Берти Форбс — шотландец, измеривший Америку
История создания первого в США журнала о предпринимательстве.
Среди пассажиров парохода, отплывавшего в Южную Африку, находился скромно одетый юноша, говоривший с заметным шотландским акцентом. Только что, в 1902 году, закончилась англо-бурская война, и из Великобритании на юг Черного континента устремились уже не солдаты, а тысячи искателей счастья. Берти Чарльз Форбс был одним из них.
Выходец из Абердиншира в Центральной Шотландии, он, окончив колледж, успел поработать в нескольких местных газетах. Печать на острове занимала особое место в жизни — даже самый захолустный уголок считал своим долгом иметь газету, а лучше — не одну. Имея прирожденный вкус к слову, острую наблюдательность и кипучую энергию, Форбс быстро зарекомендовал себя в газете, но он ясно сознавал нависавший над ним потолок. Во-первых, работа в ничтожном провинциальном издании вовсе не была его мечтой, во-вторых, конкуренция за место в газетах получше, была очень высока. Британия того времени являлась перенаселенной страной.
Поэтому на рубеже веков эмиграция была распространенным карьерным ходом в Великобритании. Империя, над владениями которой не заходило солнце, предлагала для этого разнообразные возможности, в том числе, в прессе.
Англичане во всех своих владениях первым делом начинали издавать газеты, воспроизводя в колониях привычный образ жизни. Редьярд Киплинг подобным образом в возрасте семнадцати лет в 1882 году отправился из Англии в Индию работать в газете. За семь лет сотрудничества в Civil and Military Gazette и The Pioneer он сделал фантастическую карьеру и покинул Индию в 1889-м уже признанным писателем.
Возможно, Б. Ч. Форбс думал и о его примере, отплывая в Южную Африку. Но, скорее всего, его героем был Уинстон Черчилль. Будущий премьер отправился военным корреспондентом на англо-бурскую войну, где его подвиги и их красочное описание вознесли Уинстона на небывалую высоту, открыв ему дверь в политику.
В то время Южная Африка была на слуху у всего мира. Англо-бурскую войну жарко обсуждали даже в далекой России. Александр Гучков отправился добровольцем сражаться вместе с бурами, а вся страна распевала песню «Трансвааль, Трансвааль, страна моя».
Именно в Трансвааль и отправился двадцатидвухлетний Форбс. Йоханнесбург, его крупнейший город, где издавалась газета Rand Daily Mail, был быстрорастущим центром золотодобычи . Со всего света туда съезжалась самая пестрая публика — золотая лихорадка привлекала проходимцев и авантюристов, мечтавших о скором обогащении.
Форбсу повезло — его редактором стал Эдгар Уоллес, самый плодовитый британский писатель своего времени, основоположник жанра «триллер», создатель Кинг-Конга. У него он многому научился. Уоллес, говоря словами чеховского друга Потапенко, всегда писал «быстро, много и хорошо». Был прилежно трудолюбив, имел чутье к сенсациям и острым сюжетам.
Они примерно в одно время покинули Южную Африку — не разбогатев, но получив опыт работы в крупном издании, в мультикультурной динамичной среде. Форбс понял, что, хотя его первая попытка пробиться за пределами Великобритании была не особенно успешна, тем не менее его будущее лежит не на старой родине, а там, где делаются лучшие газеты своего времени, в стране, которая едет на ярмарку, а не с ярмарки, как Британия. Так выражался герой Шолом-Алейхема, писателя, в начале XX века эмигрировавшего в Америку из России.
И потому в августе 1904 года «Би Си» Форбс (так отныне предпочитал он называться, без расшифровки полного имени) отправился в Нью-Йорк. Надо заметить, что эмиграция из Британии в США была для того времени не совсем типична. Англичане и шотландцы предпочитали ехать в Канаду, Австралию, Новую Зеландию, ту же Южную Африку. К «янки» они относились со скептицизмом, как к грубоватым неотесанным выскочкам. Тот же Киплинг поселился было в штате Вермонт, но смог прожить там только четыре года, не вынеся антибританских настроений.
Тем не менее Б. Ч. Форбс решился на этот шаг. Первое его место работы — The Journal of Commerce, старинный журнал, выходивший раз в две недели, — не было особенно вдохновляющим, но дало ему понимание современного американского бизнеса. Мало-помалу Форбс начал писать, параллельно работе в журнале, колонки для других изданий и сделал себе имя как автор, умеющий писать о сухих проблемах экономики живо и ярко.
