ЕВРЕИ В ФИНЛЯНДИИ

ЕВРЕИ В ФИНЛЯНДИИ, 1938–1945 ГОДЫ

Даниил Романовский

Жители Хельсинки эвакуируются из города из-за бомбежек. 16 декабря1939 года

1.

К 1938 году – году, когда в мире обострилась созданная нацистами проблема еврейских беженцев, – в Финляндии проживало менее 2 тыс. евреев. Это была одна из самых маленьких еврейских общин в Европе. Доля евреев в населении Финляндии составляла 0,05%. Евреи были столь незаметным меньшинством в стране, что «еврейского вопроса» там не должно было возникнуть.

Евреи Финляндии были выходцами из России или потомками выходцев из России. Первые евреи, поселившиеся в стране, были «николаевскими» солдатами, отслужившими по 25 лет чаще всего здесь же, в Финляндии. Много евреев прибыло в Финляндию во время и после Гражданской вой-ны в России. Более тысячи евреев в конце 1930-х годов проживало в Хельсинки, по 300 – в Виипури (Выборге) и Турку. Община была экономически крепкая и пользовалась определенным авторитетом. Как и везде в западном мире в этот период, давал себя знать политический антисемитизм; однако в Финляндии он был распространен более в верхних, образованных классах общества; со стороны простого народа евреи Финляндии антисемитизма не ощущали.

С приходом нацистов к власти в Германии в Финляндию потянулись беженцы оттуда – как политические, так и евреи. Но к началу Зимней войны (30 ноября 1939 года) в Финляндии насчитывалось менее 200 беженцев-евреев; для сравнения: в Швеции их было более 2 тыс. Причина здесь не только в том, что Швеции – как более населенной и более развитой стране – легче было обеспечить изгнанников пропитанием или работой, но и в том, что Финляндия считала своим первейшим долгом принимать беженцев с востока, из СССР. За межвоенные годы страна приняла не менее 12 тыс. беженцев из СССР – финнов, карелов, ингров, но также и русских; всем им оказывало помощь государство. Поэтому официальная Финляндия считала, что заботу о беженцах из Центральной Европы должны взять на себя другие северные страны.

Основная масса беженцев прибыла в Финляндию после аншлюса Австрии; пик миграции пришелся на лето 1938 года, и в августе власти ужесточили правила допуска в страну иностранцев. 22 августа 1938 года 60 австрийских евреев, прибывших на пароходе «Ариадна» в Хельсинки, были отправлены тем же пароходом обратно в Штеттин. Въезд в страну, однако, продолжался и после этого, в частности после аннексии Германией Судет и остальных чешских земель. Большинство евреев, въехавших в Финляндию в 1938–1939 годах, были «транзитниками» – для них эта страна была мостом для пути дальше – в Швецию или за море: в 1939–1940 годах единственным безопасным портом для эмиграции был Лиинахамари на Баренцевом море.

Часть беженцев все же осели в Финляндии и получили вид на жительство. Тяжелая Зимняя война, аннексия Советским Союзом юго-восточных земель и необходимость срочно эвакуировать оттуда и расселить более 400 тыс. человек (10% населения страны) весной 1940 года свели к минимуму возможности Финляндии принимать беженцев из Центральной Европы, но при этом отношение властей к евреям улучшилось. Те из них, кто находился в стране уже достаточно долго, получили трехлетний вид на жительство. Некоторые беженцы, въехавшие в Финляндию нелегально и интернированные, после Зимней войны были освобождены.

В Финляндию, подвергшуюся советской агрессии, стекались добровольцы из разных стран, чтобы воевать в ее армии. Немало евреев из оккупированных немцами Нидерландов, Бельгии и Польши также пошли добровольцами в финскую армию – ведь участие в войне давало им право убежища, хотя бы временного. Когда Зимняя война закончилась, выяснилось, что большинство из них не могут вернуться. Отношение властей к таким волонтерам было подозрительным – троих даже обвинили в коммунизме и симпатиях к СССР (!) и посадили в тюрьму, но большинству позволили остаться и дали разрешение на работу. Во время Войны-продолжения – войны против СССР, начавшейся 25 июня 1941 года, – ни один иностранный еврей не был призван в армию.

