Саудовская Аравия применила к Катару аналог брежневской доктрины ограниченного суверенитета
На новой карте мира, которая формируется с легкой руки Трампа, просматриваются контуры новой холодной войны, менее масштабной, чем та, в которой Советский Союз противостоял США и их западным союзникам, но с более радикальными последствиями, заставляющими вовлеченные страны выстраивать новые союзы. Именно в ней столкнулись Иран и Саудовская Аравия: исламская республика, возглавляемая духовными вождями, и средневековая монархия, охраняющая Мекку и Медину, два священных места для мусульман. Иран и Саудовская Аравия борются за религиозное и геополитическое лидерство, используя с этой целью оружие в Сирии и Йемене.
В этой холодной региональной войне, в которую вылилась многовековое соперничество между персами-шиитами и арабами-суннитами, оказалась вполне востребованной доктрина, которую Москва применяла по отношению к странам социалистического лагеря, чтобы не допустить их выхода из сферы своего влияния. Это происходило в Праге в 1968 году и в Будапеште в 1956, когда советские танки раздавили попытки демократических реформ, предпринятые местными коммунистами.
Концепция ограниченного суверенитета, известная как доктрина Брежнева, нашла свое применение на Аравийском полуострове. Жертвой на этот раз стала маленький эмират Катар. В него не вторгались танковые части, но он потерпел что-то подобное военному поражению в современном глобальном мире, особенно с учетом высокой зависимости этой страны от импорта и воздушного транспорта, к тому же расположенной на полуострове и граничащей именно со своим врагом.
В межарабских отношениях ничего нельзя понять, не вникнув в родоплеменной характер авторитарных государств, возникших на несметных углеводородных богатствах и узаконенных с помощью религиозной жесткости и нетерпимости. Эр-Рияд и Абу Даби — две столицы, находящихся под снисходительным и даже ободряющим взором Дональда Трампа — имеют исторические причины, чтобы не доверять Дохе. Эти причины уходят своими корнями в само возникновение этих государств. Катар постоянно находился в противостоянии с Бахрейном, небольшим феодальным островом королевской династии Аль-Саудов, и отказался войти в федерацию, из которой в 1971 году возникли Объединенные Арабские Эмираты, как того хотел Эр-Рияд.
Однако, открытие огромных месторождений природного газа на дне Персидского залива позволило катарским эмирам проводить независимую внешнюю политику, главным инструментом которой стал телеканал «Аль-Джазира», заняв равноудаленное положение относительно Эр-Рияда и Тегерана. Следуя историческому прецеденту, Катар решил занять такое же положение, какое занимала Франция по отношению к США, или Югославия по отношению к СССР, хотя его министр иностранных дел всего лишь несколько часов тому назад приводил в качестве примера нейтральную Финляндию.
Но вот, праздник закончился. Внешняя политика Катара потерпела чуть ли не смертельное поражение. Если нынешний шейх не смирится со сложившимся положением, это за него сделает Эр-Рияд. В итоге Катару придется либо подчиниться, либо выбрать в качестве партнеров Иран, Турцию и Ирак, где большинство населения — шииты. В перспективе возможна защита со стороны России, но с угрозой увидеть танки в своей стране.
На новой карте мира, которая формируется с легкой руки Трампа, просматриваются контуры новой холодной войны, менее масштабной, чем та, в которой Советский Союз противостоял США и их западным союзникам, но с более радикальными последствиями, заставляющими вовлеченные страны выстраивать новые союзы. Именно в ней столкнулись Иран и Саудовская Аравия: исламская республика, возглавляемая духовными вождями, и средневековая монархия, охраняющая Мекку и Медину, два священных места для мусульман. Иран и Саудовская Аравия борются за религиозное и геополитическое лидерство, используя с этой целью оружие в Сирии и Йемене.
В этой холодной региональной войне, в которую вылилась многовековое соперничество между персами-шиитами и арабами-суннитами, оказалась вполне востребованной доктрина, которую Москва применяла по отношению к странам социалистического лагеря, чтобы не допустить их выхода из сферы своего влияния. Это происходило в Праге в 1968 году и в Будапеште в 1956, когда советские танки раздавили попытки демократических реформ, предпринятые местными коммунистами.
Концепция ограниченного суверенитета, известная как доктрина Брежнева, нашла свое применение на Аравийском полуострове. Жертвой на этот раз стала маленький эмират Катар. В него не вторгались танковые части, но он потерпел что-то подобное военному поражению в современном глобальном мире, особенно с учетом высокой зависимости этой страны от импорта и воздушного транспорта, к тому же расположенной на полуострове и граничащей именно со своим врагом.
В межарабских отношениях ничего нельзя понять, не вникнув в родоплеменной характер авторитарных государств, возникших на несметных углеводородных богатствах и узаконенных с помощью религиозной жесткости и нетерпимости. Эр-Рияд и Абу Даби — две столицы, находящихся под снисходительным и даже ободряющим взором Дональда Трампа — имеют исторические причины, чтобы не доверять Дохе. Эти причины уходят своими корнями в само возникновение этих государств. Катар постоянно находился в противостоянии с Бахрейном, небольшим феодальным островом королевской династии Аль-Саудов, и отказался войти в федерацию, из которой в 1971 году возникли Объединенные Арабские Эмираты, как того хотел Эр-Рияд.
Однако, открытие огромных месторождений природного газа на дне Персидского залива позволило катарским эмирам проводить независимую внешнюю политику, главным инструментом которой стал телеканал «Аль-Джазира», заняв равноудаленное положение относительно Эр-Рияда и Тегерана. Следуя историческому прецеденту, Катар решил занять такое же положение, какое занимала Франция по отношению к США, или Югославия по отношению к СССР, хотя его министр иностранных дел всего лишь несколько часов тому назад приводил в качестве примера нейтральную Финляндию.
Но вот, праздник закончился. Внешняя политика Катара потерпела чуть ли не смертельное поражение. Если нынешний шейх не смирится со сложившимся положением, это за него сделает Эр-Рияд. В итоге Катару придется либо подчиниться, либо выбрать в качестве партнеров Иран, Турцию и Ирак, где большинство населения — шииты. В перспективе возможна защита со стороны России, но с угрозой увидеть танки в своей стране.
Источник: inosmi.ru
Автор: Льюис Бассетс (Lluís Bassets)
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий