Как Гитлер вернулся в Америку

01.12.2017

В старом фильме комика Мела Брукса «Продюсеры» два нью-йоркских театральных деятеля – естественно, евреи – решают подзаработать, обманув своих инвесторов. Поставить из рук вон плохо заранее провальный спектакль, а деньги, полученные на его постановку, украсть.

Они находят полоумного поклонника покойного фюрера, написавшего музыкальную пьесу «Весна для Гитлера», и ставят ее тяп-ляп в полной уверенности, что зритель ходить на нее не будет. Однако публика принимает ее за гротескную пародию, и в театре – аншлаг.

Долгое время Гитлер был предметом шуток в Америке. Германия была повержена, нацистская идеология – дискредитирована, расовые теории считались делом давно минувших дней. Над фюрером можно было только что посмеяться. Но сегодня многим в США стало не до смеха – старина Адольф возвращается, и возвращается на полном серьезе.

В середине октября лидер «белых националистов» Ричард Спенсер выступал в университетском городке Гейнсвилле во Флориде. Губернатор объявил чрезвычайное положение и стянул туда полицию со всего штата, но это не помешало неонацистам, скандирующим «Хайль Гитлер», обстрелять недовольных их акцией. А всего с начала года только в университетских кампусах произошло более сотни инцидентов, в которых фигурировали граффити со свастикой или выкрики «Хайль Гитлер».

Что общего может иметь с Гитлером ведущая западная демократия? Оказывается, довольно много. Гитлер, как известно, Америку презирал и считал ее безвольной, продажной, опутанной еврейским капиталом и зараженной негритянской культурой. Однако некоторые идеи фюрера, как утверждают его биографы, были почерпаны напрямую из американского исторического опыта. Например, в детстве, Гитлер зачитывался книгами о Диком Западе, и желание завоевать «жизненное пространство» на востоке – это прямая имитация освоения американского Запада. Американские поселенцы, к слову, частично истребили индейские племена, а частично – загнали их в резервации. Гитлер намеревался так же поступить с местным славянским населением.

Да и вопрос «чистоты расы», несмотря на все начертанное в конституции, в США поднимался неоднократно. Казалось бы, страна эмигрантов – тут все «понаехавшие». И все же «инородный элемент» ощущался в США сильнее, чем в Германии, которая во времена Гитлера была в значительной степени однородной страной. А в США «инородцами» в разное время назначали и евреев, и ирландцев, и итальянцев. Сейчас – мексиканцев. А разговоры о запрете на прием мигрантов из других стран начались в США уже в XIX веке. Равно как и пришли страхи – за «чистоту американской нации».

У Драйзера в романе «Гений» есть сцена, в которой «коренной американец» ирландского происхождения отказывается признавать в своих рабочих-итальянцах «белых людей». Что тогда говорить о черном населении, которое подвергалось сначала рабству, а затем – сегрегации и дискриминации. Некоторые американские законы, причем существовавшие еще совсем недавно, вполне могли быть приняты и в гитлеровской Германии. К примеру, в большинстве южных штатов браки между белыми и черными были не просто запрещены, но и карались законом. И только в 1967 году – всего 50 лет назад – Верховный суд США снял все ограничения на браки по расовому признаку. Но несмотря на это, спустя полвека «смешанные пары» встречаются в США гораздо реже, чем в Великобритании или во Франции.

В начале XXI века казалось, что расовые противоречия в США отошли в далекое прошлое – теракты 11 сентября и последовавшие за ними войны на какое-то время сплотили Америку. Страна объединилась перед лицом радикального ислама, а в армию США шли записываться добровольцами и белые, и черные, и новые иммигранты. Когда же в 2008 году кресло в Овальном кабинете занял Барак Обама, то социологи, культурологи и футуристы заговорили о «пост-расовом обществе».

Звучало это, конечно, прекрасно, но на поверку оказалось полной ерундой. Получилось в точности наоборот: появление чернокожего президента обострило расовые противоречия, и по стране прокатилась волна расовых беспорядков и столкновений между черным населением и полицией. Одновременно стало расти недовольство белого населения, и президентство Обамы стало катализатором этого процесса.

Его блистательное образование из университетов Лиги плюща говорило белым только о том, что черное население до сих пор пользуется разного рода поблажками при поступлении в вузы, приёме на работу и продвижении по службе. Естественно, за счет белого населения, хотя исторически, после двух столетий дискриминации, движение качелей в обратную сторону на какое-то время, возможно, и оправданно. Играя на этих движениях и расовых противоречиях, Дональд Трамп и получил такое количество «белых голосов».

Но дело не только в расовом расколе. А в страхе перед иммигрантами как таковыми. Америку модно называть «плавильным котлом», рассказывать, что эту великую страну создали иммигранты, но когда обычный среднестатистический американец приезжает в торговый центр, то он видит вавилонское столпотворение языков и культур, которое крайне далеко от процесса плавки.

Перепись населения хорошо показывает, как нарастал этот процесс. В 1970 году среди населения США было 4,7% иммигрантов, но потом границу открыли практически нараспашку, и к 2015-му таковых стало 13,4% – это соизмеримо с населением большой европейской страны. К тому же, в семьях мигрантов, как правило, больше детей, чем среди местного населения. А благодаря современным средствам связи, позволяющим мигрантам поддерживать тесные связи со страной исхода, они подчас и не стремятся ассимилироваться и вливаться в американское общество.

Достигшие же невероятных высот мигранты, вроде нашего соотечественника Сергея Брина и других миллиардеров из Силиконовой долины, вызывают чувство потерянности у коренных американцев – они чувствуют себя «лишними людьми».

Мой брат живет в дачном поселке в Пенсильвании в двух часах езды от Нью-Йорка. В поселке за последние 20–30 лет купили себе дачи многие успешные евреи – выходцы из бывшего СССР. Это врачи, юристы, художники, предприниматели. У них большие дома и дорогие немецкие машины. Летом они ездят отдыхать в Европу, а зимой в горы – кататься на лыжах. Все они ассимилированы, всю неделю говорят по-английски, но в выходные на даче любят собраться своей компанией и выпить водки. Для местных сельских жителей – тех, кто моет и ремонтирует их дома, машины и унитазы – они марсиане. Благодаря этим «марсианам» у них есть заработок, но эти американцы вдруг перестали узнавать свою страну и оказались в услужении у иноземцев.

Раздражение от наплыва иммигрантов – вполне естественно. Опасность в том, что его наиболее успешно эксплуатируют радикальные правофланговые движения всех мастей. Они играют на страхах местного населения, монополизируют протестное настроение и подводят под него радикальную идеологическую базу. Так, лидер «белых националистов» Спенсер называет американскую внутреннюю политику – «геноцидом белой расы» и раскрывает «всемирный заговор»: мол, в Америку специально перевозят как можно больше «цветных», чтобы растворить в них белых европейцев, а христианскую религию – отменить. Ну, а где всемирный заговор, там, конечно же, и евреи. И «белые националисты», сбросив все ширмы, ожидаемо превращаются в обычных нацистов – делят людей на высшие и низшие расы, рисуют свастику, орут «Хайль Гитлер». И ненавидят евреев, хотя евреи в этой ситуации вроде бы совсем ни при чем.

Алексей Байер