Ю.Латынина― Добрый вечер. Юлия Латынина как всегда в это время по субботам. «Код доступа». И главная новость недели, перебившая временно даже сирийскую кампанию, — это вручение Нобелевских премий, в том числе премии по литературе белорусской писательнице с украинскими корнями Светлане Алексиевич. Я тоже сначала немного поговорю о нобелевках, я, естественно, не буду говорить ничего о премиях по физике, химии, поскольку здесь я абсолютно некомпетентна. Я хочу поговорить сначала о Нобелевской премии мира, которую вручили тунисской четверке.
Всё, что вы хотели знать о Нобелевской премии мира, вы могли узнать в 2007 году, когда номинирована была Ирена Сендлер, которая лично спасла 2500 детей от Освенцима, а получили Нобелевскую премию IPCC, глобальная комиссия по борьбе с изменениями климата и Эл Гор, борцы против глобального потепления.
Напомню, что IPCC, Intergovernmental Panel on Climate Change – это бюрократическая комиссия при ООН, которая однажды должна была ответить на вопрос, существует ли глобальное потепление, можно ли с ним бороться и нужно ли с ним бороться. И только при условии трех «да» она получала финансирование, она получала статус и, вы удивитесь, она ответила «Да».
Вообще глобальное потепление – это была первая в мире научная теория, которая выдумана бюрократической организацией, вот этой самой IPCC. И, собственно, таким образом IPCC явилась архитектором одного из самых деструктивных и самых политкорректных мемов современности о проклятых индустриалистах, которые нас загрязняют. Потому что раньше был, в общем, коммунизм, который был про проклятых капиталистов, которые нас угнетают. Ну, поскольку коммунизм кончился, надо было выдумать какое-то еще объяснение, почему эти проклятые индустриалисты плохие. Вот, выдумали такие.
Кроме того, нужно было предсказывать какой-то новый способ апокалипсиса. Вот, предсказали. Кроме этого, премию мира, Нобелевку получали террористы (например, Ясир Арафат), всяческие организации (например, тот же Евросоюз), что вполне понятно, если учесть, что, собственно, номинируют на Нобелевскую премию мира те же самые депутаты Евросоюза, другие депутаты и другие бюрократы. И просто полезные идиоты.
Моими любимыми лауреатами являются человек, которого звали Ле Дык Тхо – это глава вьетнамской Компартии – в 1973 году получил, правда, отказался. Напомню, что звериная жестокость вьетконговцев и политика тотального террора была главной причиной их победы во Вьетнамской войне.
И в общем, еще мой любимый кандидат – это фантастическая дура по имени Майрид Магуайр, которая в 1976-м получила премию вместе с Бетти Уильямс. Это была замечательная ирландская девушка, которая не нашла ничего лучше как по поводу насилия в Северной Ирландии сказать «Ах, давайте его прекратим».
Ничего, собственно, из этого не вышло кроме Нобелевки для Майрид Магуайр. Ну, в общем, она боролась сначала за мир в Ирландии, потом за мир во всем мире, потом против проклятых американцев. Одно время она очень защищала бедного Саддама Хусейна и иракцев вообще. А сейчас она переквалифицировалась в защитника бедных палестинцев от проклятых израильтян.
В этом смысле вручение премии тунисцам целиком в тренде. Вот, очень симптоматично, кстати, что его получила не Меркель за свою позицию по отношению к беженцам, потому что бюрократы и сторонники мира из Нобелевского Комитета – что-то они задумались, видимо, с беженцами, куда ветер дует. Они держат нос по ветру. «Дрожание моей левой икры есть великий признак», — как говаривал Наполеон.
Итак. Почему тунисцам? Потому что есть Арабская весна, есть ее последствия и, видимо, была настоятельная политкорректная потребность вручить премию, ну, хоть какой-то удавшейся Арабской весне. А Арабская весна единственное, в чем, можно сказать, удалась в Тунисе, потому что, напомню, Арабская весна началась в Тунисе 14 января 2011 года. Ура, прогнали страшного диктатора Бен Али, замечательная жасминовая революция, которую, впрочем, называют «жасминовой» только в еврейской прессе – в самом Тунисе это не распространено наименование.
И, в общем, после этого был Египет, после этого была Ливия, после этого была Сирия. И, вот, мы видим, что в Сирии творится черт знает что, в Ливии творится черт знает что, в Египте на выборах победило мусульманское братство, после чего их свергли и тоже пришел диктатор и все тихо вздохнули с облегчением, но стали говорить «Ну как же? Ну, это же диктатура». И, вот, слава богу, в Тунисе успешна до сих пор демократия – давайте дадим им премию.
Давайте присмотримся к этой замечательной демократии поближе и к тем, кому дали. Итак, 2011-й год. Тунисцы свергли Бен Али, предыдущий диктатор Хабиб Бургиба строил в Тунисе социализм аж с 1957 года, пока не впал в маразм. Собственно, Бен Али был у него начальником службы безопасности, при Бен Али Тунис был вполне светским государством, было запрещено многоженство, 25 тысяч исламистов сидело по тюрьмам. И знаете, такая ужасная вещь: даже в государственных учреждениях запрещено было носить платок, что, естественно, являлось источником страшного возмущения разных европейских феминисток, которые, как только им какой-нибудь мужчина пишет в Facebook, что ему нравится его прическа, сразу кричат «Харрасмент! Харрасмент!» Но когда речь идет о восточных женщинах, то европейские феминистки вполне способны рассуждать о том, что «Вот, вы знаете, вот, она очень хочет носить платок, она очень хочет закрывать лицо и это ее самовыражение. А вот тут какой-то проклятый диктатор препятствует».
