Соединенные Штаты Израиля

08.04.2019

Государство Израиль не просуществовало и трёх месяцев. Поток беженцев оттуда – вчерашних узников концлагерей и обитателей выжженных местечек – согласились принять США. Там им даже предоставили автономию на Аляске – но не навсегда, а только на 60 лет.

И вот на дворе 2008 год, самостоятельной еврейской Аляске осталось существовать не более двух месяцев. Жители Ситки лихорадочно ищут выход: кто-то надеется получить грин-карту, кто-то задумал переехать в Австралию, но многие мечтают, что именно сейчас всему народу откроются пути в Эрец-Исраэль. Вот только не все из этих путей окажутся праведными.

К счастью, всё это – фантастика, альтернативная история. К счастью – не только потому, что наше еврейское государство в Израиле существует и процветает, но и потому, что на основе этого замысла Майклу Шейбону удалось написать уникальную книгу – роман «Союз еврейских полисменов». Кстати, сразу после выхода книги – всё в том же роковом для еврейской Аляски 2008 году – книга получила обе главные литературные премии в области фантастики: «Хьюго» и «Небьюла».

В романе – казалось бы, лёгком и развлекательном – Майкл Шейбон совершает невероятный интеллектуальный поворот. Он даже не воссоздаёт, а создаёт заново целостный мир идишистской культуры, уничтоженный фашистами. Но теперь это не мир штетлов, а мир большого города с его манящими огнями, соблазнами и достижениями цивилизации. И в первую очередь это мир языка – живого языка идиш, маме-лошн, которому не позволили умереть, государственного языка еврейской страны. Идея романа пришла Майклу Шейбону, когда он увидел разговорник для туристов «Как это сказать на идише», и он решил создать мир, где эта книга не выглядела бы странной.

И мир этот получился очень убедительным. Полицейских патрульных здесь называют «латке», мобильный телефон – «шойфер», сами себя граждане Ситки кличут аидами. Реальность, окончившаяся вместе со Второй мировой войной, здесь благополучно живёт и развивается в XXI веке. В целом Ситка – светское государство, но по городским улицам ходят хасиды, или «черношляпники», самого разнообразного толка. Они даже поделили между собой территории, а межевые споры решает специально избранный кордонный мудрец. Кроме реальных исторических хасидских направлений в романе присутствует и вымышленное – вербовские хасиды. Они, оставаясь крайне религиозными, тем не менее так хорошо усвоили американский образ жизни, что превратились в настоящих гангстеров со своим укладом и структурой власти – в итоге держат в страхе всю Ситку.

Цивилизация Ситки оказывается и памятником миру местечек, и логичным его продолжением – в языке, кухне и именах, как у героев Шолом-Алейхема: Менахем-Мендель, Эстер-Малке, Герц. Но есть в этой цивилизации и абсурдное, чуть сдвинутое, как в кривом зеркале, искажение. Перед нами яркий, живой, но абсолютно мультяшный мир: «Узкая с одного конца и расширяющаяся к другому площадь напоминает нос карикатурного еврея. В нее впадает с полдюжины кривых дорожек, протоптанных давно канувшими в Лету украинскими козами или зубрами вдоль фасадов добросовестных копий утраченных украинских оригиналов. Диснеевский штетл, сияющий и чистенький, как только что сфабрикованное свидетельство о рождении».

Удивительно, но этот любовно, детально выписанный мир – не самоцель романа. Жанр «Союза еврейских полисменов» – не альтернативная история, а детектив, разворачивающийся в альтернативно-историческом антураже. И это настоящее литературное хулиганство, заново подсвечивающее уже ставший привычным классический нуар. Перед нами именно нуарный детектив, в некотором смысле оммаж Майкла Шейбона Рэймонду Чандлеру, и главный герой «Союза еврейских полисменов», полицейский Мейер Ландсман – персонаж для жанра традиционный. Ему около 40 лет, он брутален, но нежен в душе, сигареты смолит одну за другой, почти алкоголик, после семейной драмы его выставила жена, так что и живёт он в сомнительной грошовой гостинице.

В соседнем номере этой гостиницы герой и натыкается на труп наркомана, перед смертью разложившего шахматную доску и сделавшего последний укол, перетянув руку ремешком от тфилин. Правда, умер он не от передоза, а от выстрела в затылок. Тайну этой смерти и предстоит разгадать Мейеру Ландсману. С самого начала в романе появляется тема шахмат. «Союз еврейских полисменов» – детектив интеллектуально-шахматный, с прямыми отсылками даже не столько к «Фламандской доске» Артуро Переса-Реверте, сколько к более авторитетным, уже не развлекательного жанра «первоисточникам» – Владимиру Набокову и Хорхе-Луису Борхесу.

Разумеется, и сама разгадка детективной интриги невозможна без решения шахматной задачи, и вся книга оказывается наполнена чёрно-белой, не знающей полутонов, напряжённой атмосферой игры: «Ландсман видит, как все это начинает обретать для нее смысл, не как улика, или доказательство, или шахматная задача, а как часть истории преступления. Преступления, совершенного против человека, у которого больше не осталось ни единого хорошего хода».

Ни один настоящий детектив не обходится без помощника. Есть помощник и у Ландсмана – его двоюродный брат, полицейский Берко Шемец. Такая личность могла появиться только в Ситке – он и еврей, причём религиозный, соблюдающий, и индеец-тлинкит, до 13 лет росший в индейской деревне с тлинкиткой-матерью, лишь изредка видя своего отца Герца: «И вот тогда Берко открывает дверцу и являет улице свою могучую фигуру потомка племени Медведей, свой царственный профиль, достойный быть отчеканенным на монетах или высеченным на склоне скалы. А в руке у него жутчайшая палица, какую когда-нибудь видел в своей жизни еврей или шейгец, – точная копия той, которой, как говорят, размахивал вождь Катлиан во время Русско-тлинкитской войны 1804 года, когда русские были разбиты наголову. Берко смастерил ее, чтобы отпугивать евреев, когда ему было 13 лет и он был новичком в лабиринте Ситки. И палица не подвела и до сих пор не подводит, потому-то Берко и держит ее на заднем сиденье Ландсмановой машины».

С образом Берко Шемеца важен ещё один жанровый поворот романа: перед нами не только еврейский детектив, но и еврейский вестерн, точнее, поствестерн. В XXI веке индейцы не скачут на конях и не издают боевых кличей, но споры за территорию, за политические прерогативы между коренным населением и пришлым оказываются не менее напряжёнными, чем во времена Оцеолы и Чингачгука.

Майкл Шейбон. Союз еврейских полисменов. Перевод с английского Елены Калявиной. М., Иностранка, 2019.

Евгения Риц