Повальная мода на экологию, органику и зеленый значок «био» – это вовсе не могучая волна, которая захватывает сейчас народ, это вялый отлив. Похоже, человечество просто принудительно сажает себя на диету, переев синтетической гадости в прошлом веке. Скажу без утайки, я предпочитаю хлопковые чулки. И хлопковые майки с надписью organic. А знаете почему? Потому что у этих маек на спине нет ярлычка, который колет. А хлопковые колготки в отличие от капроновых мягкие и теплые. Таких, как я, наверное, миллионы, однако ж, чтобы мне и миллионам других людей прийти к этой простой истине, понадобилась пара столетий и массовых метаний. Наверное, все началось давным-давно, когда в XVIII веке в Англии случилась промышленная революция и сельские жители ломанулись в города. Фабрикантов это вынудило изобретать новые станки и стандартизировать работу. И вот уже куча народа трудоустроена за гроши, мастеров заменили машины, а поток продукции увеличился. Это назвали разделением труда. Следующий этап: в 1908 году Генри Форд создал поточное производство и начал штамповать одинаковые детальки для машин, причем очень-очень быстро! Чертов гений – машины еще только появлялись, а завод Форда уже выпускал безбожно дешевые «автомобили для всех». И это назвали конвейером. Итак, загибаем пальцы: на рабочей силе сэкономили, на отказе от ручного труда и на скорости производства тоже, на чем еще можно сэкономить? На материалах, конечно! И люди стали придумывать искусственные дешевые аналоги. И к 30-м годам прошлого века вместо тоскливых, дорогих и натуральных тканей типа шерсти и фильдеперса внезапно появились суперновые, суперпрочные, изящные, яркие и дешевые тряпки. Вместо чугунных сковородок – посуда из сплавов, и так далее. И это назвали «материалами будущего». Итак, дешевые руки, типовые формы, конвейер – и каждой счастливой хозяйке по сковородке! И бог с ним с качеством, ведь сковородку за доллар можно выкинуть и купить новую. Так случился переход к массовому производству. То, что критики фордовского подхода назвали «обезличиванием». Кстати, как раз тогда вечные вещи, которые обычно передавались по наследству, стали не в чести. В чести стало только новье. Эко-невидаль Итак, в 1938 году на выставке в Нью-Йорке вице-президент химического концерна «Дюпон» Чарльз Стайн объявил об изобретении нейлона, который разрабатывали 12 (!) лет. Название было подобрано под стать – фундаментальное: слово «нейлон» сложили из названия городов Нью-Йорк и Лондон (NYLON = New York + London). Нейлоновые чулки лучше сохраняли форму, не вытягивались на коленях, не сползали, красиво обхватывали ногу, а стоили вдвое дешевле шелковых. Ура, закричали дамы и открыли охоту на капроновые чулки. Ура, закричали производители и стали стричь бабки под лозунгом «Носить чулки из шелка, а не из нейлона – это все равно, что отдать предпочтение коню перед автомобилем». И понеслось. Теряя тапки, женщины неслись в универмаги и сметали новые чулки, а полицейские выстраивали кордоны, чтобы обеспечить порядок. Некоторых торговцев ловили на мошенничестве, когда те втюхивали бедняжкам шелковые «подделки». С началом Второй мировой нейлоновые чулки стали продавать по карточкам – не больше 6 пар в год. В то же время в СССР женщины могли позволить себе лишь хлопчатобумажные чулки, а синтетику носили только самые модные из модных – с новым, адаптированным к советскому быту лозунгом «Главшвейсбыт: чулки капрон. Красивы. Прочны. Гигиеничны». И уж если нейлоновые чулки тебе достались – умри, но сохрани их в целости и желательно передай по наследству. Поэтому журнал «Работница» публиковал советы «Новые колготки нужно на пару часов положить в холодильник». Или: «Колготки будут носиться дольше, если их предварительно постирать в мыльной пене». Это было только начало. К 60-м годам каждый советский гражданин имел и бережно хранил (хотя что ей, синтетике, будет?) что-нибудь из набора: итальянский плащ «Болонья», который можно было сложить и засунуть даже в кошелек, искусственную шубу, которую не могла съесть моль, шапку из искусственного каракуля, в которой можно было бегать под дождем, нейлоновую рубашку, которая не линяла, не мялась и легко стиралась, или кримпленовое платье, которое держало форму. Или зеленые креповые финские носки, которые Довлатов так и не смог сносить, даже переехав в Америку. Причем это безумие распространялось не только на СССР. Мой знакомый француз рассказал историю, как в 70-х и 80-х бойкие предприниматели придумали беспроигрышный план обогащения: они забивали грузовики новой и яркой пластиковой мебелью и ехали в глубинку Франции. Проезжая через деревню, они предлагали обменять старую