КЁЛЬН БЫЛ ЛИШЬ ПРИЛЮДИЕЙ

Это  очень  интересно,  т.к.  взгляд  действительно  разбирающегося  и  понимающего    культуру  и  психологию  ислама!

Кельн был лишь прелюдией.

Германская газета  Die Welt  опубликовала мнение о происходящем в Европе 72-летнего социолога Бассама Тиби, раньше работавшего в Университете Готтингема.  Тиби приехал в Германию из Дамаска в возрасте 18 лет.

- Существует ли связь между новогодними атаками в Кельне и ситуацией в Сирии?
– Ответ на этот вопрос – “да”, такая связь существует, и общим знаменателем  является насилие в отношении женщин.

Многие из моих германских собеседников видят насилие, которое идет  за традицией восточной патриархальной женоненавистнической культуры, но не понимают его.  На Востоке женщина не субъект, но объект мужской чести.  Осквернение женщины рассматривается не просто в качестве преступления против самой женщины, но скорее как акт унижения мужчины, которому  она принадлежит.

В этой варварской войне в Сирии, которую совершенно неправильно называют “гражданской войной” (в Сирии нет граждан, и воюют между собой этно-религиозные коллективы), алавитские солдаты насилуют женщин суннитской  оппозиции – в качестве средства ведения войны.
С помощью изнасилования женщин алавиты лишают чести мужчин сирийской  оппозиции. Суннитские “мятежники” делают то же самое с алавитскими женщинами.  Это война всех против всех, и женщины в ней – не более чем заложницы.

В качестве сирийца из Дамаска я был потрясен наивностью канцлера и ее министра обороны, которые предполагают, что они могут закончить такую войну конференцией в Мюнхене или Женеве.  Речь, однако, идет о “затяжном конфликте”, который будет с нами еще долгие годы.  Я бы назвал этот тип войны “иррегулярная война, ведущаяся не государственными игроками”.

Среди беженцев – множество не только жертв войны, но и военных преступников, и даже исламистов.  В дополнение к этому, большинство – молодые мужчины  в возрасте 14-20 лет, которые несут вместе с собой культуру насилия против женщин с Ближнего Востока в Германию. Новый Год в Кельне – лишь  доказательство этому, а не изолированный случай, как нас пытаются одурачить политики, желающие принизить значение этого события.

Независимо от войны, отношение к женщине на арабском Ближнем Востоке – патриархальное, и да, попросту бесчеловечное.  Такое отношение к женщине нетерпимо под прикрытием “уважения к культуре других” в Европе.

И арабский м??жчина идет на сексуальное насилие не только из-за “сексуальной привлекательности европейских женщин”, но из-за того, что хочет замарать честь европейского мужчины.  И это именно то, что случилось в Кельне.

Если Германия приняла более миллиона человек из исламского мира, и их ожидания не воплотились в жизнь, то стоит приготовиться.  Эти молодые  люди приехали сюда в полной уверенности, что у каждого европейца есть квартира класса люкс, автомобиль и “привлекательная блондинка”.  Они предполагали, что и они получат все это и начнут жить припеваючи.

Вместо этого они попали во временные центры и лагеря на стадионах и спортивных центрах, и они чувствуют себя обманутыми, они чувствуют себя  жертвами дискриминации.  И эти разочарованные отомстили – не германским мужчинам, но их женам в Кельне и Гамбурге.

В качестве сирийца, представляющего просвещенный ислам, и выступающего  за уважение к женщине, я должен сказать:  то что критикуется здесь – это не просто фальшивая толерантность, но и невежество в отношении  других культур.

Конфликт в Сирии – между алавитами и суннитами превратился в кровопролитную войну, которая будет с нами еще долгие годы.  С обеих сторон погибли сотни тысяч людей, счет жертв перевалил за полмиллиона.  Такие конфликты очень трудно разрешить или закончить.  В качестве примера можно привести гражданскую войну в Ливане, длившуюся 15 лет.

В Сирии у конфликта – длинная история. Сирийская столица, Дамаск – древнейший город в мире.  В 661-750 он был столицей Халифата Умайядов,  и первой столицей исламской империи, простиравшейся от Испании до западного Китая.  В конце 19-го века здесь была усвоена европейская идея единой нации, в которой мусульмане и христиане будут равны перед законом (в отличие от халифата, где немусульманские граждане были гражданами второго сорта).  Так появился светский пан-арабизм.  После распада османской империи мандат на управление Сирией был передан Франции, и затем, в 1945 году появилась независимая, светская республика.
В этой светской Сирии я родился в 1944 году – отпрыск аристократического клана Бану а-Тиби.  Наши ценности были просты:  религия принадлежит Аллаху, но отечество – всем. Так считало суннитское большинство, около 70%  населения Сирии, и жило в атмосфере взаимного уважения с религиозными и этническими меньшинствами.

Дамаск был мирным городом с христианским и курдским кварталами.  Все изменилось в 1970 году, когда алавитский шиитский генерал Хафез аль-Асад  захватил власть.  В последующие годы все ведущие позиции в армии и силах безопасности заняли алавиты.

В 2011, вдохновленные Арабской Весной, сунниты начали мятеж против  алавитского правления.  С тех пор идет нынешняя война. Кровопролитная война, наполненная ненавистью и взаимной местью алавитов и суннитов.  У алавитов и суннитов нет общего будущего.

Этот конфликт не в состоянии контролировать ни региональные, ни международные силы.  Важно осознать, что Путин ввязался в сирийский  конфликт не из-за симпатий к Асаду, но в попытке заставить Запад относиться к России как к равноправному игроку.  На мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2016 года стало ясно, что Путин  этой своей цели добился.

Сирийский конфликт – еще один пример краха современного государства на Ближнем Востоке. То же самое мы видим в Ираке, Ливии и Йемене.  И последствия этого – гигантские демографические лавины, которые обрушатся на Европу в ближайшие годы.

Германия, благодаря приглашению канцлера Ангелы Меркель – главное  направление для этих беженцев.  Но не другие европейские государства.  Детская ссора между германскими партиями о том, каков должен быть “потолок” для приема беженцев демонстрирует масштаб непонимания  проблемы.  Пока германские политики и доброхоты говорят о “германском пути к абсолюту”, толерантности и невзгодах беженцев, многие исламисты с отвращением смеются и называют подобные дебаты “византийским лепетом”.  Происхождение этого термина на многое открывает глаза:  Когда в 1453 году султан Мехмет II осадил имперскую столицу Константинополь, византийцы  и монахи христианских орденов, несмотря на всю серьезность ситуации, были погружены в яростные дебаты о религиозных и магических формулах.  Город был завоеван и превращен в исламский Стамбул.  Историки ислама с тех пор именует этот период “византийским лепетом”.

Как сириец из Дамаска, я живу в Германии с 1962 года.  Я знаю, что мужчины  с патриархальным складом ума, выходцы из женоненавистнической культуры не могут интегрироваться.  Европейский, цивилизованный ислам, тот ислам,  который отвергают исламские функционеры, мог бы быть альтернативой.  Но в настоящий момент у него нет никаких шансов.  Мой учитель, Макс Хоркхаймер говорил: “Европа – это остров свободы в океане тирании”.  Этот остров сегодня под угрозой.