Короче говоря, свергли Бен Али. И кто же победил на выборах в 2011 году? Сюрприз-сюрприз: большинство мест в парламенте, 41% мест получила исламистская партия Ан-Нахда, которая до этого была запрещена. Что такое Ан-Нахда? Извините, это часть мусульманского братства, которое, в частности, и в России, и в США, по-моему, является террористической организацией. Это прекрасные люди (Ан-Нахда я имею в виду), которые одобрили захват заложников в американском посольстве в 1979 году, которые бросали бомбы в тунисские отели. К 1984 году, собственно, их репутация была такая, что они там могли закрыть любой клуб, любое движение, любое мероприятие. И вот этих прекрасных людей нехороший президент Бен Али в свое время запретил и посадил аж 25 тысяч активистов. И ребята фактически пришли к власти.
Ю.ЛАТЫНИНА:Светская оппозиция – она, извините, сваливает сейчас из Сирии вообще
При этом они, естественно, клялись всем «Guardian» на свете, что они не исламистская, а исламская партия, что они за мир и демократию. Но, вот, что верно то верно, что Ан-Нахда была вовсе не единственная исламистская партия в Тунисе, потому что тут же создались более серьезные партии.
Например, создалась такая прекрасная партия, которая называется Ансар Аль-Шариа, которая сейчас является союзником вот этого самого Исламского государства. Тут же начала бороться за тотальную исламизацию и, в частности, к 2003 году она убила двух политиков: одного звали Шукри Белаид, другого – Мохаммед Брахми.
Значит, кто такой Шукри Белаид? Это 48-летний был социал-демократ, который… И Шакри, и Мохаммед – они были вождями двух крупнейших демократических партий, фактически входивших в правящую коалицию. Да? То есть была вот такая ситуация. Вот, куча людей сидит в парламенте, и вождей двух крупнейших партий, не считая исламской, убивают.
После чего, собственно, после первого убийства соратники заявили, что Ансар Аль-Шариа – это фактически боевое крыло Ан-Нахды и что убийства осуществлялись под контролем Ан-Нахды.
Надо отдать должное тунисским исламистам: после убийства Шукри Белаида премьер-исламист сложил с себя полномочия. Новым премьером стал другой исламист, второй представитель Ан-Нахды. А после второго убийства и этот сложил с себя полномочия, и там был назначен, действительно, чистый премьер-технократ, ну, человек, который просто полжизни проработал в «Total» и других западных компаниях. И за ним стал премьером другой столь же технократический Беджи Каид Эс-Себси, который и сейчас правит.
А потом в 2014 году были выборы, и Ан-Нахда проиграла светской партии вот этого самого Эс-Себси. И, собственно, после этого Ансар Аль-Шариа и другие ребята – они не зевали. Они 18 марта 2015 года устроили расстрел в Национальном музее в тунисской столице. Ну и самая страшная была история 26 июня 2015 года, когда в туристическом месте было расстреляно фанатиком-исламистом 38 туристов, в основном британцев. Надо сказать, что Эс-Себси, который к этому моменту стал главой страны, проявил себя отлично – он арестовал тысячу человек. Он еще 15-ти тысячам запретил выезд из страны, поскольку к этому времени они выезжали на локации сражаться в Исламское государство. За терроризм ввели смертную казнь, стали строить стену на границе с Ливией. Естественно, заплакали половина правозащитных организаций мира, что это как-то очень страшно напоминает те законы, которые вводил проклятый диктатор Бен Али.
Теперь кто получил Нобелевку. Нобелевку получила так называемая Тунисская четверка, которая состоит из двух тунисских профсоюзов, а также Союза защитников прав человека и местного Союза юристов, которые, как написано в релизе Нобелевского Комитета, что они очень способствовали вот этой ситуации в 2013 году, когда правящая исламистская партия, действительно, отошла от власти после серии убийств и передала власть техническому премьеру.
Ну, понимаете, для начала это смешно. Вот, какая тунисская лига прав человека имела отношение, действительно, к тому, что исламисты отошли от власти? Действительно, надо сказать, что одна из этих организаций – Тунисский профсоюз – он очень сильный, он более или менее имел отношение.
То есть что мы видим? Мы видим, что даже в этом самом пресс-релизе… И, кстати, я посмотрела, обратила внимание, практически во всех статьях, которые сопутствуют этому пресс-релизу, собственно, даже не описано, что эти ребята сделали. Вот, они что-то там как-то миру способствовали как Майрид Магуайр. А каким образом они способствовали миру не указано, потому что если начать рассказывать, как эти ребята способствовали миру, про триумф исламистов на выборах, про то, что триумф исламистов через 2 года кончился просто убийствами других глав оппозиций, да? Это всё как-то тихо опущено.
И я понимаю Нобелевский Комитет: ему хочется кому-то дать, вот, среди арабов, что там еще есть демократия. Вот, никак не в Ливии, не в Египте, не, тем более, в Сирии никому не дашь.
Вот, дать в Тунисе? Кому дать? Действующему премьеру? Он, вроде как, людей сажает. Исламистам за то, что они отошли от власти? Они, действительно, молодцы, действительно, фантастическая вещь получилась в Тунисе. Да как-то, вот, ну, исламистам не очень хорошо, да и над ними еще (над исламистами) смеяться будут. Вот, давайте дадим не пойми кому.