мебель на новую. Безвозмездно, то есть даром. И народ с радостным ажиотажем выволакивал дубовые столы и вековые серванты и втаскивал в дом пластиковое новье. Сколько на этом антиквариате было заработано – знает ветер в поле, только он всегда молчит. Или вот, история еще от одного француза, на сей раз шеф-кондитера фабрики «Волконский-Кейзер» Лорана Бурсье. «Как в России принято делать шоколадный мусс? А вот как, – объяснял он, – русский кондитер берет 100 граммов шоколадного порошка и воды – и получится шоколадный мусс! А если он берет 100 граммов апельсинового порошка и воды, то получится апельсиновое желе, 100 граммов сливочного порошка и воды – получится сливочный крем. А знаете, какой первый вопрос задает русский кондитер на мастер-классах, прицениваясь к химии для кондитерских изделий? Это «Сколько времени такое пирожное будет храниться? Две недели или три?» Так вот качественное пирожное хранится 24 часа! Советские люди привыкли к продуктам плохого качества на основе химии и совершенно растеряли свои кулинарные традиции после революции 17-го года. Mon Dieu!» Вообще о том, что искусственные продукты и химия плохо уживаются с естественной природой, никто не задумывался. В сериале «Безумцы», действие которого относится к 60-м годам и который получил приз за аутентичность, есть такая сцена: после пикника на природе с детьми образцовая мать семейства в светлом платье поднимается с травы, берется за концы покрывала, на котором свалены остатки пикника, изящно стряхивает все это дело на траву и отчаливает. И действительно, мусорить стало не положено только к 80-м годам. И только в 1987 году впервые человечество публично призналось само себе, что мусор – это проблема. После истории с баржей Mobro. Помните, груженная мусором баржа выплыла из Нью-Йорка, чтобы свалить мусор в соседнем штате Нью-Джерси. Но ее отказались принять в штате Нью-Джерси, ее отказались принять еще в пяти штатах и в трех государствах. Пахучая баржа неприкаянно слонялась полгода, пока мусор не вернулся в Нью-Йорк. Иными словами, до конца ХХ века никто в принципе не задумывался об экологии, натуральности, уж тем более «органичности», то есть о совместимости искусственных продуктов и живого организма. Ничего, что платье искрит, трещит и липнет к телу, ничего, что в рубашке потно, зато дешево и сердито. Ничего, что пироженька на вкус так себе, зато сладкая и не портится месяц. Очень практично. Натуральность продукта не считалась положительным качеством. Даже так: такой критерий не существовал вовсе. Сердце красавицы склонно к измене А потом случились две вещи сразу: потребители заподозрили, что старые добрые производители с ними вовсе не заодно, и подросло новое поколение предпринимателей. Все чаще стали случаться такие откровения, как на очередной выставке Пекарня-Макароны-Интерсладости, где ученики Лорана Бурсье продавали печенье, а кондитеры пробовали его и удивлялись: «Боже, какое вкусное! Что за усилитель вкуса вы туда кладете?» И получали в ответ: «Печенье вкусное, потому что мы усилителя туда НЕ кладем». Людям надоело есть химический хлеб, они захотели узнать рецепты закваски настоящего хлеба. Людям надоело поливать платья антистатиками. Они выяснили опытным путем, что, если регулярно осветлять волосы пергидролем, начинаешь лысеть. А от ярких химических леденцов всегда бывают оскомина и диатез. И так далее. Наметился новый курс: люди, как дети, пресытились ярким и дешевым и захотели полезного, качественного, натурального. Ну а стоит народному мнению как следует качнуться в сторону натуральности, и непременно найдутся люди, которые решат выжать из новой моды как можно больше. Они действительно нашлись, и за последние 30–20 лет им удалось стремительно раскрутить центрифугу народной любви к экологии, натуральности, «фермерским» продуктам – от полного безразличия до нынешней истерии. Были стремительно придуманы новые параметры сертификации для фруктов и овощей. Появились новые стандарты по выращиванию растений без использования пестицидов, минеральных удобрений, регуляторов роста, а также генетически модифицированных продуктов. Специальные стандарты для мяса, которое не кормят антибиотиками, стимуляторами и гормонами роста, содержат и транспортируют без стресса. Для косметики, которую производят только из растительных веществ, которые выросли опять же без пестицидов. Люди стали «возвращаться к корням», отказываясь от принципа «делать много и дешево», вспоминая способы производства, которые были признаны нерентабельными почти век назад и, естественно, – повышая цены! Под биологически чистое сельское хозяйство нынче в мире отводится все больше земель: в