ДОМ, ГДЕ МОЛЧИТ ПИАНИНО

 

Петр Люкимсон

9 ч.

 

 · 

И последний, четвертый за сегодняшний день "датский" материал, посвященный годовщине убийства Ицхака Рабина - мое интервью 2005 года с матерью Игаля Гецлой Амир.

Дом, где молчит пианино

Откровенный разговор с Геулой Амир, матерью Игаля Амира.

В центре просторного салона этого дома стоит старое пианино. Пятеро из восьми детей этой семьи учились игре на скрипке и фортепиано и, недовольная уровнем уроков в ''консерваторионе'', мать брала для них частных преподавателей.

Семейные вечера классической музыки, когда у пианино собиралась вся большая семья, были, наверное, самыми счастливыми часами в ее жизни... В субботний вечер 4 ноября 1995 года в гости к старшей дочери, как обычно, пришли подружки, и девочки уселись за инструмент - музицировать. Они играли и пели до того самого мгновения, когда по телевизору не передали сообщение о покушении на премьер-министра Ицхака Рабина и не назвали имя студента, стрелявшего в главу правительства - им оказался ее сын Игаль Амир.

С того дня в доме семьи Амир никто ни разу не поднял крышку пианино. Сама жизнь семьи Амир в последние десять лет превратилась в череду судебных процессов, в ожидание свиданий с двумя находящимися в тюрьме сыновьями и непрекращающуюся молчаливую борьбу с теми, кто все это время пытался и продолжает пытаться поставить вне закона всех ее членов - и родителей Игаля и Хагая Амира, и их братьев и сестер. В своей ненависти к этой семье они переступили даже через тот принцип, которому хотя бы на словах следовала Советская власть в мрачные сталинские времена - принцип, декларирующий, что близкие родственники ''врагов народа'' не должны отвечать за их преступления.

О том, какими тревогами, чаяниями и надеждами живет сегодня семья Амир, редактор ''РИ'' Петр Люкимсон беседует с матерью убийцы Рабина Игаля Амира г-жой Геулой Амир.

- Госпожа Амир, как вы сами встретили десятую годовщину со дня убийства Ицхака Рабина?

- Так же, как и в предыдущие годы. Каждый раз в ту неделю, в течение которой отмечается день памяти Ицхака Рабина, утром возле моего частного детского сада появляется компания телевизионщиков, которые начинают интервьюировать родителей моих воспитанников. И каждый раз они задают им одни и те же вопросы: знают ли они, кому принадлежит этот детский сад и, если знают, то, как они могут поручать воспитание своих детей матери убийцы Ицхака Рабина? Словом, они делают все, чтобы родители забрали своих детей из сада, и наша семья осталась бы без средств к существованию... Эту же цель активно преследуют некоторые политики, требующие лишить меня лицензии воспитательницы. И это при том, что наши дела и без того оставляют желать много лучшего...

- То есть усилия прессы сработали, и люди не очень охотно отдают детей в ваш детский сад?

- Да, конечно, сейчас все обстоит куда хуже, чем прежде. А ведь было время, когда в моем детском саду было сорок детей и записать в него ребенка считалось в Герцлии большой удачей. Знаете, я ведь всегда старалась не только хорошо следить за детьми, но и уделяла немало сил их духовному и интеллектуальному развитию. И своих детей мне доверяли абсолютно все - светские и религиозные, левые и правые... Вопрос о политических взглядах и отношении к религии вообще никогда не стоял при записи в мой детский сад - это не имело никакого значения, и это, естественно, было правильно. Это было нормально!

- После убийства Ицхака Рабина многие родители, вероятно, поспешили забрать у вас своих детей?

- Да, увы... Прежде всего, это, разумеется, сделали те родители, которые придерживались левых политических взглядов и для которых этот вопрос был принципиальным. И все же какое-то время все было не так плохо - за меня было мое доброе имя, заработанное за десятилетия работы - ведь в моем садике порой воспитывалось несколько поколений одной семьи. Однако затем стали забирать своих детей и те, кто считал, что главное - это то, что я хорошая воспитательница, а все остальное - неважно. Вы, наверное, слышали о том, что наш дом несколько раз поджигали?

- Признаюсь, нет.

