Споры о сионизме в России начала XX века

 Споры о сионизме в России начала XX века

 

 

Александр Локшин

В 1897 году Теодор Герцль – австрийский журналист, автор памфлета «Еврейское государство. Опыт современного решения еврейского вопроса» – организовал Первый Сио­нистский конгресс в Базеле и основал Всемирную сионистскую организацию (ВСО). Первый Сионистский конгресс официально заявил о задачах движения, состоящих в создании «охраняемого публичным правом общежития для еврейского народа в Палестине»[1]. Примечательно, что это новое движение стало предметом внимания и многочисленных комментариев российской общественности уже в самый ранний период его существования, то есть со времени возникновения в 1897 году и вплоть до смерти Герцля в 1904‑м.

 

Второй Сионистский конгресс. Базель, Швейцария. 1898 год

 

Прежде всего заговорили о самом конгрессе. О его ходе подробно рассказывал научно-популярный журнал «Мир Божий». В статье Г.А. Гроссмана «Национальное движение среди евреев (По поводу конгресса сионистов)» описывалась праздничная атмосфера на конгрессе, благожелательное отношение лидеров к делегатам с мест. Всеобщий интерес вызвал один из вождей движения – «молодой красивый брюнет д‑р Герцль – европеец в полном смысле слова, блестящий талантливый журналист». Тем не менее идею Герцля автор считал «большой иллюзией, хотя и полной благородного негодования, которой предстоит раствориться в единственно разум­ном течении современности, ведущем всех к братскому слиянию»[2].

 

О последующих конгрессах русскую общественность обстоятельно информировал влиятельный либерально-демократический журнал «Русская мысль»[3]. Популяризатором сионистского проекта среди видных деятелей русской культуры стал публицист Г.И. Гордон, разославший анкету об отношении к сионизму десяткам адресатам, большинство из которых на нее ответили. Выдержки из этих ответов со своими обширными комментариями с разъяснениями Гордон опубликовал в журнале[4].

 

Всех респондентов в зависимости от их отношения к сионизму можно условно разделить на «оптимистов», «скептиков» и «пессимистов». Безоглядных оптимистов оказалось крайне немного. К ним может быть отнесен писатель Д.Л. Мордовцев, известный своими выступлениями в защиту евреев еще с 1870‑х годов. В своем ответе он отмечал: «Еврейский народ заслуживает большего к себе сочувствия. Евреи дали нам величайшую из книг – Б-жественную книгу <…> Цивилизованный мир обязан заплатить свой неоплатный долг народу <…> возвратить утраченную им родину». Не было у Мордовцева сомнений и в реализации сионистского проекта: «Получив обратно в свое владение всю Палестину, еврейский народ, при его необычайной даровитости и поразительной энергии духа, создаст мощное государство». Писатель заключал: «И это сбудется, я этому глубоко верю, не погибнет тот народ <…> который под страшным гнетом пронес свои идеалы через тысячелетия и через реки крови»[5].

 

В целом положительно отнесся к сионизму как идее историк и один из идеологов российского либерализма, будущий лидер кадетской партии П.Н. Милюков. Он расценил сионизм как «смелую идею» и отметил, что она может иметь сильное плодотворное влияние на подъем культурного уровня евреев. Однако скептически отнесся к тому, что сионизм может решить еврейский вопрос. Он также считал, что еврейство, работая на свою национальную независимость, ослабит освободительное движение в самой России.

