Еврейский пляж
Не ищите, пожалуйста, в этом рассказе своих знакомых. Или предков. Их там нет. И они там есть. Все и каждый.
Наверное, в каждом городе СССР был такой пляж. Евреи вообще любят, умеют и правильно делают, что кучкуются вместе. Они всегда были меньшинством. Даже, если их много. Евреи, если они вместе - это совершенно отдельное, уникальное и не похожее ни на кого больше - общество, сословие, когорта, или как там ещё назвать, сборище людей - таких разных и в тоже время так похожих друг на друга. Не внешне, хотя неевреи отличали их мгновенно.
Конечно, внешнее сходство между собой у потомков Моисея, царя Давида, и что там скрывать - Иисуса из Назарета, присутствует, и никуда его не денешь. Но внешность тут не причем. Евреи во всех странах мира - это шум, гам, много суеты, размахивания руками при любом, даже пустяшном споре и главное интеллект в глазах. У самого тупого в мире еврея - он есть. Если взглянуть очень глубоко - найдешь и сразу хочется спросить, а почему же он им не пользуетс.
Но шутки в сторону, рассказ этот о еврейском пляже в том самом городе, в котором я родился и вырос, как и многие мои сородичи.
Что такое лето в Литве? Это месяц - полтора хорошей погоды. Что такое хорошая погода? Это когда не льет дождь, нет ветра и на дворе, к примеру, июль или август. Не факт, что жарко, но на пляж пойти надо. Ведь там будут все. Все - это от слова все. А если не будет тебя - значит появятся вопросы. Вопросы - это основа еврейского бытия в Галуте.
- Как дела у вашей дочери?
- Все хорошо. Мы поступили в институт в Ленинграде. (Мы поступили, заметьте)
- А зачем Ленинград? В Вильнюсе нет института?
- Ну только там есть эта специальность...
- Что вы говорите...
И вслед:
- Надо же. Мало им специальностей тут.
- Как дела у вашего Марика?
- Все хорошо. Закончил математику, вот идёт в аспирантуру.
- Что вы говорите? А… а Софа ваша так и не вышла ещё замуж?
- Нет, все выбирает.
- Ясно, понятно…
Вслед:
- Она выбирает... Кто бы ее уже выбрал.
Еврейский пляж. Тут происходит все. Демонстрация достижений - от покупки нового автомобиля до дефиле в новом наряде. Настоящие гешефты. Продажа и перепродажа косметики, джинсов, пластинок, переговоры, договоры, ссоры, примирения. Снова ссоры. Сплетни и слухи. Если на свете существовало понимание гиперболы в литературе - то вот оно. Помните, как в старом еврейском анекдоте:
- Вы слышали, Рабинович выиграл в лотерею что тысяч?
- Во-первых не выиграл, а проиграл. Во-вторых, не сто тысяч, а десять рублей. В-третьих, не в лотерею=, а в карты…
Еврейский пляж.
Дети могли приткнуться к кому угодно. Они не могли потеряться. Все знали их, они знали всех. Они могли сесть на любое одеяло, а вставали оттуда уже с трудом. Их кормили, как не все в себя, и по-другому не отпускали. Как своих. Впрочем, почему, как своих? Они и были своими. Всем. А для наших бабушек и дедушек наши мамы и папы были детьм и тогда, и всегда…
- Боря иди поешь, - кричала через весь пляж тетя Фира своему сорокалетнему, уже женатому и обвешанному собственными детьми сыну.
- Мама, я уже ел. Нас Рая уже накормила - также через весь пляж отвечал маме Боря.
- Накормила она его, знаю я как она его кормит, - шептала Фира соседке.
Еврейский пляж.
Если у кого-то случалась беда, болезнь, похороны или нужда - вопросы решались сообща.
Тут можно было через пять минут получить дельный совет, найти необходимую сумму, правильный телефон и главное - что и от кого сказать по этому телефону.
Еврейский пляж - это: "что скажут люди"? Это главное. Это раздражало и в то же время давало возможность не быть совсем свиньёй.
Еврейский пляж воспитывал. Нельзя было взять деньги в долг и не отдать. Нельзя было переспать с еврейской девочкой и обмануть ее потом. Нельзя было иметь еврейскую любовницу и сделать так чтобы об этом не знал еврейский пляж. Всё знали. Молчали - да. Потому что еврейская семья, дети без отца, развод. Не разводились. Сколько семей он сохранил - еврейский пляж. Сколько слез и тайн осталось на нем. Зато счастье, рождение или свадьба - это тоже он.
А что до нее?
- Эту девочку надо пристроить к вашему Семёну.
- Зачем она нам? У нее же ничего нет.
