Один из увлекательнейших рассказов Германа Ашкинази. Замечательный жил человек когда-то.
НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПРАВДЫ
Только ленивый не пишет сейчас об участии
немцев в создании советской ядерной бомбы. Приводятся цифры и факты, вплоть до
точной разнарядки, согласно которой бывшие ученые рейха были распределены по конструкторским
бюро СССР.
В сорок пятом году
из Германии вывозили, как правило, станки, разного рода оборудование. Только
потом сообразили, что главное богатство – мозг, знания человека.
Американцы очистили Германию от ученых в
завидном темпе, но удалось и советским оккупационным войскам кое-кого вывезти.
В частности, разделением и очисткой обогащенного урана
занимался химик Николай Васильевич Риль. Именно Николай Васильевич, потому
что такое имя этот ариец чистейших
кровей носил в научных кругах.
После успешного
взрыва атомной бомбы Риль получил Сталинскую премию первой степени, дачу под
Москвой, ЗИС –110 и право уехать в Германию, От ЗИСа и дачи Риль отказал и
вернулся на родину. Надо отметить, что всех ученых немцев после завершения
работ отпустили домой.
Вот Риль и
уехал к Аденауру, между прочим, в ФРГ, и
стал профессором университета, в котором работал знаменитый Месстбауэр, лауреат
Нобелевской премии.
Так вот, в одной из
недавних статей о трудовом участии немцев в создании атомной бомбы СССР, я
прочел, что эти ученые подписывали обязательство в течение 25 лет не
рассказывать о том, чем они занимались в «шарашках» Берия.
Уехали они в 1953
году. Значит, обязательство могли нарушить только в 1978 году. Вот когда я об
этом прочем, то невольно улыбнулся, потому что сразу вспомнил одну историю,
связанную с Н.В.Рилем.
Узнал я ее в 1965
годы. «Оттепель» - «оттепелью», но поездки ученых за границу были и тогда
существенно ограничены, а потому
расценивались, как бесценный подарок судьбы.
В Ленинградском физико-техническом институте
работал, надо думать, и сейчас работает
Борис Васильевич Царенков, лауреат Ленинской премии. Именно этот человек
вместе с лауреатом Нобелевки Жоресом Ивановичем Алферовым, тогда младшим
научным сотрудником, впервые отправились в ФРГ. Подчеркну, они стали первыми
учеными, которым было разрешено пообщаться с немецкими коллегами по ту сторону
«железного занавеса», разделяющего две Германии.
Царенков – человек с превосходной харизмой,
рассказчик первоклассный, душа любой компании. Он не уступал в этом смысле
своему другу – Жоресу Алферову - тоже великому мастеру общения.
После вечерних возлияний, Царенков любил
бродить утром по физтеху в поисках того, кому можно бы было рассказать в очередной
раз свои байки. Все знали Бориса Васильевича давно и его истории знали тоже от
слова до слова. И Царенков искал слушателей среди людей случайных. Очень он
любил в этом смысле студентов – дипломников - практикантов.
Тогда и я был таким студентом, и слушал с
огромным удовольствием занимательные байки Царенкова. И вот однажды рассказал
он историю его поездки, вместе с
Алферовым, в Германию, рассказал и о
встрече с Николаем Васильевичем Рилем.
Именно по приглашению этого ученого они отправились в ФРГ, как личные гости Риля.
Понятно, что излишней валютой молодых ученых не загрузили, прибыли они в
Германию, «упакованные» в сиротские плащи – «болонья» и без всякого понятия,
как себя нужно вести на «загнивающем западе».
Риль тактично, внимательно и радушно принимал
гостей. Водил их по скоему институту, показывал новейшее оборудование, знакомил
с виднейшими учеными –физиками. Ухаживал за ними, кормил и поил в лучших
ресторанах. Однажды, на одном званном обеде очень их выручил, так как гости из
России совсем растерялись, увидев перед собой несколько смен ножей и вилок.
Надо признаться, что в те годы в столовой
физтеха и вилки-то не всегда были в наличие. Часто вторые блюда приходилось
поглощать с помощью одних ложек. Подобное не вызывало раздражения и удивления.
Было бы, что есть, а чем есть не так уж важно.
Так вот, Риль все сразу понял и посоветовал
русским коллегам внимательно следить за его действиями. В общем, «делай, как
я!»
Нынешние светила мировой науки глаз не
отрывали в тот день от Риля, и больше всего боялись вместо одного ножа взять другой.
Можно себе приставить, как эта парочка была
«зажата», но со временем гости Риля пришли в себя, освоились, и дерзнули
поговорить с хозяином начистоту.
-
Николай Васильевич, вы так
хорошо отзываетесь о своей работе с СССР, - начали они. – Почему бы вам не
написать книгу воспоминаний о том периоде?
Риль
усмехнулся и ответил так:
-
Если я напишу о том, что
было у вас правду, то здесь меня сочтут коммунистом, а у вас, в России, -
фашистом.
-
Это что же выходит? - удивились гости. – Значит, правда никому не
нужна?
-
Это вы сказали, - улыбнулся
Риль.