Он не прогадал, эмигрировав в Америку, — возможностей для журналистов в том числе там было больше, чем где-либо еще. Экономический рост влек за собой расцвет СМИ. В Нью-Йорке основная конкурентная борьба шла между Джозефом Пулитцером и Уильямом Рэндольфом Херстом. Первый был эмигрантом из Австрии, до конца жизни говорившим по-английски с сильным акцентом, второй – коренным американцем.
Херст был моложе и амбициознее. Его утренняя газета New York American вела отчаянную борьбу с пулитцеровской New York World. Обе принадлежали к т. н. желтой прессе — сам термин возник в ходе конкуренции, когда Пулитцер начал печатать цветные комиксы — Yellow kid художника Р. Ф. Аутколта, которого вскоре перекупил Херст. Правда, к моменту появления Форбса в Америке острота конкуренции приутихла — оба газетных магната поделили нью-йоркский рынок прессы.
Надо иметь в виду, что американские газеты были региональными изданиями. Общенациональных изданий в сегменте популярных и ежедневных СМИ не существовало. Это объяснялось в первую очередь сильной локальной привязкой читательских интересов и трудностями с доставкой газет по огромной стране. Поэтому Пулитцер и Херст скупали или открывали в каждом городе отдельные газеты.
Херст был известен тем, что старался привлекать к работе в своих СМИ самых лучших авторов и платил им больше, чем другие. Более того, многих сотрудников он держал как бы про запас, по только ему понятным причинам. У Херста кормилось немало художников и журналистов, которых никто другой не взял бы на работу, но которых он считал полезным использовать, исходя из долгосрочных интересов.
В числе авторов, на которых Херст обратил внимание, оказался и целеустремленный шотландец. Сперва Форбс писал колонку для изданий его синдиката, а после он возглавил отдел финансов и бизнеса в New York American.
У Херста Форбс учился постоянно развиваться, искать новые подходы к читателю. Как раз его приход в херстовскую империю совпал с запуском в New York American ежедневного комикса, до этого сериалы появлялись лишь по выходным. Сильным ходом Херста было и то, что он выпускал свой таблоид двумя изданиями – утренним и вечерним под названием New York Evening Journal, охватывая больше новостей и тем, чем конкуренты.
Однако какой бы развивающей и интересной, к тому же высокооплачиваемой, ни была работа у Херста, Форбс, амбициозный и уверенный в своих лидерских качествах, мечтал о собственном деле.
Ему хотелось писать о мире предпринимательства — истинном предназначении американца (как говаривал тогда президент Уоррен Гардинг: «Главное занятие американского народа – это бизнес»), также увлекательно как писали о спорте, политике или певцах.
Получение им в 1917 году гражданства США символично совпало с решительным шагом, определившим всю его жизнь — началом издания делового журнала Forbes с 15 сентября. То, что он дал ему свою фамилию, свидетельствовало о том, что к тому времени Форбс являлся известным и авторитетным автором, под чье имя можно было собрать читателей и подписчиков, а также кредиторов для первоначальных инвестиций.
Старт Forbes совпал по времени с успехом другого выходца из Великобритании в Америке — Чарли Чаплина. Они оба были едва ли не последними выходцами из Альбиона, которые смогли покорить Новый Свет.
В 1917 году, помимо начала издания Forbes, произошли и другие события, оказавшиеся в ретроспективе важными для судеб планеты. В апреле Америка вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты. Это означало, что США начали играть ключевую роль в глобальных делах, правда, не все тогда это поняли. Соответственно, возрастало значение американских СМИ.
В том же году случился октябрьский переворот в России — также не вполне понятое современниками событие, которое дало старт идеологическому противостоянию в XX веке, в котором Forbes предстояло играть важную роль как защитнику и символу ценностей свободного предпринимательства и рынка.
Напарником Б. Ч. Форбса по изданию журнала выступил Уолтер Дрей из малоизвестного специализированного издания Magazine of Wall Street. Он был нужен Форбсу как специалист в мире финансов и акций. Именно Дрей убедил его назвать журнал своим именем вместо первоначального «Созидатели и дела» (Doers and Doings). Предполагавшееся же название перешло в подзаголовок — Forbes: Devoted to Doers and Doings. Спустя сто лет это представляется гениальным решением – краткое и несложное имя, выделяющееся на фоне других названий.
