Винсент Гилозо | Холодная оценка смертности от жары
“Полив газонов запрещен: температура 101,3” — гласил заголовок в одной из газет Торонто. “Жара убила 100 жителей Твин-Сити”, — писала одна из газет Сен-Пола. Эти заголовки не связаны с нынешней широко обсуждаемой волной жары. Они относятся к жаре 1936 года — одной из самых экстремальных волн жары века, согласно индексу жары Агентства по охране окружающей среды (EPA). Ни один год, начиная с 1895 года, даже близко не подошел к этому году по интенсивности, а следующим по значению является 1934 год.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Выделяя этот более ранний исторический эпизод, я делаю это не для того, чтобы опровергнуть утверждение о том, что стало жарче (и станет еще жарче) из-за изменения климата. Я подчеркиваю это, потому что это позволяет нам получить представление о связи между благосостоянием человека и климатом, которую не передают катастрофические сообщениями в средствах массовой информации.
Во время жары 1936 года около 5 000 человек умерли по причинам, связанным с жарой — смертность в 1936 году составила 39 человек на миллион. Это число, вероятно, слишком консервативно, учитывая качество записей актов гражданского состояния в прошлом по сравнению с сегодняшним днем. Традиционно плохая статистика причин смертности среди афроамериканцев и вызванная бедностью уязвимость к этим причинам смертности заставляют предположить, что число умерших было больше. Кроме того, эта цифра, по-видимому, не учитывает тех, кто умер в результате осложнений, вызванных жарой.
Тем не менее, давайте примем это число за чистую монету и сравним его с оценками EPA смертности от жары, полученной в пять самых жарких лет с 1979 по 2018 год: 1980, 1988, 2006, 2007, 2012. В эти годы средние показатели смертности от жары составляли от 0,86 до 2,87 на миллион человек. Если масштабировать индекс жары EPA до уровня катастрофической жары 1936 года и предположить, что смертность увеличивается в той же пропорции, то можно представить себе количество погибших в результате такого же события сегодня. Уровень смертности составил бы от 3,49 до 14,21 на миллион человек. Это означает, что сегодня от жары погибает от 64 до 91 процента меньше людей (по отношению к численности населения), чем в 1936 году.
Это неоспоримый признак нашей устойчивости к климатическим потрясениям. Это не опровергает утверждения о том, что интенсивность, продолжительность и частота потрясений увеличивается с 1960-х годов. Это также не опровергает утверждение о том, что эти тенденции обусловлены изменением климата.
Этот попутный ветер, которым являются достаточная распространенность владения кондиционерами, более качественное жилье, лучшее медицинское обслуживание, доступ к чистой и пресной воде и тому подобное, объясняет львиную долю снижения смертности от жары. Действительно, даже если принять верхнюю границу вышеупомянутой статьи в Nature Climate Change, которая объясняет 76 процентов смертей изменением климата, то для того, чтобы уровень смертности превысил 10 смертей на миллион, изменение климата должно увеличить индекс жары в десять раз. Ни одна климатическая модель не предполагает такой возможности.
Более того, число погибших от жары лишь немного ниже, чем число погибших от холода. Таким образом, изменение климата может привести к увеличению первых и уменьшению вторых, что оказывает неоднозначный чистый эффект на смертность от экстремальных климатических явлений. Некоторые исследования показывают, что чистым эффектом будет меньшее количество смертей в целом. Другие говорят о большем количестве смертей. Однако то, какая группа исследований права, не имеет значения. Попутные ветры, снижающие смертность от жары, также снижают смертность от холода.
Погоня за сенсационными заголовками, предвещающими беду и мрак, оказывает нам плохую услугу. Она скрывает исторический прогресс, которого мы достигли. Журналисты и эксперты должны помнить об этом, прежде чем пытаться использовать текущее событие для привлечения внимания.
Комментариев нет:
Отправить комментарий