Грубый Трамп, хилая Хиллари и другие

Грубый Трамп, хилая Хиллари и другие.        Борис Гулько

Я много лет даю уроки врачу и музыканту  (он играет в оркестре на флейте), страстному любителю шахмат. Мы хорошо изучили друг друга с разных сторон – врач уже трижды делал мне колоноскопию. Мой ученик стал много лучше понимать шахматы, но турнирных успехов не достиг. Для шахмат он страдает серьёзным недостатком – он хороший человек. Я пытаюсь бороться с этой проблемой, объясняя ему вновь и вновь, что шахматы – это игра для хулиганов. Но переделать личность доктора пока не удаётся. Мой ученик не может принудить себя к насилию над партнёром. Для него игра – это форма мелодии или танца, но не мордобой, при котором партия завершается успешно, если ваш партнёр покидает площадку, фигурально выплёвывая зубы и хромая на обе ноги.

Я помню себя молодым и злорадным – когда ликующий партнёр, покраснев от возбуждения, делает выигрывающий, как ему кажется, ход, но нарывается на заготовленный коварный удар, как ногой в низ живота и, бледнея, осознаёт, что получает мат. Хвалиться тут нечем. Просто это характер человека.

Не все гроссмейстеры такие брутальные. Когда на турнире в Польше в 1977-м году я проиграл после долгой отчаянной защиты чеху Властимилу Горту, тот, принимая мою сдачу произнёс: «Извини». А за год до того швед Ульф Андерсен, доказав, что то, что я считал своей активностью, было в реальности самоубийством, отправился со мной обедать, сочувственно вздыхал и пытался меня утешить. Вспоминать приходится из столь давних времён потому, что редко встретишь такое отношение среди настоящих игроков.

Политика – это тоже игра, включающая соревнования – выборы, соперников, желающих тебя победить, и болельщиков, зовущихся избирателями. Причём подчас политики могут соревноваться в разные игры одновременно. Скажем, один пришёл сразиться в «Эрудит», но неожиданно получает удар в челюсть – его соперник боксирует. Так Хиллари Клинтон – как я писал в эссе «Дама пик демократов», избрала в карточной игре «фараон» стратегию пушкинского Германна, надеясь, хоть ценой своей души, узнать «секрет трёх карт». Она культивировала самого посильного, как ей казалось, соперника-республиканца, в праймериз демократов жульнически оттёрла Берни Сандерса, даже крала перед дебатами вопросы, которые ей должны были задать. Но в ожидаемый момент триумфа, как в шедевре Пушкина, выпадавший ей туз неожиданно превратился в даму пик.

Барак Обама завершил свою каденцию президента, имея рейтинг одобрения 56%. Я принадлежу к оставшимся 44% и считаю его деятельность чистым злом для страны и мира. Поэтому всегда внимательно приглядывался к игрокам – его соперникам, надеясь на их победу.

В 2008-м году это был Джон Маккейн. Сенатор оказался никудышным игроком, робким более, чем мой ученик доктор. Маккейн запретил своим сотрудникам не только поминать ментора Обамы преподобного Райта – чёрного расиста и антисемита, ненавистника Америки, но даже упоминать избранное Обамой себе самим второе имя Хуссейн. Незадолго до тех выборов случилось 9/11, и мусульманское имя кандидата могло вызвать у некоторых избирателей негативное чувство.

Если бы Маккейн сражался за себя, то можно было бы только подивиться такому джентльменству. Но от тех выборов зависела судьба мира. Можно считать, что Маккейн играл в поддавки, и Обама в обычные шашки.

Когда Маккейн проиграл, я даже не очень расстроился. Сенатор, в какой бы игре за свою долгую карьеру не участвует, вновь и вновь демонстрирует убийственно низкий уровень. Что может быть хуже для игрока, чем быть агрессивным в ситуации, требующей терпения, и быть пассивным, когда промедление – смерти подобно? После того, как путч египетской армии сорвал со страны удавку «Мусульманского Братства, Маккейн помчался в Каир уговаривать военных включить в новое правительство свергнутых представителей Братства. Зато в соседней Ливии, после начала мятежа исламистов, сенатор требовал поддержать восставших всеми средствами. Президент Трамп назвал журналистов, распространяющих ложные новости, врагами народа, и тут же за тех вступился Маккейн, назвав их защитниками демократии. Хороши защитники – нанятые бессовестные лгуны!