 

Писатель и публицист В.Г. Короленко писал, что сионистская «мечта несомненно заманчивая» и нельзя не сочувствовать «стремлению гонимого народа устроить собственное отечество», при этом признавался, что не составил себе определенного представления о практическом осуществлении данного проекта. Он указал на ряд препятствий для реализации этой идеи: международно-политические (видимо, настороженное отношение великих держав), социальные (однородность еврейского общества, преобладание в нем торгово-ремесленного элемента) и другие[6]. Короленко, как и известный экономист и историк, представитель «легального марксизма» М.И. Туган-Барановский, считал, что восстановление еврейского государства противоречит обычному ходу истории. Созданию государства, по их убеждению, должно предшествовать создание общества. В качестве примера Короленко указывал на Соединенные Штаты, куда прибыли сотни тысяч человек, и только затем сложились государственные формы. Здесь же пришлось бы идти обратным путем. Туган-Барановский, усмотревший в сионистской идее «проявление высокого идеализма», отмечал, что «ни одно историческое государство» не возникало таким образом, как это предлагают сионисты, и в случае успеха «образование еврейского государства было бы одной из величайших побед человеческого духа, какие только известны в истории <…> Еврейское государство было бы первым государственным организмом, созданным волей человека, и потому успех этого дела ознаменовал бы собой наступление новой эры всемирной истории».

 

Известный журналист, к тому времени – неофициальный редактор «Русской мысли» В.А. Гольцев писал, что ему много раз приходилось беседовать о еврейском вопросе «с дорогим для меня человеком Владимиром Соловьевым» и что их объединяло неприятие и возмущение травлей евреев в российской печати. Гольцев назвал сионизм «глубоко симпатичным движением», но при этом заметил, что «не уверен в его практическом осуществлении <...> Если бы не все евреи, а несколько миллионов их прочно устроились в Палестине – это было <...> большим утешением и серьезной поддержкой <...> Во всяком случае, я глубоко сочувствую этому движению»[7].

 

Максим Горький, уже известный писатель, также ответил на анкету и с присущим ему романтическим пафосом оценил сионистскую идею:

 

Мне говорят, что сионизм утопия <…> Но поскольку в этой утопии я вижу непобедимую, страстную жажду свободы, для меня – это великое дело жизни. Всей душой моей я желаю еврейскому народу <…> вложить все силы духа в эту мечту, облечь ее в плоть и, напитав горячей кровью, неустанно бороться за нее, чтобы победить все несправедливое, грубое, пошлое[8].

 

Горький даже собирался написать рассказ и там более определенно высказаться по данному вопросу. Однако это намерение осуществлено не было.

 

Как видим, позитивное отношение к сио­низму многих респондентов из демократического лагеря объяснялось солидарностью с требованиями равноправия для евреев и более того – протестом против травли евреев в реакционной печати и против дискриминационной политики властей, равно как и неприятием самодержавия в целом. Но и среди ненавистников самодержавия были не только «оптимисты», но и «скептики».

 

П.Ф. Якубович, известный народоволец, вернувшейся недавно с каторги, а также поэт и литературный критик, критически отнесся к сионизму: «Сионизм есть продукт чувства, законного возмущения современными гонениями, но со стороны логики <…> он не выдерживает критики». Якубович выражал опасение, что создание в отдаленном будущем собственного государства у евреев станет «источником прямой вражды, такого расцвета племенной вражды, какого еще не знал мир». Еврейского вопроса, считал Якубович, сионизм «не разрешит, а скорее запутает его». Евреи, которые никогда не помышляли о выселении, «привыкнут глядеть на себя как на гостей чужого народа»[9].

 

Примечательно, что в отличие от либе­рально-демократической «Русской мысли» либерально-народнический журнал «Русское богатство» был настроен решительно против сионизма. Одной из основных причин подобной позиции была неразработанность нацио­нального вопроса в народнической идеологии. Считалось, что этот вопрос походя будет решен после крушения деспотизма. На вопросы анкеты откликнулся один из «властителей дум» все еще сохранявшей приверженность народническим идеалам части российского общества, публицист и литературный критик, редактор «Русского богатства» Н.К. Михайловский. Он отнесся к сионизму крайне скептически: «…мне кажется, что осуществление сионистской задачи потребовало бы таких огромных материальных средств, каких никогда не окажется в наличности <…> Было бы очень прискорбно, если бы Европа лишилась такого энергичного и способного элемента, как еврейство»[10].

