23 января 2022
О русских диктатурах, «бессмысленных и беспощадных» («К столетию»)
«Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами нестесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть»
В.И. Ленин
Как и сто лет назад, в России – диктатура.
В полной мере к сегодняшней ситуации подходит характеристика диктатуры, данная ей на XI съезде РКП(б) (1922 год) Григорием Зиновьевым: «…Мы имеем монополию легальности, мы отказали в политической свободе нашим противникам. Мы не даем легально существовать тем, кто претендует на соперничество с нами… Диктатура… есть очень жестокая вещь. Для того, чтобы обеспечить победу диктатуры…, нельзя обойтись без того, чтобы не переломить хребет всем противникам этой диктатуры».
Адекватное описание природы (большевицкой) диктатуры мы можем также найти и у Розы Люксембург. – Это описание не устарело и поныне: «С подавлением свободной политической жизни по всей стране… жизнь… неизбежно более и более замирает. Без свободных выборов, без неограниченной свободы печати и собраний, без свободной борьбы мнений жизнь отмирает во всех общественных учреждениях, становится лишь подобием жизни, в котором только бюрократия остается действующим элементом… Таким образом – это диктатура клики, несомненная диктатура… кучки политиков».
Поразительно точно, открыто и цинично объясняет параметры (большевицкой) диктатуры один из ее активных строителей (Зиновьев). Не менее точно говорит о диктатуре радикальная зарубежная марксистка (Люксембург).
Но все это могло бы быть делами давно минувших дней. А вот читается как свежий политологический анализ современной российской ситуации.
***
Когда-то, на IV съезде народных депутатов СССР (декабрь 1990 года), министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе в своем эффектном заявлении об отставке предупреждал: «Грядет диктатура». Тогда ее, к счастью, удалось предотвратить. Однако предупреждение политика все же исполнилось. Через пятнадцать, примерно, лет налицо были очевидные признаки становления диктатуры. Сегодня (прошло еще примерно пятнадцать лет) она в расцвете сил и «ломает хребты» как внутренним, так и внешним противникам. И вновь результатом этой кипучей деятельности является «отмирание жизни». «Мы не даем легально существовать тем, кто претендует на соперничество с нами» (Зиновьев). И нет «свободных выборов, …свободы печати и собраний…, свободной борьбы мнений» (Люксембург).
Через две недели после захвата большевиками власти в Петрограде Максим Горький писал: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия». – Замените «Ленин, Троцкий» на имена главарей нынешней диктатуры и снова получите свежий и адекватный политологический анализ.
***
Да, кстати, а где и что вожди современной российской демократии? – Кто убит (Немцов), кто сидит (Навальный), кто в эмиграции (Ходорковский, который свою «десяточку» уже оттянул) …
Демократическое поле зачищено. Диктатура, установившаяся «всерьез и надолго», зорко следит за всеми возможными оппонентами и оперативно, в прелиминарном порядке, отрывает у них головы.
При этом нельзя не отметить и определенной мягкости диктатуры. Она милостиво отпускает во внешний мир некоторых «смутьянов» (большей частью, «иностранных агентов»). Калитка еще не совсем закрылась. Порою диктатура позволяет себе казаться гуманной.
Вот это качество диктатуры недооценивают ее оппоненты. Они не понимают, что живут в еще относительно вегетарианские времена. – Лозунгом и лейтмотивом деятельности диктатуры является фраза из «Круга первого» (Солженицын) (ее произносит Сталин, поэтому и мы скажем с грузинским акцентом): «Дальше пойдем, больше сажать будем». Не сомневаюсь: будут.
И это не очередное нарушение постсоциалистической законности, а органическое условие существования диктатуры. Чтобы она жила и процветала, ей нужны все новые жертвоприношения. И круг их должен постоянно расширяться.
***
Сто лет! После стольких жертв, стольких усилий, после самоосвобождения в конце ХХ века вновь вернуться в тоталитарную клетку! Что ж, выходит прав Александр Солженицын: «А может быть, если Россия жила в тоталитарных системах, а в демократической за восемь месяцев 1917 года потерпела такое крушение, то – я не утверждаю, лишь спрашиваю: может следует признать, что эволюционное развитие нашей страны от одной авторитарной формы к другой будет для нее естественнее, плавне, безболезненней» (писано в 1968 году)?
