Еврейская любовь Фиделя Кастро

12.07.2018

Она брала интервью у Кеннеди и Хрущева и как домой заходила в Овальный кабинет, но недавно вскрылось, что роман Лизы Ховард с Фиделем Кастро полвека назад изменил ход мировой истории.

Во время визита Никиты Сергеевича Хрущева в США стажерка радиокомпании Mutual Broadcasting System Лиза Ховард пробралась под видом уборщицы в советское посольство и подошла к советскому лидеру как раз в тот момент, когда он шёл к машине, чтобы ехать в ООН – произносить свою знаменитую пламенную речь. Времени на дорогу от двери до машины оказалось достаточно, чтобы стажерка Лиза уговорила Хрущева на эксклюзивное интервью.

История умалчивает, что сталось с охранниками Хрущева, допустившими подход к нему посторонней, но вот карьера Лизы пошла резко в гору: вскорости она взяла интервью у другого крупного политика – молодого сенатора от штата Массачусетс Джона Фицджеральда Кеннеди. Спустя несколько месяцев сенатор Кеннеди был избран президентом США.

В 1961 году президент Кеннеди встречался с первым секретарем Хрущевым в Вене. Телеканал ABC должен был освещать эту встречу на высшем уровне. И предложил отправиться в Вену именно Лизе Ховард, поскольку она уже имела опыт общения с обоими мировыми лидерами. Для журналистки это была большая удача: тогда корреспондентами на телеканале работали только мужчины.

В Вене Лизе удалось отловить Хрущева, когда тот гулял по парку в компании министра иностранных дел СССР Андрея Громыко. Схватив Громыко за рукав пиджака, она почти приказала ему:
– Вам придется немного поработать переводчиком.

После этого интервью с Хрущевым руководство ABC было в таком восторге, что Лизе Ховард предложили вести собственную новостную телепрограмму. Передача называлась «Лиза Ховард и женский подход к новостям». Она стала первой в истории американской журналисткой, достигшей подобных успехов: прямой эфир тогда тоже был миром мужчин.

Своими главными профессиональными качествами сама Лиза считала цепкость. «Я не принимаю ответа “нет”», – говорила она про себя. Она родилась в Огайо и получила при рождении имя Дороти Джин Гуггенхайм. Ее отец Даниэль Гуггенхайм был эмигрантом из Германии, а мать принадлежала уже ко второму поколению эмигрантов из Российской империи. В молодости Дороти, еще не помышляя о карьере журналистки, начала сниматься в кино и взяла псевдоним Лиза Ховард.

На экране она обычно изображала злодеек и коварных искусительниц, в том числе в популярных телесериалах «На пороге ночи» и «Как вращается мир». В 1953 году журнал People Today даже назвал ее «Первой леди греха». Но после развода с мужем-режиссером Лиза решила радикально изменить сферу деятельности и тогда обратилась к журналистике. И в ней она добилась куда большего – уже десятилетие спустя, в 1963-м, журнал Time писал о ней: «Лиза Ховард стала первой и единственной женщиной на телевидении, ведущей собственную программу новостей. Политические лидеры, американские и зарубежные, осознали: от Лизы Ховард не скрыться!»

Лиза на «Свободе»

В апреле 1963 года Лиза отправилась в командировку на Кубу, поставив перед собой амбициозную задачу – взять интервью у Фиделя Кастро, категорически отказывавшегося общаться с капиталистической прессой. Фидель к тому времени уже был заклеймен американскими властями как один из главных врагов, а ЦРУ готовило одно покушение на него за другим. Несколько месяцев Лиза не могла получить визу и въехать на Кубу. Когда же она добралась до Гаваны, команданте Фидель неделями игнорировал ее просьбы о встрече и интервью. Кастро оказался для Лизы орешком покрепче Хрущева.

Тогда Лиза обратилась за помощью к находившемуся тогда на Кубе легендарному адвокату Джеймсу Доновану, сумевшему организовать обмен американского летчика Гэри Пауэрса на советского разведчика Рудольфа Абеля. Доновану, к слову, посвящен фильм Стивена Спилберга «Шпионский мост». И Донован, имевший особый подход к Фиделю, обратился к нему как к мужчине, а не как к великому революционеру. 
– Очаровательная блондинка-журналистка умоляет уделить ей время. 
Кастро дрогнул и согласился.

Первый раз лидер кубинской революции и знаменитая американская телеведущая встретились в ночном клубе гаванского отеля «Ривьера», принадлежавшем до кубинской революции знаменитому американскому еврею Меиру Ланскому. Интервью началось в полночь и продлилось шесть часов.

Разговор касался самых разных тем: политики Кеннеди и Хрущева, американской Конституции и творчества Альбера Камю, проблемы кубинских беженцев во Флориде и советских ракет с ядерными боеголовками на Кубе. А прозвучавшее в ходе интервью заявление Кастро, что он готов к улучшению отношений с США, и вовсе стало мировой сенсацией.

