Судья Кызылского горсуда Тувы Сайлана Сарыглар признала гражданскую активистку Оюму Донгак виновной в пропаганде и публичной демонстрации нацистской символики. В 2014 году Донгак перепостила на своей странице в «ВКонтакте» интервью о становлении гитлеровского режима из New Times, иллюстрированного известнейшим историческим фото восторженных девушек с нацистскими флажками. Донгак присудили одну тысячу рублей штрафа.
Фабулу административного дела Донгак (а днем ранее ее задержала за тот пост четырехлетней давности полиция) мы видели уже не раз и не два, но эта история уж очень наглядно вскрывает механизмы новых репрессий. Последнее слово просится в кавычки, поскольку ассоциации однозначны, а никаких сравнений с событиями 80-летней давности быть не может — сейчас не расстреливают. Однако впечатляет живучесть технологий карательных органов.
Судите сами.
«Руководителю Управления ФСБ РФ по Республике Тыва, прокурору республики, министру внутренних дел от Тамоева Романа Телмановича. Заявление. Меня беспокоит сегодняшняя ситуация в обществе, а именно поведение гражданки Донгак Оюмы Седип-ооловны. <…> Я гражданин РФ, житель Республики Тыва, обеспокоен будущим Родной республики. По моему мнению, агрессивное поведение Донгак Оюмы Седип-ооловны ведет некоторых немыслящих людей к ухудшению уровня жизни Республики Тыва. Постоянные посты «ВКонтакте» о плохой жизни в Республике Тыва, распространение информации о коррумпированности власти в РФ и прекрасной жизни в Европе и иных зарубежных странах — все это меня возмущает» (орфография автора).
Ябеда — первый секретарь Тувинского республиканского отделения КПРФ. Я бы сказал о родимых пятнах, о генетике, о стукачестве в крови ленинцев-сталинцев, но не буду — это иная психоконструкция: молодой человек, 35 лет, продвинутый, учился в МГУ, выпускник по специальности «журналистика» Сибирского федуниверситета (Красноярск), помощник депутата Госдумы и т.д.
Позже Тамоев прокомментирует эту бумагу так: «Мы делали запрос на наличие у нее (Донгак. — А.Т.) диплома о высшем образовании. <…> В своем заявлении я не просил «закатывать» под статью, а просил разобраться и провести проверку по вышеобозначенному вопросу, не более. Когда тебя на протяжении долгого времени «утюжат» по беспределу, иногда необходима реакция».
Что значит «тебя утюжат»? Тамоева возмущает критика («клевета и ложь в мой адрес в том числе») в предвыборное время («крайние обострения были и в президентскую кампанию, и сейчас — выборы в Хурал»).
Так что насчет диплома? Тамоев говорит: «Ответ получен — [диплом] подлинный».
Тем не менее Донгак пригласили в полицию, чтобы «разобраться с информацией о поддельном дипломе» (чего тут разбираться, непонятно — запрос в вуз, и все прояснится, ответ уже есть). В самом отделении речь о дипломе даже не заводилась, сразу возник вот этот пост четырехлетней давности.
Как понимаете, и диплом, и тот пост не важны. Имеют значение два обстоятельства: Донгак выводит проблемы Тувы в публичное пространство, и тем неудобна, и второе — за последнее время создана обширная законодательная база, позволяющая любого притянуть. Просто так ли, для галочки ли, а уж если этот человек чем-то неугоден властям…
Донгак причастна к бунту сирот Тувы в начале этого года. То противостояние властям надолго стало главным политическим событием в республике. Полиция тогда задержала не только бездомных, требовавших причитавшееся им по закону жилье и пришедших ночевать с матрасами и одеялами в агентство по делам семьи и детей, но и Донгак, возглавлявшую в то время в Туве предвыборный штаб Ксении Собчак и громко выступившую на стороне обездоленных. И вот «Новая» в связи с этим пишет о специфике Тувы и этого конфликта: «Сироты с чиновниками скоро найдут общий язык, а Собчак и ее представителей выставят крайними в проблемах кызыльских сирот, вот посмотрите».
