Ровно 35 лет назад, 23 августа 1989 года, состоялся «Балтийский путь». В тот день около двух миллионов жителей Латвии, Литвы и Эстонии выступили против советского режима и выстроились в живую цепь длиной в 675 километров — от Таллинна через Ригу до Вильнюса. Люди держались за руки и пели песни, а в небе в это время парили самолеты и разбрасывали цветы.
Эта живая цепь занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самая длинная и массовая. ЮНЕСКО включила акцию в список мировой памяти и признала феноменом ненасильственного сопротивления.
Как в эпоху тотального контроля и отсутствия интернета удалось организовать такую массовую акцию? Как власти Советского Союза позволили этому случиться? Почему силовики никого не разгоняли? И что люди, вышедшие тогда на мирную акцию, думают о протестах последних лет в России и Беларуси?
Мы нашли организаторов и участников «Балтийского пути» в Латвии, Эстонии и Литве, встретились с ними и поговорили.
«Балтийский путь» был приурочен к 50-летию пакта Молотова — Риббентропа. Подписав его в 1939 году, Советский Союз фактически вступил в сговор с нацистской Германией и оккупировал страны Балтии и Польшу. Пакт и его последствия закрепили в так называемом «секретном протоколе». Сам факт его существования советские власти отрицали в течение полувека. Оригиналы документов обнаружили и опубликовали лишь в 1992 году.
Организаторами «Балтийского пути» стали Народный фронт Эстонии, Народный фронт Латвии и литовский «Саюдис» — национальные движения за независимость эпохи перестройки. В Эстонии одним из основателей движения был политик Эдгар Сависаар, в Латвии — политик и журналист Дайнис Иванс, в Литве — публицист и политик Витаутас Ландсбергис.
Мечис Лауринкус (Литва), 73 года, экс-депутат Сейма Литвы, член литовского «Саюдиса», дипломат, пенсионер, житель Вильнюса
Моя мать была связной у партизан. В 1950 году ее задержали и потом, как и делалось в это время, заключили в лагерь в Коми. В 1955-м она вернулась.
В сталинские времена сотни тысяч балтийских жителей депортировали в Сибирь и отдаленные районы северной части СССР. В июне 1941-го в течение недели органы НКВД арестовали и выслали около 34 тысяч литовцев, 15,5 тысяч латышей и 10 тысяч эстонцев. В 1949-м, уже после того, как Балтия пережила нацистскую оккупацию, советские власти провели операцию «Прибой», в результате которой из Литвы депортировали около 30 тысяч человек, из Эстонии — более 22,5 тысячи, и из Латвии — 43 тысячи. На этом репрессии не закончились. Всего с 1944 по 1952 год депортировали около 124 тысяч человек из Эстонии, 136 тысяч — из Латвии и 245 тысяч — из Литвы.
Далеко не все из них вернулись на родину. Многие погибли.
Я исследовал сталинские преступления и задумал создать список всех жителей стран Балтии, высланных в Сибирь. Мы занялись сбором сведений, которых нигде официально не было, люди сами приносили нам свои истории. Всего вышло целых шесть томов. Это объемный труд.
Я также участвовал в деятельности «Мемориала» в 1988 году и был депутатом Верховного совета Литовской ССР, который провозгласил восстановление независимости Литвы.
Сама идея «Балтийского пути» родилась в Эстонии 19 июля 1989 года. Тогда состоялся Балтийский совет, в нем участвовали Народные фронты Эстонии, Латвии и «Саюдис» Литвы. На собрании обсуждали, что делать дальше, как координировать действия. Встал вопрос о планах на 50-летие со дня подписания договора Молотова — Риббентропа.
Мечис Лауринкус. Фото: «Новая газета Европа»
И Виргилиюс Чепайтис (литовский политический деятель, в 1990–1992 годах был депутатом Верховного совета Литовской ССР, который провозгласил восстановление независимости Литвы. — Прим. ред.) на литовском телевидении представил идею «Балтийского пути». Мы не действовали подпольно: в то время говорить такие вещи уже не запрещалось. Местные власти скорее поддерживали нас, а союзные, наверное, даже про это не слышали.
