2001 г. Но никаких улиц в его честь все равно не назвали. (Только в знаменитом американском романе «Gorky Park» Мартина Смита главный герой в 1980 году идет в Москве по улице Троцкого)

Жаботинский.  23 марта 2005 года Кнессет принял закон об увековечивании памяти Жаботинского «для передачи последующим поколениям израильтян духовного наследия Жаботинского». 29-е число еврейского месяца таммуз, день его смерти, объявлено Днём Жаботинского. В этот день на горе Герцль проходит государственная церемония памяти Жаботинского. Законом установлено, что в этот день государство, израильская армия ЦАХАЛ и школы проводят образовательные мероприятия, посвящённые памяти Жаботинского. В Тель-Авиве есть Институт Жаботинского, занимающийся увековечиванием его памяти и наследия. Именем Жаботинского названы улицы во многих городах Израиля, в том числе дорога из Петах-Тиквы в Тель-Авив, а также улица на его родине в Одессе.

А теперь еще одно отступление. Когда Жаботинский говорил, что не нужно делать русскую историю еврейскими руками, он словно предвидел именно такой финал:

Лев Троцкий – убит в 1940-м.

Лев Каменев (Розенфельд) — один из старейших соратников Ленина и коллега Сталина,  (после побега Сталина из ссылки укрывал его в своей квартире), а после революции — председатель Моссовета,  главнокомандующий Восточным фронтом Красной армии, остановивший  наступление Колчака, член Политбюро ЦК РКП(б), выдвинувший Сталина на пост Генерального секретаря ЦК РКП(б), —  расстрелян в 1936 г.

Григорий Зиновьев (Апфельбаум) – с 1903 года один из ближайших соратников Ленина, а сразу после октябрьского переворота – председатель Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов,  член Политбюро ЦК РКП (б). В 1922 году именно по рекомендации Зиновьева Каменев предложил назначить Сталина на пост Генерального секретаря ЦК РКП(б). Расстрелян в 1936 году. Первая жена арестовывалась в 1934, 1937, 1946 и 1951 годах. Сын от второй жены, Стефан, арестован и расстрелян. Третья жена, Ласман Евгения, находилась в ссылках и тюрьмах с 1936 по 1954 годы.

Моисей Володарский (Гольдштейн) — комиссар печати, пропаганды и агитации, Застрелен 20 июня 1918 года.

Моисей Урицкий — председатель Петроградской ЧК, убит в 1918 году.

Максим Литвинов (Меер-Генох Валлах) — соратник Ленина, Член ЦК ВКП (б), нарком по иностранным делам СССР, с его помощью во время Второй мировой войны СССР получил от США заем на 10 миллиардов долларов  – убит 31 декабря 1951 года.

И так далее до наших времен, а именно:

Борис Немцов —  убит 27 февраля 2015 года.

…Между прочим, как раз о таком финале я предупреждал Бориса Абрамовича Березовского 20 лет назад, когда он стал Исполнительным Секретарем СНГ.