И заметьте, что вот эта вот самая Тунисская четверка, если вы посмотрите старые статьи о том, что произошло в 2013 году после Сирии, крупнейших политических убийств, то, в общем-то, на самом деле, там эта четверка, извините, практически не упоминается. Упоминается правящий премьер, упоминается следующий технократический премьер.
То есть вот такое политкорректное решение, которое я не могу сказать, что компрометирует Нобелевскую премию мира, поскольку, с моей точки зрения, ну, это настолько уже комичная стала премия, что ее скомпрометировать невозможно. Она просто является отражением вот такого политкорректного состояния общества. Это как с выборами Папы Римского. Когда Римская церковь в Средние века была продажна, выбирали Александра Борджиа. Вот, сейчас, когда другие времена, выбирают Папу Франциска, который, кстати, тоже был номинантом на Нобелевку, на Нобелевскую премию мира, особенно за свой вклад в борьбу с глобальным потеплением. Какие времена, такие и нравы.
И вот, собственно, второе решение, решение дать премию по литературе Светлане Алексиевич, которое вызвало бурю негодования в российских патриотических кругах. И стали все сразу писать, что это документальная проза, да это вот ненависть к России, да как они смеют, что это политическое решение.
Вы знаете, я не думаю, что это политическое решение. Я думаю, что это связано с тем, что проза Алексиевич очень европейская. Это такая, совершенно европейская писательница по мироощущению. Конечно, то, что я сейчас буду говорить, это очень сильная вкусовщина. Но, вот, посмотрите: всё, что пишет она – «У войны не женское лицо», «Цинковые мальчики» — это такое, моментальное фото состояния ума просто очень простого человека, ее героя, который не то, что не задумывается, он не может понять, как устроен мир (это, просто, на самом деле, выше уровня его интеллекта). Вот, и этот герой рассказывает «Вот нога полетела в одну сторону, а вот другая нога полетела в другую. Вот с солдатиков вши сыплются. Вот там 3 дня солдат лежал где-то в Афгане раненый, попал в госпиталь, увидел белый халат, решил, что он спасен, и в тот же момент умер. Вот партизан бьет мельника – тот сел головой в капусту разрубленный (не упал, а сел). Вот женщина, которая воевала во Второй мировой, принесла лифчик в музей, лифчик, сделанный из парашюта. Нижнее белье, сделанное из парашюта, она 40 лет берегла, а ей говорят „Ну, слушай, это же совсем не героическое“, — посмеялись над ней. Вот мужик убитый еще 10 метров бежит, свои мозги догоняет.
Так вот я обращаю ваше внимание на то, что, несмотря на то, что всё это на российском материале, это взгляд на вещи такого, среднего политкорректного европейского либерала. Что такое война? Война – это очень плохо. Почему война, отчего война, кто виноват, что плохо, не только не ставится, но считается безнравственным: „Война вообще плохо – надо сострадать“.
А на самом деле, есть куда более страшные документальные книги о войне, чем, допустим, „У войны не женское лицо“. Есть страшная книга Леонида Рабичева „Война всё спишет“. И кто хоть раз прочитал его воспоминания о штабелях мертвых немок изнасилованных с окровавленными бедрами, лежащих вдоль дорог в Восточной Пруссии, не забудет их никогда. Есть потрясающие воспоминания Николая Никулина («Воспоминания о войне» — так они и называются). Это человек, который пошел в Ленинградское ополчение.
Чем они принципиально отличаются от книг Алексиевич? В них также показан весь непередаваемый ужас, в них показана логика. Потому что, опять же, кто хоть раз прочел описание Никулиным боев… Я даже не помню, где, да? Вот, я специально не смотрела, потому что я специально хотела процитировать на память. То ли это Мга, то ли это Мста. Но что запоминается? Когда весной оттаивает снег и видны геологические слои российских солдатиков Красной армии, которые один за одним посылались в атаку. Одни в матросских бушлатах, другие ополченцы в полушубках, третьи – регулярные солдаты в шинелях. И, вот, эти геологические слои, трупы оттаивают. И кто прочтет при этом описание Комдива вот этой 311-й дивизии, к которому случайно заглядывает Никулин, который сидит в тылу с пьяной бабой полуголый, с бутылкой водки, с коробками жратвы, посланными голодающим на фронт.
Ю.ЛАТЫНИНА: Обама живет в выдуманном мире, где есть хороший сирийский народ, который против плохого диктатора
И кто прочтет потом описание встречи уже после войны Никулина с немецким солдатом, воевавшим с той стороны…
А там у той стороны не было никаких геологических отложений. И этот немецкий солдат говорит «Да нам… Вот, нам однажды прислали лейтенантика, он сказал „За родину, за фюрера“, поднялся в атаку и тут же схлопотал первую пулю».
...вот, тот графически представляет себе этот механизм, и война у него перестает быть бессмысленной, у нее возникает странный смысл.
И я понимаю, что Никулину и Рабичеву никто бы Нобелевки не дал, потому что… Почему, знаете? Потому что для нынешнего европейца это как серпом по яйцам. Ведь, нынешний европеец – тоже у него свои мемы, он тоже согласен со сталинской версии войны, что, вот, союзники победили. Он тоже как у Оруэлла не хочет вспоминать, что Сталин воевал сначала на стороне Гитлера. Он не хочет признавать, что Сталин срежиссировал эту войну. Ему тем более недосуг разбираться, какими методами его союзник Сталин вел эту войну. А вот такими: бросая на смерть даже не тысячи, а миллионы солдат без артподготовки на немецкие линии укреплений.
