САМЫЙ НАРОДНЫЙ РЕЖИССЕР

Самый народный режиссер

Однажды Рязанову подсунули обычную анкету знаменитостей, такие любят журналисты массовых изданий. Так вот, на вопрос, "что вы считаете главным достижением в жизни?", Эльдар Александрович ответил: "Остаться, несмотря ни на что, самим собой". В этом ответе все слова значимы… Остаться. Собой. Несмотря ни на что.
Рязанов всегда снимал кино про интеллигенцию – про маленького, но хорошего человека, достойного лучшей судьбы. Про стойких оловянных солдатиков советского среднего класса. У него получалось показывать их милыми, симпатичными, и при этом абсолютно узнаваемыми людьми, и при этом дарить зрителям, узнававшим в них самих себя, надежду на счастье – если они будут его достойны.

В 60-е, в 70-е и даже в 80-е годы в Советском Союзе все жили, в общем, одинаково – душновато, но уютно. А для Рязанова органически необходим был конфликт – он черпал силу из противостояния, и чиновничья глупость или трусость коллег давали ему необходимый заряд энергии. Рязанов не боролся с режимом – он отстаивал человеческое достоинство. Право на естественность, на чувства, на мелкие бытовые подробности, розочки на кофте и томики стихов в авоськах, на внезапную влюбленность и сапоги на платформе.
Он и сам смело оставался собой – и его громадная популярность в "Кинопанораме" во многом объяснялась тем, что не было тогда другого ведущего, способного быть на экране таким органичным: вальяжным, не очень здоровым на вид толстяком, азартно перебивающим гостей, свободно импровизирующим.

Эльдар Александрович был, да и сейчас остается человеком, говоря ветхозаветным языком, жестоковыйным. Его невозможно согнуть – он всегда упирается до последнего, отстаивая свое человеческое достоинство. Он по-прежнему пристрастен, горяч, азартен, он верит в ценность душевных переживаний, лирического настроения и в то, что душа обязана трудится.
Но тогда, в те далекие советские времена, его слушали, а сегодня он чувствует, что говорит в пустоту. Впрочем, сам с горьковатой иронией как-то ответил на слова журналиста о том, что нынешние граждане выросли на его фильмах: никудышный, значит, я режиссер, если они такими выросли…
Одной из главных побед Рязанова стал фильм "Ирония судьбы, или С легким паром". Еще только приступив к его созданию, Рязанов, по обыкновению, оказался в конфликте с Госкино. От него ждали легкой, искрометной, короткой комедии. Он же понимал, что такой фильм нужно снимать, пристально вглядываясь в отношения героев, насыщая их воздухом, лирикой, поэзией. А для этого требовался объем, пространство, нужны были две серии, а не одна.

Поэтому делать картину ему пришлось не на киностудии, а на телевидении, где была своя специфика, но допускались и камерность обстановки, и внимание на крупных планах. Фильм снимали с трех камер, что тогда было внове и позволяло сохранять непрерывность действия, не обрывая актеров для повторов, благодаря чему игра сохраняла легкое дыхание и естественность.
Зато телевизионный показ картины оказался для Рязанова сильнейшим впечатлением. Он потом вспоминал, как на него подействовала реакция десятков миллионов зрителей, которые одновременно посмотрели фильм. Премьера состоялась ранним вечером 1 января, когда почти вся страна прильнула к экрану, и такого успеха, внимания, взрыва любви и благодарности этот уже вполне к тому моменту знаменитый режиссер еще не видывал.
Случилось это в 1977 году, и никто тогда не подозревал, что рождественская сказка о внезапно вспыхнувшей любви врача и учительницы станет для всего народа символом мечты о сбывшемся счастье. Что вместе с салатом оливье, шампанским и боем курантов войдет в обязательный новогодний набор каждого советского, а потом уже и не советского человека.

