Владимир Сорокин / Vladimir Sorokin
1. – Навоз привезли! Виктор Степанович выглянул в окно. Куча навоза лежала у самой калитки; машина, привезшая его туда, уже отъезжала. Рядом с кучей
стояла жена с вилами в руке. – Навоз привезли! – крикнула она еще раз. – Иди разгребать! Виктор Степанович натянул старые штаны и вышел из домика. Он оглядел кучу: чтобы растаскать такую по участку, понадобится полдня. Он вздохнул, подошел к жене и взял у
нее из рук вилы. – А ты? – Спина болит. Виктор Степанович отмахнулся рукой от слетевшихся мух и принялся перекладывать навоз в тележку. Ему предстояло развезти его по всем грядкам. Одна тележка, вторая, третья. Примерно через сорок минут вилы наткнулись в
куче навоза на что-то металлическое. – Что там? – спросила жена. – Не знаю. – Так достань. Виктор Степанович осторожно вытащил вилами железку. Это было толстая, в два или три пальца, ржавая скоба, сантиметров сорок длиной, с кривыми загнутыми концами. – Скоба
какая-то. – Пригодится нам на что-нибудь? – Нет. Погнутая вся. – Ну так выкинь тогда. Виктор Степанович надел перчатку и взял тяжелую скобу в руки. – Русь, – вдруг сказал он, повернувшись к жене. – Что? – Русь! Русские поля! Когда ты смотришь на русские поля,
разве не хочется тебе отдать жизнь за нашу великую страну? Разве не хочется тебе своими руками убивать наших врагов, вгрызаясь им в глотки, чтобы ни одна пядь русской земли не досталась им? Разве допустим мы, чтобы по нашим просторам ходила нога американца,
немца, китайца? А когда колокольный звон проносится над этими полями, когда луч солнца отражается на золоте куполов, разве можем мы желать чего-то большего, чем счастья для нашей страны, для всех живущих в ней людей? – Витя, ты чего? Ты пил что ли с утра?
Что ты несешь? – Что завещали нам наши предки? Достойны ли мы их славных побед? Не зря ли они проливали свою кровь за нас, за наше будущее? Ветераны, богатыри, партизаны! Как нам не посрамить их имена, как повторить их подвиги? Как мы можем смотреть им в глаза,
когда нашу страну разрывают на куски, когда нас изнутри поедают отщепенцы, только и мечтающие уничтожить Русь, стереть ее с лица земли? Либералы, пятая колонна, предатели! Виктор Степанович покраснел, голос его становился все громче. Он размахивал ржавой скобой
так, словно это была легкая соломинка. – Витя, я полицию вызову! Скорую! Ну-ка прекрати! Успокойся! – жена попятилась назад к домику. Пока Виктор Степанович кричал, грозя кому-то невидимому, она заперла дверь и стала искать в сумке телефон. – Алло, полиция?
Мой муж чуть не убил меня железкой. Мне кажется, он сошел с ума! 2. – Ко мне никого не пускать, ни с кем не соединять! – мэр постарался сказать это как можно строже, чтобы секретарша поняла, что дело серьезное. – Совсем никого, Евгений Васильевич? – Я же сказал!