И это была не глупость, это была стратегия. Вы знаете, есть такое слово «Исандлвана», которое вряд ли многие русские знают, а англичане еще, может быть, помнят. Это при Исандлване зулусы не вооруженные, вернее, вооруженные остегаями, голые, кожаными щитами, разбили британский отряд. Как они разбили? Они на него лезли, пока у британцев не кончились пули.
Вот, Вторая мировая война для Красной армии – это была такая большая Исандлвана. Ну что? Вот, бросим еще несколько тысяч солдат – а вдруг у них там, у немцев пули кончатся? Ну вот, давайте закидаем телами.
И вообще как прекрасно было сказано в воспоминаниях Дмитрия Орешкина, его отец слышит «Дорасходуй живую силу и отступаем на формирования».
Ведь, после этого придется европейцу спросить себя: «А зачем потом пленных высылали в Россию, где они погибли?» Среднему европейцу, особенно либералу, всё это некомфортно. Среднему европейцу неприятно слушать про штабеля изнасилованных и мертвых девушек вдоль дорог в Восточной Пруссии. Про то, как ломается у женщины позвоночник, если 100 человек насилует ее, задрав ноги. Про то, как гитлеровские солдаты, поняв, что каждый час сопротивления дает шанс спастись нескольким тысячам гражданским, стали стоять насмерть.
Потому что это… Ну, вот, как? Ну, гитлеровцы – они же плохие. А все союзники же были хорошие. А вот это вот как-то… А, вот, «У войны не женское лицо» — книжка про то, как, ну, вот, женщина принесла белье в музей, сшитое из парашюта, а у нее не берут, вот это самое оно.
Поэтому я не думаю, что это решение политическое. Это решение стилистическое. Я, конечно, ужасно рада, что Светлане Алексиевич дали Нобелевскую премию. Я, конечно, всё равно считаю, что это именно проза, потому что… Проза и огромный труд – то, что она пишет. Но я просто обращаю ваше внимание и вот еще на такой момент хочу обратить. Там, кстати, есть в числе претендентов, по-моему, был Джордж Мартин («Игра престолов»), которому не дали.
Мне очень стыдно сказать, но я считаю, что есть в современном мире два великих писателя: один называется Джордж Мартин, а другой называется Джоан Роулинг. В такой же мере великих, в какой были великими, скажем, «Илиада» или Шекспир, которых знали и читали все. Потому что это еще одна история в современном мире.
Считается, вот, неким политкорректным большинством, что серьезная литература не должна доставлять удовольствие, что она должна быть горькая как лекарство. С какой стати? Литература должна доставлять удовольствие – это ее первая функция. Литература, музыка, картина – всё это не появилось бы как вид человеческой деятельности, если бы не доставляло удовольствия.
Литература, кстати, это одно из немногих исключений в правиле, что большинство не всегда право и почти всегда не право. Потому что по-настоящему великую книгу интересно читать всегда.
И, вот, нам говорят, что великую книгу должно быть неинтересно читать, а потом нам говорят «Ой, чего-то великих писателей нет» или «Ой, чего-то их все не читают». Еще раз напомню, что это моя личная точка зрения, что… Я очень рада, что Светлана Алексиевич получила эту премию, которую она, безусловно, заслуживает, но, вот, я вам хочу сказать, что слово «политкорректность», которое в любом случае гораздо лучше некоторых других слов типа «ура-патриотизм», что оно в этой ситуации, на мой взгляд, доминирует.
И вторая важная российская новость. Обама назвал войну в Сирии слабостью российского руководства – он это сделал в интервью CBS, которое выйдет завтра. На самом деле, он сказал это уже на брифинге 2-го октября. И я, собственно, хочу начать с этого брифинга, потому что это же очень важная история.
Вернее, собственно, с чего начался брифинг? Он начал с того, что в сентябре в США создано 118 тысяч новых рабочих мест. Что у него 67 месяцев подряд растет экономика. Дальше он перешел к внутренним делам, к своей сваре с Конгрессом. Только потом его спрашивают о Сирии. Иначе говоря, Сирия не является основной повесткой для Обамы. Это у нас вдруг по телевизору слышно, что Сирия – наша земля.
И что Обама говорит? Что произошло в Сирии? Цитирую: «То, что началось как мирные протесты против Асада, превратилось в гражданскую войну, потому что Асад ответил на эти протесты ужасающими репрессиями».
Я хочу заметить, что это либеральный bullshit и попытка описать происходящее в стиле «Звездных войн»: вот, есть ужасный император и против него Люк Скайуокер. Эта модель не описывает, каким образом Скайуокер одновременно является Дартом Вейдером, то есть ISIS, Исламским государством, и действия в рамках этой модели обречены на неудачу, потому что нет никакого шанса, что кто-то свергнет Асада и начнется мир, процветание, демократия и царство божье, потому что и Асад, и ИГИЛ – оба являются порождениями глубоко дисфункционального отставшего от мира общества. Перерыв на новости.
НОВОСТИ
Ю.Латынина― Добрый вечер. Юлия Латынина, «Код доступа». И всё, что вы хотели знать о том, что Обама сказал Путину, Обама сказал на своей пресс-конференции 2-го октября. И пункт второй его был, что Обама сказал, что причина того, что Асад до сих пор у власти, это потому, что его поддерживают Россия и Иран.
Прошу прощения у американского народа, но это, опять же, вздор, потому что Асад до сих пор у власти, потому что его поддерживают Россия и Иран, это, во-первых, просто неправда. В Сирии есть 10% алавитов, которые будут поддерживать Асада при любых обстоятельствах, потому что любая другая власть их вырежет. Во-вторых, это очень напоминает объяснение Путина, почему Майдан победил («Это козни врагов»).