С началом Войны-про­дол­же­ния, когда страна была наводнена немецкими военными, власти решили убрать евреев из Хельсинки. Многие беженцы успели прижиться в столице, нашли работу – теперь все надо было начинать сначала. Швеция согласилась принять 40 беженцев из Хельсинки – это была последняя такая инициатива с ее стороны. Остальных переселили в сельскую местность. Вскоре, чтобы не раздражать местное население, власти решили распространить на евреев-беженцев трудовую повинность. Из 32 евреев составили бригаду и отправили на строительство железной дороги в Лапландии. В лагере Куусиваара, где их поселили, царила военная дисциплина, побудка по утрам и т. п., а свобода передвижения была ограничена; среди финской охраны оказалось несколько антисемитов и пронацистски настроенных военных. Хуже того, рядом с Куусиваарой располагалась дивизия СС «Норд», и эсэсовцы не желали, чтобы по соседству работали евреи. Летом 1942 года еврейскую бригаду перевели на прифронтовой остров Суурсаари (Гогланд) в Финском заливе.

В октябре–ноябре финские власти передали немецкому гестапо восемь евреев-беженцев. Пятеро из них были членами бригады, работавшей на острове Суурсаари. Этих беженцев обвиняли в том, что они злоупотребили правом на убежище в Финляндии. Их арестовали на острове, привезли в Хельсинки и присоединили к группе из девятнадцати советских военнопленных, русских и эстонцев, которых финские власти собирались передать немцам в Таллине. К пятерым мужчинам добровольно присоединились трое членов их семей, в том числе двое детей. Все они были переданы немцам, затем отправлены в Берлин, а через две недели, вместе с депортируемыми берлинскими евреями, посланы в Биркенау. Уцелел только один из восьми.

В 1980–1990-х годах некоторые авторы, основываясь на этом факте передачи гестапо восьми евреев-беженцев, обвинили Финляндию в соучастии в Холокосте. Акция финских властей по времени совпала с депортацией евреев из Норвегии, что придавало веса такому обвинению. Дипломатические представительства в Хельсинки – Швеции, Швейцарии, США – зафиксировали слухи, ходившие по столице в дни, когда готовилась депортация. Согласно одному слуху, финские власти собирались передать всех евреев страны немцам, и «целых пять кораблей уже подготовлено для этого». Согласно другому слуху, государственная полиция (Валпо) намеревалась сдать немцам «100 евреев-беженцев». Слухи породили нервозную обстановку в столичной еврейской общине.

Часть историков утверждают, что выдача немцам восьми евреев осенью 1942 года – это чисто полицейская акция, не имевшая под собой расистских мотивов, а не первая «пробная» депортация, за которой должны были последовать другие; причем финские власти якобы не знали, что отправляют евреев на верную смерть.

Так или иначе, дискуссия о восьми депортированных евреях в послевоенной финской печати отвлекала внимание от другой, более масштабной выдачи евреев немцам – выдачи евреев-военнопленных.

Солдаты финской армии братья Гиршович. Справа налево: Самуэль, Изидор, Рафаэль и Бернард. Из книги Ханну Рауткаллио
«Финские евреи как соратники немцев»

2.