- Да, его несколько раз поджигали, приходилось вызывать пожарных. И хотя поджоги всегда осуществлялись со стороны улицы, а детский сад находится в глубине дома, родителей это пугало - и они спешили отказаться от моих услуг. Я их понимаю - кому захочется держать своих детей в детском саду, хозяйку которого, если верить прессе, смертельной ненавистью ненавидит вся страна и в который в любой момент могут бросить бомбу? Особенно, если учесть, что, к примеру, радиожурналист Натан Захави известный как ''Захави ацбани'' не раз в прямом эфире призывал отомстить семье Амир, сжечь ее дом, расправиться со всеми ее членами, сделать все, чтобы мы не могли жить нормальной жизнью... И ведь с подобными призывами выступал не только Захави! А вы слышали последнее выступление по телевизору сына Томи Лапида Яира?! Он выступал так, словно его официально назначили совестью нации и ее главным моральным учителем, и заявил, что вес народ должен испытывать вечную ненависть к Игалю Амиру!

- Но ведь призывы к расправе над вашей семьей - это прямое подстрекательство к преступлению! Может быть, стоило подать в суд хотя бы на того же Натана Захави, и таким образом остановить и всех остальных участников этой травли?

- Во-первых, для любого судебного разбирательства нужны деньги, а у нас их нет. Во-вторых, даже если бы деньги нашлись, итоги такого процесса предугадать нетрудно: в нашей стране сегодня, увы, правит не закон, а левая пресса. И если эта пресса считает, что семью Игаля Амира следует поставить вне закона, что с ней можно делать все, что угодно, то судья, естественно, не захочет, чтобы вслед за нами остракизму подвергли и его за ''неправильное решение'' и ''симпатию к убийце''. А потому ожидать от любого судьи справедливости не приходится - во время вынесения приговора он будет думать не о торжестве закона, а о том, какие заголовки завтра появятся в газетах. Впрочем, что я вам рассказываю - вы ведь сами приехали из страны, где на словах провозглашались принципы демократии и справедливости, а на деле все было иначе. У нас в Израиле тоже долгое время были сильны сталинисты, но после смерти Сталина и последовавших затем разоблачений его деятельности они надолго притихли. К сожалению, после того, что сделал мой сын, сталинисты встали с колен, подняли головы и снова навязали всему обществу свои взгляды...

- Но, по меньшей мере, вы могли бы пожаловаться на поджоги вашего дома в полицию...

- Разумеется, мы вызывали полицию. Но полицейские даже не пытались сделать вид, что они собираются что-то расследовать - ко всему происходящему они отнеслись так, как будто иначе и не могло быть. Потом один из журналистов рассказал мне, что поджоги были сделаны по прямому указанию руководства ШАБАКа и его сотрудниками - чтобы окончательно отвадить родителей от моего детского сада. Не знаю, правда это или нет, но тот парень был абсолютно в этом уверен.

- Словом, ШАБАК вас в покое не оставляет?

- Я приведу вам только один пример. Недавно пришло время призываться в армию нашему четвертому сыну. Когда ему пришла повестка с указанием явиться в военкомат, мы подумали, что речь идет об обычном вызове на медкомиссию. Но в военкомате его ждал сотрудник ШАБАКа, который с ходу заявил сыну, что они следят за каждым его шагом, что он у них ''под колпаком'', и так далее. У нас появилось опасение, что его не хотят призывать в ЦАХАЛ. Но вот этого мы, разумеется, не допустим. Все наши дети отслужили в боевых, элитных частях ЦАХАЛа, и младший сын не станет в этом смысле исключением...

- Госпожа Амир, а у вас не появлялось мысли о том, что вся эта травля преследует конкретную цель: заставить вас, всю семью Амир, покинуть страну? И неужели за все эти годы у вас ни разу не появилось желание действительно уехать из Израиля - подальше от тех, кто вас так ненавидит?!

- Да кто они такие, чтобы заставить нас покинуть Израиль? С каких это пор они считают себя хозяевами Эрец-Исраэль?! Нет, хозяином этой земли является только Творец мира, да будет благословен Он, и Он и только Он воздаст каждому по его деяниям! И я верю, что Он воздаст по принципу ''мера за меру'' и тем, кто отравлял нам жизнь все эти годы. Признаюсь, у меня за эти десять лет ни разу не возникало не только мысли уехать куда-либо из Израиля, но и мысли переехать в другой город. Да и почему она должна была возникать?!

- А как после убийства Рабина складываются ваши отношения с соседями? Они не пытались вас бойкотировать?

