Я ВСЕ ЕЩЕ РАБ ПУСТЫНИ

 Тора – Книга на все времена. Может быть, и не для всех народов мира, но для потомков Иакова ее пророческий характер очевиден. Книга Исхода – тому полное подтверждение.

 « Фараон, отпусти народ мой!» - обращался диссидент Моше к фараону – генеральному секретарю КПСС. Тот упрямился. И только Горбачев, когда десять казней обрушились на Россию, открыл ворота империи.

 Принято считать, что казни эти поразили древний Египет и египтян. Нет, все население державы на Ниле пострадало от этих чудовищных напастей. И послал их Всевышний не только на упрямцев-рабовладельцев, но и на рабов. Только тогда невольники поверили Моисею, что уведет он их к свободе, на родину предков, в землю, текущую молоком и медом. Так что не столько от рабской доли сбежали евреи, сколько от «жаб» разных и голодомора.

 В этом и состоит удивительная художественная сила Торы, Книги, не умеющей и не желающей скрывать правду от детей Адама. Вот почему никогда не понимал обид своих читателей, когда старожилы причисляли их к «колбасной алие». Сами-то они, по большей своей части, оказались в Израиле вовсе не потому, что жить не могли вне родины предков.

 Героев всегда было немного. Думаю, и в Древнем Египте не только монотеизм, не только гений Моисея обеспечили Исход.

 Человеческая природа и 3,5 тысяч лет назад мало чем отличалась от нашей природы сегодня. Если уж совсем честно – ничем не отличалась.

 Что унесли с собой евреи их Египта, кроме мацы и кое-каких украшений. Рабство они унесли с собой – вот что самое главное. Вот это рабство и стало сорокалетней пустыней, а не пески Синая. 

 Я, например, до сих пор бешено стучу по клавишам клавиатуры компьютера, хотя в этом нет никакой нужды. Стучу, потому что привык к пишущей машинке.

 - Нет, ты все-таки, совок, - говорит, наблюдая за моей «ударной» работой, дочь.

 Я не спорю. Я знаю, что не просто «совок». Я все еще раб. Я раб, потому что до сих пор боюсь, что товар мне понравившийся, вдруг исчезнет из магазина. Раб, потому что люблю делать запасы на «черный день». Раб, потому что только недавно перестал бегать за автобусом. Раб, потому что по сей день люблю «песни оставленного Нила». Раб, потому что тоскую по этой реке. И, главное, раб, потому что все еще верю, в глубине души, что правление очередного «фараона» может повлиять на мою судьбу и судьбу моей семьи.  

 Я раб своей прежней жизни и не вижу в этом ничего постыдного. Как не вижу ничего оскорбительного для Еврейского государства, когда репатрианты заявляют, что прибыли на берег Средиземного моря ради детей и внуков. Говоря это, они просто повторяют Книгу Исхода, они, как правило, атеисты утверждают, что в Книге этой записаны их судьбы.

 Они согласны блуждать по пустыне сорок лет, до самой смерти, только бы дети их увидели сады Ханаана.

 Однако, рабство – это не только покорность и бессилие перед привычками прежней жизни. Рабство – это и вечная страсть к мятежу.

 Верно, не только евреев – рабов вывел Моше из Египта. Любой желающий, замученный тяжким трудом и казнями, мог последовать за ним. Принято считать, что  именно чужаки подняли бунт и отлили Золотого тельца, как только Моше поднялся в гору для того, чтобы получить Скрижали Завета. Они же, постоянно ныли, испытывая лишения странствий в голодной и жаркой пустыне, и вспоминали « горшки с мясом» на далекой родине.

 Не думаю, что это так, просто по той причине, что именно евреям Моисей обещал «землю, текущую молоком и медом», землю их предком. Все остальным он мог обещать лишь покой и достаток, да и то не сразу. Вот почему, уверен, что инородцы были терпеливее евреев. Им и в голову не приходило жаловаться, что на родине я был подрядчиком, а здесь вынужден волочь на горбу тяжкую ношу и питаться сухим хлебом, а не свежим творожком, который у нас в Мемфисе-Мариуполе был гораздо вкуснее, чем в этой проклятой пустыне.