Мэр заперся в своем кабинете и осторожно подошел к картонной коробке, которую ему принес начальник УМВД. От коробки несло навозом, и уже по одному этому было понятно, что в ней лежит что-то важное – в противном случае такое бы ему не понесли. Брезгливо морщась,
мэр взял со стола карандаш и поддел им крышку коробки, боясь задеть картон. Запах навоза стал еще сильнее. Задерживая дыхание, он заглянул внутрь и увидел грязную ржавую скобу с погнутыми концами. Смирившись с запахом, он склонился над коробкой и вспомнил
сбивчивый рассказ полковника. Скобу нашел на дачном участке пенсионер, который чуть не сошел с ума. Жена пенсионера вызвала полицию, приехал наряд, скобу отобрали, и тут началось странное. Сержант, взявший железку в руки, сам словно тронулся умом и начал кричать
о сионистском заговоре и масонской оккупации. При этом он попытался арестовать своего напарника за пособничество оккупантам. Для его усмирения вызвали подкрепление, сообщили полковнику, и вот скоба уже в кабинете мэра. Евгений Васильевич не знал, что это такое
и что с этим делать, но понимал, что происходит что-то важное. «Может быть, я стану губернатором», – подумал он. Скобу следовало отмыть и найти ей другую коробку, но как это сделать, мэр не знал. Трогать ее сам он не хотел, а звать помощников боялся. Он ходил
кругами возле стола и дышал навозом. «Если бы были какие-то большие щипцы, чтобы достать ее», – размышлял он. Вдруг зазвонил телефон. «Я же просил не соединять», – подумал мэр, но быстро понял, что звонит мобильный. – Да. – Евгений Васильевич. Это генерал-майор
Федоров, региональное УФСБ. – Слушаю. – У вас есть кое-что, чего у вас быть не должно. – О чем вы? У меня ничего нет. – Коробка. Железка. Они у вас в кабинете. Вы должны их отдать. – Ах, этот мусор. Зачем он вам? Я их выброшу. – Отставить! Дело государственной
важности. Не отдадите – пойдете под суд за измену. И за коррупцию заодно. Мы про вас все знаем. – Эта железка – дело государственной важности? Вы шутите. – Нет. Подробностей вам знать не положено. Отдайте и все. – Хорошо, приезжайте завтра, меня сейчас нет
на рабочем месте. – Прекратите врать. Я у вас в приемной. Откройте дверь, пока мы ее не выломали. 3. 18 июня, РИА Новости/ Как сообщает пресс-служба президента России, под председательством главы государства состоялось очередное совещание с постоянными членами
Совета Безопасности. Обсуждались различные вопросы внутренней и внешней политики государства. ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА и СТЕНОГРАММЫ совещания постоянных членов Совета Безопасности. СЕКРЕТНО. СЛУШАЛИ: директора Федеральной Службы Безопасности РФ по вопросу об
обнаружении предмета, представляющего важность для духовного развития Российской Федерации. ДОКЛАД: Предмет, представляющий собой скобу металлическую весом 2,8 кг, был обнаружен гражданином Репьевым В.С. на садовом участке, затем доставлен в администрацию
муниципального образования, откуда изъят начальником регионального управления ФСБ. По свидетельствам очевидцев, непосредственный контакт со скобой влияет на поведение и сознание контактирующего. Обнаруживается склонность к произнесению речей патриотического
содержания. Экспертный анализ указанных речей позволяет утверждать, что все они соответствуют политике государства в сфере укрепления духовности и единства нации, а также лежат в русле посланий Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской
Федерации. Основываясь на этих данных, было решено присвоить предмету наименование «Скрепа Духовная Патриотическая» (далее – СДП). Поскольку в настоящий момент СДП представлена в единственном экземпляре, а потребности в обнаруженных свойствах остро ощущаются
у ряда субъектов государственной политики, по поручению директора Федеральной Службы Безопасности было проведено исследование, установившее, что указанными свойствами обладает не только обозначенная Скрепа в целом, но и ее части, выполненные в той же форме,
но в меньших размерах. Исходя из этого, представляется целесообразным произвести выпуск на основе найденной СДП серии малых СДП для обеспечения ими соответствующих субъектов. РЕШИЛИ: Согласиться с предложением директора ФСБ РФ изготовить из найденного предмета
серию малых духовных скреп в количестве 720 экземпляров и снабдить ими депутатов Государственной думы ФС РФ, членов Совета Федерации ФС РФ, глав субъектов федерации, главных редакторов федеральных СМИ. Контроль за выполнением решения поручить директору ФСБ
РФ. 4. Пробка тянулась по всему проспекту, объехать ее было нельзя. Мигалку уже полгода как отобрали, и надежды успеть на заседание вовремя не было. Депутат Свиридов нервно ерзал на заднем сидении, каждые три минуты набирая помощника. – Там еще не началось?
– Нет еще, но уже скоро. Вы далеко? – Тут все стоит, я это самое, не успею. Хоть бы к своему вопросу приехать. – Ваш вопрос четырнадцатый. Должны успеть. Это был важный день. Свиридов еще ни разу не представлял своих законопроектов на пленарном заседании.