- С какой стати?! Мы прожили с соседями бок о бок сорок лет, они прекрасно знают нашу семью и знают, что мы - не Абарджили и не Периньяны, что нас никак нельзя назвать ''преступным кланом'' или чем-то вроде этого. Наоборот, мы - добрые, тихие соседи, которые всегда старались избегать конфликтов, стремились помогать людям, а наши дети получили прекрасное воспитание и образование. Знаете, многие журналисты, придя в наш дом и познакомившись с его атмосферой, были в шоке - по их словам, они не ожидали, что у нас такая интеллигентная семья и представляли нас как религиозных фанатиков с преступными наклонностями... И, само собой, те, кто был нашими друзьями до того, ими и остались. А вообще на ваш вопрос о том, как к нам относятся соседи и не чувствуем ли мы на себе постоянной ненависти окружающих, я бы ответила так: существует огромная разница между левым истеблишментом и левой прессой, с одной стороны, и нашим народом - с другой. И как бы этот истеблишмент и пресса ни хотели, чтобы мы жили в атмосфере всеобщей ненависти, этого не произошло. Наоборот, со стороны людей мы куда чаще, чем ненависть, встречаем сочувствие и поддержку, за что им огромное спасибо. Вспомните, как накануне свадьбы нашей дочери СМИ призывали сделать все, чтобы отравить нам праздник, сорвать свадьбу. И что? Да ничего, все прошло нормально!

- А кто-нибудь из политиков не попытался встать на вашу защиту, не попытался напомнить о том, что если в какой-то семье вырос преступник, это еще не означает, что преступниками являются все ее члены?!

- О чем вы говорите?! Для наших политиков ведь тоже важнее всего то, как они выглядят в газетных заголовках! При этом, обратите внимание, ни та же пресса, ни те же политики не требуют, чтобы к семье какого-либо другого убийцы относились так же, как к нашей семье. Возьмите, к примеру, семью убийцы Асафа Штайермана - если вы помните, этого 17-летнего юношу убил его приятель, убил даже не потому, что пытался свести с ним какие-то счеты, не потому, что он его ненавидел, а просто так - потому что ему было интересно, как это - убивать! И что - кто-то преследует его родителей? Нет, хотя всем прекрасно известно, где они работают и где живут! Или убийцы таксиста Дерека Рота, тоже убившие его ПРОСТО ТАК, - никто не требует подвергать травле их семьи. А почему? Не потому ли, что родственники всех этих убийц являются видными деятелями левого политического лагеря?! Хотя то, что они сделали, является не менее страшным преступлением, чем убийство Ицхака Рабина.

- Скажите, как вы сами встретили сообщение об убийстве Ицхака Рабина и о том, что убийца - ваш сын?

- Что тут скажешь?.. С этого дня вся наша жизнь пошла под откос... Я была в шоке, мы все были в шоке... Сам Игаль тоже был в шоке - о том, что Ицхак Рабин мертв, ему сообщили только на следующий день, и это повергло его в ужас: он, как уже не раз говорилось, вовсе не хотел его убивать - он хотел только ранить Рабина, причем ранить легко...

- В этом году вновь, как никогда остро встал вопрос о том, действительно ли Рабин бы убит вашим сыном, особенно после того, как прокурор Пнина Галь заявила, что третий, смертельный выстрел в Рабина был сделан в упор... Как вы сами относитесь к теории о том, что на самом деле ваш сын не является убийцей Рабина? И читали ли вы книгу Барри Хамиша ''Кто убил Ицхака Рабина?''?

- Как раз Барри Хамиша я не читала - по той простой причине, что он - спекулянт и аферист, каких мало. Но есть куда более серьезный человек, который был на всех судебных заседаниях по делу об убийстве Рабина и который избегает любых спекуляций. Вы, наверное, догадались, что я говорю о Натане Гефене. Так вот, Натан мне не раз говорил: ''Геула, поверь: твой сын не убивал Рабина! Я не знаю, кто его убил, но это был не Игаль Амир!''. И я тоже ночами часто не сплю и думаю: а может, он прав? Слишком много загадок вокруг этого дела: почему кто-то вначале кричал, что стреляли холостыми, почему Рабина так долго везли в больницу, почему, если он был смертельно ранен в спину, он сумел сам дойти до машины? Но я ведь мать, мне хочется верить в невиновность моего сына... В то же время сам Игаль до последнего времени категорически настаивал на том, что именно он убил Ицхака Рабина, - его в этом убедили следователи. Несколько раз я ему говорила: ''Хорошо, я согласна, ты стрелял в Рабина. Но это еще не значит, что именно твои выстрелы его убили!''. В ответ он тут же начинал кричать и упрекать меня в том, что я верю ''всем этим идиотским теориям о конспирации''! Но на прошлой неделе он впервые сам заявил, что третий выстрел был произведен не им, - а ведь он знает, куда именно и сколько раз он стрелял! Во всяком случае, это его заявление и требование повторного суда было для нас полной неожиданностью... А когда депутат Кнессета Дани Ятом заявил, что в повторном суде нет смысла, так как Игаль Амир сам признался в совершенном им преступлении, я снова вспомнила о том, что когда-то в совсем другой стране признание собственной вины считалось царицей доказательств. Но мы все-таки живем не в Советском Союзе 30-х годов!