ЧЛЕН - КОРРЕСПОНДЕНТ
Однажды я
договорился с Алферовым, что он прочтет для моих ребят лекцию. Жорес
согласился, и на лекцию его «слетелись» физики со всей Эстонии.
Алферов тогда был молодым членом –
корреспондентом Академии наук СССР, и только что вернулся из Америки, где
получил золотую академическую медаль США за свою работу.
Так вот, после лекции, пошли мы в узкой
компании отметить приезд Жореса. Направились, как обычно, в «Дом
инженеров». Замечательные там делали
коктейли по твоему заказу.
Вот сидим мы, пробуем коктейли. Тут один из
моих аспирантов и говорит: «Жорес Иванович, я все-таки сбегаю на вокзал и куплю
вам билет обратно. Мало ли, что может случиться перед самым отправлением
поезда. Дайте на всякий случай мне вашу книжку лауреата Ленинской премии для
подстраховки, а вдруг придется брать билет из брони».
Алферов дает ему книжку лауреата и говорит: «Только не смейте
там упоминать, что я член – корреспондент Академии наук».
-
А это почему? – удивился
аспирант.
И тут
рассказал нам Алферов забавную историю. Несколько лет назад отправился Жорес в
Тбилиси на научную конференцию. Прибыл, добрался до гостиницы. Говорит
дежурному: «Моя фамилия Алферов». Портье пожимает плечами: нет, мол, такого в
списке.
- Как же так? – растерялся Алферов. – Я –
доктор наук, прибыл на конференцию.
-
Другое дело совсем, -
говорит дежурный. – Для доктора наук всегда номер есть.
И селят
Алферова в совершенно фантастические, двухкомнатные апартаменты. И он послушно
затаскивает в номер чемодан, совершенно не понимая, за что ему честь такая.
Но на следующий день прибыл в эту гостиницу
член – корреспондент Академии наук Белоруссии, президент этой академии –
Сирота.
Портье же спокойно заявил гостю, что его номер отдан доктору
наук Алферову.
Сирота
вспылил, стал кричать, что он не какой-то там доктор наук, а член –
корреспондент.
На что дежурный ответил ему так: «Слушай,
член, иды пишы свои корреспонденции. Мы доктору наук номер люкс дали, понимать
надо!»
«С тех пор, - улыбнулся Алферов. – Я согласен
быть кем угодно, только не членом – корреспондентом».
К ТАКОЙ МАТЕРИ
Рассказал мне
однажды Алферов любопытную историю, связанную с академиком – Петром
Леонидовичем Капицей, с его знаменитыми «Кипицевскими семинарами», куда
собиралась вся научная Москва.
Вот на «чае», после семинара, и рассказал Петр
Леонидович Алферову эту историю. В те годы, до войны, Капица занимался своим
знаменитым «турбодетандером». Это метод сжижения газов. Газ проходит через
турбину, отдает энергию и превращается в жидкость. Изобретение Капицы
использовали во время войны для сжижения кислорода и азота. Петр Леонидович –
великий экспериментатор. Он не только конструировал установку, но и делал ее своими руками.
Мало того, он знал поименно и «поадресно» все
фирмы, которые производили необходимые ему детали. Вот для этого
«турбодетандера» ему нужны были несколько специальных шарикоподшипников,
которые в СССР тогда не производились.
Капица, как положено, обратился в Наркомат
внешней торговли с просьбой закупить ему за рубежом эти самые подшипники.
Проходит неделя, месяц – получает Капица
отписку, выдержанную в лучших бюрократических тонах, за подписью какого-то там
заместителя начальника Главка. Получили, мол, письмо, а теперь они связываются
с другими фирмами, где эти подшипники, вполне возможно, будут стоить дешевле.
Вот изучат они этот вопрос – и поставят в известность Капицу о результатах.
Петр Леонидович прочел отписку, а в углу,
озверев, начертал такую фразу: «Делать, как я говорю, а то вы все пойдете к
такой-то матери!!!» Когда это письмо пришло в Наркомат, начальник Главка кровно
обиделся, и отнес матерную ругань Капицы Микояну. Тот, как ни странно, не смог
верно оценить ситуацию и побежал жаловаться самому Сталину.
Сталин прочел письмо с ответом Капицы, и
приказал всем троим: начальнику главка, Микояну и Петру Леонидовичу – завтра
быть в его кабинете.
Явились. Сталин, в своей манере, стал молча
расхаживать по ковровой дорожке. Потом остановился у стола, поднял отписку,
прочел еще раз, положил на стол, подошел к Микояну, ткнул его трубкой в живот,
кивнул на Капицу и сказал так: «Делайте, как он говорит, а то все пойдете к
этой матери».
Фрахт обошелся в 50 тысяч золотом. На другой
день самолет доставил подшипники из Германии. До самого первого дня войны все,
что заказывал Капица, доставляли на самолетах в срочном порядке, хотя, и чаще
всего, нужды в подобных скоростях не было никакой.
Вот типичный пример, когда дисциплинарный
кодекс тоталитарного режима вроде бы и приносил свои плоды, но и в этом случае
приводил к результатам печальным и непредсказуемым. Осторожный эконом –
бюрократ мгновенно превращался в перепуганного раба, готового тратить любые
народные деньги, только бы не рисковать своей головой
Комментариев нет:
Отправить комментарий