Конечно, голосование пройдет гладко – тут сомнений не было, но ведь его выступление потом покажут во всех новостях, процитируют в газетах и журналах. Он волновался не на шутку. Подъехали с опозданием на двадцать минут – нестрашно, почти успели. Свиридов тихонько
прошел в полупустой зал и сел на свое место. Он не слушал ни докладчиков, ни содокладчиков, и голосовал машинально, думая лишь о том, как он через полчаса выйдет на трибуну и произнесет, возможно, главную речь в своей жизни. Только бы голос не подвел, только
бы не дрогнул. Он закрыл глаза и мысленно представил себя на трибуне. Наконец спикер произнес: «Четырнадцатый вопрос повестки. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации. Слово для доклада предоставляется депутату Свиридову
Анатолию Петровичу». Свиридов вышел на трибуну. Листки с докладом лежали перед ним, но он не хотел читать по бумажке. Он сунул руку в карман пиджака и нащупал там железку, похожую на кусок разогнутой канцелярской скрепки. Он взял ее пальцами, крепко сжал в
кулаке и уверенно поднял глаза в зал. – Уважаемые коллеги! Что происходит с нашей страной? Россия гибнет, гибнет под ударами евросодома, бьющего прямо в сердце страны – в наших людей, в нашу молодежь! Президент, Правительство, мы с вами отражаем эти удары,
но порой кажется, что мы бессильны. Атеисты, либералы, гомосексуалисты, сквернословы, суррогатные матери – все они уже зафиксированы в нашей законодательной базе, всем им положены соответствующие санкции. Но разве нам стало легче? Пройдите по улице, и что
вы увидите? Вы не увидите там патриотов, вы не увидите на лицах людей любви к Отечеству, нет! В лицо вам будет смотреть похоть, презрение к основам государства, аморальный оскал европейско-американского греха! Что мы делаем не так? Почему все наши усилия пропадают
даром? Я скажу, почему. Все дело в том, что мы боремся со следствиями, а не с причиной. Мы боремся со словами, с поступками, с действиями. Но ведь они берутся не из воздуха. Ведь чтобы сказать непатриотическое, бездуховное слово, человеку надо сначала подумать
такую же непатриотическую мысль. Уважаемые коллеги! Проанализировав поведение людей, посовещавшись с экспертами в области психологии и духовности, я пришел к выводу, что именно мысль является причиной бедственного положения нашей любимой страны. Именно в этом
направлении мы должны работать. Свиридов выпил воды и еще сильнее сжал в ладони свою скрепу. – Вашему вниманию представляется законопроект, направленный на пресечение непатриотических мыслей. Согласно предложенным изменениям, обдумывание заведомо непатриотической
мысли будет предусматривать уголовное наказание в виде двух лет лишения свободы с последующим пожизненным запретом занимать должности государственной службы. То же деяние, совершенное группой лиц по предварительному сговору – лишение свободы на срок до пяти
лет. Разумеется, мало принять только эти поправки. Надо подумать и о том, как они будут реализовываться. Как мы можем обнаружить непатриотическую мысль, если она еще не привела к каким-то действиям? Для этого предлагается внести изменения в закон о свободе
совести, обязующие каждого гражданина регулярно исповедоваться и отчитываться о своих мыслях духовнику, назначенному уполномоченным органом. Чтобы у граждан не возникало преступного намерения сокрыть мысль от духовника, в Уголовный кодекс вводится наказание
за заведомо ложную исповедь. Уважаемые коллеги! Прошу поддержать представленный закон. Ведь, возможно, именно сейчас, в этом зале решается судьба нашей страны. Мы с вами имеем последний шанс оградить наших детей, нашу молодежь от тлетворного, разрушительного
и развратного дыхания западного греха, прикрывающегося насквозь фальшивыми словами о так называемой свободе. Кого они хотят обмануть? Мы видим с вами, как каждый день они пытаются совратить наших ребят, разрушить семьи, подточить основы государства… 5. «…совратить
наших ребят, разрушить семьи, подточить основы государства», – стуча кулаком по трибуне, кричал с экрана толстый человек в очках. Виктор Степанович переключил телевизор. На другом канале шел футбол – «Спартак», как всегда, проигрывал. – Навоз привезли! – крикнула
с участка жена. – Вторая партия! Иди разгребать. Виктор Степанович выглянул в окно. Новая куча была меньше предыдущей, до ужина можно было управиться. Виктор Степанович посмотрел в висящее рядом с вешалкой треснувшее зеркало, нащупал языком пустоту на месте
выбитого полицейскими зуба и подошел к окну. – Иди ты в жопу со своим навозом! Сама разгребай!
