Мамаша Мандельбаум

31.08.2018

Эта торговка начинала с продажи старья, но в Нью-Йорке стала королевой армии воров. Легко сбывая краденое, она щедро платила подельникам, полиции и властям. Вскоре в ее империи уже была школа малолетних преступников и отдел по работе над ограблением банков. Когда Фредерику Мандельбаум все же решили посадить, она сбежала в Канаду – с миллионом долларов и сумкой бриллиантов.

Фредерика Вайснер появилась на свет где-то между 1818 и 1827 годами в Касселе, который со временем станет прусским. О ее семье известно лишь то, что отец промышлял мелкой торговлей, пытаясь прокормить жену и семерых детей. В 1848 году Фредерика вышла замуж за Вольфа Мандельбаума, человека скучного и неамбициозного. Он тоже торговал –провизией и старыми вещами вразнос, и жена подхватила его бизнес. Перепродажа рухляди и старого шмотья их кормила, но недолго – вскоре местные законы ограничили торговлю и свободу передвижения для евреев. Вдобавок в середине 1840-х в Европе случился неурожай картофеля, главного продукта в рационе бедняков. Люди тысячами умирали от голода. На фоне страшной бедности в 1850 году Мандельбаумы решили перебраться в США.

Первым в Нью-Йорк отправился Вольф, вслед за ним в каюте третьего класса приехала и Фредерика с маленькой дочерью. Они прописались в квартале под лирическим названием Маленькая Германия в Нижнем Манхэттене, где по обыкновению селились выходцы из бесчисленных немецких княжеств. Правда, о немецком порядке и чистоте тут и речи не шло: район был винегретом из бедняцких домов, душных мастерских и мелких лавок, а еще крыс, болезней и криминала. Квартирка Мандельбаумов была однокомнатной дырой в тесном деревянном здании без центрального отопления, с водой и удобствами на улице.

На новом месте Фредерика занялась прежним делом – торговлей старьем и обрезками тканей. Ее сложно было не заметить – ростом за 180 сантиметров и весом больше 100 килограммов, эта дама была во всех смыслах выдающейся торговкой. Где старые вещи – там и краденое. К Фредерике все чаще подходили с просьбами сбыть товары – от ценной мелочи из чужих карманов до мебели. Она не отказывала, но принимала товар не дороже чем вполовину от реальной стоимости.

Фредерика никогда не брала ничего, на что бы у нее не было клиента, но если уж покупала, то вопросов не задавала. Это качество, вкупе с тем, что она отлично говорила по-английски и действительно разбиралась в товаре, обеспечило ей уважение в воровских кругах. Первое время главными поставщиками Фредерики были «уличные крысята» – беспризорники или дети бедняков, шнырявшие по улицам и салунам, обчищая карманы пьяных и невнимательных граждан. Мировой финансовый кризис 1857 года стал для Мандельбаум подарком. Тысячи людей теряли работу, а она только радовалась: чем больше голодных и обнищавших принимала улица, тем шире становилась ее сеть. C ней начали работать квалифицированные воры, грабители и взломщики.

Бизнес шел вверх, и Мандельбаумы переехали из обшарпанной норы в квартиру попросторнее, а к 1865 году купили трехэтажный дом с большим подвалом и пристройками на углу улиц Клинтон и Ривингтон в том же Нижнем Ист-Сайде. На первом этаже Фредерика открыто торговала галантерейным товаром, большую часть которого составляли краденые вещи – их она принимала с черного входа. Часть товара Мандельбаум придерживала в пристройках и подвалах, пока не утихнет шум, а часть переделывала до неузнаваемости и сразу продавала. Например, некоторые драгоценности она отправляла своим штатным ювелирам – там ворованные золотые вещицы переплавляли на новые. На верхних этажах в просторных комнатах она жила с семьей и принимала гостей – Фредерика питала слабость к роскошной мебели и текстилю, и ее залы блестели шелком портьер и лаком дорогого дерева.

В 1870 году в пристройке дома Фредерика открыла криминальную школу для парней и девушек. Фактически она была одной из первых борцов за права женщин – давала им возможность неплохо зарабатывать на жизнь, не убиваясь в душных фабричных цехах и на службе у богачей. Ученики прозвали ее Марм – Мамаша, – а она ласково называла их «мои птенчики». Школа просуществовала шесть лет – Мандельбаум закрыла ее, когда узнала, что в ряды новых учеников затесался сын одной полицейской шишки.

За шесть лет работы школы Мандельбаум воспитала сотни профессионалов. Одной из самых знаменитых ее протеже была Софи Лайонс, неуловимая аферистка и супруга одного из самых искусных вскрывателей банковских сейфов Неда Лайонса. На заре карьеры «принцесса преступлений» заманивала богатых мужчин в номера, отбирала одежду и деньги, после чего выталкивала их голыми на улицу. В своих мемуарах 1903 года Софи описала Мамашу как настоящую хищницу, затащившую ее, невинную девушку, в преступный мир.