Некоторые говорили, что для «Балтийского пути» еще слишком рано, что люди, может быть, [идею] не поддержат. Несмотря на это, все очень быстро подхватили инициативу. Сейчас это можно сравнить с социальными сетями: идея зажигается, как спичкой, и быстро распространяется, и никто не может предугадать, что будет потом.
Но это случилось без телефонов, без соцсетей — просто ездили и говорили. Народ поддержал мирную идею, и мы начали думать над техническим проектом: как будет выглядеть путь и как соединить три республики.
Слово «независимость» в то время еще громко не произносилось, но имелось в виду.
Я сам стоял в «Балтийском пути» на видном месте — у башни Гедимина в Вильнюсе. Вертолеты разбрасывали с неба цветы — эта идея возникла спонтанно.
Сложно сказать, почему [в России люди пытались и пытаются выходить, но это не удается]. Могу сказать о Беларуси: там внутри движения не было единства, не было единого стержня. Все вроде бы согласны, но в то же время есть подозрения и разногласия. Если так, тогда не выйдет ничего. Также важно иметь большую организационную сеть.
Французский писатель Стендаль говорил, что любовь — это стержень, вокруг которого всё строится. В «Балтийском пути» такой стержень нашелся. Меня часто спрашивают, можно ли повторить это сейчас. Нет, это невозможно. Всё уникально.
Часть Балтийского пути на Зеленом мосту в Вильнюсе, 23 августа 1989 года. Фото: Jonas Kernagis / Lithuanian State Central Archives / Wikimedia (CC BY 4.0)
Март Тармак (Эстония), 70 лет, дипломат, один из организаторов «Балтийского пути», житель Таллинна
Люди участвовали в «Балтийском пути» крайне охотно. Местные власти не мешали нам и даже помогали. Например, предоставили автобусы [для того чтобы свозить людей к месту]. Эстонское, литовское, латвийское радио и телевидение делали репортажи, это не было подпольной работой. Потом, конечно, когда акция уже прошла, 26 августа в «Правде» опубликовали суровое заявление «О ситуации в Прибалтийских республиках». Так что реакция Кремля была.
Самым сложным в работе оказалась непосредственно организация. Автобусы, схемы — надо было рассчитать, сколько где будет человек. В Литве, например, собралось столько людей, что они стояли в три ряда в некоторых местах. Главное, что люди пришли — кто на своем транспорте, кто на автобусах, кто пешком. Пробки были огромные. Мы думали, что это будет похоже на игру в телефон: дети играют, один что-то говорит, потом передает слово другому. Так мы в тот день передавали слово «свобода».
Март Тармак. Фото: «Новая газета Европа»
В Таллинне путь начинался от парламента Эстонии. Я встретился там с напарником Леннартом Мери, писателем в то время, который тоже работал в Народном фронте (в 1992–2001 годах он был президентом Эстонии. — Прим. ред.). Он был с женой на машине. Мы выехали из города, встали в «Балтийский путь». Напротив того места, где мы были, располагалась воинская часть, и мы столкнулись с несколькими солдатами из Центральной Азии. Они осмотрели нас. И Леннарт Мери пригласил их присоединиться. Они поулыбались, но, конечно, не пошли.
Держась за руки, мы ощущали единство не только нашего народа, но всех стран Балтии. И это было мощное чувство. Будущее уже виделось, [мы верили, что] всё будет прекрасно. И мы всего добились, открыли это окно возможностей и показали всему миру, что мирными протестами можно добиться очень многого.
Очень важно, что процесс восстановления независимости, особенно в Эстонии, прошел без насилия, мирно и спокойно. Это показывает, что можно добиться разных изменений в обществе мирным путем. Но, к сожалению, не всегда так получается. В России сейчас страх, как в сталинские времена. В конце 1980-х можно было выйти на улицу и выразить свое мнение. Люди это делали по своей воле. Где эти люди теперь?