стояла жена с вилами в руке. – Навоз привезли! – крикнула она еще раз. – Иди разгребать! Виктор Степанович натянул старые штаны и вышел из домика. Он оглядел кучу: чтобы растаскать такую по участку, понадобится полдня. Он вздохнул, подошел к жене и взял у
нее из рук вилы. – А ты? – Спина болит. Виктор Степанович отмахнулся рукой от слетевшихся мух и принялся перекладывать навоз в тележку. Ему предстояло развезти его по всем грядкам. Одна тележка, вторая, третья. Примерно через сорок минут вилы наткнулись в
куче навоза на что-то металлическое. – Что там? – спросила жена. – Не знаю. – Так достань. Виктор Степанович осторожно вытащил вилами железку. Это было толстая, в два или три пальца, ржавая скоба, сантиметров сорок длиной, с кривыми загнутыми концами. – Скоба
какая-то. – Пригодится нам на что-нибудь? – Нет. Погнутая вся. – Ну так выкинь тогда. Виктор Степанович надел перчатку и взял тяжелую скобу в руки. – Русь, – вдруг сказал он, повернувшись к жене. – Что? – Русь! Русские поля! Когда ты смотришь на русские поля,
разве не хочется тебе отдать жизнь за нашу великую страну? Разве не хочется тебе своими руками убивать наших врагов, вгрызаясь им в глотки, чтобы ни одна пядь русской земли не досталась им? Разве допустим мы, чтобы по нашим просторам ходила нога американца,
немца, китайца? А когда колокольный звон проносится над этими полями, когда луч солнца отражается на золоте куполов, разве можем мы желать чего-то большего, чем счастья для нашей страны, для всех живущих в ней людей? – Витя, ты чего? Ты пил что ли с утра?
Что ты несешь? – Что завещали нам наши предки? Достойны ли мы их славных побед? Не зря ли они проливали свою кровь за нас, за наше будущее? Ветераны, богатыри, партизаны! Как нам не посрамить их имена, как повторить их подвиги? Как мы можем смотреть им в глаза,
когда нашу страну разрывают на куски, когда нас изнутри поедают отщепенцы, только и мечтающие уничтожить Русь, стереть ее с лица земли? Либералы, пятая колонна, предатели! Виктор Степанович покраснел, голос его становился все громче. Он размахивал ржавой скобой
так, словно это была легкая соломинка. – Витя, я полицию вызову! Скорую! Ну-ка прекрати! Успокойся! – жена попятилась назад к домику. Пока Виктор Степанович кричал, грозя кому-то невидимому, она заперла дверь и стала искать в сумке телефон. – Алло, полиция?
Мой муж чуть не убил меня железкой. Мне кажется, он сошел с ума! 2. – Ко мне никого не пускать, ни с кем не соединять! – мэр постарался сказать это как можно строже, чтобы секретарша поняла, что дело серьезное. – Совсем никого, Евгений Васильевич? – Я же сказал!
Мэр заперся в своем кабинете и осторожно подошел к картонной коробке, которую ему принес начальник УМВД. От коробки несло навозом, и уже по одному этому было понятно, что в ней лежит что-то важное – в противном случае такое бы ему не понесли. Брезгливо морщась,
мэр взял со стола карандаш и поддел им крышку коробки, боясь задеть картон. Запах навоза стал еще сильнее. Задерживая дыхание, он заглянул внутрь и увидел грязную ржавую скобу с погнутыми концами. Смирившись с запахом, он склонился над коробкой и вспомнил
сбивчивый рассказ полковника. Скобу нашел на дачном участке пенсионер, который чуть не сошел с ума. Жена пенсионера вызвала полицию, приехал наряд, скобу отобрали, и тут началось странное. Сержант, взявший железку в руки, сам словно тронулся умом и начал кричать
о сионистском заговоре и масонской оккупации. При этом он попытался арестовать своего напарника за пособничество оккупантам. Для его усмирения вызвали подкрепление, сообщили полковнику, и вот скоба уже в кабинете мэра. Евгений Васильевич не знал, что это такое