Сам Фидель задал Лизе один-единственный вопрос:
– Вы блондинка от природы?
– В США на такие вопросы отвечать не принято, – слегка смутилась Лиза.
Тогда Фидель дал своему охраннику фотоаппарат «Полароид», и тот сделал три совместных снимка своего шефа с Лизой.

Через несколько часов после окончания разговора Фидель вылетел в Москву на встречу с Хрущевым, но успел распорядиться, чтобы Лизе Ховард отправили огромный букет цветов в отель. В ответ на букет Лиза написала личное письмо кубинскому лидеру на бланке отеля «Ривьера». На четырех страницах она восхищалась Кастро как человеком и мужчиной, который мог бы вместо «тропического марксизма» подарить миру «свою человечность и свое сострадание, чувство справедливости и подлинную заботу о бедных, больных и угнетенных».

«Я не одобряю вашу революцию в ее нынешнем виде, но считаю вас одним из немногих людей, которые указывают путь к улучшению жизни человечества», – писала Лиза великому команданте. Кроме прочего, она предлагала себя Кастро в качестве посредника в американо-кубинских отношениях: «Я поговорю с некоторыми людьми по возвращении в Штаты. Я не преувеличиваю свое влияние, но постараюсь помочь», – обещала она Фиделю.

Сохранился и черновик того письма, который завершался совсем эмоционально: «Мы встретились и ощутили друг к другу то, что не может развиться дальше. Я – это я, а вы – Фидель Кастро. И для нас ничто личное не может воплотиться в жизнь. Никак. Наши личные желания не важны». Подумав, Лиза перечеркнула эти строчки, и чистовик письма заканчивается не так драматично: «Возможно, мы никогда больше не встретимся, но до конца жизни мне будет бесконечно дорога моя поездка на Кубу и моя встреча с вами, мой драгоценный Фидель».

Коктейльная дипломатия

Часовая программа Лизы под названием «Фидель Кастро: автопортрет» вышла в эфир 10 мая 1963 года. На следующее утро первые полосы всех американских газет были посвящены этой телепередаче, а также намерению Кастро наладить отношения с США. А Лиза занялась исполнением данного Фиделю обещания – «поговорить с некоторыми людьми». Вместе со своим бывшим коллегой Уильямом Этвудом, превратившимся к тому времени из журналиста в видного дипломата, Лиза разработала план тайного американо-кубинского диалога. Этвуд написал на эту тему меморандум и передал его в Госдепартамент.

ЦРУ тем временем разрабатывало другие планы – свержения Кастро или его физической ликвидации. Директор ЦРУ рекомендовал президенту Кеннеди «не предпринимать активных шагов в сторону сближения с Кубой». Но Кеннеди предпочел послушать не разведчиков, а дипломатов: он дал добро на неофициальную встречу с представителями Кубы.

Встреча состоялась в квартире Лизы Ховард рядом с Центральным парком в Нью-Йорке. Выглядела она как обычная вечеринка – только в числе приглашенных были Этвуд и посол Кубы в ООН Карлос Лечуга. В ходе вечеринки Этвуд сообщил кубинцу, что имеет разрешение президента на встречу с Кастро.

Фидель был готов отправить в Мексику свой самолёт, чтобы забрать прилетевшего туда окольными путями американского представителя – чтобы никто не пронюхал про секретные переговоры. Но Кеннеди опасался, что пресса всё равно дознается, и предложил провести предварительные переговоры в ООН, на которых Кубу мог бы представлять Рене Вальехо – ближайший помощник Фиделя Кастро.

Эта встреча и нормализация американо-кубинских отношений не состоялись по независящим от Лизы и Фиделя причинам: через три дня после ночного разговора двух дипломатов, 22 ноября 1963 года, президент Кеннеди был застрелен в Далласе. И очередной телеэфир Лизы Ховард был посвящен уже этому убийству.

Занявший президентское кресло Линдон Джонсон свернул контакты с Кубой, хотя Фидель не оставлял намерений продолжить кубино-американский диалог. Лиза Ховард тоже не сдавалась: она убедила руководство телеканала послать ее в новую командировку на Кубу. Лиза сообщила в Белый дом о планах поездки и поинтересовалась, не нужно ли передать Фиделю какое-нибудь послание. Ответ был отрицательным. Однако американские власти готовы были выслушать все, что передаст им сам Фидель.

Не с лидером, а с человеком

Встреча с Кастро была назначена на девять часов вечера 2 февраля 1964 года в отеле «Ривьера». Только на этот раз не в ночном клубе при отеле, а в номере-люкс Лизы Ховард. Фидель опаздывал. Причем сильно. В какой-то момент Лиза решила, что он уже не придет. Но в полдвенадцатого ночи наконец раздался стук в дверь – на пороге стоял Фидель, у него за спиной – бессменный помощник Рене Вальехо.
– Вы, конечно, глава государства, но я – очень известная журналистка. Как вы смеете заставлять меня ждать? – шутливо приветствовала Лиза великого команданте.