- Вы верите в то, что в ходе повторного суда Игаль может быть оправдан?

- Все может быть. Вспомните дело Баранеса - он отсидел 14 лет за убийство девушки, а затем повторный суд признал его полностью невиновным. Кстати, когда по телевизору впервые показали Баранеса, только что арестованного за зверское убийство и изнасилование, я сказала мужу, что он невиновен: человек с таким лицом не может быть убийцей... Другое дело, что Баранес вышел из тюрьмы и был оправдан после того, как уже был полностью разрушен - и физически, и душевно. Но мой Игаль из другого теста - он и в тюрьме остается таким же сильным и упрямым, как был до этого...

- Знаете, я познакомился с вашим сыном за полгода до убийства Ицхака Рабина, когда он возглавлял голодовку протеста студентов Бар-Иланского университета, и тогда я был уверен, что вижу перед собой будущего депутата Кнессета. У меня и в мыслях не было, что он способен на такое... Он когда-нибудь говорил вам, что Рабина нужно убить?

- Никогда. Разумеется, в тот год у нас в доме постоянно говорили и спорили о том, что происходит в стране - так же, как думаю, говорили и спорили об этом во многих других семьях. Игаль не скрывал, что сильно разочарован в политике Рабина, считает ее опасной для страны, но эти высказывания никогда не переходили определенную границу, и я никогда не думала, что он воспринимает все это настолько близко к сердцу. Лишь позже я узнала, что он поделился этими своими планами с Хагаем, и тот сказал ему, чтобы он выбросил эту мысль из головы. Потом на свидании Хагай сказал мне, что он вообще ничего не знал о том, что Игаль утвердился в своем решении стрелять в Рабина и ранить его, и когда выяснилось, что в Рабина стрелял Игаль, он был в таком же шоке, как и все остальные...

- Погодите, вы хотите сказать, что ваш старший сын Хагай сидит в тюрьме зря?

- Вне всякого сомнения. Хагай действительно был приговорен к 15 годам тюрьмы совершенно ни за что - практически только за то, что, когда его спросили о том, как он относится к Игалю, он ответил, что в любом случае это - его брат, которого он любит. Еще он добавил, что понимает, почему Игаль это сделал... Ну, а потом в ходе обыска в его домашней мастерской - а он очень любил что-то мастерить! - нашли какие-то детали и заявили, что он собирался что-то такое изготовить для еврейского подполья. Поверьте, все это чушь - у него и в мыслях этого не было. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы засадить его в тюрьму на 15 лет! Ну, хорошо, допустим, он все-таки действительно планировал теракт против арабов, хотя, повторю, на самом деле это не так. Почему он должен отбывать наказание за это гипотетическое, несовершенное преступление не так, как все остальные узники, сидящие по этой статье, а в одиночной камере и в полной изоляции, как Игаль?! Только потому, что он его брат?! Вот вам еще один пример чисто сталинисткого подхода израильского так называемого правосудия к нашей семье. Сейчас пришло время подавать просьбу о том, чтобы Хагая, который отсидел две трети срока, амнистировали за хорошее поведение, но я не думаю, что эту просьбу удовлетворят.

- Давайте все-таки вернемся к Игалю. Вы когда-нибудь думали, что он способен на убийство? Каким вообще он был ребенком?

- Повторю, Игаль не хотел убивать Рабина - это я знаю совершенно точно. А если говорить о его человеческих качествах, то главным из них было и остается упрямство. Он всегда добивался того, чего хотел. Порой он ставил перед собой такие цели, что мне казалось, что у него для их достижения не хватит либо способностей, либо физических возможностей, но он компенсировал эти недостатки именно упрямством и силой воли. Особой общительностью он никогда не отличался и в районе, где мы живем, у него почти не было друзей - все его приятели жили в Тель-Авиве, где он учился. Возвращаясь домой после уроков, он почти не выходил на улицу - тут же утыкался в книги и читал, читал, читал. Знаете, его никогда не интересовали все эти мальчишеские игры ''в войну'' или во что-то другое, он никогда не дрался и в этом смысле был полной противоположностью Хагаю. Он и в армии, в отличие от Хагая, служил не потому, что мечтал об этом, а потому что так принято в нашем кругу. И потому то, что он поднял пистолет и выстрелил в человека, было для меня полной неожиданностью. Сейчас он остается таким же, как и был. И много читает - именно это помогает ему сохранить себя как личность.

