СПЕШУ ПОДЕЛИТЬСЯ 8 ОКТЯБРЯ

 Я понимаю сторонников отмены смертной казни для убийц, но никто не убедит меня, что эти нелюди достойны свободы.

AUG

1

Бессердечные и заумные существа.

«И вы не убедите меня, что вы понимаете мою боль, потому что вы не знаете. И никакие объяснения, которые призывают быть рациональным, не помогут. Вы бессердечные и заумные существа.  Вашим решением освободить убийцу вы плюёте на могилы моей матери и моего брата…». Цит. по ст. Ади Мозес «Израильская жертва теракта, совершённого до соглашений в Осло: если он будет освобождён, у меня больше не будет возможности жить».  

В крупнейшей израильской газете «Едиот Ахронот» на днях была опубликована статья Ади Мозес (Adi Moses), которая в 1987 году пережила тяжелейший террористический акт. Поскольку теракт, в котором погибли её мать и брат, а она и ещё трое были тяжело ранены, поскольку этот террористический акт произошёл до заключения соглашений в Осло (1993), то палестинец-террорист по имени Дауд Адал Хасан Махмад (Daoud Ahdal Hasan Mahmad – см. строку 97 в перечне освобождаемых террористов, совершивших преступления до соглашений в Осло) вполне может быть выпущен на свободу. По последней ссылке - обратите внимание, что в подавляющем большинстве этих терактов погибли и были искалечены гражданские люди, в их числе много женщин и детей.

Вот перевод выступления Ади Мозес на русский,.. прочтите….

"Вы знаете историю моей семьи. В 1987 году террорист бросил зажигательную бомбу в автомобиль, в котором мы ехали. Он убил мою мать и моего брата Таля, и ранил моего отца, моего другого брата, его друга и меня. Эту историю вы знаете. Но... Меня, на самом деле, вы не знаете. Мне было 8 лет, когда это произошло.

Пока папа закатывал меня в песок чтобы потушить моё горящее тело, я смотрела в сторону нашего автомобиля и видела, как моя мать горела прямо на моих глазах.

Эта история не закончилась в тот день в 1987 году. Эта история - история трудной жизни, что я вела с тех пор... Мне все еще 8 лет, я в больнице, в критическом состоянии. Кричу от боли. Забинтована с головы до ног. И моя голова не та, что была прежде. Нет больше  пышных, золотых, длинных волос. Моя голова сожжена. Лицо, спина, руки и ноги сожжены. Я окружена членами семьи, но мама не со мной. Не обнимает, не  приласкает. Она ни разу не меняла мне бинты. В комнате по соседству, лежит мой брат Таль. Кричит от боли. Я зову его считать овец со мной, чтобы он мог заснуть. Три месяца спустя, маленький Таль умирает от ран. Я сижу, вся в бинтах, на стуле, на кладбище, и смотрю, как хоронят моего младшего брата. 

Ади Мозес и два её брата незадолго перед террористическим актом, в котором сгорела заживо их мать. Слева - младший брат, умерший от ожогов спустя несколько месяцев мучений. 

 В течение многих месяцев мне запрещено находиться на солнце - из-за ожогов, так что я одеваю в школу длинные штаны и рубашки с длинными рукавами. В июле и августе, также. И под одеждой я пока ношу скафандр предназначенный для [предотвращения гипертрофии] рубцов. Это болезненно и горячо и зудит.

Вот мне 12 лет, вхожу в другую операционную - коррекция рубца, который ограничивает движение моей ноги. А потом я праздную мою бат-мицву (12-летие –важная дата для еврейской женщины – Алон). И моей мамы нет в этот праздник. Так что я тихо плачу ночью и пишу ей. Я становлюсь старше. Мне не нравится, что люди на улице смотрят на меня, не нравится, когда кассир в супермаркете спрашивает - "О, дитя, что случилось с тобой?" Мне не нравится, что каждый такой взгляд и каждый такой вопрос заставляет меня убегать и плакать.

Я достигаю возраста 14 и до сих пор живу в Алфей Менаше. У меня есть отец, старший брат и друзья, я хороший ученик. Но у меня также есть невыносимые шрамы. У меня нет матери. Поэтому, я ложусь на дорогу и говорю себе, что, если автомобиль - то будь что будет. Но этого не происходит. Так что я поднимаю себя и возвращаюсь домой. Все эти годы юности, мои друзья предпочитали проводить время на пляже. Но я не хожу туда, потому что у меня есть шрамы. Потому что я сожжена. И я стесняюсь.

Потом мне 18 и я хочу в армию, но меня не призвали. Армия отказывается принять ответственность за мои шрамы. Так что я доброволец в армии и служу полтора года. 

После армии я учусь на свою степень бакалавра. В колледже я встречаю новых людей, которые, конечно, спрашивают меня, что случилось со мной. Я отвечаю "теракт". И они всегда отвечают "ничего себе, на самом деле? Я думал, на тебя пролилась горячая вода, когда ты была маленькой". А одежда? Рубашки с длинными рукавами были заменены на рубашки с короткими рукавами, но не на футболках, и не на всех, потому что у меня уродливый шрам под левым плечом. Абсолютно никаких коротких юбок или брюк - потому что у меня уродливые шрамы на ногах.

Сегодня мне 34 года, ровно возраст моей матери в момент нападения. Отныне она всегда будет моложе меня. И все же, по крайней мере, четыре раза в неделю я отвечаю на вопросы о том, что случилось со мной. И иногда меня удивляет то, что парень не заинтересовался мною из-за шрамов. И я всегда должна объяснять про мои шрамы и сказать в точности, где они находятся, прежде чем я открою себя перед мужчиной.

Мне 34, но в последние несколько дней я возвращаюсь к той 8-летней, стоящей перед горящим автомобилем и ждущей свою мать, выходящей из него. Ицхак Рабин, который был министром обороны во время нападения, обещал моему папе, что они будут ловить террориста. И они это сделали. И они приговорили его. Два пожизненных срока и еще 72 года в тюрьме. А вы кабинет министров? Движением руки вы решили освободить его. Того, кто вызвал всю эту историю.

И вы не убедите меня, что вы понимаете мою боль, потому что вы не знаете. И никакие объяснения, которые призывают быть рациональным, не помогут. Вы бессердечные и заумные существа.  Вашим решением освободить убийцу вы плюёте на могилы моей матери и моего брата Таля. Вы стираете эту историю со страниц истории государства Израиль. И в обмен на что?

Я прошу вас удалить его из списка тех, кто должен быть освобожден. Оставьте его в тюрьме. Чтобы он гнил, как он должен гнить. Не зажигайте огонь снова, огонь, который погас. Не уничтожайте тех, кто остался в этой семье. Спасите нас. Потому что, если он будет освобожден - мой отец, брат и я больше не будем иметь возможности жить".

***

Итак, двуногое животное Дауд Махмад будет освобождён досрочно в рамках позитивного «жеста» для Палестинской делегации - чтобы делегация начала переговоры с представителями Израиля. Рамки включают освобождение 104 террористов, находящихся пока в тюрьмах Израиля. Рамки уже одобрены большинством министров страны Израиля ….

Памятка. Из 1005 палестинских заключенных,которые были освобождены в рамках сделки Шалита, 44 уже вновь были арестованы за участие в терроре. Вообще говоря, заключенные являются культурными героями на палестинской улице. В этом среди палестинцев полный национальный консенсус.