- Ну это если присмотреться. А так - у нее есть ковер, цветной телевизор и задатки. Вернее будут, если ваш Семён на ней женится.
- Ковра у нее нет, телевизора тоже. Что же у нее есть?
- У нее есть характер и я, ее мама. Еврейский пляж - это лесок неподалеку, где уже решались настоящие вопросы. Там еврейские мужчины по выходным играли в карты. Женщины знали - это их день. И можно отвлекать только в случае пожара, наводнения или мировой войны. Часто именно туда и засылались с пляжа парламентеры чтобы решить вопрос - с операцией, взяткой, долгом, женитьбой. Не вставая от стола и не прерывая игры - еврейские мужчины могли достать практически все. От шифоньера до автомобиля.
Любая еврейская женщина "с этого пляжа" могла говорить с воровским авторитетом с уважением, но на равных. И он слушал. Потому что именно она сидела с ним когда-то давно, пока мама обстирывала соседей в послевоенные годы.
Такие пляжи оставались в СССР не везде. Многие евреи стеснялись того, что они... ну словом стеснялись. Шестнадцать лет - огневой рубеж. Ребенок выбирал себе национальность.
Если бы ребенок с этого пляжа выбрал бы себе другую национальность - он бы предал не только своих бабушку и дедушку. Которых не было на этом пляже. Они сгорели в нацистских печах. Он бы предал самого себя и тот самый пляж.
В других городах были пляжи. Такого - не было. Поэтому евреи легко меняли имена, фамилии, национальности. Смеялись на работе над еврейскими анекдотами, где евреи представали не в самом приглядном свете. Эти анекдоты сочиняли антисемиты. Те, кто завидовал евреям. Поделать ничего не могли - только завидовали. Но антисемитов было много, а евреев мало. Вот они и кучковались на пляже летом.
Им никто не мешал отдать ребенка заниматься скрипкой или купить ему пианино. Никто не мешал проверять у малыша уроки или брать ему репетитора. Не хотели. Не нужно было. Я никогда не понимал, возвращаясь с уроков музыки на фортепиано, почему моя учительница Софья Львовна один раз, задумчиво глядя в окно, пока я мучал ее слух этюдами Черни вдруг сказала:
- Пианино очень похоже на аккордеон. Учись, мальчик, играть. Всегда сможешь себя прокормить. Она выжила в гетто и знала, что такое голод и смерть. И что игра на аккордеоне, в любой стране мира, всегда прокормит еврея.
Я ведь не сразу понял природу животного антисемитизма. А потом как-то раз... Им оставалось только завидовать. Результату. Потом. Когда появлялись знаменитые математики, врачи, музыканты. И за каждым стояла их еврейская мама.
- Иосиф, что вы так мало пьете, спрашивали у дяди Иосифа на какой-то нееврейской свадьбе?
- Мне завтра на работу.
- Нам всем завтра на работу, удивил.
- Да, но я хирург, а не слесарь. Вы уж меня извините.
Вечное извинение за то, что ты не такой, как все. И даже, если ты попытаешься быть таким как все - сломаешь скрипку, будешь драться с мальчишками, бить стекла или хулиганить - все равно всегда найдется кто-то, кто напомнит. Ты не такой, как все. Ты не такой. Можешь даже не извиняться за это. Чужой.
А потом еврейский пляж переехал в Израиль. Не весь. Кладбище осталось. Теперь те, кто прилетает из Израиля в этот город может повидаться с теми, кто кормил его, воспитывал его и ругал его. Хвалил его и гордился им. Это были не только родители. Вот лежит дядя Арон. А вон соседка тетя Нойма. А вот доктор Сегаль - он тебе гланды удалял. А вот... и вот... и никого уже из них нет. А в Израиле живут их правнуки, внуки, дети.
Жаль, что они так и не увидели, что такое быть евреем. Гордым, независимым, всегда с поднятой головой. Абсолютно не стесняющимся своего происхождения. А наоборот. И имена Саша, Игорь и Вадим вдруг кажутся чужими и не своими, а Шмулик или Шуламит - наоборот - звучат естественно и к месту.
Еврейский пляж и еврейское кладбище. Вот и все, что связывает тех, кто когда-то играл там в футбол, кого туда привозили родители и так завязывалась наша дружба.
После нас всего этого не будет. Но будет другое. Если успеем показать детям Аушвиц, Треблинку, Понары и угол Биржу и Жиду. Там остались все наши. Их предки. Тех свободных израильтян, наших детей и внуков. Над ними не будут и не смогут смеяться во дворе. Не получится больше никогда.
© Copyright: Лев Клоц, 2022
!!!!!!!!!!!!
ОтветитьУдалить