- А что он читает?

- В этом смысле он всеяден. Конечно, он продолжает в камере учиться и значительную часть времени уделяет Талмуду. Но читает также и всевозможную художественную литературу, которую ему приносит Лариса.

- Как, кстати, вы относитесь к Ларисе Трембовлер и к их браку?

- Ларису мы знаем очень давно. И очень ее любим. Что к этому можно добавить?! Сейчас для нас крайне важно добиться, чтобы им разрешили уединиться и чтобы Лариса забеременела. Добиться, вопреки всем препонам, которые ставят на их пути. То, что Игаля лишают права побыть наедине с женой и завести ребенка, - права, которое есть у террористов и тех, кто совершил не одно убийство и изнасилование, на мой взгляд, является вопиющей несправедливостью и беззаконием.

- Вы верите, что настанет день, когда Игаль выйдет на свободу?

- Безусловно. В свое время я говорила, что он не просидит в тюрьме и десяти лет, но это - так, для того, чтобы позлить нашу левую прессу. Однако я и в самом деле верю, что, несмотря ни на что, рано или поздно Игаля амнистируют, причем это произойдет гораздо раньше, чем многие предполагают. О, какая истерия будет править бал в этот день на страницах газет!

- Откуда подобное предположение? Вы думаете, что выяснятся некие новые подробности, связанные с убийством Рабина или произойдет кардинальное изменение отношения к роли Рабина в истории страны и, соответственно, изменится и отношение к совершенному вашим сыном преступлению?

- Не знаю, но чувствую, что что-то произойдет. Я не хочу сейчас обсуждать политику Рабина - он мертв, а о мертвых плохо не говорят. Но мне кажется, что та ненависть, которой израильские левые окружили имя моего сына и всю нашу семью, в итоге начнет работать против них. А каждый их шаг пропитан именно ненавистью. Посмотрите, что показывают по телевизору, о чем говорят по радио и что пишут газеты в день, который они называют днем памяти Рабина: они пишут не столько о Рабине, сколько об Игале Амире и его семье, об обстоятельствах убийства Рабина! Но ведь если вы действительно хотите отдать дань памяти Ицхака Рабина, то говорить следует именно о нем, о том, что хорошего он сделал для страны и для народа. И уж никак не о его убийце!

- Вы знаете, очень часто говорят о том, что Игаль Амир своим преступлением добился лишь укрепления позиций израильских левых и нанес страшный удар по правому лагерю, причем по целому ряду причин. Во-первых, потому, что после убийства Рабина израильским левым начала симпатизировать часть их бывших противников. Во-вторых, потому что он дал левым повод говорить, что убийство премьер-министра совершил именно представитель правого лагеря и напоминать правым об этом убийстве, как только они переходят к сколько-нибудь острым обвинениям в адрес своих оппонентов...

- Мне кажется, что эти обвинения в адрес Игаля не имеют под собой никакой почвы. Во-первых, он не принадлежал ни к одной партии, ни к одной организации, включая каханистов. Во-вторых, он не был ни ''мафдальником'', ни ортодоксом - у нас действительно религиозная семья, но при этом мы не относим себя к какому-либо религиозному течению или определенному слою общества. Так что из-за него никто не может обвинить весь правый или религиозный лагерь в причастности к убийству. Такие обвинения возникли исключительно потому, что когда левые бросили их в лицо правым, последние вместо того, чтобы на них достойно ответить, почему-то предпочли молчать, и это молчание было истолковано как знак согласия. Между тем, почему считают, что Игаль совершил едва ли не первое политическое убийство в истории Израиля? Разве убийство членов экипажа и пассажиров с ''Альталены'', совершенное по приказу Бен-Гуриона, не было политическим убийством?! Разве Менахема Бегина не убили израильские левые, постоянно выкрикивавшие под его окнами ''Убийца! Убийца!''?! Ведь для того, чтобы убить, далеко не всегда нужно выпустить пулю! Я не хочу ни в чем оправдывать своего сына, но я хочу верить, что рано или поздно принципы гуманности, справедливости, равенства всех, в том числе и преступников, перед законом восторжествуют, а ненависть, подлость и двуличие получат то, что они заслужили.

P.S. В то время, как это интревью с Геулой Амир готовилось к печати, стало известно о решении мэрии Герцлии закрыть ее детский сад и лишить ее лицензии на занятие воспитанием детей. Официальным поводом для закрытия детского сада стал тот факт, что в нем насчитывалось меньше 10 детей, в то время, как согласно закону, в детском саду должно быть 10 и более воспитанников.