ПЕРЕД КОСТРАМИ ИЗ КНИГ

"Нуреев" в Большом: рецензия на спектакль Кирилла Серебренникова, который никто не увидит

lВслед за Владимиром Кошевым - актером постановки "Нуреев", премьера которой должна была состояться сегодня в Большом, но которая по решению театра перенесена на следующий сезон, - об этом балете нам рассказал кандидат искусствоведения, историк музыкального театра Дмитрий Изотов, оказавшийся в числе зрителей прогона "Нуреева". Какой он - новый резонансный спектакль Кирилла Серебренникова? Представляем профессиональный взгляд очевидца.

- Скандал вокруг постановки "Нуреева" продолжает набирать обороты. Журналисты собирают в интернете информацию по крупицам, чтобы описать спектакль, который никто никогда не увидит. На единственный прогон, состоявшийся в субботу 8 июля, дирекция Большого театра отказалась пускать зрителей. И хотя в зале находились некоторые медийные лица - Роман Абрамович, Михаил Швыдкой, Вадим Верник, Сергей Филин, Константин Богомолов - все же основными зрителями прогона были сотрудники театра и сами артисты, участвующие в постановке.

Хор и миманс, отыграв свои сцены, бежали на пятый этаж, чтобы занять места на ярусах и посмотреть спектакль, который еще не вышел, но уже стал легендой. В Большом театре случайно оказался и я - за несколько минут до начала первого акта мою фамилию внесли в секретный список приглашенных гостей. В зале была какая-то особенная творческая атмосфера - все понимали, что присутствуют на важном историческом событии. В постановке принимали участие около 600 человек, включая производственные цеха, и при этом все знали, что играют "Нуреева" первый и последний раз. 

В основе сценарно-режиссерского хода биографического спектакля - знаменитый аукцион "Кристи", на котором продавались личные вещи Рудольфа Нуриева. Их было два - французский и американский. Так и начинался спектакль, со слов ведущего-аукциониста, который на двух языках бойко рассказывал о представленных лотах. В этой драматической партии выступили два приглашенных артиста - в первом акте Игорь Верник, во втором - Владимир Кошевой.

Им предназначается главная сопровождающая линия, связывающая разрозненные эпизоды из жизни легендарного танцовщика в целое театральное полотно. Многочисленные гости аукциона - артисты миманса (набранные из "Мосфильма" и Большого театра) пожилые леди и господа в роскошных вечерних нарядах, повторяли знаменитые па Нуриева, при перечислении продаваемых лотов. Главная особенность спектакля - совмещение оперы, балета и драматических отрывков.

Серебренников придумал современное высказывание "большого стиля" - с хоровыми сценами, массовкой, кордебалетом, сольными партиями и отчасти провокационными приемами. При совмещении разных элементов театрального представления складывался увлекательный триллер - байопик из жизни Нуреева, сочетающий документальную хронику и сцены из реальной жизни танцовщика.

Сцена из постановки "Нуреев"

Все начинается с танцевального класса балетного училища им. А.Я. Вагановой. На стене ее портрет соседствует с портретом Николая II. Меняются лидеры-правители, сначала Ленин, потом Сталин, Хрущев, завхоз и уборщица втыкают в них цветы, и только неизменно на молодых студентов смотрит Агрипина Ваганова. Характер Нуриева задается уже в первой сцене. Хореограф Юрий Посохов подчеркивает его творческий эгоизм и заносчивость характерным жестом: в дуэте с молодой балериной он грубо отталкивает ее, чтобы быть первым, подчеркнуть свою значимость.

Роль Нуриева на прогоне исполнял Владислав Лантратов - харизматичный, дерзкий, амбициозный солист. Знаменитый "прыжок в свободу" - бегство Нуриева на запад, решена как патриотическая сцена с участием большого хора - советских грузных женщин в концертных платьях с блестками и с узнаваемыми прическами-начёсами. Вот перед хором появляется солистка - парафраз Людмилы Зыкиной, великолепная партия в исполнении Светланы Шиловой. Она исполняет гимн гордости за свою страну и отечество:

Дни стояли сизые, косые
Непогода улицы мела,
Родилась я осенью в России,
И меня Россия приняла.
Хор подпевает:
Родину себе не выбирают,
Начинают верить и дышать
Родину на свете получают
Неизменно как отца и мать.Фраза "Родину себе не выбирают" станет рефреном всего спектакля и повторится еще не раз, но уже в финале. Доносчик (Игорь Верник) зачитывает факты из реального дела о побеге Рудольфа Нуриева, и исполнитель главной партии перепрыгивает за ограждения, оставляя позади и патриотический хор, и бодро танцующих молодых спортсменов-комсомольцев, загнанных в клетки-решетки. Начинается новая жизнь Нуриева.