Они проговорили несколько часов, и Кастро еще раз подтвердил, что стремится к улучшению отношений с США, готов выплатить компенсацию за экспроприированную американскую недвижимость и убытки от инвестиций американских компаний в кубинскую экономику, и даже пребывание советских войск и военной техники на кубинской земле – открытый для обсуждения вопрос.

Ближе к рассвету Фидель попросил своего помощника уйти. Оставшись с Лизой наедине, команданте обнял ее, и они вдвоем упали на кровать. «Он целовал меня и ласкал, умело сдерживая страсть. Он говорил, что хочет обладать мной, но не дойдет до самого конца», – записала Лиза в своем дневнике.
– Мы друг другу очень нравимся, но если мы переспим, это все осложнит и разрушит наши отношения, – сказал ей Фидель и пообещал ей, что они снова встретятся.

Когда солнце взошло, Кастро укутал Лизу одеялом, выключил в гостиничном номере свет и ушел. В тот раз она провела на Кубе десять дней, и Кастро устроил ей неплохую развлекательную программу: например, по его большой просьбе эксклюзивное интервью Лизе дал сам Эрнесто Че Гевара.

Как и обещал Фидель, они с ней встретились снова. И не раз. Он возил ее по острову, демонстрируя успехи сельского хозяйства. Она снимала его играющим в бейсбол. Лизу поразило, с каким искренним восторгом Фиделя встречали повсюду простые кубинцы. Дети целовали его, а матери пытались к нему прикоснуться.

В своем дневнике она запишет: «Нет сомнения, что эмоции, которые Фидель возбуждает во всех этих женщинах, – сильнейшее, ничем не разбавленное сексуальное желание. Мне не встречался ни один мужчина, в котором так сильно было бы животное начало. Я сидела и стояла рядом с ним пять часов и чуть не сошла с ума».

Фидель продолжал бывать у Ховард в гостиничном номере. Как и в первый раз, в компании Вальехо, которого в какой-то момент отсылали прочь. Как-то Кастро сидел на диване, а Лиза прилегла, положив голову ему на колени, а потом сказала: «Видел бы нас госсекретарь США!» Фидель громко расхохотался.

В одну из поздних вечерних встреч Лиза сказала, что хочет переодеться во что-то удобное. Фидель настаивал, чтобы она этого не делала, так как ему нравится смотреть на нее в платье. Но Лиза ушла в ванную и вышла оттуда уже в ночной рубашке. 
– Ты делаешь, что тебе хочется. Почему ты не ведешь себя со мной, как с мужчиной? – отчитал ее Кастро за непослушание.

При этом каждый раз Фидель отказывался от секса с ней. Говорил, что очень ее хочет, но для этого должны быть подходящие условия, в которых он забудет о всём постороннем. И все-таки несгибаемый Фидель не устоял перед американской журналисткой, о чем сообщала очередная дневниковая запись Лизы Ховард: «Это было захватывающе. Я была в полном экстазе. Раньше мне не доводилось испытывать ничего подобного».

Провожая её перед отлетом, Фидель усадил Лизу к себе на колени и проговорил: «Ты очень милая, очень красивая, очень умная, очень чуткая. И очень опасная для меня». Но вместе с тем, взял с ней обещание, что она вернётся. «Нам нужно о многом говорить много часов и много дней», – сказал Кастро и передал ей личное послание президенту США Джонсону, в котором написал о возможности нормализации отношений между двумя странами.

Опала по-американски

В третий раз Лиза полетела на Кубу не в как журналист, а в качестве тайного эмиссара президента США с ответным посланием Фиделю, но оно было не столь дружелюбным: Линдон Джонсон извещал Кастро, что ему не нравятся попытки кубинцев сбивать американские разведывательные самолеты в небе над островом.

На этот раз Лиза жила не в отеле, а в доме приемов – чьем-то бывшем особняке, конфискованном во время революции. Одну ночь она провела вместе с Фиделем на его яхте. Они разговаривали обо всем: о жизни и политике, любви и свободе, мире во всем мире. «Наши интеллектуальные отношения крайне важны, но и другая часть наших отношений очень приятна», – записала Лиза в дневник.

Перед возвращением в США она условилась с Кастро о тайных каналах связи между ним и Линдоном Джонсоном, но руководство ЦРУ и советники президента по национальной безопасности были недовольны слишком большим влиянием Лизы на Овальный кабинет. Они надавили на все возможные рычаги, и американо-кубинские отношения были заморожены. А вскоре Лиза потеряла работу: руководство телекомпании почувствовало, что Белый дом охладел к журналистке, а её политические взгляды стали слишком левыми и «неудобными», и закрыло её авторскую программу. Вскоре после этого у Лизы случился выкидыш, усугубивший её депрессионное состояние.

Как значится в расследовании ФБР, 4 июля 1965 года Лиза Ховард вышла из дома, купила в аптеке пузырек со 100 таблетками снотворного и на автомобильной парковке проглотила их все. Никаких фактов, свидетельствующих о насильственной смерти, «кубинском следе» или работе «парней из управления», ФБР, естественно, не обнаружило.

Алексей Алексеев