 

Помимо скептиков, у сионистского движения были и непримиримые противники. Литератор, ведущий публицист народнической «Недели», а затем реакционного «Нового времени» М.О. Меньшиков, националист и расовый антисемит, счел сионистскую идею утопией: «Евреев слишком много – современной опустошенной Палестине их не вместить». Главная идея Меньшикова отражала позицию русских православных кругов: «Палестина принадлежит не только им, но и христианам, и христианский идеализм не допустит возвращения Иерусалима народу, распявшему Христа»[11]. Ответ Меньшикова, как и почти всех респондентов, свидетельствует – это в своих комментариях отмечал и сам Гордон – о том, что они мало знали о сионизме и видели в нем очередное мессианское движение, ожидающее Мессию, который выведет евреев из изгнания, восстановит Иудейское царство и принесет избавление всему миру.

 

Решительное неприятие сионизма характеризовало позицию быстро распространявшегося в то время марксизма. Марксистский публицист М.М. Филиппов как раз и связывал сионизм с «ортодоксальным еврейством, воспитанным в духе талмудизма». По его мнению, евреям тоже следовало идти путем интернационализма, а «всякий идеал, построенный на религиозно-национальной почве, <…> всегда остается реакционным»[12].

 

Виктор Александрович Гольцев

Обложка журнала «Русская мысль». 1905 год

К дискуссии о сионизме присоединился и либерально-демократический журнал «Образование». Тяготевший в ту пору к социал-демократам А.С. Изгоев в статье «Двадцати­вековая трагедия» писал: «Сионизм как романтическая мечта о воскресении древнееврейской культуры – реакционная и вредная утопия <…> сионизм как мечта о восстановлении иудейского царства в Палестине – безвредная, но несбыточная утопия…» Однако поддержки и сочувствия публициста заслуживал «сионизм как стремление к рациональной и планомерной земледельческой колонизации евреями такой местности, которая могла бы служить для них “право­охраняемым убежищем”». Сионизм в форме «правильной колонизации» является одним из «паллиативных средств» в решении еврейского вопроса[13]. Куда более однозначной и решительной была позиция П.Б. Струве, в то время редактора заграничного журнала «Освобождение», выражавшего взгляды оппозиционной интеллигенции; Струве представил сионистское движение как «плод больного воображения», возникший из-за ненормального правового положения еврейского народа в России[14].

 

Выразителем антисионистских идей среди российских демократических изданий стал уже упоминавшийся журнал «Русское богатство». Там эту миссию на себя взял известный публицист и социолог С.Н. Южаков. Идеи сионизма явно противоречили социологической теории Южакова, предсказывавшего дальнейшее развитие социального прогресса, в котором основным стержнем станет этическое начало. В своих статьях он указывал на реакционный и утопический характер сионизма, на его опасность как для России, так и для самих евреев[15]. Южаков опасался, что объединение русских, германских, французских евреев может привести их к отчуждению от окружающих народов. Что же касается «палестинского проекта», то он явно неосуществим, по целому ряду факторов: перенаселенность, грозящая стране из-за наплыва евреев, османское господство, наличие мусульманских и христианских святынь. Это может привести, давал понять автор, к резне переселенцев. Но разве, вопрошал он, нет для евреев, чьи души переполняет «великий гнев», иного исхода, кроме как снова брать в руки свой старый посох? Выход не в скитаниях, утверждал автор, а «в приобретении признания своих человеческих прав, в приобретении отечества, не химерической обетованной земли с химерическим мессией, а реального отечества», каковым должна стать Россия. «Известная терпимость русского народа и глубоко гуманные основы русской образованности порукою, что время этого признания не за горами и что именно здесь, на русской почве, евреи обретут свое отечество. Они имеют на это полное и неоспоримое право, потому что они не менее других русских племен участвовали в создании русской культуры и гражданственности, русской образованности, русского материального и духовного состояния. Позаботимся же о том, чтобы это святое право на свое отечество было открыто и нелицемерно признано за евреями <…> Я верю в это будущее! – восклицал автор. – Уличному антисемитизму уже недолго инфицировать нашу жизнь»[16].