А казалось бы, из чего сделан фильм? Несколько хороших актеров, пара песенок, немного шуток, непритязательные диалоги, водевильный сюжет… И надо же – вошел в плоть культуры, объединил все слои общества, разошелся на цитаты.
В "Иронии судьбы", "Служебном романе", "Вокзале для двоих" и других, может быть, менее знаковых, но не менее любимых картинах Рязанова советского периода возникает такая уютная модель мира, где человеку гарантирована безопасность. Где истинные чувства и бескорыстная любовь побеждают расчет, где нет горя, нет смерти, а есть только невзгоды, неприятности и временные поражения.
Это немного искусственный, закрытый мир настоящей качественной мелодрамы очень органичен для Рязанова, который еще со студенческих, вгиковских времен тяготеет к простым решениям и сильным эмоциям. Но его фильмы остались бы приятными воспоминаниями, если бы не одно качество.

Режиссер Эльдар Рязанов умеет видеть и использовать возможности актера, как мало кому удается. Распределение ролей у него безошибочно, он видит в артисте и скрытые возможности, и психофизические ограничения.
Так он не захотел взять на роль Деточкина Олега Ефремова, хотя тому очень нравилась роль, а долго уговаривал Иннокентия Смоктуновского, который сопротивлялся, но в результате был побежден железной волей режиссера. Рязанов понимал, что тонкая актерская природа Смоктуновского, его светлая прозрачность, зыбкость, поэтичность, придадут анекдотическому сюжету иное дыхание.

Мягков, Брыльска, Яковлев в "Иронии судьбы", тот же Мягков с Фрейндлих в "Служебном романе", Гурченко с Басилашвили и, конечно же, Михалковым в "Вокзале для двоих", Леонов и Гафт в "О бедном гусаре", Голубкина в "Гусарской балладе", Никулин и Евстигнеев в "Стариках-разбойниках" – все они не просто играют главные и неглавные роли, на них выстроен фильм, на их индивидуальности, манере, внешности. Роли сидят на них как хорошо сшитая перчатка, нигде не морщит, нигде не жмет.
И благодаря этому фильмы Рязанова обладают невероятным обаянием – они согреты, дополнены, оживлены всем богатством человеческой природы актера, не зажатой, а, напротив, полностью раскрывшейся в роли.
"Стремитесь жизнь перекроить"
Когда наступила перестройка, Рязанов со всей энергией бросил себя в гражданскую деятельность – он выставлял свою кандидатуру в депутаты, участвовал в работе нового Союза кинематографистов, выступал по телевидению, брал интервью у Ельцина, снимал фильм о его жене Наине, был активистом и демократом, обличал коммунистов и, конечно же, снимал кино.

Однако его герои, эти милые дуралеи и старые клячи, живущие в тихих омутах, быстро и беспощадно были вышвырнуты из привычного пространства и оказались на продуваемых безжалостным ветром истории площадях стихийного рынка. Публика, которая еще недавно была готова на все за книгу стихов Цветаевой, вешала на стенку портрет Хемингуэя, покупала пластинки Пугачевой, поволокла через границы не Набокова и Бунина, а клетчатые баулы с китайскими кроссовками и пуховиками.
Душевные переживания отложены до лучших времен, еще недавно грозный, призрак советской власти растаял в безжалостном утреннем свете как дым, а кинематограф вместе с его создателями стал похож на тот самый вечно гастролирующий хор из "Забытой мелодии для флейты", где пообносившиеся хористки покорно поют то на поле, то на пароходе, в общем там, куда их забросит судьба.
Популярность Рязанова тогда была огромна, но на светских мероприятиях его окружают уже не столько друзья-единомышленники, сколько любопытствующие поклонники. Чиновники, стоящие во главе крупных компаний, покупают яхты, но не спешат превращаться в меценатов, деньги для съемок достать все сложнее, а показать кино людям и вовсе невозможно.

Тем не менее, Рязанов не сдается, он продолжает снимать кино, придумывать сюжеты, делать телепрограммы, выступать, писать книги. Возглавляет академию "Ника", и два срока, до 2007 года, является ее президентом, открывает киноклуб "Эльдар", активно борется в Союзе кинематографистов с Никитой Михалковым, так и не победив, уходит в альтернативный Киносоюз.
Теперь дети его бывших героев называются "креативный класс", "офисный планктон", другие люди снимают римейки по его сценариям, схемы не работают – и не могут, потому что в фильмах Рязанова никогда сюжет не был главным, а того неуловимого, что главным было, уловить никто не может.
На премьеры этих новых фильмов Рязанов демонстративно не ходит, раздраженно объясняя, что не имеет к этому никакого отношения. В общем, он по-прежнему не согласен – и по-прежнему готов отстаивать свою позиции, хотя сил стало меньше.