Митт Ромни в 2012-м году доказывал, что сможет, став президентом, улучшить экономику, в которой хорошо разбирается. Как человек приличный, хорошо воспитанный, он старался не нападать на конкурента, и в последних из трёх дебатов даже не упомянул ложь и некомпетентность Обамы в связи с произошедшей незадолго гибелью американцев в Бенгази. Обама же обвинял Ромни, среди прочего, в убийстве – на фабрике, которую Ромни продал, через несколько лет после того умерла заболевшая работница. 

Предвыборная борьба Ромни с Обамой напоминала соревнование, в котором один играет в бадминтон, а второй демонстрирует кикбоксинг.

Но вот в последнюю избирательную кампанию вступил настоящий игрок. В праймериз республиканцев Доналд Трамп окрестил Джефа Буша малахольным, Марко Рубио – мелким и потеющим, Карли Фиорина некрасивой. Свою соперницу в финале выборов он называл не иначе, как «жуликоватая Хиллари». Это было грубо, но оказалось действенным.

Выиграв президентство, Трамп столкнулся с яростной атакой на любое своё начинание, на любое назначение в его кабинет, на его семью, включая 10-летнего сына, и на себя самого. Атака была  неожиданно хорошо организована. На улицы вывалили толпы «розовых чепчиков», матерящихся и в чём-то обвиняющих президента. Кажется, безумным тёткам показалось, что Трамп мог к кому-то из них пристать, хоть не пристал. В аэропорты повалили защитники эмиграции мусульман в США. Журналисты подняли ураган «лживых новостей» (новый термин для модного явления), в первую очередь с предположением, будто Трамп является марионеткой Путина, а его сотрудники – русские шпионы. Было от чего потерять голову.

Пример того – потери головы – явил министр юстиции  в кабинете Трампа Джефф Сешнс. При утверждении в сенате на пост он, отвечая на вопрос – не имел ли кто из президентской команды Трампа контактов с российским послом, ответил, что сам не имел. Потом обнаружили, что Сешнс, ещё как сенатор, дважды с послом виделся. Шквал обвинений и требование отставки Сешнса привели к тому, что Сешнс объявил об устранении себя от расследования связи сотрудников новой администрации с русскими. Расследования остались, таким образом, в руках заместителей Сешнса, назначенцах Обамы. Провести их замену через сенат, из-за проволочек демократов, в ближайшее время невозможно. Сешнс поступил эффектно, но как слабый игрок.

Постепенно прояснилось, что команду противников Трампа возглавляет из-за кулис Обама. В конституции не записано, но подразумевалось, что отслужив свой срок, президент покидает политику. В противном случае президент, используя свою власть, сможет продлить правление с помощью заготовленной структуры и поставных лиц. Вроде «президентства» Медведева в России в 2008-2012-м годах. Об этом я писал в колонке «Вашингтонский крысолов остаётся».

Недавно ФБР раскрыло, что группа российских хакеров продавала американским организациям компрометирующие материалы на них самих, похищенные с компьютеров этих организаций. Выкуп составлял от 30 до 150 тысяч долларов. Среди жертв оказались «The Center for American Progress», напрямую связанный с Обамой и громко требовавший расследовать Трампа на тему русского следа, а также, по информации агентства «Bloomberg», «Arabella Advisors». Функция этой конторы – советы богатым филантропам по наилучшему распределению грантов. «Bloomberg» сообщает – по крайней мере в одном случае гранты предлагалось использовать «для покрытия некоторых затрат участников протеста против Трампа».

И вот на пике антитрамповской кампании, когда медиа заходилась в исступлении по поводу «установки русскими своего президента в Америке», а сенаторы-демократы требовали отставки только что утверждённых министров, Трамп нанёс блестящий контрудар – в стиле лучших партий Алехина, в которых чемпион мира после отвлекающих действих на одном фланге неожиданно атаковал короля соперника на другом. Рано утром 4-го марта Трамп отправил несколько посланий на Твиттер, утверждая, будто Обама в бытность президентом приказал спецслужбам прослушивать телефоны его и его команды. Одно из посланий Трамп закончил оценкой Обамы: «Плохой (или больной) парень».