 

Как показали надвигавшиеся события, благородная вера Южакова явно не соответствовала российским реалиям. В канун выхода книжки журнала в конце августа – начале сентября 1903 года разразился гомельский погром, а через два года невиданная прежде кровавая волна еврейских погромов захлестнула всю страну. В своих последующих публикациях Южаков прямо указывал на юдофобские силы, которые, по его мнению, и провоцировали сионистские настроения. В частности, на реакционную газету «Новое время», которая была одной из самых массовых и читаемых в различных слоях российского общества, включая и высшие сферы, петербургских газет. «Новое время» изо дня в день занималось распространением всевозможных антисемитских слухов и клеветы. В целом ратуя за выдворение евреев из России – хоть в Европу, хоть в Палестину, к сионизму публицисты «Нового времени» относились негативно, опасаясь, что цель последнего – не вывезти евреев в Палестину, а основать Сион в среде российского еврейства, которое и так уже слишком обособленно и считается «государством в государстве».

 

Среди рьяных врагов сионизма были и российские радикальные партии, прежде всего РСДРП. Антисионистская критика использовалась лидерами эсдеков и для дополнительной дискредитации идейной платформы Бунда. В печатном органе РСДРП «Искре» В.И. Ульянов в 1903 году осуждал сионистские «выходки Бунда», отмечая, что «сионистская идея совершенно ложная и реакционная по своей сущности»[17], как и «сказки сионистов о вечности антисемитизма»[18]. Г.В. Плеханов пошел дальше и в полемической горячке в той же «Искре» «непоследовательным сионистам» – так он именовал бундовцев – приписал желание «утвердить Сион не в Палестине, а в пределах российского государства»[19].

Редакторы и сотрудники журнала «Русское богатство». 1903 год

Наиболее достоверные и полные сведения о сионизме оказались в распоряжении профессора Санкт-Петербургской духовной академии, гебраиста И.Г. Троицкого[20] и доцента Киевской духовной академии священника и гебраиста А.А. Глаголева[21]. В 1913 году Троицкий и Глаголев в качестве экспертов выступали на процессе Менделя Бейлиса и решительно высказались против обвинений евреев в ритуальных убийствах.

 

Троицкий в своей публичной лекции «О сионизме в современном иудействе», опубликованной в журнале «Христианское чтение», стремился познакомить русскую общественность «с сущностью сионизма, основной причиной его возникновения, деятельностью и возможными последствиями»[22]. Троицкий определял сионизм как «стремление весьма значительной части современных евреев к созданию в Палестине самостоятельного государства на началах еврейской истории и современной культуры». Профессор полагал, что в священных книгах, молитвах, в сочинениях еврейских богословов «находятся места, которые содержат в себе implicite основные положения сионизма». И более того: «Всякий правоверный еврей является, in potentia, сио­нистом». Удивительно, как Троицкому, неплохо знакомому с еврейскими источниками, остался неизвестным тот факт, что сионистское движение вызвало буквально яростное неприятие со стороны большинства иудейских религиозных авторитетов[23]. Далее в своей лекции профессор отмечал, что сионизм не сформировался бы в наше время в виде «особого исторического явления», если бы не рост антисемитизма во многих странах не заставил евреев задуматься о создании собственного государства. Благодаря Герцлю сионизм стал «особым политическим интернациональным движением»[24]. Троицкий был хорошо осведомлен о последних знаковых событиях в сионистском движении: о встречах Герцля с турецким султаном, о сионистских конгрессов, съездах сионистов в России и других странах; он знал, что на одном из международных конгрессах было решено принять все меры к тому, чтобы «воскресить в еврейской массе древнееврейский язык – сделать его живым народным языком»[25]. Троицкий выступал и как глубоко верующий православный христианин, заявляя, что выражает мнение всех направлений христианства», не ведая при этом, что у сионистов и, в частности, у самого Герцля оказалось немало сторонников среди влиятельных христиан Европы, включая правящие круги Германии и Англии. «Общее настроение христианского мира будет против того, чтобы Палестина с ее священными для христиан местами перешла в руки иудеев, в этой мысли будут солидарны все между собой христианские вероисповедания»; «аналогичной будет позиция исламского духовенства»[26]. С этой стороны сионизм представлялся Троицкому не более чем утопией. Но он увидел в программе сионизма и другой потенциал, вполне способный осуществиться. Сионистская деятельность способствует подъему национального самосознания евреев, а благодаря международным сионистским конгрессам «достигается объединение между собой и взаимный обмен мыслей иудеев, разбросанных в разных местах земного шара»[27]. Таким образом, в сионистском проекте Троицкий прозорливо увидел важное начало, которого не замечали ни сторонники, ни противники этого движения в начале XX века. Именно под влиянием сионизма, заявлял богослов, «иудей­ская нация <…> начинает вновь сознавать себя единым организмом, не только национальным и религиозным, а также прежде всего политическим». Один из основных выводов статьи таков: «благодаря сионизму в политическую жизнь современных народов привносится новый политический фактор – “иудейство”, который может иметь весьма большое значение»[28].