11 марта 1990 года Литва первой из трех стран Балтии объявила о выходе из СССР и восстановлении государственного суверенитета. Советские власти в ответ ввели топливную блокаду, которая продлилась десять месяцев, а затем, в январе 1991-го, отправили войска «восстанавливать конституционный порядок». Они захватывали административные здания, узлы связи и перекрывали транспортное сообщение. Кульминацией стал штурм телецентра в Вильнюсе в ночь на 13 января. Башню защищали тысячи безоружных сторонников независимости, военные оттесняли людей с помощью бронетехники. В стычках погибли 14 гражданских, сотни были ранены.
В Латвии с 13 по 27 января 1991 года — «Время баррикад»: жители республики, провозгласившей независимость от СССР, противостояли попыткам советских властей восстановить свой контроль. Для этого они строили баррикады, чтобы защитить здания Верховного совета, телевидения, мосты через Даугаву и другие стратегические объекты. В ночь на 20 января в центре Риги началась стрельба, и рижский ОМОН, подчинявшийся советским властям, пошел на штурм здания МВД Латвии. В ходе перестрелки погибли три человека, позднее еще двое скончались от ран.
Власти на местах в 1980-е поддерживали нашу идею независимости. Они не направляли армию против народа. Не было репрессий. Но в России сейчас есть реальная опасность [попасть под репрессии]. Власти держат население в страхе. Они понимают, что нельзя делать никаких поблажек. Можно смело сравнивать [Россию] с гитлеровской Германией и со сталинским режимом.
Гунтис Лексис (Латвия), 73 года, учитель, житель города Тукумс, пенсионер
Отца и других моих предков выслали в вагонах в Сибирь, в Томскую область, в 1949 году. Через два года там родился я. Еще через два года умер мой отец. В Латвию я возвратился только в 1957 году. Там я закончил среднюю школу и затем сам стал учителем.
О «Балтийском пути» 35 лет назад мы узнавали из местных газет, радио, на собраниях. Сперва был вопрос: ехать, не ехать? Но потом мы с другом решили, что надо. По радио узнали, где не хватает людей, и приехали под Елгаву. Там уже все стояли с флагами, пели латышские народные песни. Чувство было необыкновенное: люди были повсюду. По радио передали, что с 19:00 до 19:15 мы будем держаться за руки. И тогда ты чувствуешь, что ты не один. В Риге даже остановился транспорт, на улицах стояли люди. Это всё осталось здесь, [в сердце].
Гунтис Лексис. Фото: «Новая газета Европа»
Мы хотели, чтобы мир осознал, что произошло, когда Сталин и Гитлер поделили всю Европу, когда три балтийских государства потеряли свою независимость. Мы все понимали, что «Балтийский путь» станет историческим событием и началом восстановления нашей государственности. Это была не только борьба за независимость человека, но и за его душу.
Я думаю, что это дало какой-то импульс нам всем — литовцам, эстонцам, латышам. И миру тоже. «Балтийский путь» может научить мир объединяться. Понимание приходит, когда чувствуешь рядом импульс соседнего человека. Это [чувство] остается в сердце. Я никогда не забуду, что там был.
В России сейчас сложно сделать похожее. Нет лидера, даже одного. У нас лидеров было много (Гунтис имеет в виду лидеров национальных движений за независимость. — Прим. ред.). И нам, трем балтийским республикам, удалось [освободиться]. Хотя это было напряженное состояние. В России есть силовики. И власть уничтожила самые светлые мечты.
Балтийский путь в Эстонии, 23 августа 1989 года. Фото: Jaan Künnap / Wikimedia (CC BY-SA 4.0)
Марита Лангемане (Латвия), 58 лет, преподавательница латышского и английского языков, жительница поселка под Елгавой
Когда состоялся «Балтийский путь», мне было 23 года. Я училась в университете, на педагогическом факультете, и была беременна. До рождения сына оставалось две недели.
Это было очень интересное время. Началась перестройка, и мы стали узнавать о вещах из истории Советского Союза и Латвии, о которых раньше даже не подозревали. Моего прадеда выслали в Сибирь, где он погиб, но мы об этом в семье вообще не говорили. Предполагаю, было страшно.