Портрет на фоне Гайдая «В киноклубе «Эльдар» три ниши занимают музеи Георгия Данелии, Эльдара Рязанова и Леонида Гайдая. Здесь я с удовольствием уселся перед экспозицией великолепного мастера Леонида Гайдая».
В его книге "Неподведенные итоги", которую он дописывал и дорабатывал для каждого нового издания, появятся такие слова:
"У нас, в нашей стране, сейчас не до искусства. Нет денег на издание книг, на постановку спектаклей, на производство фильмов. Культура гибнет при полном равнодушии общества — как правительства, так и публики. Судьба ряда художников в наши дни поистине трагична. Многие творцы, бесценные, уникальные личности, отброшены жестоким временем на обочину жизни, не востребованы эпохой. Иные стали, без преувеличения, нищими. И с надеждами на светлое завтра тоже как-то бесперспективно.
Тревога за судьбу страны, неуверенность в будущем, беспокойство за себя и близких ранят сердце каждого. Наверное, отчаяние, повсеместная коррупция, а также взрыв преступности и распространение фашизма побуждают людей к бегству из страны, в эмиграцию, даже эвакуацию. Действительно, тяжелые, мрачные, зыбкие времена. Но не все могут уехать из страны. Да и не все, слава Богу, хотят. Находясь на краю бездны, надо, тем не менее, не опускать рук. Предаваться чувству безнадежности — бессмысленно, бесплодно.
Надо сжать зубы, стиснуть кулаки, напрячься пружиной и отдать все силы Отечеству. И, тем самым, себе. Ибо, кроме нас самих, никто не вытащит Россию из того ужаса и кошмара, в которые, с нашей всенародной помощью, завела ее История".
Это написано не сегодня – несколько лет тому назад. Но кажется, что Рязанову и сегодня дано видеть дальше других.
Тем не менее, он до сих пор готов работать и даже снимать кино, если бы была такая возможность, но "не дают. Да я уже и не прошу".

Эльдар Рязанов на съемочной площадке «Жестокого романса» с Ларисой Гузеевой и Никитой Михалковым. 1983 год. Фото: RUSSIAN LOOK
Рязанова называют главным трудоголиком советского кино. Он снял более тридцати кинохитов, написал двадцать книг, много лет вел знаменитую «Кинопанораму» и воспитал целое поколение замечательных режиссеров. Ему все было под силу, начиная с учебы во ВГИКе, который закончил с красным дипломом. С легкой руки Ивана Пырьева Рязанов стал снимать комедии, которые сразу после выхода «разбирались на цитаты»: «Карнавальная ночь», «Ирония судьбы», «Берегись автомобиля», «Старики-разбойники», «Служебный роман», «Гараж»...
Названия любимых советских лент, снятых Рязановым, можно перечислять долго. Обладатель всех возможных кинонаград свой последний фильм снял шесть лет назад. Это картина «Андерсен. Жизнь без любви». Сейчас Эльдар Александрович больше времени проводит в своем уютном загородном доме, окутанный признанием поклонников, почитанием актеров и любовью супруги... Интервью к юбилею Рязанов не дает.
Творческий вечер, посвященный мастеру, состоится в его киноклубе «Эльдар». Режиссер со свойственной ему самоиронией признается, что даже к своему грядущему празднику относится совершенно несерьезно. И тем не менее завтра поздравить Эльдара Рязанова в его загородный дом приедут друзья-актеры, которые не устают признаваться ему в любви. Среди них будет и народная артистка России, Оля Рыжова из «Служебного романа», Светлана Немоляева...