Вот, Обама живет в несколько выдуманном мире, где есть хороший сирийский народ, который против плохого диктатора, и Обама должен объяснить, почему Асад еще у власти: «Ну как же? Его поддерживает Россия».
Дальше Обама делает еще более удивительное заявление, что нынешние действия России ничем не отличаются от того, что она уже делала, и что в этом суть его разговора с Путиным, что Асад должен уйти и это, внимание (говорит Обама), это не мое решение, решение Обамы, это решение большинства сирийцев.
Ну, когда ссылаются на большинство как Полиграф Полиграфыч Шариков, пиши пропало. «Я сказал Путину, — говорит Обама, — что я буду работать с ним, если он готов обсуждать с Ираном уход Асада. Я также сказал ему, что это правда, что у США и России общий враг – ИГИЛ. Но ясно, что Путин не различает ИГИЛ и умеренных суннитов. С его точки зрения все они – террористы, и это рецепт катастрофы, которую он (Обама) отвергает».
Я должна сказать, что в этом конкретном случае я скорее на стороне Владимира Владимировича Путина, потому что я тоже не верю в умеренную оппозицию Асаду. Потому что, во-первых, это оксюморон (умеренная мусульманская оппозиция). Умеренная оппозиция еще может быть светской. А светская оппозиция – она, извините, сваливает сейчас из Сирии вообще.
И вот эта картина – мусульманин берет в руки автомат, обвязывается черным знаменем джихада, а потом говорит «Я за союз с Америкой и демократию» — я боюсь, что она существует только в голове Обамы и на страницах «Guardian», и в эфире CNN. Это без обид.
Я боюсь, что те люди, которые называются умеренной оппозицией, юзают Обаму как Асад юзает Путина. То есть сверхдержаву Америку разводят как кролика – не одних нас разводят.
«Итак, – продолжает Обама, — будет техническое сотрудничество, чтобы российские и американские самолеты не долбились в воздухе. Но за пределами этого мы (Америка) придерживаемся мнения, что проблемой является Асад и жестокость, с которой он отнесся к народу».
Значит, опять же, это… С моей точки зрения, почему это неверно? Я приведу самый простой пример. Вот, есть 11 сентября. Согласно Бен Ладену 11 сентября произошло потому, что американцы начали агрессию против ислама. И я думаю, ни один американец кроме как совсем уже LCLU не согласится с Бен Ладеном, потому что последовательность событий другая: сначала было 11 сентября, сначала был Бен Ладен, сначала был 1998 год, когда он объявил джихад Америке, когда он заявил, что имеет право убивать любого американца, но террористами при этом являются американцы и еще, почему-то, они считают мусульман кровожадными. И только потом было 11 сентября.
Америка начала реагировать. Плохо или хорошо она реагировала – это другой вопрос. Но сначала Америке дали по морде, потом она стала размахивать руками. Это вечная тема исламиста – «Они меня обидели», да?
А, кстати, это, естественно, тема не только исламиста. Вот, и у путинистов тоже – «Они нас обидели, плохая Америка нас обидела».
Но я обращаю внимание, что для исламиста «Они меня обидели» — это устойчивый мем, который не имеет никакого отношения к жестокости или не жестокости режима, который обидел. Исламистов обижают всегда. Это, вот, знаете, как явление фотоэффекта. Вот, кинетическая энергия электронов, которые вырываются при этом из поверхности, она не зависит от интенсивности света. Вот, степень обиженности исламистов не зависит от жестокости режима. А что зависит? Так это их количество: исламистов в США меньше, чем исламистов в Сирии.
Ю.ЛАТЫНИНА: Я не думаю, что Нобелевка Алексиевич-это политическое решение:ее проза очень европейская
Соответственно, Обама говорит, что они будут сотрудничать с умеренными мусульманами – а это те, кого как раз и гвоздит Россия, создавая ситуацию, которая укрепляет ИГИЛ, и это неприемлемо. Что… Опять же, я боюсь, что умеренная оппозиция в Сирии никогда не победит по причине, как я уже сказала, ее присутствия только в виртуальной реальности.
И Обама объясняет, что программа подготовки умеренных борцов с Асадом провалилась, потому что очень трудно было заставить этих людей бороться с ИГИЛом, когда их гвоздил Асад. Это ловкое объяснение, но это тоже лукавство. Из него течет со всех сторон, потому что Обама сам признает, что эти ребята не борются с Исламским государством. Ну, простите: это тогда уже ответ на все вопросы. Потому что Исламское государство убивает всё, что не является Исламским государством – это главная его особенность. Тем самым Обама де-факто признает, что в конечном слое вот эта вот прослойка, которая потребляет американское оружие, что оно играет роль, извините там, мартышки прокладки-прослойки, через которую производятся в том числе контакты с ИГИЛом.
«Путин, — говорит Обама дальше (вот то, что он сказал дальше в интервью CBS), — вынужден был войти в Сирию не из-за силы, а из-за слабости, потому что его клиент Асад был накануне краха. Что идея Путина о том, что он создаст международную коалицию, просто смешна, потому что есть международная коалиция во главе с США, в ней 60 государств. В путинской коалиции – Иран и Асад».