Развратный Булонский лес заполняется трансвеститами - артистами мужского кордебалета на каблуках. Они, как макбетовские ведьмы, закручивают героя в водоворот соблазнов квартала красных фонарей. Далее - сцена знаменитой фотосессии Ричарда Аведона, который уговорил Нуриева сфотографироваться полностью обнаженным. В этом момент на несколько секунд на заднике сцены появляется настоящая фотография голого Нуриева, которую Большой театр приобрел у правообладателя известного снимка. Обнажается и сам Владислав Лантратов, оставляя на себе только телесного цвета бандаж, прикрывающий самое интимное место. В вихре танца героя преследуют и многочисленные папарацци, и падкое до скандалов светское общество.

Тема гомосексуализма продолжается в дуэте Нуриева и его наставника, а позднее и любовника - Эрика Бруна (Денис Савин). В черных, подчеркивающих мускулатуру танцовщика штанах и водолазке, с неизменной сигаретой во рту он обнимает Нуриева, одетого во все белое - так начинается мужской эротический дуэт. Секс, страсть, любовь и отчаяние сплетаются в провокационной, но в то же время деликатной хореографии Юрия Посохова. Звучит текст Аукциониста о записке Рудольфа Нуриева написанной на обороте бланка госпиталя в городе Торонто, которая никогда не была передана умершему от рака легких его любовнику Эрику Бруну. Эта сцена пробирала до мурашек и сопровождалась зрительскими овациями. Так заканчивается первое действие спектакля.

Труппа постановки

Второй акт также начинается с аукциона. На этот раз Владимир Кошевой, через представленные лоты ведет рассказ о творческой судьбе танцовщика: на сцене великолепная Марго Фонтейн, которая помогла Нуриеву в начале зарубежной карьеры. Дуэт Марии Александровой и Владислава Лаврентова - один из лучших лирических эпизодов спектакля. Она олицетворяет женское начало, он - мужскую страсть.

Далее череда смены партнерш, но везде солирует Нуриев. Владимир Кошевой изумительно читает трогательные лирические письма, написанные Аллой Осипенко и Натальей Макаровой специально для этого спектакля. Соло танцует Екатерина Шипулина. В ее танце и воспоминания, и изломанность судьбы, и безответная любовь. Нуриев безусловный король, пред которым преклоняется общество его многочисленных поклонников.

Следующая аллегорическая оперная сцена представляет одну из его ролей - Короля-Солнца Людовика XIV. На сцене появляется массовка в роскошных барочных костюмах и карнавальных масках. Контртенор поет арию на стихи Бодлера в сопровождении экзальтированных танцев стилизованного кордебалета. Аукционист продолжает объявлять лоты, а Нуриев продолжает танцевать на износ.

В финале под известие о болезни Нуриева на сцену выходит весь балет. Аукционист называет последний лот - дирижерскую палочку, с которой Нуриев впервые выступил как дирижер Венского симфонического оркестра. Под аплодисменты зрителей главный герой спускается в оркестровую яму и играет знаменитые "Тени" из балета Минкуса "Баядерка". Балет выполняет заученные па. Среди теней - и мужчины, и женщины. Они заполняют все пространство сцены. Музыка замолкает. Но тени продолжают делать свои монотонные движения, а Рудольф Нуриев дирижирует тишиной. Занавес.

Музыка Ильи Демуцкого настоящее открытие: кованный ритм нуриевских нервных всплесков, стилизация советских песен, задушевные лирические темы, а также многочисленные цитаты мировых балетных шедевров складываются в целостную палитру музыкальных откровений. Конечно, главная тема спектакля - это не скандальная жизнь знаменитого танцовщика. Это мощный современный спектакль о свободе и о том, что "родину себе не выбирают". Аплодисменты и овации, которые устроили все причастные к спектаклю на сцене Большого театра, говорят сами за себя. Плакали все - от режиссера до костюмеров. Эта несостоявшаяся премьера - уже история. История современной России, которую мы не выбираем.