 

В ответ на эту публикацию редакция журнала «Христианское чтение», руководствуясь принципом audiatur et altera pars[29], поместила «Открытое письмо д‑ра Гордона Г.И.». Страстный апологет сионизма, Гордон указывал, что «не религия будет противостоять в возвращении нам Палестины и Иерусалима <…> а люди, не желающие принимать ее [религии] заветы так широко, как они начертаны». Он отмечал, что Иерусалим может остаться для всех святым городом, кому бы он ни принадлежал. К утверждению Гордона Троицкий сделал примечание, которое, по сути, стало квинтэссенцией его собственной статьи: «Палестина отнята у евреев по особому изволению Божьему <…> отвергая сына Божия, евреи перестали быть народом Божьим и лишили себя права на дальнейшее пребывание в Палестине…»[30] Возможность возвращения евреям исторического права на Палестину православный богослов видел только в одном – в массовом крещении.

 

В свою очередь А.А. Глаголев в своей статье продемонстрировал глубокое и детальное знакомство с сионизмом, как с различными течениями и спорами внутри движения, так и с его политической активностью на международной арене. Автор особо выделял «духовный сионизм», ставивший перед собой «культурно-просветительные» задачи и направленный на духовное возрождение народа, и указывал на «искреннее сочувствие» таковому «со стороны христиан»[31]. Любопытно, что священник Глаголев осуждал «полное пренебрежение» сионизма иудейским вероучением – ведь «только религия и богослужение поддерживают в евреях живое стремление к Сиону и будят воспоминание о прошлом значении еврейского народа»[32]. К некоторым идеям сионистского проекта Глаголев отнесся с пессимизмом. Он недоумевал: «Мыслимое ли дело образовать государственных мужей [для будущего еврейского государства в Палестине] из среды евреев черты оседлости?»[33] Окончательное отношение Глаголева как глубоко верующего христианина к сионизму выражено в заключительных фразах статьи: «Народ еврейский не только сам обретет в христианстве истинное благо, но и от себя внесет новую живую стихию в жизнь христианских сообществ <…> когда покорится слову Евангелия. Только сионизм <…> отнюдь не представляет прямого пути к этой заветной цели, а разве является отдаленным предшественником известного славного события, каково принятие еврейства в лоно церкви…»[34]

 

Между тем на «Открытое письмо» Гордона откликнулся обширной статьей профессор Петербургской духовной академии Е.П. Аквилонов – православный богослов, идейно близкий к формировавшемуся тогда монархическому Русскому собранию, а через два года – черносотенному «Союзу Русского народа»[35]. Его реакция на сионизм была куда более жесткой, чем Троицкого и тем более Глаголева, и наполнена антисемитскими инвективами.