и что с этим делать, но понимал, что происходит что-то важное. «Может быть, я стану губернатором», – подумал он. Скобу следовало отмыть и найти ей другую коробку, но как это сделать, мэр не знал. Трогать ее сам он не хотел, а звать помощников боялся. Он ходил
кругами возле стола и дышал навозом. «Если бы были какие-то большие щипцы, чтобы достать ее», – размышлял он. Вдруг зазвонил телефон. «Я же просил не соединять», – подумал мэр, но быстро понял, что звонит мобильный. – Да. – Евгений Васильевич. Это генерал-майор
Федоров, региональное УФСБ. – Слушаю. – У вас есть кое-что, чего у вас быть не должно. – О чем вы? У меня ничего нет. – Коробка. Железка. Они у вас в кабинете. Вы должны их отдать. – Ах, этот мусор. Зачем он вам? Я их выброшу. – Отставить! Дело государственной
важности. Не отдадите – пойдете под суд за измену. И за коррупцию заодно. Мы про вас все знаем. – Эта железка – дело государственной важности? Вы шутите. – Нет. Подробностей вам знать не положено. Отдайте и все. – Хорошо, приезжайте завтра, меня сейчас нет
на рабочем месте. – Прекратите врать. Я у вас в приемной. Откройте дверь, пока мы ее не выломали. 3. 18 июня, РИА Новости/ Как сообщает пресс-служба президента России, под председательством главы государства состоялось очередное совещание с постоянными членами
Совета Безопасности. Обсуждались различные вопросы внутренней и внешней политики государства. ВЫПИСКА ИЗ ПРОТОКОЛА и СТЕНОГРАММЫ совещания постоянных членов Совета Безопасности. СЕКРЕТНО. СЛУШАЛИ: директора Федеральной Службы Безопасности РФ по вопросу об
обнаружении предмета, представляющего важность для духовного развития Российской Федерации. ДОКЛАД: Предмет, представляющий собой скобу металлическую весом 2,8 кг, был обнаружен гражданином Репьевым В.С. на садовом участке, затем доставлен в администрацию
муниципального образования, откуда изъят начальником регионального управления ФСБ. По свидетельствам очевидцев, непосредственный контакт со скобой влияет на поведение и сознание контактирующего. Обнаруживается склонность к произнесению речей патриотического
содержания. Экспертный анализ указанных речей позволяет утверждать, что все они соответствуют политике государства в сфере укрепления духовности и единства нации, а также лежат в русле посланий Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской
Федерации. Основываясь на этих данных, было решено присвоить предмету наименование «Скрепа Духовная Патриотическая» (далее – СДП). Поскольку в настоящий момент СДП представлена в единственном экземпляре, а потребности в обнаруженных свойствах остро ощущаются
у ряда субъектов государственной политики, по поручению директора Федеральной Службы Безопасности было проведено исследование, установившее, что указанными свойствами обладает не только обозначенная Скрепа в целом, но и ее части, выполненные в той же форме,
но в меньших размерах. Исходя из этого, представляется целесообразным произвести выпуск на основе найденной СДП серии малых СДП для обеспечения ими соответствующих субъектов. РЕШИЛИ: Согласиться с предложением директора ФСБ РФ изготовить из найденного предмета
серию малых духовных скреп в количестве 720 экземпляров и снабдить ими депутатов Государственной думы ФС РФ, членов Совета Федерации ФС РФ, глав субъектов федерации, главных редакторов федеральных СМИ. Контроль за выполнением решения поручить директору ФСБ
РФ. 4. Пробка тянулась по всему проспекту, объехать ее было нельзя. Мигалку уже полгода как отобрали, и надежды успеть на заседание вовремя не было. Депутат Свиридов нервно ерзал на заднем сидении, каждые три минуты набирая помощника. – Там еще не началось?
– Нет еще, но уже скоро. Вы далеко? – Тут все стоит, я это самое, не успею. Хоть бы к своему вопросу приехать. – Ваш вопрос четырнадцатый. Должны успеть. Это был важный день. Свиридов еще ни разу не представлял своих законопроектов на пленарном заседании.