Мы потихоньку узнавали, как мы оказались в Советском Союзе и какова цена всему этому. Я не думаю, что было много людей в Латвии, Литве и Эстонии, которые как-то равнодушно к этому относились. Было смешение страха и надежды. Хотя многим было страшно, я сама страха не испытывала. Мне было очень интересно, и мы надеялись, что всё изменится.
Марита Лангемане. Фото из личного архива Мариты
Мы узнали о скрытых пактах Молотова — Риббентропа: нас не то что продали, а отдали и поделили. Это было шокирующе. И моими главными эмоциями, которые я переживала в то время, были удивление и шок. Как же можно было так врать!
Это была пора, когда проявлялось национальное самосознание. Нас призывали не спать, не ждать, не быть равнодушными, а включаться. Координация происходила через радио и телевидение. Это был такой клич.
Это не казалось борьбой или сражением — просто выражением своего мнения. Навряд ли мы можем быть активны всё время, ведь у каждого из нас своя жизнь. Но есть моменты в истории твоей страны, в истории даже твоего города, когда тебе надо выступить, показать свое отношение и гражданскую позицию.
У нас в Латвии есть наш песенный праздник, праздник танцев. Мы собираемся вместе, чтобы выразить свою принадлежность, свою позицию. Собраться вместе — это для нас привычное дело. И тогда нас опять пригласили собраться. Ощущение было особенное, возможно, потому что были не только латыши были, но и эстонцы, и литовцы.
Это отголосок совершенно шокирующего понимания того, что сделал с нами сталинский режим.
Мы хотели показать, что дальше мы будем решать свою судьбу.
Безусловно, это символическое событие. Чему оно у нас учит? Важно включить свой внутренний радар и следовать ему. Понимать, что да, от меня одного всё не зависит, но мы будем вместе, и нас будет много.
Нельзя поддаваться равнодушию, оно нас убивает. Если мы равнодушны, если мы считаем, что от нас ничего не зависит, это очень болезненное, неправильное, искривленное понимание того, как всё устроено. Наше участие всегда имеет значение.
Абсолютно всегда.
Балтийский путь в Риге, Латвия, 23 августа 1989 года. Фото: Frank Drauschke / europeana.eu (CC BY-SA 4.0)
Бируте Кучинскене (Литва), 62 года, врач, жительница Вильнюса, пенсионерка
В тот день мы все друг другу звонили и радовались. Все спрашивали: «Ты поедешь? А ты как поедешь? Ты где будешь?» Это было действительно радостное событие.
Мы с мужем поехали на машине, оставили детей с мамой. Нас остановила милиция. Улыбка до ушей. Спросили: «Куда так спешите, господа? Пристегните, пожалуйста, ремни. Хорошей вам дороги и настроения». Чтобы в милиции так разговаривали, это редкие случаи, правда? Мы с мужем уехали за город недалеко по шоссе. Там было очень много людей. Это была сплоченность, все улыбались, все чувствовали, что свободны.
Бируте Кучинскене. Фото из личного архива Бируте.
Мы уже понимали, что это будет что-то историческое, так как готовились к этому, общались, читали, обсуждали. Мы знали, что постепенно проходим этот путь к свободной стране и даже не сомневались, что будет так много людей.
Милиция совсем не противилась. Здоровались, такие радостные. Каких-то неприятных столкновений не было. Они даже помогали, регулировали движение, так как пробки были огромными. С улыбкой махали руками. Это было так здорово.
«Балтийский путь» показал нам, как сплотиться. Это всё-таки сила. Столько положительных эмоций тогда было! Мы все чувствовали, что мы едины.
Я думаю, что в России должны быть люди, мудрые и целеустремленные, которые могли бы противостоять [нынешнему режиму]. Но там очень сильное [влияние] внутренних войск, силовиков и тех, кто сажает в тюрьму. Во многом ситуация со свободами в России сейчас хуже, чем при позднем СССР. Я просто не знаю, что этим людям можно посоветовать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий