СТАРЫЕ И ВСЕГДА НОВЫЕ ШУТКИ

Евреи не случайно называли себя «инвалидами пятой группы». Группы, не существующей по медицинским понятиям. Но «пятая группа» – это группа людей, подпадающая под «пятый пункт» – знаменитую пятую графу в анкете.  Пятый пункт в паспорте – место записи о национальной принадлежности человека, бывший до его упразднения настоящей Голгофой для евреев. Можно по случаю вспомнить грустную шутку главного режиссера Театра на Таганке Юрия Любимова. Он так рассказывал о причинах запрета властями его спектакля «Павшие и живые»: «У комиссии ЦК были претензии к спектаклю по трем пунктам, из которых главным был «пятый».  У евреев были свои отношения с властями. Как и во все века, они преданно служили стране, в которой жили. Но государственный антисемитизм накладывал на эти отношения свой негативный оттенок, и это, как обычно, отражалось в еврейских анекдотах.  – Рабинович, вы – член партии?  – Нет, я – ее мозг.  Такое же скептическое отношение было и к провозглашенной политике строительства социалистического государства.  – Рабинович! Вы хорошо устроены в жизни. Не могли бы вы пожертвовать часть своих доходов на строительство коммунизма?  – О-о-о! Это – очень серьезный вопрос. Я должен посоветоваться со своей женой.  Через день у Рабиновича спрашивают:  – Ну, что сказала ваша жена?  – Вы знаете, она у меня спросила: «Если у них нет денег, зачем они это строят?»  Но при этом успехи евреев в науке, культуре и спорте всегда с помпой отмечались советской пропагандой.  Матч на первенство мира по шахматам между Ботвинником и Талем – борьба двух иудеев во славу русского оружия.  Еврейские анекдоты очень чутко реагировали на мировую политическую конъюнктуру, связанную с еврейским народом. Американский историк и публицист Виктор Снитковский даже издал в 2008 году книгу «История СССР в еврейских анекдотах». К примеру, в конце 60-х гг. появился целый блок анекдотов, отражающих щекотливую ситуацию, в которую попал Советский Союз в связи с Пражской весной, конфликтом на острове Даманском и Шестидневной войной на Ближнем Востоке.  Страшный сон Брежнева: «Он стоит на трибуне Мавзолея, а перед ним Красная площадь, битком набитая чехами, едящими китайскими палочками мацу с фаршированной рыбой».  Когда Cоветы стали понемногу выпускать евреев в репатриацию, в стране возникла проблема «сионистов».  – А как узнать, кто – еврей, а кто – сионист?  – Очень просто: кто остается в СССР, тот – еврей, а кто уезжает в Израиль, тот – сионист.  Для антисемитов была приготовлена другая формулировка: «Сионисты – это те, кто хотят освободить СССР от евреев».  Возможность уехать евреи чаще всего воспринимали с восторгом. Они, как правило, были прекрасными специалистами и знали цену не только себе, но и своим детям.  В родильных домах новорожденным еврейским детям на попку сразу ставят знак качества: они идут на экспорт.  Многие далекие от иудейства люди сожалели, что у них нет возможности, как у евреев, бросить этот советский бардак и уехать из СССР. Даже частушка такая появилась:  Ой, ты, Ваня! Милый Ваня!  Слышишь, ножик точится?  Сделай, Ваня, обрезанье:  Мне в Израиль хочется!  С проблемой выезда появилась и проблема отказа в этом выезде.  – Рабинович, почему вам отказали в репатриации?  – Они боятся, что я разглашу наши технические секреты.  – Какие «секреты»?! Запад обогнал нас на десятки лет!  – Вот они и боятся, что именно этот секрет я и могу раскрыть!  Возникла и проблема получения так называемого «вызова» от близких родственников – граждан Израиля. Немедленно появился анекдот. В виде вопроса, ответ на который был заранее известен.  Как вы думаете, что лучше: иметь дальних родственников на Ближнем Востоке или близких – на Дальнем?  Слово «вызов» стало одним из самых популярных в еврейской среде.  В опере  – Хаим, ты все понял? Онегин послал Ленскому вызов.  – На него одного или на всю семью?  Потом пошла мода на газетные объявления.  «В русскую семью требуется зять-еврей на выезд»  Однако вскоре выяснилось, что существует значительная прослойка еврейского общества, которая вообще не собирается трогаться с места.  – Не хочу я никуда ехать. Все хотят – жена, дети, теща, тесть, один я не хочу!  – Ну, так пусть и уезжают, а ты оставайся!  – Не получается: я – один еврей в семье.  А вот еще одна, весьма специфическая форма отказа.  – Семь лет просидела в отказе, пока уговорила мужа ехать.  СССР прервал с Израилем дипломатические отношения, но стал налаживать отношения с палестинцами.  – Дети, у нас в школе завтра будет арабская делегация. Абрамович, Кацман и Иванов по матери, - можете на занятия не приходить.  Когда в конце 80-х началась так называемая «Большая алия», в Израиль хлынули сотни тысяч репатриантов. Ехали все, и всех встречали в Израиле с помпой, широко освещая весь процесс в прессе. В Израиле тогда появилось много известных в мире деятелей науки, техники, культуры. Как говорили тогда, «по количеству лауреатов Ленинской и Государственной премий на 100 000 населения Израиль уже обогнал СССР».  Как всегда, отъезд евреев быстро стал предметом зависти неевреев.  – Ох уж эти евреи! Как для себя – так выдумали сионизм и драпают в свой Израиль. Как для нас – так придумали марксизм, чтобы мы строили конец света в одной отдельно взятой стране.  Как было отмечено в одном из анекдотов, Карл Маркс тоже решил вернуться на свою историческую родину. Узнав об этом, Моисей вернул свой народ в Египет.  Об огромной массе приезжающих в Израиле говорили с радостью, но и не без иронии.  В аэропорту Бен-Гуриона из самолета в кресле выносят столетнего старика. К нему подскакивает журналист с микрофоном:  – Дедушка, а зачем вы приехали в Израиль:  – Я… это… хочу… это… хочу умереть на своей исторической родине.  – Ну-у-у-у…?  Но с появлением сотен тысяч репатриантов возникла проблема трудоустройства многих высококлассных специалистов, занимавших в СССР в свое время высокое положение. Это немедленно отразилось в анекдотах.  В Иерусалиме на улице разговаривают две болонки, и одна говорит другой:  – А ты знаешь, в Москве я была овчаркой.  Появилась возможность сравнивать жизнь в Израиле с жизнью в СССР.  – Ну, что, Рабинович, чувствуете вы себя в Израиле евреем?  – Еще как!  – А в СССР вы чувствовали себя евреем?  – Еще как!  Но при всех условиях комфортности, в которых оказались евреи, люди пожилого возраста не очень спешили учить иврит, рассчитывая, что уж свой век они как-нибудь проживут и без него: на работу им не устраиваться, везде всегда найдется кто-то, кто ему поможет в трудную минуту.  Стоят два пожилых еврея в Тель-Авиве на улице Дизенгоф. Рядом останавливается машина, и водитель спрашивает, как проехать на бульвар Ротшильда. Евреи пожимают плечами, всем своим видом показывая, что они ничего не понимают. Машина уезжает.  – Ну что, Хаим, – говорит один из евреев, – помогло ему его знание иврита?  Но прошло время, и из Израиля пошли письма, что репатриантам приходится совсем не просто: проблемы с квартирой, с работой. Приехавшие очень быстро столкнулись и с израильским чиновничьим бюрократизмом. Особые проблемы были с системой социального страхования.  – Как ты думаешь, если мы поедем в Израиль, моему мужу дадут пенсию по инвалидности?  – А что с ним?  – У него нет двух ног.  – Ну, если он сможет это доказать, тогда, конечно, дадут!  Появились специфические анекдоты и в СССР.  – Рабинович, почему вы не хотите ехать в Израиль?  – Зачем? Мне и здесь плохо.  У советских евреев возникла надежда, что и в СССР как-то можно будет прожить.  – Скажите, – спрашивает еврей какого-то докладчика на общем партийном собрании, – а когда все уедут, для тех, кто останется, будут какие-нибудь льготы?  А потом даже пошел слух, что появились возвращенцы. Единицы, но появились. Тут же этот слух прокомментировал анекдот.  В Средиземном море встречаются два корабля. Один везет в Израиль репатриантов, другой – возвращенцев в СССР. На обоих кораблях на палубе – евреи, и все делают друг другу один и тот же жест: крутят пальцем у виска.