Немного о любви
Мероприятие закончилось почти на закате - выставка "Новые репатрианты рисуют Тель-Авив". Город перерыт, автобус ходит непонятно как, а до вокзала прилично топать. Однако потопала…
Вдруг решила пройти через почти закрывшийся рынок, чтобы было короче.
Большая часть лавочек уже закрылась, запоздавшие поджарые и смуглые торговцы овощами и специями торопливо паковали свой товар в ящики, круглолицые девушки азиатского вида энергично мыли прилавки опустевших мясных и рыбных магазинчиков, из-под полуопущенной жестяной шторы в закутке, торгующем сумочками сомнительного анамнеза, доносился смех и женское щебетание. Не менее чем три разноязыкие дамы за дверью продолжали азартно торговаться за "Шанель" и "Гуччи" производства страны большого дракона уже после закрытия.
По асфальту бегут ручьи - кто-то моет шлангом пятна фруктов вокруг киоска свежевыжатых соков.
Пекарь угрюмо складывает в пакеты нераспроданные булки и бублики. Расставляет их на дощатое ограждение при входе в пекарню. Неподалеку группка усталых молчаливых женщин терпеливо ждет, когда он уйдет, чтобы взять пакеты и быстро скрыться в переулочках, где уже открылись первые пабы, и в них потихоньку рассаживаются веселые молодые посетители.
В сырной лавке в конце улицы грохочет музыка, бородатый татуированный красавец, совладелец заведения, раздает клиентам крошечные бутербродики с трюфельным сыром и ломтиком фиги, у него сегодня ночью мальчишник, в пятницу свадьба, последний вечер для глупостей, с воскресенья новая серьезная жизнь!
Я просто продолжаю идти прямо, солнце садится, небо синеет, темнеет и сгущается, с моря приходит бриз, рестораны полны, в барах грохочет музыка, на отмененной из-за стройки автобусной остановке сидят две аккуратные старушки в кудельках, кротко разглядывают через очки прохожих и курят здоровенный косяк, передавая его друг другу.
Над их головами беззвучно летит в ночном небе крошечный самолет, мигая цветными огнями.
Пахнет дымом, горячим камнем, чем-то кислым и чем-то головокружительно сладким. Это благоухает франждопани - храмовое дерево, фирменный запах Белого Города.
Я иногда застреваю в Тель-Авиве без явной цели. Не еду домой. Не спешу за покупками. Не бегу на встречу. Я просто бесцельно гуляю по городу, смотрю в тысячи его освещенных окон, прохожу мимо его беспечно распахнутых дверей, слушаю, как он говорит одновременно на дюжине языков, как поет, как пританцовывает, как он бесконечно движется и как он бесконечно статичен.
Я стараюсь запомнить. Запомнить цвет. Запомнить звук. Зафиксировать ощущение жара и ветра. Вдохнуть еще раз запах. Заполнить закрома воспоминаниями. Потому что как только я из Тель-Авива уезжаю, я немедленно начинаю по нему скучать.
Я его люблю. Люблю его бардак, и эклектику, и босяцкий его стрит-стайл, и безумный его стрит-арт, и разгильдяйский его стритфуд, и его драный Баухаус, и его чудовищную гранж эстетику. Мне и раньше приходилось влюбляться. Но эта любовь - другая. Я люблю этот город взрослой любовью, которая не ищет совершенства, не ждет чудес, но умеет разглядеть суть и принять ее как данность. Любовью, которая уже знает, что под луной ничего не вечно.
А поэтому к моей любви примешан страх. Страх, что однажды я уеду и больше не смогу вернуться. Что я моргну, и все исчезнет. Что поезд просто не остановится на станции Тель-Авив Шалом, и мы больше не увидимся никогда. Что нас смогут разлучить.
И вот тогда, в разлуке, именно тогда я достану из закромов все, что успела запасти в эти долгие вечерние прогулки.
И, возможно, в один из плохих дней смех кокеток из-за полузакрытой двери, или широкие ладони пекаря, складывающие бесплатные булки в розовые пакеты, или вкус галет с сыром и фигой, которые раздавал сияющий счастьем парень в ночь перед своей свадьбой, или мерцающее в проемах между домами море - станут для меня спасательным кругом, за который я ухвачусь, чтобы не уйти на дно. А может, это будет воспоминание о сладко-цитрусовом запахе франждопани, любимом цветке Кришны, источнике всех аватар?
Блог автора на Facebook
Комментариев нет:
Отправить комментарий