КТО ПРИДУМАЛ РОМАНТИЧЕСКУЮ ЛЮБОВЬ?

Так любить, как любит наша кровь…         

Борис Гулько

Кто придумал романтическую любовь? Откройте любой роман или повесть, отправьтесь в кинотеатр, и вы почти наверняка погрузитесь в изображение романтической любви. Так кто её придумал, откуда она взялась?

Не думаю, что мы обнаружим любовь у первой пары людей – Адама и Евы. После первого братоубийства – Каином Авеля, Адам на 130 лет отделился от Евы. Не похоже на любовь.

Был ли счастлив брак Аврама и Сарай? Его настолько отравляло отсутствие детей, что «взяла Сарай... служанку свою, египтянку Агарь, и дала её Авраму, мужу своему в жёны» (Бытие, 16:2), надеясь в награду за сей поступок тоже родить. Позже Сара вынудит Авраама (им уже изменили имена) изгнать вторую жену с её сыном, что станет большим огорчением для Авраама.

Можно ли считать любовью отношения следующих праотца и праматери Ицхака и Ривки? Похоже, они не общались. Когда Ривка узнала, что Ицхак собирается дать благословение первородства сыну Эйсаву, она не изложила мужу возражения против этого, а обманула его. Ривка нарядила Эйсавом сына Якова, и тот похитил благословение отца.

Определённо сказано про Якова, что он полюбил Рахель столь сильно, что семь лет, которые служил за неё, показались ему мигом. Меня больше бы убедило, если бы каждый миг, когда Яков должен был дожидаться близости с Рахель, казались бы ему веком.

Рахель в первую брачную ночь подменили её старшей сестрой Леей. В этой афере удивительно то, что Рахель раскрыла Лее пароль, по которому, как они условились, Яков в темноте избежит обмана и распознает невесту. Конечно, позор Леи, если бы Яков обнаружил подмену, был бы ужасен. Но самоотверженность Рахели, уступившей в первую брачную ночь своё место в постели сестре поражает.

Соперничество сестёр – жён Якова выражалось в стремлении к деторождению. За плоды мандрагоры, как известно, способствующие зачатию, Рахель уступила Лее ночь с мужем: «За то он ляжет с тобою в эту ночь» (30:15). «Ко мне войдёшь, ибо я наняла тебя» (30:16) – потребовала Лея от Якова. И зачала в ту ночь сына Исахара.

Обман, омрачивший романтическую историю Якова и Рахели, стал счастливейшим событием для судьбы евреев. Ведь почти все мы – потомки нелюбимой жены Якова Леи, плоды анти-романтики.

Характерна для еврейской семьи изложенная в Книге судей история Ханны, которая долго была бесплодна. Её утешал муж Элкана: «Не лучше ли я для тебя десяти сыновей?» (ШмуэльI 1:8) На Ханну романтические речи не действовали: «Она же в скорби душевной молилась Господу и горько плакала. И дала обет…» (1:10-11)  Родила Ханна после этого пророка Шмуэля. Деторождение оказывалось высшим смыслом отношений наших праотцов и праматерей, создателей народа. Романтическая же составляющая этих отношений, как они описаны в Торе, была относительно бледна.

Но однажды мы встречаем в Торе большую романтическую любовь. Сын царя Шхема по имени Шхем, изнасиловав дочь Якова Дину, влюбился в неё и пожелал на Дине жениться. Это выглядело хорошей партией для девушки. Изнасилование? В роду царя Давида, а также Машиаха, который должен произойти от него, немало сомнительных сексуальных историй. Тут и потомки Лота от его дочерей, и зачатие Тамар сыновей от её тестя Иегуды. Да сам Давид имел репутацию незаконнорожденного.  

 Лукавые условия семьи Дины, которым настоятельно предложили породниться с жителями Шхема – обрезание всех мужчин города. Только тот, кто, вроде меня, прошёл обрезание взрослым и знает, как это болезненно, оценит подвиг принца Шхема. Тот немедля схватил нож и сделал сам себе обрезание. Награда ему и всем мужчинам города, последовавшим примеру принца – их всех поубивали сыновья Якова Шимон и Леви. Перед отцом они оправдывались: «Что, доступной для всех можно делать нашу сестру?» (34:31) То есть официальная причина массового убийства – месть за изнасилование. Хотя брак с принцем, вроде, покрыл бы позор.

 Я догадываюсь, что важной причиной избиения шхемцев была необходимость воспрепятствовать растворению семьи Якова среди жителей Шхема. Создание народа требовало избегать смешанных браков. Решающими были в таком случае не романтические чувства, а тот же вопрос деторождения.

Пример любви, противостоящий всей мировой литературе, предложил нобелевский лауреат израильский писатель Шмуэль Агнон в романе «Простая история». Поначалу там действие разворачивается банально: бедная сирота оказывается служанкой в семье своих родственников, частично виновных в её сиротстве. Сын хозяев страстно влюбляется в девушку. Но как-то незаметно его женят на другой, из богатой семьи, и бедная родственница уходит служить в иное место.

У несчастного влюблённого случается душевное расстройство. Его помещают в клинику, и он поправляется. Между тем жена рожает ему одного сына, затем другого. Герой привязывается к детям, да и жену постепенно находит достойной и привлекательной женщиной. Хеппи-энд анти-романа.

Не видно, чтобы наши цивилизационные соперники греки предложили успешную конкурентную версию романтической любви. Хотя Мандельштам пытался представить войну с Троей красиво: « Когда бы не Елена, \Что Троя вам одна, ахейские мужи?\ И море, и Гомер — все движется любовью...», реальными целями воинственных «ахейских мужей» были, я думаю, желание подраться, страсть к приключениям и к наживе. Осаждая Трою, они хотели вернуть сокровища, похищенные Парисом из Спарты вместе с Еленой Прекрасной.

В греческих мифах много страстей, похоти, но в поисках создателей романтической любви следует двигаться, наверное, в средние века, к рыцарям с их подвигами во славу Прекрасной Дамы, романсами, состязаниями поэтов, поясами верности и прочими аксессуарами. Зощенко в историческом очерке о любви привёл такое трогательное предание: «Какой-то рыцарь, отправляясь в поход, поручил жену своему другу. Друг влюбился в жену. Жена влюбилась в него. Но клятва верности, конечно, ненарушима.

И вот, чтобы сохранить и испытать эту верность, они спят в одной постели, положив между собой обоюдоострый меч».

Комментарий Зощенко: «Меч-то, может быть, они и положили, и спали, может быть, они тоже в одной постели, — этот исторический факт мы опровергать не будем, — но что касается всего остального, то, извините, сомневаемся».

Дон Кихот Сервантеса провозгласил, что «рыцарь без любви — … что тело без души». В Прекрасные Дамы он избрал себе Дульсинею из Эль-Тобоса, девушку, как это было принято у рыцарей, скорее воображаемую им, чем реальную. Сервантес, полагают, был из маранов, и к идее поклонения Прекрасной Даме отнёсся иронично. Ведь в еврейской традиции, приступая к шабату, воспевают вполне земную «Жену совершенную». Такая жена торгует, прядёт, подаёт милостыню, изготовляет и продаёт ткани, пояса поставляет торговцу. «Встают сыновья её, чтобы превознести её».

Культ «Вечной женственности – Прекрасной Дамы» ожил в кругу российских символистов. Он был импортирован из Германии философом Владимиром Соловьёвым, от него пришёл к Александру Блоку, у которого я позаимствовал строку для названия этого эссе, к Андрею Белому. На роль «Прекрасной Дамы» поэты избрали Любовь Дмитриевну Менделееву, на которой Блок женился. Как знаменательно: великий поэт и дочь величайшего русского учёного!

О доблестях, о подвигах, о славе                                                                                             Я забывал на горестной земле,                                                                                          Когда твоё лицо в простой оправе                                                                                 Передо мной сияло на столе

 – удивительно красиво! Правда, донжуанский список Блока был, по мнению тех, кто считал, длиннее пушкинского. В «Сёстрах» А.Н.Толстого сестра Катя изменяет мужу с поэтом Бессоновым. «Это описан Блок» – утверждают литературоведы. Анна Ахматова в «Поэме без героя» повествует о взволновавшей её дореволюционный круг трагедии, когда поэт Князев покончил с собой – он застал свою возлюбленную с другим. «С Блоком» – пишут комментаторы.