В финском плену во время войны оказалось около 70 тыс. советских военнопленных; из них 20 тыс. умерло от голода и плохих условий содержания. По официальным финским данным, среди военнопленных были 478 евреев, из них умерли 93 – смертность оказалась меньше благодаря помощи финских евреев своим собратьям в плену. Почти 3 тыс. военнопленных финские власти передали немцам по просьбе последних. Часть из переданных составляли эстонцы и латыши, которых предполагалось репатриировать, а также представители кавказских и некоторых других национальностей, из которых немцы намеревались сформировать коллаборантские части. В обмен на них финские власти получали от немцев представителей финских национальностей (карелов, ингров и пр.). Однако 520 военнопленных немецкой полиции безопасности (Зипо) передала финская служба безопасности Валпо. Это были люди, которых сами финские власти определили как опасных коммунистов. В числе таких оказалось немало евреев: 47, если учитывать только тех, кого Валпо зарегистрировала как евреев, и 78, если судить по именам.

Число евреев среди «опасных коммунистов» было непропорционально велико. Сказался ли здесь антисемитизм? По всей вероятности, сказался. Начальник государственной полиции Арно Антони был известен антисемитскими взглядами и гордился своей дружбой с Гиммлером. В целом, Валпо ассоциировала евреев с коммунизмом, как и все правые того времени. Еврея в Финляндии с большей вероятностью, чем нееврея, могли задержать для «тщательной проверки» в Валпо.

В феврале 1942 года в финском лагере для военнопленных товарищи по заключению донесли на Самуила Асиновского, что он коммунист и агент НКВД. Школьный учитель по профессии, Асиновский попал на допрос, но сумел оправдаться. Характерно заключение в протоколе допроса: поскольку против Асиновского нет других отягчающих обстоятельств, кроме того, что он еврей, дело прекратить.

3.

Одна из самых поразительных страниц в истории евреев Финляндии – это участие солдат и офицеров еврейской национальности в Войне-продолжении 1941–1944 годов, иначе говоря – на стороне Германии во второй мировой войне.

Финляндия подверглась зимой 1939/1940 года советской агрессии и сдала Советскому Союзу одну десятую своей территории, включая второй по значению город страны – Виипури. Таким образом, в войну, начатую Германией против СССР, Финляндия вступила на стороне Германии, надеясь с помощью последней возвратить утраченные области.

Финляндия была весьма необычным союзником Германии, не похожим на фашистскую Италию и на полуфашистские Румынию и Венгрию. С 1919 года (свержения в стране прогерманской монархии) и до конца второй мировой войны Финляндия оставалась демократическим государством. На последних предвоенных парламентских выборах 1939 года 40% голосов получила Социал-демократическая партия, которая и в годы войны оставалась ведущей партией правящей коалиции. Напротив, ультраправое Патриотическое народное движение (до 1932 года – Движение Лапуа) получило на этих выборах только 6,7% голосов, а все группы, в название которых входило сочетание слов «национал-социалистический», не смогли провести в парламент ни одного депутата. Президент Ристо Рюти, избранный в декабре 1940 года, был представителем умеренной и либеральной Национально-прогрессивной партии.

Лидеры демократической Финляндии чувствовали дискомфорт оттого, что в начавшейся войне они оказались в одном лагере с нацистами. Даже главнокомандующий финской армии, маршал Карл Маннергейм, который в 1920-х годах симпатизировал Движению Лапуа, отрицал, что Финляндия – союзник Германии; по принятой тогда в стране формуле, Финляндия и Германия были не более чем «товарищами по оружию», то есть их армии воевали против одного и того же противника – СССР. И в самом деле, формальный пакт между Финляндией и Германией был заключен только в июне 1944 года и оставался в силе менее двух месяцев. Разумеется, немцы делали все, чтобы «братство по оружию» выглядело как союз, а сама Финляндия – как вассал Германии. С июня 1941 года в финской Лапландии находилось три немецких армейских корпуса, силы СС, в частности представители РСХА, и располагались немецкие ВВС; на территории Лапландии немцы чувствовали себя хозяевами.

Хотя Финляндия под давлением Германии присоединилась к Антикоминтерновскому пакту, она сохранила свой демократический строй и не собиралась «решать еврейский вопрос». Ни один из коренных евреев Финляндии (то есть поселившихся в стране до 1919 года или родившихся в ней) не был выдан немцам. Маршалу Маннергейму даже приписывается фраза, якобы адресованная Гиммлеру: «Пока евреи служат в моей армии, я не позволю их депортировать».

Как финские граждане, евреи призывались в финскую армию – сначала во время Зимней войны, а затем и во время Войны-продолжения. Всего в этих двух войнах в армию было призвано около 300 евреев, мужчин и женщин; 15 евреев погибло в Зимней войне и 8 – в Войне-продолжении.

Участие в Зимней войне не ставило перед финскими евреями моральных проблем: их родина подверглась советской агрессии, и они ее защищали. Война-продолжение такую проблему поставила: теперь им предстояло воевать в том же лагере, что и нацистская Германия, то есть фактически на ее стороне. То, что нацистский режим враждебен евреям, ни для кого не было секретом. Финские евреи могли успокаивать себя тем, что они исполняют долг перед родиной, или повторять следом за Юхо Паасикиви, финским посланником в СССР, а впоследствии – президентом Финляндии: «Сколько бы ни было сомнительного в нынешнем германском режиме, это в тысячу раз лучше, чем быть частью Советского Союза». Однако с лета 1941 года нацистская политика по отношению к евреям превратилась в политику геноцида, и об этом финские евреи не могли не знать.

В финской армии многие евреи, получившие, как правило, лучшее образование, чем население в целом, нередко находились на руководящих позициях, служили врачами и т. п. В этом качестве они соприкасались с немцами больше, чем средний финский солдат. Не в последнюю очередь поэтому евреи-военнослужащие были осведомлены «из первых рук» о судьбе евреев в оккупированной Европе.

Три офицера-еврея служили при Генштабе финской армии: Лео Якобсон, Микко Польяков и Йозеф Лефко. Через руки лейтенанта Лео Якобсона проходили секретные документы и сообщения, описывавшие действия немцев на Востоке. «То, что происходило в это время в Восточной Европе, довлело над моим разумом как кошмар, на протяжении всей войны я не мог отключиться от этого», – вспоминал Якобсон после войны. В 1942 году представительство немецкой армии при финском Генштабе затребовало фамилии всех финских офицеров, служивших в его иностранном отделе, чтобы наградить их немецкими медалями, и список поручили составить Якобсону. Якобсон выполнил приказ, но себя из списка исключил. Конфликта с немцами не последовало. Немцы, по-видимому, знали, что в Генштабе есть офицеры-евреи, но не ставили вопроса об их удалении.

Зато такой вопрос ставила финская государственная полиция Валпо. Лейтенант Валпо Ари Кауханен, служивший при Генштабе, постоянно слал докладные, уверявшие начальство, что в такой войне евреи не заслуживают доверия и что есть достаточно способных финнов и шведов на эти должности. Но и Валпо не удалила евреев из штаба.

Врачи-евреи нередко лечили немцев. Известный врач майор Лео Скурник служил в 53-м полку в Кестеньге, а рядом располагалась эсэсовская часть. Полк попал в окружение и нес большие потери. Скурник вывозил раненых из окружения на реке Капустной в госпиталь, что требовало везти их девять километров по болоту. Он также выносил раненых эсэсовцев с нейтральной полосы. Всего при эвакуации с Капустной в августе–сентябре 1941 года Скурник спас 600 человек. В конце войны, уже в должности начальника медицинской службы полка, он успешно эвакуировал немецкий госпиталь. Немцы решили его наградить Железным крестом 2-й степени. Скурник отказался от награды в весьма резких выражениях, и возмущенные немцы потребовали выдать его на расправу. Доктора защитил генерал Силласвуо, сказавший немцам: «Что, я должен отдать вам моего лучшего врача?»

Встреча Гитлера с Карлом Маннергеймом (слева от Гитлера) по случаю 75-летия маршала. Финляндия. 1942 год

На южном участке фронта (в Карелии) отношения финско-еврейских военнослужащих с немцами были, как правило, корректными. Немцы никогда не отказывались служить с финскими офицерами, узнав, что те – евреи, – срабатывала традиционная немецкая дисциплинированность. Многие евреи-военнослужащие и не скрывали от немцев своего еврейства.

