ИДЕАЛЬНАЯ ЖЕНА

ИДЕАЛЬНАЯ ЖЕНА

Ездил я как-то на скорой помощи. Не как фельдшер и не как врач и даже не как пациент – Боже упаси - как ротозей. Решил изучить жизнь врачей так сказать изнутри, как изучают они нас посредством своих фибро и гастро скопов. Договорился с хорошими знакомыми, причину придумал – мол надо мне уметь, если что, оказать первую помощь, ну там вырезать аппендицит, роды принять или почку пересадить, потому что кругом пустыня или море и помощи ждать не от куда. В общем наплел с три короба. - Ладно,- согласились мои знакомые,- Хочешь – валяй. Только после не жалуйся. Пристроили меня на хорошую подстанцию в самую лучшую бригаду. Первого выезда я ждал как откровения, все думал может и я на что сгожусь и даже кого-то спасу. А тут как раз команда: - Шестая бригада – на выезд. Шестая бригада это в том числе я. Подошел фельдшер. Подтянулся врач. - Чего там? - Помирает кто-то. Воровского 17. - А-а… Тогда пойду допью кофе. - Так ведь там пациент помирает!- напомнил я. - Ну да,- согласился врач,- Только пока мы доедем – все-равно помрет. Или сам по себе выживет. Все от бога… И точно, пошел допивать свой кофе. Это я к чему?… Это я к тому, что все врачи сильно не романтики. Реалисты они. И циники. Профессиональное это… Наконец собрались и поехали. Не спеша. - У киоска притормози,- попросил врач,- Сигарет куплю. Кончились. Притормозили. - А чего мы так медленно?- тихо спросил я. - А куда торопиться?- удивился фельдшер,- Лично я не спешу в морду получать. Там ведь кто помирает – там алкаш помирает. Главное дело все-равно не помрет – всех переживет. И тебя и меня… Мы все эти адреса как пять пальцев. Знаем – бывали… И точно, встретил нас алкаш – бодренький такой для покойника. - Вы где?... Вы чего так долго?... Ездят они… А человеку, пролетарию, сдохнуть – да? - Лучше б сдох! - крикнула жена пролетария,- Доктор – усыпите его что-ли. Совсем! - Он меня не усыплять, он меня спасать должен. Обязан!- заорал в ответ алкаш. Инфантильный как сытый питон доктор чего-то там вколол, чего-то дал съесть и чем-то запить. - Ну все - мы пошли. И мы – пошли. Потом были другие адреса и были умирающие и умершие и все это буднично, без криков – «Он уходит от нас», не как в сериалах. Все скучно – до оскомины. «Он уходит от нас» я слышал из уст врачей лишь однажды, когда они говорили о заместителе главврача. И еще они добавили – «Наконец-то!» И «Давно пора». Это я все к чему?... Ах да… Про жену… Дойдем и до жены… Скоро ко мне привыкли. И я – привык. И меня уже заставляли таскать носилки и держать и поворачивать пациентов и даже подавать какие-то там ампулы. И я уже не морщился от вида крови и не шмыгал носом от запахов. Разных. Потому что болезнь это штука, в первую очередь, малоаппетитная – кровь, гниль, тяжелый дух, капризы, угрозы и слезы родственников. Тоска. Отчего врачи со стажем – как черепахи в панцире – непробиваемы. Ничем! - Помер что ли? - Вроде да. - Ну ладно… Время поставь. И ампулы собери… Соболезнуем… Натоптали мы тут у вас… А то - сидят в машине – рядом покойник переломанный словно его через мясорубку прокрутили, а они беляши трескают. И говорят: - Мясо не прожаренное, сыроватое мясо-то… - Ага… И все им по барабану. Хотя, иногда, и их пробивает… Так вот теперь про жену… Идеальную. Был вызов в район застроенный частным сектором, где сам черт ногу… Но водитель ехал уверенно - водители скорой каждую дырку в любой дыре знают. Едем. На этот раз быстро – видно про этот адрес бригада ничего такого не знала. Водитель даже мигалку включил. Направо, налево, разворот под кирпич. Приехали. Небольшой, в три окна домик, наличники, забор деревянный. Возле забора мужик стоит. Лет семидесяти. Бросился к нам как к родным, чуть под машину не лег. - Скорей, скорей, помирает! Потащил в дом. В доме прибрано и половички расстелены. - Туда-туда! Утянул за перегородку. За перегородкой – кровать. На кровати женщина. Видно - жена. - Что с ней? - Помирает! Утром стало плохо, а теперь – вот. Женщина лежала недвижимо, с закрытыми глазами с руками сложенными на груди и даже было не понятно, дышит она или нет. Врач кивнул фельдшеру. Тот раскрыл сумку. И по тому, как кивнул врач, фельдшер все понял. И я - понял. Со стороны – да, не сообразишь, но я с ними уже поездил и научился читать между строк. Нечего тут было делать ни скорой ни вообще помощи. - Ну что?... Как?... Она будет жить?...- суетился, спрашивал мужик. Хотя она – УЖЕ не жила. Врач померил давление, чего-то послушал в фонендоскоп. Но так - для отчистки совести. - Эй, вы слышите меня?- спросил он. И громче - Э-эй! Поворочал, потряс больную. Никаких реакций. Вообще никаких – пациентка не видела, не слышала, не чувствовала. Ее уже здесь не было. Она была уже – там. Но прежде чем ее отпустить, врач должен был совершить ряд манипуляций призванных задержать покойницу на этом свете еще минут на двадцать. Фельдшер вколол чего-то в вену. И ввел чего-то под кожу. - Ответьте! Вы слышите меня? Но пациентка даже не шелохнулась. Даже после кубиков. Все… Врач расслабился. Он больше не препятствовал. Он сделал все что мог, согласно инструкции Минзрава. Теперь он мог умыть руки… - Дайте полотенце. - Что?