Ну, Блок – поэт. Ему по профессии положено всё время влюбляться. А что происходило в это время с Прекрасной Дамой? В мифологии романтической любви есть такой персонаж – ждущая женщина. Та же Пенелопа в Одиссее, Сольвейг, всю жизнь прождавшая ветреного Пер Гюнта. Константин Симонов написал знаменитое «Жди меня, и я вернусь» (правда, ему же принадлежит строка: «моя и многих верная жена…)

Сама Прекрасная Дама – Любовь Дмитриевна – оставила воспоминания. О подготовке к первой встрече с Блоком рассказала десятилетия спустя: «Мой ситцевый сарафанчик имеет слишком домашний вид. Беру то, что мы так охотно все тогда носили: батистовая английская блузка с туго накрахмаленным стоячим воротничком и манжетами, суконная юбка, кожаный кушак. Моя блузка была розовая, черный маленький галстух, черная юбка, туфли кожаные коричневые, на низких каблуках». Муся, младшая сестра: «Нос напудри!» Отношения развивались: «Спросил Блок меня, что я думаю о его стихах. Я отвечала ему, что я думаю, что он поэт не меньше Фета». Возникли проблемы: «Физическая близость с женщиной для Блока с гимназических лет это – платная любовь, и неизбежные результаты – болезнь». ЛД объясняет: «Я оказалась совершенно неподготовленной, безоружной. Отсюда ложная основа, легшая в фундаменте всей нашей совместной жизни с Блоком, отсюда безвыходность стольких конфликтов, сбитая линия всей моей жизни».  Впрочем, Прекрасная Дама поясняет: “Оставшись верной настоящей и трудной моей любви, я потом легко отдавала дань всем встречавшимся влюбленностям».

 Блок объяснял жене, что: “Нам и не надо физической близости, что это "астартизм", "темное"… такие отношения не могут быть длительны, все равно он неизбежно уйдет от меня к другим. А я? "И ты так же".

 Другой почитатель “Вечной женственности» – «равный Саше (так все считали в то время)» Андрей Белый. ЛД пишет: «Мы беспомощно и жадно не могли оторваться от долгих и неутоляющих поцелуев». Годами позже она пожалеет, что «отказалась от двух-трех десятков тысяч, которые сейчас же хотел реализовать А.Белый, продав уже принадлежащее ему имение. В те годы на эти деньги можно было объехать весь свет, да и еще после того осталось бы на год-другой удобной жизни». Зато ЛД удалось ловко расстроить дуэль, на которую Белый пытался вызвать Блока. Какая романтическая любовь без дуэли?

Потом наступили реальные измены: «Какой-то излюбленный всеми нами ресторанчик на островах с его немыслимыми, вульгарными «отдельными кабинетами».

Иная тема: «С ранней, ранней юности предельным ужасом казалась мне всегда возможность иметь ребенка». Нежелательная и вовремя не прерванная беременность завершилась, почти как облегчением, скорой смертью ребёнка.   

Театральная карьера Прекрасной Дамы тоже не слишком заладилась, поскольку, объясняет ЛД, она «себе сильно вредила: отказывала режиссеру (между прочим, культурному и даже интересному) в том «внимании», которое ему казалось просто даже его «правом» и, как на зло, у него перед носом бросалась навстречу какому-нибудь забулдыге «Петьке». Такая вот романтическая история.

Похоже, отношение к любви – это то, что яснее всего выделяет евреев среди народов их цивилизации. Бабель в эссе «Одесса» лаконично  описал нашу выделенность: «Евреи – это народ, который несколько очень простых вещей очень хорошо затвердил. Они женятся для того, чтобы не быть одинокими, любят для того, чтобы жить в веках… чадолюбивы потому, что это же очень хорошо и нужно – любить своих детей». Отличие любви евреев от любви всех других имеет цифровое выражение: более трёх детей на еврейку в Израиле и менее двух на женщину во всех странах Европы, в Северной Америке, в Австралии и в развитых странах Азии. «В Израиле теперь рождается в три раза больше детей в расчете на мать, чем, скажем, в Германии» – пишет израильский социолог Гай Бехор.

Это числовое различие в понимании любви у евреев и у остальных определяют разницу между процветанием народа Израиля и умиранием современных ему народов остального цивилизованного мира.