«Рязанов снимал документальное кино, пока на него не обратил внимание директор „Мосфильма“ Иван Пырьев»
— Светлана Владимировна, артисты говорят, что Эльдар Рязанов знает какую-то тайну о работе режиссера.
— Вполне может быть. Если судить по работам Эльдара Александровича, то эта тайна по-настоящему велика. Я снялась более чем в пятидесяти картинах, а зритель меня запомнил и полюбил лишь по фильмам Рязанова. В чем секрет? Разгадать его, к сожалению, мы с вами не сможем. Впрочем, скорее всего, этого и не надо. Ведь не разгадана же творческая тайна великого Эйзенштейна. А Эльдар Рязанов у него учился. Он вообще прошел великолепную школу русских мастеров кино. Его педагогом был Григорий Козинцев. Рязанов пробовал силы в документальном кино, пока на талантливого режиссера не обратил внимание тогдашний руководитель «Мосфильма» Иван Пырьев. Именно он разглядел в Эльдаре Александровиче дар великого режиссера.
— И предложил снимать Рязанову «Карнавальную ночь»?
— Сделав его знаменитым на весь Советский Союз. И не только его, но и Люсю Гурченко, и Юру Белова. Кстати, я тоже снималась в «Карнавальной ночи». Как раз в том моменте, когда на сцену со своей песенкой про пять минут выходит Люся Гурченко. Сцену снимали в павильоне киностудии «Мосфильм». Меня, девочку, привел туда папа и усадил за один из празднично накрытых столов. Помните, за такими сидели гости веселой новогодней ночи в картине? Среди массовки есть и моя спина.

— Вы ведь были «киношным» ребенком.
— Мой папа работал режиссером на «Мосфильме», мама — звукорежиссером. По-моему, в одном из съемочных павильонов я сделала первые в своей жизни шаги. Мое детство прошло среди актеров и режиссеров, поэтому другой профессии, кроме киношной, я для себя не представляла. Сейчас даже не вспомню, когда познакомилась с Эльдаром Александровичем.
Мне кажется, знаю его всю жизнь. Он гордо расхаживал по коридорам «Мосфильма», приветливо улыбаясь и здороваясь абсолютно со всеми. Всегда очень галантно одевался, иногда повязывая на шею платок. Говорит, немного растягивая слова. После «Карнавальной ночи» Рязанов стал одним из самых известных режиссеров в Советском Союзе.

«Карнавальная ночь». «Единственная фотография, на которой я (в центре) запечатлен с музыкантами оркестра и самим Эдди Рознером!».
— Несмотря на ранний дебют в картине Рязанова, большой роли в его фильмах вам пришлось ждать достаточно долго.
— Кино вообще меня не баловало. После окончания Щепкинского училища я с головой ушла в работу в Театре имени Маяковского. До этого снялась лишь в картине «Евгений Онегин» в роли Ольги Лариной. Сыграла неплохо, но почему-то больше предложений не поступало. Первая киношная встреча с Эльдаром Александровичем у меня случилась на пробах картины «Гусарская баллада».
На роль Шурочки до меня пробовалась уже Алиса Фрейндлих, и ее не утвердили. Помню, когда я пришла на площадку, в кресле сидел Рязанов. Меня одели в гусарский китель, который плотно сел по фигуре, я сыграла какую-то сценку и уехала домой. Мне было 22 года, я только вышла замуж за Александра Лазарева и особо не переживала по поводу утверждения на эту роль. Я не подошла по той причине, что, по словам режиссера, обладала слишком выразительными формами.

Гусары не могли не признать во мне девушку. В конце концов выбор Эльдара Александровича остановился на юной Любови Голубкиной. Я же занималась только театром. Кстати, на театральных подмостках один раз мы встретились с Рязановым. Это была пьеса «Родственники», которую в нашем театре ставил Эльдар Александрович. Тогда он пообещал, что обязательно снимет меня в кино.
«Предлагая мне роль Оли Рыжовой в «Служебном романе», Эльдар Александрович сказал: «Беру вас без проб»
— Вас же пробовали и на роль возлюбленной Жени Лукашина Нади в «Иронии судьбы...»
— Да, и я с треском провалила пробы. Тогда роль Нади отдали польской актрисе Барбаре Брыльской, а я опять осталась ни с чем. Но я не могла обижаться на Рязанова. Даже отказывая актеру, он делал это настолько галантно и красиво, что ты не чувствовал себя оскорбленным. Зато наша третья попытка поработать вместе оказалась очень удачной. Однажды мне позвонил Эльдар Александрович и предложил роль Рыжовой в своем новом фильме «Служебный роман».
Принесли сценарий, я почитала, героиня понравилась, но я перезвонила режиссеру и говорю: «Но ведь вы сделаете пробы и опять мне откажете». На что Рязанов заявил: «Беру вас в картину без проб...» Я была счастлива! Невероятно благодарна ему за эту роль. Он помог мне очень ненавязчиво, подсказал, как надо играть Рыжову, продумал ее образ до мельчайших деталей.