Ю.ЛАТЫНИНА: В современном мире два великих писателя: один называется Джордж Мартин, а другой называется Джоан Роулинг
И в ответ на вопрос «Что бы вы ответили критикам, которые говорят, что Путин вас обвел вокруг пальца?» президент Обама отвечает замечательную вещь. Цитирую: «Давайте посмотрим. Когда я 7 с половиной лет назад вступил в должность, Америка пребывала в состоянии глубочайшего финансового кризиса. Мы теряли 800 тысяч рабочих мест в месяц. Сейчас у нас самая сильная экономика в мире, наш рейтинг вырос. Мистер Путин занял свой пост, когда экономика росла. В результате его блестящих действий она сократилась на 4%, они изолированы от мирового сообщества, находятся под санкциями. Его главными союзниками на Ближнем Востоке были Каддафи и Асад. И теперь он посылает войска и самолеты, чтобы удержать на плаву режим, рискуя при этом восстановить против себя суннитов всего мира. Так о чем вы спрашивали?»
Теперь почему я так подробно разбираю вот эту пресс-конференцию? По двум причинам. У нас есть куча теорий и со стороны патриотов, и со стороны либералов, что Путин о чем-то договорился с Обамой, что там разменяли Сирию на Украину.
Во-первых, очевидно, нет. Во-вторых (и это самое главное), если вы внимательно послушаете то, о чем говорит Обама, то проблема заключается в том, что у него горит заднее место и он об этом знает. Потому что сколько бы «Guardian» и CNN ни рассуждали о замечательном сирийском народе, который хочет свергнуть злого диктатора Асада, ему рано или поздно придется объяснять, почему этого злого диктатора свергло Исламское государство. Ему рано или поздно придется объяснять, почему в Сирии нет ни одной политической силы, с которой Запад может иметь дело.
И, вот, Путин делает Америке шикарный подарок: отныне всё можно валить на Путина. Вот, закончится всё в Сирии крахом, как закончилось всё крахом в Афганистане и Ираке для Запада, закончится тотальной деградацией страны, миром, где правит насилие, где правит только полевой командир (а полевой командир по определению черпает власть из насилия и убийства). Придется объяснять, куда же делись свобода и демократия, и замечательная умеренная оппозиция.
Отныне у «Guardian», CNN и Барака Обамы есть замечательный ответ: «Ее уничтожил Путин. Всё было бы хорошо, всё было бы зашибись, вот, просто конфетку бы из Сирии сделали, такой Дубай демократический. Но вот тут вмешался Владимир Путин, уничтожил оппозицию, осталось одно Исламское государство».
И вот это очень важный момент, почему Обама не договорится с Путиным. Потому что, представьте себе, они договорились, а дальше бы случился рамс. Что бы говорили Обаме республиканцы? Правильно! «Вот это всё в Сирии получилось неправильно, потому что ты договорился с бякой Путиным».
Ю.ЛАТЫНИНА: Путин делает Америке шикарный подарок: отныне всё можно валить на Путина
Но самое главное, что на фоне растущей экономики Обама может себе позволить любые внешнеполитические истории. Не важно, во что он верит в Сирии, важно, что США являются крупнейшей и самой инновационной экономикой мира.
Это, собственно, самое главное, о чем я хотела поговорить, потому что, вот, Обама начал пресс-конференцию с экономики, потому что это самое главное. Нам в России навязывают другую парадигму: «Давайте поговорим о Сирии. Сирия – наша земля. Ну а экономика – ну, какая может быть речь об экономике, когда Сирия – наша земля?»
И вот давайте поговорим о другом. С 1999 года Путин у власти. До того, как он пришел к власти, в России складывалась некоторая рыночная экономика со многими детскими болезнями, потому что, да, в России были олигархи, они использовали административный ресурс, они нарушали монополию государства на правосудие. Но все эти детские болезни свойственны рынку всегда, и, в конце концов, когда возникал Банк Медичи, он возникал не на рынке – он возникал, потому что обслуживал Пап. И та же самая «Standard Oil» использовала бригады громил, чтобы обеспечить себе внерыночные преимущества.
Вот, представим себе, что эта рыночная экономика продолжила бы развитие. Что было бы в России? Первое. Был бы совершенно другой объем производственных мощностей даже в том, что касается просто сырьевой экономики. Не было бы, условно говоря, никакого газопровода «Сила Сибири» за 50 миллиардов долларов, а компания Юкос построила бы за 5 миллиардов долларов Объединенный газопровод и нефтепровод в тот же самый Китай.
Второе. Была бы совершенно другая стратегия развития даже вот этой сырьевой отрасли. В частности, развивалась бы нефтехимия. Вот, Китай по 6 миллиардов долларов вкладывает в год в нефтехимию. У нас нефтехимии практически нет. А я напомню, что это фантастическая разница – вы продаете сырье или вы продаете конечный продукт, который стоит в десятки раз дороже. Но, к сожалению, если у вас нет стратегической перспективы, а вы сидите только затем, чтобы напереть и убежать, то вы, конечно, нефтехимических заводов не строите.
Третье. Происходила бы российскими олигархами покупка акций западных компаний – вот это ровно то, что хотел Юкос. И несмотря на то, что российские олигархи не так уж богаты, за счет концентрации капитала в их руках значительная часть российских олигархов стала бы совладельцами крупных западных компаний и фактически их главными акционерами и управленцами.
Еще что происходило бы? Происходило бы развитие прикитайской границы, которую мы сейчас отдаем военным китайцев. Кстати, это просто был один из планов Ходорковского, который, насколько я понимаю, и вызвал большое неудовольство Кремля.
Происходили бы вложения в высокотехнологические отрасли просто потому, что у России есть неплохой задел. Вот, какая-нибудь компания IPG Photonics, которая основана российским физиком Валентином Гапонцевым и которая сейчас на Западе является ведущей фирмой по некоторым видам лазеров, она бы была хорошо представлена и в России. Это не фантастика (то, что я говорю), потому что, на самом деле, IPG Photonics – у нее даже был филиал в России, часть которого купила Роснано, потом продала обратно.