 

Аквилонов обращал внимание «на одно обстоятельство, которое не учли господа сио­нисты»: христиане куда больше, чем они, имеют право на оспариваемое наследство. Мы, христиане, заявлял богослов, в несравненно большей степени, по силе духовно-религиозного родства, чем иудеи по плоти, являемся истинными потомками Авраама. Поэтому «нам принадлежит не только Тора и Невиим [Книги Пророков], но вместе с ними и Святая земля», поэтому именно христиане и являются «истинными сионистами». Если бы Палестина и досталась евреям, то что бы «сделали переселенцы с христианскими святынями»? Для православного фундаменталиста ответ очевиден: «Нам, русским, ведома история польского владычества в Белой и Малой Руси, а в этой истории много страниц занято повествованием “о жидовских утеснениях” православному народу и самых наглых издевательствах над религиозными верованиями <…> а также о безбожно-тяжких налогах, которые должно было платить иерусалимским дворянам наше западнорусское быдло», – с негодующей иронией повторяет православный профессор юдофобские мифы, неоднократно опровергнутые многими историками[36]. Можно ли думать, вновь задавался вопросом Аквилонов, что «современные иудеи уступят своим предшественникам в доходной эксплуатации религиозными чувствами всех христиан»? Передача иудеям Святой земли может иметь «роковые последствия», в том числе «страшное кровопролитие». Завершал Аквилонов свою публикацию тем, что пора «истинного сионизма» настанет лишь тогда, когда иудеи примут христианство. Правда, он совсем не верил в то, что такой шаг смогут сделать современные сионисты[37].

Одна из полос газеты «Новое время» от 5 (17) мая 1896 года

В неприятии сионизма солидарны друг с другом оказались самые различные группы российского общества, которые во всех других случаях находились по разные стороны баррикад. Причины этого неприятия были самые противоположные: от марксистского интернационализма до расового антисемитизма или православной юдофобии.

 

Но, как мы видим, существовал и крайне разноликий лагерь сторонников сионистского проекта. Главным образом, это были буржуазные либералы, а также некоторые «легальные марксисты», народники. В какой-то мере сюда можно отнести и некоторых православных богословов. Правда, в их восприятии выхолащивалась сама сионистская идея, становясь не еврейской, а христианской. Многие российские сторонники сионизма протестовали таким образом против юдофобской политики властей и реакционно-охранительной прессы.

 

В период первой русской революции и в последующие годы бурные споры о сионизме становятся явно маргинальными для российского общества. Да и вера самих сио­нистов во внезапное и полное решение еврейского вопроса и реализацию сионистской программы сменяется пониманием того, что сионизм – длительный и сложный процесс, который может увенчаться успехом далеко не сразу[38].

 

Всемирное сионистское движение обретает массу оттенков и направлений, отличающихся друг от друга как тактическими, так и стратегическими установками: от верхушки Всемирной сионистской организации, продолжающей линию Герцля и поддерживающей контакты с правительственными кругами, до социалистических и марксистских сионистских партий и организаций, ориентированных на социальную революцию[39]. Стремясь сохранить популярность среди определенной части еврейского населения в период первой революции, российская сио­нистская организация на своем съезде в Гельсингфорсе в 1906 году по инициативе одного из ее лидеров, Владимира Жаботинского, принимает решение о присоединении сионистского движения к российскому освободительному движению[40].

 

С революции 1905 года и вплоть до большевистского переворота 1917‑го сионистские партии были неотъемлемой частью еврейского политического ландшафта в России. Пережив ренессанс после Февральской революции, сионистское движение в виде некоторых своих структур смогло продолжить существование и в Советской России вплоть до второй половины 1920‑х годов.

 

---

[1]     Наша программа. Сионистские демократические группы. Берлин, 1923. С. 3.

[2]     Мир Божий. Ноябрь 1897. II паг. С. 42, 50.

[3]     См.: Л. Я-е. Третий конгресс сионистов // Русская мысль. 1899. № 10; Он же. Пятый конгресс в Базеле // Там же. 1902. № 3.