*Работа над «Служебным романом» проходила весело и непринужденно. На съемочной площадке Эльдар Рязанов позволял своим любимым актерам Олегу Басилашвили и Андрею Мягкову импровизировать, давая им полную свободу
— До «кофточки в жутких розочках»?
— Нет, как раз ее придумала наша художница. В то время, когда снималась картина, многие женщины (и я в том числе) вязали. Могла прийти в театр и в перерыве что-то довязывать спицами. И супруг, и сын ходили в моих «творениях» — шарфиках, свитерочках. Признаюсь, весьма неплохих. Так вот, эта кофточка «в жутких розочках» оттуда. А замечательную реплику про розочки придумала Лиля Ахеджакова.
В этом смысле Рязанов всегда давал свободу актерам. Если была удачная импровизация, он ее приветствовал. Так родился момент ужина Калугиной и Новосельцева. И Фрейндлих, и Мягков играли эту сцену на сплошной импровизации. Рязанов был в восторге! Вообще, было отснято материала на три серии, но пришлось сделать две. Эльдар Александрович отобрал лучшее из лучшего.

«Вокзал для двоих». «Готовимся к съемке очередного эпизода фильма «Вокзал для двоих». В кадре исполнители главных ролей: Людмила Гурченко, Олег Басилашвили, Никита Михалков. Я даю, разумеется, ценные указания…».
— С Рязановым комфортно работалось?
— Для актера он был лучшим режиссером, несмотря на свой импульсивный характер. Приходил на съемки всегда очень энергичный, в хорошем настроении. Садился на свой небольшой стульчик или становился за спиной у оператора, и начиналась работа. Эльдар Александрович мог прикрикнуть на нас во время работы, но никогда не переходил черту приличия. Вспоминаю моменты работы с ним как поистине золотое время в своей жизни.
«Сценарий фильма «Гараж» основывался на реальных событиях, которые происходили в кооперативе «Мосфильма»
— Какой фильм Эльдара Александровича стал одним из самых сложных в работе?
— Для меня напряженным был «Гараж». Да и для остальных актеров тоже. Сам Рязанов написал сценарий, основывался он на событиях, которые действительно происходили в каком-то гаражном кооперативе «Мосфильма». Так что герои были списаны с реальных людей. Эльдар Александрович очень любит этот фильм, но страшно нервничал во время работы над ним.

«Гараж». «На съемках фильма «Гараж» актеров было много и все — главные! На снимке: Л.Цветкова, А.Будницкая, С.Немоляева и В.Невинный».
Мы снимали несколько месяцев в одном из павильонов на «Мосфильме». У каждого героя были прописаны длинные монологи. Я сильно волновалась перед тем, как произносила текст своей героини Гуськовой о том, что ее мужа все время отодвигают на задний план. Мне сложно давался момент, когда фантазия уносит героиню в совершенно другую реальность. Тогда Эльдар Рязанов все время говорил: «Света, ты не в театре, не надо на галерку работать, ты здесь, с нами рядом...» Он умел очень тактично и правильно направить актера. И ты вдруг понимал, что тебе все под силу.
— Рязанов и в «Гараже» нашел небольшую роль для себя.
— Он так трогательно сыграл героя, проспавшего на бегемоте все собрание кооператива. Эльдар Александрович любил вот так немного «пошутить» в кадре. Практически в каждой картине оставлял для себя роль. В «Служебном романе» он тоже появляется в кадре на пару секунд как обыкновенный прохожий. У него такая фишка.
— Эльдар Александрович всегда оставался доволен своими картинами?
— Он — человек крайностей. Если ему нравится, он в восторге, превозносит всех до небес, рукоплещет. Если нет — мрачнеет, уходит в себя и может день не разговаривать. Его картины стали его детьми. Очень жаль, что последнее время он уже не снимает. Возраст, болезни, которые его одолевают, не позволяют активно работать. Но Эльдар Александрович всегда в курсе киношно-театральных дел. Непременно приезжает на театральные премьеры, ходит на юбилеи. Слава Богу, мы не потеряли друг друга.
Я бесконечно благодарна Эльдару Александровичу, потому что он повернул мою судьбу на 180 градусов. На этот раз большого празднества Рязанов устраивать не собирается. Будет банкет для своих, куда приглашена и я. Правда, до сих пор не определилась с подарком. Впрочем, режиссер всегда повторяет, что лучший подарок для него — любимые актеры...