- не понял мужчина. - Полотенце!- повторил врач. - А?- мужчина начал растеряно оглядываться,- Полотенце?... Да? Я не знаю где… Счас. И повернулся к жене. Мертвой. - Маша, Маша, где у нас полотенца лежат? А? Полотенца где? Доктор просит. Врач остолбенело глядел на мужика. - Маша. Маша скажи! Врач моргнул фельдшеру, чтобы тот приготовил шприц с успокоительным. И, наверное подумал, что придется вызывать психбригаду и может даже связывать мужику рукава. - Ма-аша! И тут, что-то такое случилось – невообразимое, потому что женщина шевельнулась, вздохнула и открыла глаза. - Маша, где у нас полотенца?- буднично спросил муж. - Там!- ответила покойница,- В шкафу,- И показала пальцем. У врача отпала челюсть. У фельдшера покатилась ампула. Женщина закрыла глаза и замерла. - Шприц! - заорал врач,- Три кубика!... Два кубика!... И еще!… Вы слышите меня? Женщина ничего не слышала. - Эй, откройте глаза!- просил доктор, тряся омертвевшую пациентку за плечо. Причем, довольно грубо. Та лежала неодушевленным бревном. С руками сложенными на груди. Вкололи три кубика. И еще два. - Вы слышите меня? Слышите? Ни хрена! Бабушка не подавала признаков жизни. Никаких. Бабушка умерла. Фельдшер замер со шприцом в руке. Врач покачал головой. Фельдшер опустил шприц. Из-за перегородки вышел муж. Без полотенца. - Я не нашел,- виновато развел руками он. - Да черт с ним, не надо полотенца, - ответил врач вставая и собираясь уходить. - Маша, я не нашел полотенце. Его нет в шкафу. Женщина дернулась, вздохнула. И открыла глаза. Врач – сел. И фельдшер тоже. Женщина обвела всех бессмысленным, потусторонним взглядом. - Маша, там нет полотенец,- пожаловался муж, - Я искал. Взгляд пациентки приобрел осмысленность. - Посмотри на верхней полке, под пледом. - А-а, под пледом. Ладно посмотрю. Муж ушел за перегородку. - Шприц!- прошептал врач. - Вам? - Нет – ей!... Я все это видел! Я там был! Я – хоть под присягой. - Охренеть!- выдохнул врач,- В конец! Добавил что-то про кубики и крикнул: - Эй вы, как вас там… Да – вы! Идите сюда! Быстрее! Муж пришел. Без полотенца. - Вы это, спросите ее,- сказал врач, неуютно поеживаясь под халатом, потому что ощущал себя полным идиотом,- Спросите…, как она себя чувствует? Муж кивнул. - Маша… Маша… Доктор спрашивает как ты себя чувствуешь? Врач диковато смотрел на мертвую женщину. Взглядом заинтригованного паталогоанатома, который только что вскрыл покойника и что-то там нашел чего быть не должно. Что-то лишнее. - Маша. Маша! Маша!... Хм… И опять, откуда-то из бездны, из мрака того света, с самого дна, женщина пошла на зов своего мужа и, карабкаясь и цепляясь за его голос, вышла, вынырнула, вернулась. И спросила: - Что ты? - Вот, доктор спрашивает - как ты себя чувствуешь? Доктор нехорошо улыбнулся. - Я… Спасибо… Да… Лучше. Ты полотенце нашел? - Нет. - Извините доктор, он у меня такой беспомощный. Я сейчас, я сама… - Лежать! – заорал доктор. Потому что, вдруг, поверил, что эта покойница сможет встать и пойти за перегородку, и влезть на табуретку и перерыв белье найти и принести ему полотенце и еще на руки полить! - Не надо, я сам,- предложил муж. - Назад! - Но полотенце… - Какое полотенце?... Какое на хрен полотенце… Не нужно мне никакое полотенце! Говорите с ней. - О чем, - Не знаю! О чем угодно. Говорите! Раз вы такой… - доктор даже подходящих слов подобрать не смог, - Говорите! А про себя подумал про пушного зверька и про то, что медицина здесь точно - бессильна. Правда совсем в ином, в не привычном, контексте. А покойница, только теперь осознав расположившуюся подле нее медбригаду, стала перебирать по одеялу пальцами и озабочено спросила: - Ты чай… Ты их… Напоил?… - Нет… А сахар, где у нас? - Там, в буфете, на средней полке. И доктор сказал: - М-м-м!- и еще:- Ёе-е!- и еще,- Твою маму!... Потому что когда мы не знаем что сказать, от избытка чувств, всегда так говорим. И еще сказал фельдшеру, безнадежно махнув рукой: - Давай, вызывай реанимационную бригаду. Быстро! И предупреди их, чтобы они его в больницу с собой взяли. - Кого? - Мужа! - Зачем?- подивился фельдшер. - В качестве… дефибриллятора! После, в машине, доктор долго-долго молчал, уперев кулаки в подбородок, а потом вздохнул: - Никогда не завидовал пациентам. Вообще – никогда. А этому – завидую. По черному!... Он же даже не знает где сахар!... Какую жену отхватил!... Какую!... Идеальную! И снова замолчал. Окончательно. Наверное, своих жен вспомнил. Всех четырех, с которыми был в разводе. И тут я с ним, конечно, согласен. Повезло – мужику. Что да – то да! Но, может было за что… Больше я с той бригадой не ездил. И вообще – не ездил. Хватило…
Андрей Ильин