Конечно, голосование пройдет гладко – тут сомнений не было, но ведь его выступление потом покажут во всех новостях, процитируют в газетах и журналах. Он волновался не на шутку. Подъехали с опозданием на двадцать минут – нестрашно, почти успели. Свиридов тихонько
прошел в полупустой зал и сел на свое место. Он не слушал ни докладчиков, ни содокладчиков, и голосовал машинально, думая лишь о том, как он через полчаса выйдет на трибуну и произнесет, возможно, главную речь в своей жизни. Только бы голос не подвел, только
бы не дрогнул. Он закрыл глаза и мысленно представил себя на трибуне. Наконец спикер произнес: «Четырнадцатый вопрос повестки. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации. Слово для доклада предоставляется депутату Свиридову
Анатолию Петровичу». Свиридов вышел на трибуну. Листки с докладом лежали перед ним, но он не хотел читать по бумажке. Он сунул руку в карман пиджака и нащупал там железку, похожую на кусок разогнутой канцелярской скрепки. Он взял ее пальцами, крепко сжал в
кулаке и уверенно поднял глаза в зал. – Уважаемые коллеги! Что происходит с нашей страной? Россия гибнет, гибнет под ударами евросодома, бьющего прямо в сердце страны – в наших людей, в нашу молодежь! Президент, Правительство, мы с вами отражаем эти удары,
но порой кажется, что мы бессильны. Атеисты, либералы, гомосексуалисты, сквернословы, суррогатные матери – все они уже зафиксированы в нашей законодательной базе, всем им положены соответствующие санкции. Но разве нам стало легче? Пройдите по улице, и что
вы увидите? Вы не увидите там патриотов, вы не увидите на лицах людей любви к Отечеству, нет! В лицо вам будет смотреть похоть, презрение к основам государства, аморальный оскал европейско-американского греха! Что мы делаем не так? Почему все наши усилия пропадают
даром? Я скажу, почему. Все дело в том, что мы боремся со следствиями, а не с причиной. Мы боремся со словами, с поступками, с действиями. Но ведь они берутся не из воздуха. Ведь чтобы сказать непатриотическое, бездуховное слово, человеку надо сначала подумать
такую же непатриотическую мысль. Уважаемые коллеги! Проанализировав поведение людей, посовещавшись с экспертами в области психологии и духовности, я пришел к выводу, что именно мысль является причиной бедственного положения нашей любимой страны. Именно в этом
направлении мы должны работать. Свиридов выпил воды и еще сильнее сжал в ладони свою скрепу. – Вашему вниманию представляется законопроект, направленный на пресечение непатриотических мыслей. Согласно предложенным изменениям, обдумывание заведомо непатриотической
мысли будет предусматривать уголовное наказание в виде двух лет лишения свободы с последующим пожизненным запретом занимать должности государственной службы. То же деяние, совершенное группой лиц по предварительному сговору – лишение свободы на срок до пяти
лет. Разумеется, мало принять только эти поправки. Надо подумать и о том, как они будут реализовываться. Как мы можем обнаружить непатриотическую мысль, если она еще не привела к каким-то действиям? Для этого предлагается внести изменения в закон о свободе
совести, обязующие каждого гражданина регулярно исповедоваться и отчитываться о своих мыслях духовнику, назначенному уполномоченным органом. Чтобы у граждан не возникало преступного намерения сокрыть мысль от духовника, в Уголовный кодекс вводится наказание
за заведомо ложную исповедь. Уважаемые коллеги! Прошу поддержать представленный закон. Ведь, возможно, именно сейчас, в этом зале решается судьба нашей страны. Мы с вами имеем последний шанс оградить наших детей, нашу молодежь от тлетворного, разрушительного
и развратного дыхания западного греха, прикрывающегося насквозь фальшивыми словами о так называемой свободе. Кого они хотят обмануть? Мы видим с вами, как каждый день они пытаются совратить наших ребят, разрушить семьи, подточить основы государства… 5. «…совратить
наших ребят, разрушить семьи, подточить основы государства», – стуча кулаком по трибуне, кричал с экрана толстый человек в очках. Виктор Степанович переключил телевизор. На другом канале шел футбол – «Спартак», как всегда, проигрывал. – Навоз привезли! – крикнула
с участка жена. – Вторая партия! Иди разгребать. Виктор Степанович выглянул в окно. Новая куча была меньше предыдущей, до ужина можно было управиться. Виктор Степанович посмотрел в висящее рядом с вешалкой треснувшее зеркало, нащупал языком пустоту на месте
выбитого полицейскими зуба и подошел к окну. – Иди ты в жопу со своим навозом! Сама разгребай!
иди ты в жопу со своим навозом!сама разгребай....и сел смотреть телевизор дальше...не прошло и двух минут как он услышал жену громко повторяющую слово в слово то за что полиция выбила ему зуб!
ОтветитьУдалить