Или вот есть замечательная компания «Оптоган», вернее, ее, насколько я понимаю, уже почти нет, потому что она была основана на Западе, она была основана Алексеем Ковшом, Максимом Однолюбовым и Владиславом Бугровым. Это ученики Жореса Алферова. Это одновременно и физики, и предприниматели, состоявшиеся хорошие физики, вот точно такие, как в Силиконовой Долине, которые именно на основе своих физических знаний делали светодиоды. Эти светодиоды… Эту компанию купила Роснано. Компания Роснано построила гигантский завод, который в результате перестал окупаться, потому что вообще так устроен закон рынка – что когда вы сначала строите маленькое предприятие, находите нишу, потом строите большое предприятие побольше. Когда вам надо освоить деньги государственные, вы строите сразу большое предприятие, а там хоть трава не расти.
В общем, сейчас те же Ковш и так далее ушли из компании. Они по-прежнему занимаются бизнесом, в основном, на Западе. В российскую компанию назначен вот там какой-то новый управляющий Сергей Поппер, как я понимаю. Последний раз, когда я следила за компанией, этот гигантский завод не мог выплатить 7 миллионов рублей за программное обеспечение.
Это я всё к тому, что частные люди по-другому бы инвестировали в высокотехнологичные истории, в которых у России (мы не Сирия, мы не Зимбабве) есть серьезный задел.
Еще примеры, какие компании бы развивались? Пожалуйста. Павел Дуров – человек, который основал Вконтакте, который за годы своей учебы в университете собрал все премии за интеллект и за лидерство. Вконтакте, у которого к 2012 году было 140 миллионов пользователей. В этом смысле Вконтакте сделало больше для объединения русскоязычных людей, чем Кремль со своим Донбассом. Можно узнать, по какой причине Дуров сейчас за границей, а Вконтакте продано и насильственно или нет?
Евгений Чичваркин, «Евросеть». Это, конечно, торговля, это не высокие технологии, но помните, почему он должен был продать свою компанию? Потому что банда в погонах повадилась отбирать у него мобильники. Сначала украли мобильники, конфисковали, но это хотя бы была контрабанда – их потом продали по доллару своим структурам. А потом украли настоящие мобильники. Когда Чичваркин возмутился, сказали, что это контрабанда. Было доказано, что нет. «Ну, тогда они ненастоящие». Nokia сказала, что они настоящие. «Ну, тогда они излучают слишком много». По телевизору было показано, как мобильники уничтожены. Потом IMEI этих мобильников всплыли в сети. И в итоге оттого, что Чичваркин возмутился, что у него украли мобильники, он же и оказался виноват.
Не обязательно высокие технологии. Сколько в России было выперто из хорошего бизнеса их владельцев, и что потом стало с этим бизнесом? Производитель титана, компания Ависма. Ее совладельцы – Брешт и Тетюхин. Их выкупили Ростехнологии с криком, что «титан должен принадлежать государству!» Можно узнать: если титан должен принадлежать государству, почему эту же самую Ависму потом продали ее новым менеджерам и по какой цене?
Ю.ЛАТЫНИНА: Это вечная тема исламиста – «Они меня обидели», да?
Не обязательно вспоминать только судьбу компании Юкос. У нас добыча газа падает и это известный факт. Знаете, сколько у нас было независимых производителей газа? У нас был «Нортгаз» Фархада Ахмедова, который в 2001 году добывал газ из гораздо более низких, чем Газпром, пластов залегания по меньшей себестоимости, потому что это была частная компания. «Нортгаз» – всё, выкупили. С 2000 года по расчетам Корчемкина себестоимость добычи газа у Газпрома выросла до 37 долларов за тысячу кубов.
То же самое происходило в нефти. Тоже не обязательно Юкос – пример. Вот, Михаил Гуцериев. Компанию Роснефть гнали по полю. Купил ее в качестве белого рыцаря Дерипаска. Потом оказалось, что без Гуцериева компанией физически невозможно управлять – Гуцериев хороший управленец.
Что значат все эти истории с отжатыми компаниями, с неродившимися компаниями? Невероятную деморализацию.
Я вам сейчас расскажу историю… Я ее сначала расскажу, потом расскажу, кто мне рассказал. Это история про советского связиста, который от сохи приезжает в колхоз и видит там пьющую бригаду, которая должна вешать провода на столбы. А она не вешает, потому что пьет. А пьет, потому что нет уважения. А нет уважения, потому что нет денег. И так далее. И вот этот человек отучил их пить, они стали зарабатывать. Глаза у них расправились… Плечи расправились, глаза загорелись.
Теперь расскажу, кто мне рассказал эту историю. Ее рассказал мне Геннадий Васильевич Кирюшин, председатель совета директоров и основатель компании «Смартс» – это Самарский сотовый оператор крупный.
Кирюшин – это вот как раз тот самый российский купец с техническим образованием, который строго по профилю. Башковитые российские инженеры создали в начале Перестройки сотовую компанию. Что случилось со «Смартсом»? Правильно: его начали жрать. Кто? Кирюшин называл мне два имени. Одно нам всем известно – это Константин Малофеев, наш православный предприниматель. Другой – Владимир Евтушенков, «Система». Вот, когда «Смартс» хотел делать IPO, по словам Кирюшина, они сдуру позвали фонд Малофеева помочь им. После чего все документы, которые отдали этому фонду, оказались в распоряжении рейдеров, которые, опять же по словам Кирюшина, в конечном итоге работали на Евтушенкова.