[4]     Гордон Г.И. Сионизм и христиане // Русская мысль, 1902. № 7. II паг. С. 178–196.

[5]     Там же. С. 185.

[6]     Там же. С. 188.

[7]     Там же. С. 192.

[8]     Там же. С. 195.

[9]     Там же.

[10]    Там же. С. 186.

[11]    Там же. С. 190.

[12]    Там же. С. 192.

[13]    Изгоев А.С. Двадцативековая трагедия // Образование. 1903. № 11. С. 67.

[14]    Освобождение. 1903. Вып. 56.

[15]    Южаков С.Н. Сионистское движение среди евреев // Русское богатство. 1897. № 12; Он же. Политика // Там же. 1903. № 9–11.

[16]    Он же. Политика // Русское богатство. № 11. С. 178.

[17]    Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 72.

[18]    Там же. Т. 7. С. 121.

[19]    Плеханов Г.В. Сочинения. Т. 13. C. 165.

[20]    В православных и академических кругах профессор Троицкий был известен как автор ряда трудов по гебраистике, в том числе выдержавшей два издания работы «Религиозное, общественное и государственное состояние евреев во время Судей. (СПб., 1885; 1886), а также «Грамматики еврейского языка» (СПб., 1897), популярного сочинения «О Талмуде, его происхождении, составе и употреблении у современных евреев» (СПб., 1901) и др.

[21]    Кандидатская диссертация Глаголева «Ветхозаветное Библейское учение об Ангелах» получила высокую оценку в православных богословских кругах. Во время еврейского погрома в Киеве в октябре 1905 года священник Глаголев небезуспешно увещевал толпу погромщиков не заниматься «нехристианским богопротивным делом». В 1937 году был арестован органами НКВД и погиб в Лукьяновской тюрьме в Киеве. Его сын, священник Алексей Глаголев, во время фашистской оккупации (1941–1943 годы) Киева спас десятки евреев. Институт «Яд ва-Шем» присвоил ему звание «Праведник мира».

[22]    Троицкий И. О сионизме и современном иудействе // Христианское чтение. 1903. № 5. С. 745.

[23]    См., например: Рабкин Я. Еврей против еврея. Иудей­ское сопротивление сионизму. М., 2009.

[24]    Троицкий И. С. 747.

[25]    Там же. С. 753.

[26]    Там же. С. 757.

[27]    Там же.

[28]    Там же. С. 758.

[29]    Следует выслушать и другую сторону (лат.).

[30]    Открытое письмо д‑ра Гордона Г.И. профессору Троицкому по поводу чтения о сионизме // Христианское чтение. 1903. Май. С. 759. С. 759 (прим.).

[31]    Глаголев А.А. Сионистское движение в современном еврействе и отношение этого движения к всемирно-исторической задаче библейского Израиля // Труды Киевской Духовной академии. 1905. Т. 1. № 4. С. 562.

[32]    Там же. С. 563.

[33]    Там же. С. 559–560.

[34]    Там же. С. 564.

[35]    Аквилонов Е. О Сионизме. Ответ на «Открытое письмо д-ра Гордона проф. Троицкому. СПб., 1905.

[36]    Из работ, доступных на тот момент, см., например: Кулиш П.А. Украинские казаки и паны в двадцатилетие перед бунтом Богдана Хмельницкого // Русское обозрение, 1895. № 5; Кулишер М.И. Прошлое и настоящее // Восход. № 2; Галант И.В. Арендовали ли евреи церкви на Украине. Киев, 1909.

[37]    Аквилонов Е. С. 19.

[38]    Гринбаум И. III Всероссийский съезд сионистов в Гельсингфорсе в 1906 г. Пг., 1917.

[39]    Френкель Й. Пророчество и политика. Социализм, национализм и русское еврейство. М., 2008. С. 372–466.

[40]    Маор И. Сионистское движение в России. Б. м., 1977. С. 240.

Источник: ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.