Главная заслуга Форбса состояла в том, что он открыл новую эру в бизнес-изданиях. Оказалось, что можно рассказывать о капиталистах, представлявшихся либо скучными пуританами, либо безжалостными эксплуататорами, увлекательно, интересно, видеть в них ярких живых людей, со своими индивидуальными особенностями, с необыкновенными историями.
Как бы играя от противного, первый номер Forbes (ценой 15 центов — $2,8 по современным ценам) анонсировал интервью с Джоном Рокфеллером — «Человек, который построил самый чудесный в мире бизнес, не только расскажет в следующем выпуске Forbes, как он это сделал, но и даст точные советы и молодым, и пожилым, да и всей Америке, как жить и как преуспевать».
Это было совершенной провокацией на фоне привычной для тогдашних Штатов разоблачительной журналистики («макрейкеры»), которую представляла великая ненавистница семейства Рокфеллеров Айда Тарбер, считавшаяся иконой прессы. Бизнесмены начали теснить боксеров и примадонн в качестве героев публикаций.
Forbes первые десять лет развивался в самое, быть может, лучшее время для Америки в XX веке, т. н. ревущие двадцатые. Страну считали «последней Аркадией» — на фоне перманентных кризисов в Европе и Азии. США стремительно становились обществом потребления современного типа — стали доступными личные автомобили, радиоприемники, бытовая техника. ВВП вырос на сорок процентов. Массовая культура совершила прорыв на основе последних технологических достижений — кино, радио, пластинок.
Русских поэтов Есенина и Маяковского, посетивших Америку в 1920-е, более всего поражало обилие электричества: «Перед глазами — море электрических афиш. Там, на высоте 20-го этажа, кувыркаются сделанные из лампочек гимнасты. Там, с 30-го этажа, курит электрический мистер, выпуская электрическую линию дыма, которая переливается разными кольцами. Там, около театра, на вращающемся электрическом колесе танцует электрическая Терпсихора и т. д., все в том же роде, вплоть до электрической газеты, строчки которой бегут по 20-му или 25-му этажу налево беспрерывно до конца номера… Одеваешься при электричестве, на улицах — электричество, дома в электричестве». Не случайно Томас Эдисон – изобретатель и предприниматель одновременно, выступал олицетворением прогресса.
Биржевой крах 1929 года стал не единственным ударом по позициям Forbes, тесно связанного с самочувствием американского бизнеса. Как раз накануне Великой депрессии у него появились два конкурента: Fortune, запущенный медиамагнатом Генри Люсом, и Businessweek издательского дома McGraw-Hill. До того целых двенадцать лет Forbes был один и вне конкуренции, опередив свое время.
Последующие двадцать пять лет — до смерти Б. Ч. Форбса, стали эпохой выживания. В тридцатые годы, когда американская экономика находилась в затяжном упадке, бизнес-пресса тоже переживала не лучшие времена. В сороковые, когда пошел вал военных заказов, ситуация в экономике стала улучшаться, но внимание читателей было переключено на большую политику. Военные герои привлекали внимание больше, чем герои-предприниматели.
При жизни старика Форбса журнал оставался выраженно личным изданием, несшим на своих страницах отпечаток мощной личности своего создателя. Он словно пытался противостоять усредненности рыночных требований и иметь «лица необщее выраженье». Б. Ч.Форбс поступал необычно во всем — будучи самостоятельным издателем, он продолжал строчить колонки для Херста, написал несколько книг в популярном жанре, считая, что зарабатывать надо на всем и не пренебрегать никакой возможностью.
На рубеже 40-50-х в Америке началось восстановление, и страна опять вышла на уверенный рост, подобный тому, что наблюдался в 1920-е. Но старому Форбсу шел уже восьмой десяток, и его эпоха уходила. Журнал ему помогали делать его сыновья — Брюс и Малькольм. Они-то и привели Forbes к новому взлету, но это уже другая история. Тем временем, тело скончавшегося в мае 1954-го Б. Ч. Форбса отправилось в Шотландию, на его родину, воспоминания о местах своего детства оказались для него важнее памяти об успехе в Америке. В этом он парадоксальным образом был схож с Чаплином, похороненным также в Европе.
Максим Артемьев
Комментариев нет:
Отправить комментарий