Евтушенков, кстати, тоже в свою очередь был отжат, как мы знаем. Да, «Смартс» выжил, но сколько это ему стоило и на что другое это могло быть потрачено.
Это очень простой эффект: если у вас есть хороший собственник, то ваш работяга работает и команда работает. Нет собственника – он пьет водку и кричит «Крым наш!»
И естественно, всё, о чем я говорю, влекло бы за собой совершенно другие вещи и в том, что касается образования, и в том, что касается инфраструктуры. Китай, допустим, строит там 5-6 тысяч километров хороших шоссе в год. Ну, мы, допустим, столько не строили. Но не было бы так, как сейчас, когда у нас, вот, свежая новость: в Читинской области в поселке Благодатный снимают асфальт, ранее уложенный к приезду президента Путина.
Или, вот, возьмем такую замечательную вещь как банкротство ТрансАэро. Свежая новость. Заметили ли вы, как изо всех сил российские чиновники доказывают, что ТрансАэро обанкротилась, потому что это чисто рыночная история, что у нее большие долги, что правительство не отвечает за ее ошибочную стратегию? Да, у нее убыток 14 миллиардов. А у Аэрофлота убыток 17 миллиардов рублей за прошлый год. И это при том, что Аэрофлот получает, по-моему, где-то около 200 миллионов долларов ройалти за пролеты самолетов над российской территорией.
Да, ТрансАэро купил слишком много самолетов, о чем объяснил нам премьер Медведев, не поперхнувшись. Ну, только в прошлом году китайские авиакомпании только у Боинга закупили 143 новых самолета.
Да, авиакомпания ТрансАэро летает и использует свои самолеты гораздо хуже, о чем нам объясняют, чем, допустим, европейские лоу-костеры. Но простите, разве это проблема одной компании? Это проблема наземных служб. А что такое наземные службы?
А, вот, у нас был замечательный аэропорт Домодедово. Был потрясающий пример самоочищения и экономики, который в начале 90-х годов был весь переполнен бандитами, они наезжали там сутки через трое. И владельцы аэропорта – они же, ведь, не стали там как-то отжимать аэропорт от бандитов. Они победили их с помощью экономики. Они сказали «Хорошо, вот у вас терминалы, вы их дежурьте сутки через трое. А, вот, мы построим новый терминал – он будет наш, вы там не будете дежурить». И так они отстроили весь аэропорт. И это была потрясающая рыночная компания «Домодедово», где, допустим, если в аэропорте ставилась вращающаяся дверь, то, вот, ставилась одна вращающаяся дверь и дальше ставились датчики и смотрели владельцы, а это выгодно или не выгодно ставить вращающуюся дверь? Сохраняет она тепло или не сохраняет?
И где тут Домодедово? Начали жрать. Почему? Потому что владельцы Домодедово такие идиоты, что инвестировали в аэропорт, вместо того, чтобы покупать виллы в Ницце.
То есть был бы в России саморастущий рынок вместо самосхлопывающегося. Я обращу ваше внимание, что это всё реальные сценарии. Я там специально не говорю, что «Вот, если б мы развивались как в Китае». Ну, не могли б мы развиваться как в Китае, потому что там другой объем сельского населения. Но, вот, что могло бы быть? Могла бы быть страна со своими преимуществами, с бизнес-элитой, которая владела значительной частью мировых компаний, с развитой инфраструктурой, с наукой, с образованиями, с пожертвованиями большими на образование, которые правительство поощряет, вместо пожертвований на спортивные команды. И эта страна была бы гораздо более влиятельна в мире, чем сегодня, хотя внутри этой страны у ее президента, конечно, были бы точно так же связаны руки как у Барака Обамы связаны руки в США. Он самый влиятельный мировой лидер, но, вот, не может он посадить Билла Гейтса, если захочет.
И вот вопрос: а где бы в рамках этой страны была война с Сирией? Ответ: «Вы что, охренели? С какой Сирией? Почему с Сирией? Там, почему не с Сириусом?»
Ну и, собственно, последние буквально 2 минуты у меня остались перед концом эфира. И я хочу чуть-чуть поговорить о письме Кашина вождям, которое породило большую реакцию, потому что каждый интеллигент должен сказать… Он же не может (российский интеллигент) сказать «Согласен» — его жаба душит сказать «Согласен». Он должен написать «Ну, как Кашин смел обратиться к властям?»
На самом деле, Кашин написал очевидную вещь, как вот это так. В газете «Псковская губерния» напечатаны подробные показания человека, который его избивал, Данилы Веселова, там подробнейший расклад, кому как когда, описана его встреча с Турчаком. Значит, есть замечательная история, что деньги (3 миллиона рублей) были проведены, вроде бы, по графе «Оборонные расходы». Это же, ведь, с дубу рухнуть, что деньги на избиение журналиста были казенные деньги, бюджетные! И вдруг власть строит козью морду и говорит «А что, собственно, случилось?»
И, собственно, я еще раз обращаю ваше внимание, что, первое, Кашин совершенно прав, призывая внимание публики к этому удивительному факту. А второе, что если бы в России была нормальная экономика – не какая-то удивительная, а просто нормальная, такая, какая она должна была развиваться с 2000 года – то, ну, это было бы не то, что невозможно, это было бы, вот, там, происшествие с Кашиным и с Турчаком, оно было бы из серии какой-то научной фантастики, антиутопии.
Всего лучшего, до встречи через неделю.
Комментариев нет:
Отправить комментарий