Правила жизни Эльдара рязанова
Мне нравится все потертое и рваное.
У меня такая хорошая память, что я помню даже свой довоенный телефон: Г-69132. Я помню, что банка крабов в войну стоила 77 копеек. Приходишь в любой магазин — а там одни крабы; их не покупал никто. Что это и где это водится — никто ни фига не знал.
Я много с кем делал интервью — с Бельмондо, Клодом Лелюшем, Филиппом Нуаре, Альберто Сорди, но лишь когда я шел к Феллини, я шел и думал: «Иду к королю». Похожее чувство я испытал в 1968-м или в 1969-м, когда вез с «Мосфильма» Солженицына до его дома. Чувствовал, что у меня в машине что-то бесценное.
Только дураки думают над тем, как себя преподносить. Это, пожалуй, главное, чему я научился у Эйзенштейна.
Сегодняшнюю политическую ситуацию я сквозь себя абсолютно никак не пропускаю. Я не знаю, в какой стране живу, не знаю, какой у нас строй. Я не понимаю, условно говоря, за что сидит Ходорковский, а другой олигарх почему не сидит. Я понимаю одно: кроме русского языка, нас ничего больше не объединяет. Я сегодня живу не в стране, а на своей территории.
Вы не смотрели моего «Андерсена»? Боитесь, что я сделал говно? А я последние два года жил ради этого фильма. Андерсен — кипяток со льдом и перец с вареньем. Все тут замешано. У него мать — алкоголичка, сестра — проститутка, дед — сумасшедший, а он — гений. Да, он отрекся от сестры и не приехал на похороны матери, но он не преступник. Пусть каждый в своей биографии поищет, не предавал ли он свою мать, не отрекался ли он от своих родственников, нет ли у него каких-то тараканов в голове.

Где есть юмор — там есть и правда.
«Изображая жертву» — антипоколенческая вещь. Матерный монолог следователя о молодых людях, которым все по фигу, — это сильно. Я не люблю картины с матом, но я бы на его месте говорил так же. Ненавижу это невежественное племя мальчиков и девочек.
Русские, если почитать фольклор, всегда хотели получить все сразу и много, и при этом не работать. Русские сказки — это и есть, к сожалению, национальная идея. Менталитет, который, мягко сказать, симпатии не вызывает. Лучшие люди в России всегда существуют вопреки ему.
Самое трудное, но и самое интересное и благодарное — делать комедии о хороших и добрых людях. Мольер не написал ни одной комедии, где действовали бы герои, которым мы хотим сочувствовать. Чтобы работать в этом русле, надо иметь такое чутье и так любить людей, как мало кто умеет. В нашем кино в этом жанре кроме нас с Эмилем Брагинским никто не работал. Чаплин делал такое, но только лучше, чем мы.
Что меня трогало в пятидесятые, шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые — это же трогало и огромное количество людей, большинство. Сегодня таких, как я, все меньше и меньше. Феллини в восьмидесятых говорил: «Мой зритель уже умер». Это ужасная правда.

Статьи на тему:

“Давным-давно” уже 50!


Ирония судьбы: ляпы и история

55 лет «Карнавальной ночи»