Европе это более 5 млн га, в Северной Америке – 1,5 млн га, в Австралии – 10,6 млн га. На биопродукты всех видов приходится 3% от общего объема американского рынка, а в странах Европы – от 1% до 7%. Три из четырех домохозяек Британии регулярно покупают биопродукты! Даже в России в 2004 году был создан первый национальный орган по биосертификации в экологическом сельском хозяйстве –Экоконтроль. Прямо на глазах стали появляться малюсенькие русские фирмы, сначала торгующие через страничку в facebook, а потом неумолимо расширяющие свою продажу фермерского свежего мяса за непривычно страшные бабки. Причем им не нужен такой массовый спрос, который создал и удовлетворил когда-то Генри Форд. Сейчас им достаточно тех «воинов цао», которые озабочены своим здоровьем [справка: воины цао – это такой рафинированный сорт москвича, который ходит завтракать в «Волконский», продукты закупает только в «Азбуке Вкуса» и с недоверием воспринимает любые предложения выехать за пределы Садового кольца]. Конечно, ведь цены на биопродукты выше цен на простую еду не в два раза, а в десять! Разумеется, реакция не замедлила последовать. Нынешний потребитель не дурак, на «вредной» пище он нарастил бока и большой запас скептицизма. Поэтому задранные цены на натурпродукты многие восприняли однозначно: это все происки производителей! Органические продукты – это пустышка! Не существует свидетельств того, что между органической пищей и пищей, произведенной традиционными методами, существует разница в питательной ценности. Как и нет свидетельств благотворного влияния органической пищи на здоровье. Ну, разумеется, честные врачи, ученые и изобретатели на голом энтузиазме никогда не смогли бы переломить налаженный десятилетиями бизнес предпринимателей, если бы за ними не стояли другие предприниматели. Кто-то же заказывает все эти тысячи самых бредовых исследований типа: «В исследовании, опубликованном в European Journal of Cancer, у женщин, которые бреют подмышки и используют дезодоранты, на 19 лет раньше возникает угроза рака молочной железы по сравнению с теми, кто этого не делает. По данным того же исследования, продажи дезодорантов в США увеличились примерно на 14% в период между 1945-м и 2000 годом. И в это же время уровень рака молочной железы вырос в три раза». И если бы у этих исследователей не было «крыши», производители всех дезодорантов мира собрались бы и сварили очкастых исследователей в чане с дезодорантами. Ну и опять же никто так и не опроверг байку, раскрывающую суть капитализма: про то, что вечная электрическая лампочка давным-давно существует, просто вывести ее на рынок невозможно. Потому что это упразднит не только миллионы рабочих мест, но и миллиардную прибыль от продаж лампочек. Ну да, так и есть! Истина где-то рядом Действительно, есть ли польза от органических продуктов, не установлено. Но доверие к этим про-экологическим исследованиям: «британские ученые установили», снижается обратно-пропорционально их бесконечному количеству. Вообще информационное пространство нынче таково, что все мы знать можем лишь одно: что ничего мы не знаем. И можем быть уверенными только в алчности производителей, больше ни в чем. Поэтому в итоге каждый выбирает то, что подходит лично ему на базе собственного опыта. Если у вас склонность к биофанатизму, вы найдете достаточно информации в Интернете, чтобы начать питаться только фермерскими цыплятами, а крем выбирать без силиконов. Если вы считаете, что вам впаривают пустышку в обертке «фермерской пищи», вы найдете ровно столько же информации в подтверждение своей теории. Каждый сам решает, основываясь на здравом смысле и шести органах чувств, носить чулки из хлопка или вискозы? Делать детям прививки или не делать? Пользоваться косметикой с sls или примкнуть к сектантам-мыловарам из натуральных масел? Есть котлету из «Макдоналдса» или читать лекцию трапезничающим о составе этой котлеты? Ответа мы не знаем, мы знаем одно: здоровее всего будет смириться и не париться, ведь пока существуют деньги, кто-нибудь их будет стричь. Чаще всего предлагая взамен пустышки, потому что мода – это в принципе пустышка, то, что существует в головах, а не на деле. Утешает одно: если предыдущая мода на синтетику стригла деньги, ухудшая здоровье человека и планеты в целом, это мы уже проверили на себе, то нынешняя мода стрижет те же самые деньги, но уже без вреда для здоровья. Пусть даже продавая пустышку. А это явный прогресс. Автор: Дарья Чернова иллюстрация: Валентин Ткач Источник Автор: Дарья Чернова
Источник: http://newrezume.org/news/2018-07-07-28179?utm_source=email?utm_source=copypast
Комментариев нет:
Отправить комментарий