Помимо всего прочего Мандельбаум финансировала ограбления банков в США. Она поддерживала Джорджа Лесли – «Короля банковских грабителей» – и его банду. По подсчетам полиции, Лесли спланировал и частично сам реализовал 80% ограблений в период так называемого «Позолоченного века» в США. В октябре 1878 года его банда ворвалась в Манхэттенский сберегательный банк и унесла около трех миллионов долларов наличкой. Какая часть улова Лесли доставалась Фредерике – неизвестно, но вряд ли она спонсировала грабителей по доброте душевной.

Мандельбаум сотрудничала с самыми талантливыми ворами и грабителями банков. Прозвище Мамаша она носила не зря – если кто-то из ее «сотрудников» оказывался в лапах полиции, она сразу же пускала в ход освободительный инструментарий: от взяток и запугиваний свидетелей до вполне легальных подходов. Одна из самых престижных адвокатских контор города, Howe&Hummel, была у нее на зарплате – за 5000 долларов в год помогала выводить попавшихся «птенчиков» из зала суда на официальных основаниях. Такая забота обеспечивала ее кадрами и крупными теневыми клиентами – люди знали, что Фредерика умеет выкручиваться из передряг, с такой партнершей ничего не страшно. «Они зовут меня “Ма”, потому что я даю им деньги, лошадей и бриллианты», –сказала как-то Фредерика. В годы гражданской войны в США она успешно работала и с конокрадами – их «товар» был чуть ли не самым дефицитным и дорогим в те годы.

Собственных младших детей Мандельбаум в дело не пускала, жалела: такой заботливой и трепетной мамы было еще поискать. Первая дочь умерла в раннем детстве от болезни, и Фредерика чуть не сошла с ума от горя. Но со временем в семье появилось еще четверо детей. Из них только старший сын вошел в семейный бизнес. Все риски мать брала на себя – папа Вольф к опасному занятию оказался неспособен, и ему поручили «простенькую» легальную часть дела. О Вольфе говорили, что он был «довольно бесхарактерный для своего занятия человек, ленивый и с хроническим несварением». Тем не менее Мамаша с ним не разводилась и даже после его смерти замуж не вышла. Современники вспоминали, что супруг очень любил, как играет на пианино взломщик сейфов Чарли Буллард, и когда того повязали, Фредерика задействовала все связи, чтобы вытащить его из тюрьмы – ради того, чтобы больной чахоткой Вольф мог еще раз послушать игру Чарли.

Мандельбаум с семьей могла переехать в квартал и получше Нижнего Ист-Сайда, но не хотела. Во-первых, район похорошел – появились здания поприличнее, школы, магазины, швейные ателье, столярные мастерские, отели, пабы и много чего еще. Сменилась и клиентура Мандельбаум – теперь за ее товаром заходили уважаемые люди с большими кошельками. Во-вторых, он все равно оставался криминальным, «родным». К 1880-м годам империя Мандельбаум – с новыми складами и связями – вышла за пределы Манхэттена. За без малого 20 лет через ее руки прошло краденого товара на 5–10 миллионов долларов, а ее личное состояние насчитывало более миллиона долларов. Газета New York Times писала, что ее предприятие было «ядром и центром всей организованной преступности в Нью-Йорке».

Обоюдовыгодная дружба с властями долго делала Мандельбаум невидимой для закона. Но в 1884 году у Нью-Йорка появился новый окружной прокурор Питер Олни. Он решил покончить с преступной империей Мамаши, но понимал, что полиция никогда ее не поймает – слишком хорошо она ее подкармливала. Поэтому Олни поручил дело детективному агентству Пинкертона. Ребята провернули дело идеально – детектив под прикрытием продал Мамаше партию краденого шелка и пометил один из тюков. Как только Фредерика приняла товар, ее схватили. Крыть было нечем. Ее «брали» не в первый раз, но теперь дело пахло жареным.

Адвокаты сработали на славу – вскоре Марм отпустили под домашний арест за 30 тысяч долларов. В течение полугода она круглосуточно оставалась под надзором агентов Пинкертона. Однажды они сопроводили ее в адвокатскую контору, но обратно – ничего не подозревая – вернулись уже не с Мандельбаум, а с ее служанкой, переодетой в ее черное платье. С миллионом долларов в купюрах и бриллиантах Мамаша бежала в Канаду. Тогда между странами не было договоренности о выдаче преступников, в новой стране она могла быть за себя спокойна.

Фредерика страшно тосковало по Нью-Йорку. Когда в 1885 году внезапно умерла одна из ее дочерей, Мандельбаум приехала на похороны. Она беспрепятственно пересекла границу и вернулась обратно – все знали, что она в городе, но пальцем не тронули. Еще она время от времени слала знакомым открытки, где вместо обратного адреса писала просто: «приезжайте меня проведать». Мамаша умерла в 1895 году, ее тело кремировали и похоронили на фамильном участке кладбища в Квинсе неподалеку от синагоги, которую она исправно посещала. На похороны Мандельбаум собрались все – бизнесмены, полиция и местные боссы преступности. В некрологе, который опубликовала газета Hamilton Spectator, о криминальном прошлом Мандельбаум сказали, но при этом упомянули, что она была «женщиной доброго характера, широкого сердца и большого ума».

Ганна Руденко