Журналисты набрали в лёгкие воздух, чтобы издать громоподобный вопль возмущения подозрением первого чернокожего президента, но почувствовали, что выдохнуть не могут. Кто-то простонал: «А где доказательства?». «Там же, где и доказательства связи моей администрации с Россией» – ответил Трамп и потребовал от конгресса рассматривать его обвинения Обамы той же комиссией, что изучает русский след.

Это событие, похоже, подействовало, как пощёчина, способная остановить истерику. У прессы началась ломка. Уже 5-го марта в программу ABC пригласили министра юстиции в правительстве Буша-младшего соблюдающего иудея Мукасея. Тот задал напрашивающийся вопрос: с какой стати Москва стала бы инвестировать в победу Трампа, когда все были уверены в победе хилой Хиллари? Добавлю к тому – русские не раз покупали Хиллари, потратили десятки миллионов на взятку за разрешение купить у Америки через канадского посредника урановые рудники с 20% этого стратегического сырья, дали полмиллиона муженьку Биллу, одним словом – знают прейскурант. Трампа не купишь – у того своих миллиардов 11.

Две трети американцев не верят основной медиа. Трампу верят больше – примерно половина населения. Умиляют жалобы журналистов, что Трамп общается со страной не через прессу, которая решает – что и каким образом представить плебсу, а напрямую – через Твиттер. Жалкое канючинье «четвёртой власти» к президенту отказаться от Твиттера не встречают со стороны того понимания.

Помпезными праздниками бывали ежегодные балы журналистов в Белом Доме при прежней администрации. Обама появлялся на них ряженым во фрак и зачитывал, под влюблённые взгляды приглашённых,  заготовленные ему спичрайтером шутки. Веселье стояло  коромыслом. Обама смеялся до слёз, когда одна из гостей пожелала консервативному радиоведущему Рашу Лимбо (понятно неприглашённому) рак почек.

На бал этого года президент Трамп не пришёл.

Так приказывал ли Обама спецслужбам подслушивать Трампа и его людей? На следующий день после атаки Трампа начальник разведки в администрации Обамы Клаппер, появившись в утренней программе NBC, предложил президенту ничью. Он заявил, что в его ведомстве нет никаких свидетельств связи кого-либо из администрации Трампа с российскими спецслужбами, и в то же время он не знает ничего о прослушивании Трампа.

Можно ли доверять Клапперу? В Марте 2013-го года он заявлял под клятвой на слушаньях в сенате, что его ведомства не собирают досье на миллионы американцев. От Сноудена мы узнали – Клаппер лгал. Но так как к тому моменту уже настали времена post-truth и врать, по крайней мере людям Обамы, стало позволительно, Клаппер даже остался на своей должности.

Никакого секрета, прослушивали ли спецслужбы Трампа и его сотрудников – нет. Откуда бы журналисты в результате «утечек», получали тексты секретных переговоров избранного президента и его людей? За две недели до отбытия из Белого дома Обама издал приказ, чтобы вся поступающая информация, включая непроверенную, передавалась из каждой спецслужбы остальным 16-ти. Это очевидно показывает: Обама беспокоился, чтобы подслушанные разговоры стали известны прессе. Кто-то из посвящённых да сольёт подслушанное в прессу – проследить невозможно.

Если этой логики недостаточно – Марк Левин, консервативный обозреватель, служивший во времена Рейгана юристом  в его администрации, на основе анализа опубликованных статей в открытой прессе, включая Нью-Йорк Таймс, убедительно доказал и существование прослушивания, и связь его с Белым Домом.

В последние недели у аналитиков американской политики стало популярным понятие «глубокое государство». Оно означает страну, в которой скрытно заправляют секретные службы. Пожившие в СССР знают, что это такое.

Сейчас Обама с внедрёнными им в секретные службы сторонниками, организациями «Действие», «Чёрные жизни важны», субсидированными Соросом ордами феминисток и прочих прогрессивистов, верной медиа, пытаются провести тихий конституционный переворот и опустить США в «глубокое государство».  Мы становимся свидетелями судьбоносной схватки двух президентов.

Вам не хотелось бы жить в такое интересное время? Увы, у нас нет выбора.