Так, собственно, и вышло. На Собчак и Донгак вылили не один ушат помоев, а потом явился Роман Тамоев, ленинец. И Центр «Э», набиравший в течение полугода материал (нам, скорей всего, показали его частично), дал ему ход. Слаженная ли это работа, или просто так удачно совпало — а какая разница?
Еще раз: невозможно, нельзя сравнивать сталинские репрессии и нынешние неприятности, это просто подлость по отношению к жертвам внутреннего террора, но говорить о сегодняшней машинерии, не упоминая оригинал, невозможно тоже. Байку Довлатова про четыре миллиона доносов в сталинском СССР, это уравнивание палачей с жертвами, власти с народом, никогда и ни при каких дополнительных доводах невозможно было принимать всерьез, поскольку это означало бы одно: свидетельство о смерти нации выписано, территорию хорошо бы сровнять и обильно засыпать солью.
И вот — куча дел, подобных делу Донгак, только за последние недели, это уже массовое явление. Причем Донгак повезло, что дело ее не уголовное, как на Алтае (где тоже за публикации в соцсетях дела возбуждены против Марии Мотузной, Даниила Маркина, Андрея Шашерина, Антона Ангела) или в Красноярске (где активистка запрещенного движения «Артподготовка» Оксана Походун получила два года и три месяца условно за публикацию «экстремистских» фотографий в закрытом альбоме в «ВКонтакте»).
А в пропаганде нацистской символики до Донгак обвиняли депутата красноярского горсовета Владимира Владимирова. Тот выложил на своей странице в соцсетях кадр из «17 мгновений», где Штирлиц примеривается разбить бутылку о голову Холтоффа, только вместо последнего — со свастикой на рукаве Николай Десятниченко, новоуренгойский молодой человек, возмутивший патриотическую общественность. Суд прекратил дело по формальным основаниям.
И почти все эти и подобные дела появились благодаря сигналам доброжелателей. Не день сурка — десятилетия, века.
Все серьезные историки говорят сегодня, что роль доносов в сталинском внутреннем терроре невероятно гиперболизирована в массовом сознании. И всеобщего доносительства не было, и НКВД в нем вовсе не нуждалось. Но в этом мифе была заинтересована сталинская пропаганда, спускавшая на страну ощущение круговой поруки. Стукачество нынешнее — мы это видим — культивируется режимом, у всех этих людей прекрасное будущее, кто-то, как студентки алтайского филиала РАНХиГС Анастасия Битнер и Дарья Исаенко, станут, вероятно, помощницами депутатов, а перспективного Тамоева мы наверняка скоро увидим уже депутатом Госдумы.
Не сравнивая времена, невольно сравниваешь людей. Они, получается, одни и те же, мы не меняемся. Однажды кто-то пишет донос, а за другим приходят. И так не только в России, где-то стукачество вовсе возведено по разряду гражданских доблестей, но там есть механизмы, способные не дать государству скатиться в окончательное помешательство. А в России с 1937-го такие механизмы появились? Что сделал народ, чтобы террор против него не повторился? Да просто — какие есть преграды вот этому прущему уже из всех щелей абсурду, всему этому бреду с космическим, могильным холодом? Есть чем заткнуть? Если сегодня Донгак «пропагандирует нацизм», почему завтра ее не назвать «германо-японской шпионкой»? Что помешает?
Историки до сих пор окончательно не знают, что же все-таки запустило конвейер Большого террора. Наверное, то был комплекс причин. Но вот почти все те факторы, что тогда имели значение, что сделали то сумасшествие возможным, налицо и сейчас. У нас, как и тогда, государство лезет с запретами в человеческую жизнь, и не нарушать эти запреты почти нереально. У нас экономика такова, что каждый причастный к ней — на крючке. Синдром осажденной крепости. Пятая колонна. Профессиональные обиженные и потерпевшие.
И добровольные помощники полиции — раньше с зеленкой, нашатырем, мочой, говном, теперь просто и совершенно открыто с холодным оружием.
Всякие нодовцы, «сербы», казаки, православные активисты, какие-то офицеры бывшие…
Комментариев нет:
Отправить комментарий