И через полстолетия один из нынешних властителей дум, один из наиболее проницательных политологов: «Россия после Путина с большой вероятностью, пережив меньшую или большую смуту, либо развалится на части, либо вернется в прежнюю, самодержавную колею, скрепленная железной рукой нового вождя, превратившегося из революционного Павла в реакционного Савла» (Владимир Пастухов).
Опять звучит похоронная русской свободе. – Никуда не деться от «самодержавной колеи». – И это мы слышим от достойнейших и умнейших людей. От тех, чье экспертное знание не подлежит сомнению.
***
Да, как-то все безнадежно: и наличная история (от диктатуры – к диктатуре), и полагания наших мудрейших мужей (Россия всегда возвращается в свою самодержавную колею). Не я придумал, кто-то другой остроумно назвал современный российский режим арестократией. На страну спустилась очередная историческая ночь. Эта темень идеально подходит для обделывания своих делишек – от бесконтрольного разграбления национальных богатств до удушения свободой мысли, независимой деятельности.
Вот-вот может разразиться война. И тогда не надо будет обижаться на противников. Мы сами впустили ее в наш дом. Мы вяло противостояли агрессивной риторике и агрессивным действиям русской власти. В условиях же предвоенных и военных эта власть (диктатура) получит дополнительные возможности для сущностной самореализации – интенсификации террора, уже в «массовидных» (ленинское словечко) объемах.
И вновь Александр Галич обращается к нашей совести, будит в нас стыд: «Граждане, Отечество в опасности! Наши танки на чужой земле …». Услышат ли соотечественники эти пронзительные слова? Или в «тоске самоубийства» (Анна Ахматова) покорно одобрят происходящее?
***
Невозможно согласиться на обреченность нашей страны на диктатуры (а это неизмеримо круче всяких там «самодержавий»). Очень сложно, конечно, рационально обосновать их преходящесть. Но любовь и уважение к родине не позволяют согласиться с императивом безвыходности.
Это идеалистическое мирочувствие есть «столп и утверждение» нашей надежды.
Оснований для «объективного» оптимизма сегодня я не вижу. Утверждения, что в каком-то далеком будущем все устроится, считаю безответственными.
В.И. Ленин
Как и сто лет назад, в России – диктатура.
В полной мере к сегодняшней ситуации подходит характеристика диктатуры, данная ей на XI съезде РКП(б) (1922 год) Григорием Зиновьевым: «…Мы имеем монополию легальности, мы отказали в политической свободе нашим противникам. Мы не даем легально существовать тем, кто претендует на соперничество с нами… Диктатура… есть очень жестокая вещь. Для того, чтобы обеспечить победу диктатуры…, нельзя обойтись без того, чтобы не переломить хребет всем противникам этой диктатуры».
Адекватное описание природы (большевицкой) диктатуры мы можем также найти и у Розы Люксембург. – Это описание не устарело и поныне: «С подавлением свободной политической жизни по всей стране… жизнь… неизбежно более и более замирает. Без свободных выборов, без неограниченной свободы печати и собраний, без свободной борьбы мнений жизнь отмирает во всех общественных учреждениях, становится лишь подобием жизни, в котором только бюрократия остается действующим элементом… Таким образом – это диктатура клики, несомненная диктатура… кучки политиков».
Поразительно точно, открыто и цинично объясняет параметры (большевицкой) диктатуры один из ее активных строителей (Зиновьев). Не менее точно говорит о диктатуре радикальная зарубежная марксистка (Люксембург).
Но все это могло бы быть делами давно минувших дней. А вот читается как свежий политологический анализ современной российской ситуации.
***
Когда-то, на IV съезде народных депутатов СССР (декабрь 1990 года), министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе в своем эффектном заявлении об отставке предупреждал: «Грядет диктатура». Тогда ее, к счастью, удалось предотвратить. Однако предупреждение политика все же исполнилось. Через пятнадцать, примерно, лет налицо были очевидные признаки становления диктатуры. Сегодня (прошло еще примерно пятнадцать лет) она в расцвете сил и «ломает хребты» как внутренним, так и внешним противникам. И вновь результатом этой кипучей деятельности является «отмирание жизни». «Мы не даем легально существовать тем, кто претендует на соперничество с нами» (Зиновьев). И нет «свободных выборов, …свободы печати и собраний…, свободной борьбы мнений» (Люксембург).