Первым финским евреем, которого немцы попытались наградить Железным крестом, был капитан Саломон Класс. Класс попросил своего командира исключить его из списка представленных к награде – что было выполнено – и ждал репрессий со стороны немцев. После операции в Ухте командир немецкой дивизии неожиданно появился в палатке Класса, только что назначенного командиром батальона. Класс пригласил немецкого полковника выпить с ним кофе. Полковник заинтересовался акцентом Класса: «Вы балт?» Класс ответил: «Нет, но мои родители из Латгалии, я еврей, дома говорили на идише, отсюда мой говор». Полковник вскочил на ноги, потряс Классу руку и сказал, что он лично ничего против него как еврея не имеет. Затем он вскинул руку, выкрикнул «Хайль Гитлер!» и удалился. Два финских лейтенанта, находившихся в палатке, были напуганы больше самого Класса, они спрашивали его, зачем было так рисковать.

Шолем Болотовский летом 1942 года служил переводчиком при 163-й дивизии вермахта, в секторе Масельга. Немцы спросили его, откуда он так хорошо знает немецкий язык. Болотовский ответил: «Стратегически важно знать язык врага, ведь я – еврей, а вы – немцы». Наутро он был уволен из переводчиков, но не наказан.

Хотя офицеры-антисемиты в финской армии имелись, ее начальство относилось к евреям вполне лояльно. В 24-м пехотном полку, в районе Свири, где служили шведскоязычные финны, было много евреев. Командир полка, католик, разрешил устроить полевую синагогу в одном километре от линии фронта; еще в километре слева располагалась немецкая часть. О синагоге стало известно и в других частях, где служили евреи; это был знак того, что финская армия лояльна к евреям. О полевой синагоге было напечатано в еврейских газетах страны. Немцы не пытались нанести вред синагоге. С другой стороны, финны не боялись «оскорбить» немцев.

Положение евреев-военнослужащих в Лапландии было хуже. В Лапландии служили эсэсовцы-австрийцы, которые были более искренними антисемитами. Они постоянно интересовались, почему в войсках в Лапландии так много евреев. Во время боев на полу­острове Рыбачий два еврея были ранены и попали в немецкий плавучий госпиталь в Лиинахамари; вскоре они потребовали, чтобы их перевели оттуда. Финны выполнили просьбу. Угрозы убить, особенно со стороны эсэсовцев, были нередки. Лео Каплун вспоминает, что ночью он спал вполглаза и лежал, обняв автомат.

В течение Войны-продолжения еврейские солдаты финской армии пережили два моральных кризиса. В ноябре 1942 года, после передачи немцам евреев из трудовой бригады на Суурсаари, среди солдат-евреев, как и в Хельсинки, пошли слухи о том, что это только начало, а скоро депортации продолжатся и придет и их черед. Слухи породили нервозность в среде солдат-евреев. Второй раз такая нервозность возникла после так называемого пакта Рюти–Риббентропа от 26 июня 1944 года, сделавшего Финляндию формальным союзником Германии. Поползли слухи, что теперь хозяевами в Финляндии будут немцы и евреев депортируют. Еврейские солдаты просили у командиров в такой ситуации дать им возможность бежать в Швецию.

Еврейский офицер в финской армии Саломон Класс

19 сентября Финляндия подписала перемирие со странами антигитлеровской коа­лиции. Война против СССР превратилась для Финляндии в войну против немецких войск, занимавших Лапландию. Переход страны в антинацистский лагерь ликвидировал моральную проблему, существовавшую у финских евреев. В День независимости Финляндии 6 декабря 1944 года маршал Маннергейм посетил хельсинкскую синагогу, что было воспринято как жест извинения перед евреями за участие в войне на стороне Германии.

