13 историй «Легендарной Ордынки»

Московская квартира актрисы Нины Ольшевской и драматурга Виктора Ардова на Ордынке в послевоенные годы была местом встреч известных деятелей литературы и искусств. Михаил Ардов, сын Н. Ольшевской и В. Ардова, ныне известный священник и писатель, собрал воспоминания о гостях дома в книге «Легендарная Ордынка». В нее также вошли заметки его братьев — Бориса Ардова и Алексея Баталова. В «Избранном» — некоторые из рассказанных ими историй.  Про Анну Ахматову В столовой на Ордынке утро. Анна Андреевна пьет свой «кофий» и разбирает корреспонденцию. Большая часть писем читателей начинается примерно так: «Вы, конечно, удивитесь, что вам пишет незнакомый человек...» — Как они себе это представляют? — говорит Ахматова. — Мне пишут уже пятьдесят лет, и я всякий раз должна удивляться? *** Году в пятнадцатом в Петербурге в гости к Ахматовой пришли Георгий Адамович и Георгий Иванов. Они пожелали видеть сына Анны Андреевны и Николая Степановича. По приказу хозяйки няня привела нарядного и курчавого младенца. Он посмотрел на визитеров и спросил: — Где живете, дураки? *** Уличив кого-нибудь в неграмотности, Ахматова говорила: — Почему я должна все знать? Я — лирический поэт, я могу валяться в канаве. *** Кстати, о частушках. Как-то брат Борис прочел Анне Андреевне такую: Дура я, дура я, Дура я проклятая! У него четыре дуры, А я дура пятая! — Это похоже на мои стихи, — проговорила Ахматова. Про Михаила Зощенко Ардов сидит в своем кресле в столовой, прихлебывая чай, и просматривает газеты. — Послушай, — говорю я ему, — сегодня двадцать второе июля, ровно год со дня смерти Зощенко. В приличной стране уже начало бы выходить полное собрание сочинений. — В приличной стране, — отзывается отец, — он был бы еще жив. Про материализм и идеализм Моя самая любимая из историй П.Г. Козлова (Павел Геннадиевич Козлов — преподаватель теории музыки в училище им. Гнесиных, друг матери М. Ардова). Даже не в институте, а в училище шел экзамен по диалектическому материализму. (Надо сказать, что все преподаватели подобных «наук», как правило, страдали некоторым комплексом неполноценности.) И вот один из мальчиков проявил такое невежество, что экзаменатор спросил его с некоторым вызовом: — Позвольте, сами-то вы кто — материалист или идеалист? — Я баянист, — смиренно отвечал юный музыкант. — Поставьте мне троечку... Про Дмитрия Шостаковича После смерти первой жены, матери его детей, он не женился довольно долго. А потом, уже на моей памяти, у Шостаковича появилась очень странная, мягко выражаясь, супруга. Звали ее Маргарита, в прошлом она была комсомольским работником. Лучше всего ее характеризует такая фраза: — Мой первый муж тоже был музыкант. Он играл на баяне. *** Во время войны Дмитрий Дмитриевич был в Куйбышеве, там он увидел и запомнил такое замечательное объявление: «С 1 октября открытая столовая здесь закрывается. Здесь открывается закрытая столовая». *** Как-то Шостакович с сыном заехали в управление по охране авторских прав. Там они увидели Жана-Поля Сартра, который очень внимательно и деловито пересчитывал свой гонорар — изрядное количество крупных купюр. Наблюдая эту сцену, Дмитрий Дмитриевич тихонько сказал Максиму, перефразируя популярные в те годы слова Ленина: — Мы не отрицаем материальную заинтересованность при переходе из лагеря реакции в лагерь прогресса... *** Я вспоминаю, Шостакович-младший пригласил меня на генеральную репетицию «Леди Макбет Мценского уезда» в Ленинградский малый оперный театр. Там он обратил мое внимание на одно примечательное место в этой опере. Его отец, как объяснил мне Максим, всю жизнь терпеть не мог музыки Чайковского. Но по вполне понятным причинам никогда не смел высказать это открыто. И все же он это выразил. Шостакович сам написал либретто для «Леди Макбет», там преступление Сергея и Катерины открывается так. Во время их свадьбы пьяненький мужичок ищет, чем бы поживиться, и открывает крышку колодца, где лежат смердящие трупы. И тогда мужичок начинает петь на тот самый мотив, с которого начинается увертюра оперы «Евгений Онегин»: «Какая вонь!.. Какая вонь!.. Какая вонь!.. Какая вонь!..» Про Евгения Долматовского На Ордынке появился очередной номер альманаха «День поэзии». Среди прочей чепухи в нем было стихотворение Е. Долматовского про аэропорт в монгольской столице. Там появляются три пьяных американских туриста, которые шокируют публику. Самый конец цитирую буквально: А третий (дам простить прошу За то, что о таком пишу) У азиатов на виду Справляет малую нужду. С презреньем смотрит Азия На это безобразие. В первый же вечер, когда собралась наша компания, один из приятелей набрал номер телефона Долматовского и вкрадчивым голосом спросил: — Могу я поговорить с Евгением Ароновичем Долматовским? — Я у телефона, — ответили ему. — С вами говорит первый секретарь посольства Китайской Народной Республики Сунь Хо... — Я вас слушаю, — почтительно отозвался поэт. — Чрезвычайный и полномочный посол Китая в СССР поручил мне довести до вашего сведения, что «с презреньем смотрит Азия на ваше безобразие». — Неудачно шутите! — взревел Долматовский и бросил трубку. Про Мариэтту Шагинян Вообще я полагаю, что феномен Мариэтты Шагинян еще ждет своего исследователя. Литературная одаренность, бурный, неукротимый темперамент, необычайная плодовитость, полное, мягко выражаясь, отсутствие умственных способностей — и все это в сочетании с искреннейшей преданностью делу партии Ленина — Сталина... Шагинян сама рассказывала у Габричевских о своем замечательном лондонском приключении. Она попала в Англию в октябре 1956 года, когда советские люди еще за границу не ездили. И вдруг она увидела на улице демонстрацию. Разумеется, Шагинян решила, что свой социальный протест выражают эксплуатируемые капиталистами рабочие. И немедленно присоединилась к процессии, пошла в первых рядах, размахивала клюкой и что-то выкрикивала... А демонстрация тем временем достигла своей цели, каковой оказалось советское посольство. Это был протест против зверского подавления нашими танками венгерской революции... И тут Шагинян поспешно ретировалась. *** Одна моя знакомая дама в шестидесятых годах жила в литфондовском доме, где была и Шагинян. За табльдотом она то и дело повторяла: — Я сталинка... Ей возражали: — Но позвольте, ведь Сталин — убийца миллионов... — Ну и что? — говорила старуха. — Они все были предатели... — Как? Двадцать миллионов предателей?.. — Да! Да! Да! — отвечала Шагинян. — Вот сейчас все твердят о Бухарине. А у меня с Бухариным был роман. У меня есть его любовные письма!.. Там каждая строчка дышит предательством!.. Из книги М.В. Ардова «Легендарная Ордынка» Фото на превью: Анна Ахматова и Михаил Ардов в квартире на Ордынке Источник: izbrannoe.com