Через две недели после захвата большевиками власти в Петрограде Максим Горький писал: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия». – Замените «Ленин, Троцкий» на имена главарей нынешней диктатуры и снова получите свежий и адекватный политологический анализ.
***
Да, кстати, а где и что вожди современной российской демократии? – Кто убит (Немцов), кто сидит (Навальный), кто в эмиграции (Ходорковский, который свою «десяточку» уже оттянул) …
Демократическое поле зачищено. Диктатура, установившаяся «всерьез и надолго», зорко следит за всеми возможными оппонентами и оперативно, в прелиминарном порядке, отрывает у них головы.
При этом нельзя не отметить и определенной мягкости диктатуры. Она милостиво отпускает во внешний мир некоторых «смутьянов» (большей частью, «иностранных агентов»). Калитка еще не совсем закрылась. Порою диктатура позволяет себе казаться гуманной.
Вот это качество диктатуры недооценивают ее оппоненты. Они не понимают, что живут в еще относительно вегетарианские времена. – Лозунгом и лейтмотивом деятельности диктатуры является фраза из «Круга первого» (Солженицын) (ее произносит Сталин, поэтому и мы скажем с грузинским акцентом): «Дальше пойдем, больше сажать будем». Не сомневаюсь: будут.
И это не очередное нарушение постсоциалистической законности, а органическое условие существования диктатуры. Чтобы она жила и процветала, ей нужны все новые жертвоприношения. И круг их должен постоянно расширяться.
***
Сто лет! После стольких жертв, стольких усилий, после самоосвобождения в конце ХХ века вновь вернуться в тоталитарную клетку! Что ж, выходит прав Александр Солженицын: «А может быть, если Россия жила в тоталитарных системах, а в демократической за восемь месяцев 1917 года потерпела такое крушение, то – я не утверждаю, лишь спрашиваю: может следует признать, что эволюционное развитие нашей страны от одной авторитарной формы к другой будет для нее естественнее, плавне, безболезненней» (писано в 1968 году)?
И через полстолетия один из нынешних властителей дум, один из наиболее проницательных политологов: «Россия после Путина с большой вероятностью, пережив меньшую или большую смуту, либо развалится на части, либо вернется в прежнюю, самодержавную колею, скрепленная железной рукой нового вождя, превратившегося из революционного Павла в реакционного Савла» (Владимир Пастухов).
Опять звучит похоронная русской свободе. – Никуда не деться от «самодержавной колеи». – И это мы слышим от достойнейших и умнейших людей. От тех, чье экспертное знание не подлежит сомнению.
***
Да, как-то все безнадежно: и наличная история (от диктатуры – к диктатуре), и полагания наших мудрейших мужей (Россия всегда возвращается в свою самодержавную колею). Не я придумал, кто-то другой остроумно назвал современный российский режим арестократией. На страну спустилась очередная историческая ночь. Эта темень идеально подходит для обделывания своих делишек – от бесконтрольного разграбления национальных богатств до удушения свободой мысли, независимой деятельности.
Вот-вот может разразиться война. И тогда не надо будет обижаться на противников. Мы сами впустили ее в наш дом. Мы вяло противостояли агрессивной риторике и агрессивным действиям русской власти. В условиях же предвоенных и военных эта власть (диктатура) получит дополнительные возможности для сущностной самореализации – интенсификации террора, уже в «массовидных» (ленинское словечко) объемах.
И вновь Александр Галич обращается к нашей совести, будит в нас стыд: «Граждане, Отечество в опасности! Наши танки на чужой земле …». Услышат ли соотечественники эти пронзительные слова? Или в «тоске самоубийства» (Анна Ахматова) покорно одобрят происходящее?
***
Невозможно согласиться на обреченность нашей страны на диктатуры (а это неизмеримо круче всяких там «самодержавий»). Очень сложно, конечно, рационально обосновать их преходящесть. Но любовь и уважение к родине не позволяют согласиться с императивом безвыходности.
Это идеалистическое мирочувствие есть «столп и утверждение» нашей надежды.
Оснований для «объективного» оптимизма сегодня я не вижу. Утверждения, что в каком-то далеком будущем все устроится, считаю безответственными.
Комментариев нет:
Отправить комментарий