Как сами финские евреи относились к тому факту, что они воюют на стороне нацистов? Финские евреи были патриотами своей страны. Зимнюю войну 1939/1940 года они воспринимали, безусловно, как свою войну, тем более, что в числе 400 тыс. беженцев из районов, аннексированных Советским Союзом, было и не менее 300 евреев. Цели Войны-продолжения были близки и понятны финским евреям, и, как прочие финны, они руководствовались установкой, что их страна – не союзник Германии, а всего лишь товарищ по оружию. Все же они, как мы видели, отказывались принимать немецкие воинские награды.

Безусловно, в такой установке была доля самообмана. Ветеран Войны-продолжения, бывший капитан Йосеф Лефко, 40 лет спустя сказал в своем интервью: «Мы получили непостижимое благословение – мы могли сражаться за нашу свободу и человеческое достоинство тогда, когда наши безоружные братья и единоверцы в соседних северных странах и повсюду в Европе уничтожались». Капитан Йосеф Лефко не сказал, кем уничтожались его братья и единоверцы, пока он воевал; он не сказал также, была ли война на стороне Германии в полном смысле слова войной за свободу и человеческое достоинство. Некоторые финские евреи утверждали, что во время войны они не знали о геноциде евреев, а знали только о преследованиях.

Чувство нечистой совести не покидало финских евреев после второй мировой войны. Непропорционально много финских евреев – ветеранов Войны-продолжения приняли участие в Войне за независимость Израиля – 29 человек (для сравнения: лишь несколько шведских евреев отправилось воевать в Израиль в 1948 году). Впоследствии в Израиле ветераны Войны-продолжения скрывали свое участие в этой войне, не поддерживали контактов с евреями, пережившими Холокост, и не участвовали в церемониях памяти Холокоста, а порой и вообще сторонились центрально- и восточноевропейских евреев.

С другой стороны, евреи, оставшиеся в Финляндии, с гордостью носили финские воинские награды и подчеркивали свое участие в вой­нах своей страны.

Финляндия, безусловно, не может быть названа страной-соучастницей Холокоста. В стране существовал антисемитизм (в том числе и в армии), имелись антисемиты среди государственных чиновников, случались антиеврейские инциденты, но депортации евреев в немецкие лагеря, подобной той, что состоялась, например, в Словакии в 1942 году, не было. Передача немцам в 1942 году восьми евреев по надуманным обвинениям против них имеет разные истолкования в финской историографии – от антисемитского акта до личной мести финских чиновников жертвам передачи.

Немцы не принуждали Финляндию к депортации ее евреев и не сделали этого сами, хотя количество немецких сил в стране и технические средства вполне позволяли им такую акцию. Малое количество евреев в стране – 2 тыс. человек, не считая беженцев, не является достаточным объяснением. В Норвегии было 1300 евреев, но здесь немцы провели непростую операцию по депортации.

Еврейские солдаты возле полевой синагоги на реке Свири. Зима 1942 года

Одним из объяснений этого представляется важность для Германии Финляндии как союзника и, соответственно, большее уважение к этой стране. Депортация евреев в западноевропейских странах часто выглядела как месть Германии этим странам за их отношение к ней. В Норвегии депортация евреев была несомненной местью этой стране за ее сопротивление в апреле 1940 года. В Дании немцы решились на запоздалую депортацию в октябре 1943 года после того, как там начались антинемецкие выступления. В Бельгии число жертв среди евреев оказалось меньше, чем в Нидерландах, в частности, по причине большей готовности бельгийского государства к коллаборации.

Финская армия держала для немцев большой и важный участок фронта, и ради этого нацисты закрывали глаза на то, что «товарищ по оружию» уклоняется от «решения еврейского вопроса». Сложно сказать, встала бы официальная Финляндия на защиту своих евреев, если бы немцы оказали на нее серьезное давление. Впрочем, история, как известно, не знает сослагательного наклонения.

ЛЕХАИМ