Михаил Михалков - офицер СС и брат Сергея Михалкова
Клан Михалковых является прекрасной иллюстрацией, что такое идеальные приспособленцы. Пока Сергей Михалков пел оды Сталину, его младший брат Михаил служил во время ВОВ в СС, а позже в КГБ и у «гипнотизёра» Мессинга.
Павел Пряников
О Михаиле Михалкове заговорили только перед самой его смертью в 2006 году. Он неожиданно, 80-летним стариком, стал раздавать одно интервью за другим. Мизерным тиражом вышла его автобиографическая книжка на русском «В лабиринтах смертельного риска». Интересно, что этот опус был написан им ещё в 1950-е, но выпущен только за границей – во Франции, Италии и др. странах. Нет, она не была «самиздатом», запрещённой в СССР литературой. Напротив, к выпуску книги приложил руку КГБ, где тогда служил Михалков. Интервью с Михаилом Михалковым, где содержатся совершенно фантастические, на первый взгляд, данные, опубликовано на сайте ФСБ России.
Но лучше бы Михаил Михалков не раздавал эти интервью и не писал книжки. На его примере очень хорошо видна сказочность, легендированность верхушки СССР и даже нынешней РФ. Они все путаются не только в мелочах и деталях своей жизни, но и в собственных ФИО и дате рождения. Нам неизвестны их настоящие родители, родной язык и прочие важные вехи биографии. Владимир Путин, Дмитрий Медведев, Игорь Юргенс, Юрий Лужков, Сергей Шойгу, Сергей Собянин*** (краткое изложение версий их биографии см. по сноске в конце статьи) и пр. – мы даже о них ничего не знаем, а что уж говорить о втором эшелоне советско-российской элиты.
Взять того же Михаила Михалкова. Считается, что он родился в 1922 году. Но при этом родным его языком был немецкий, да до такой степени родным, что он в 1930-е в советской школе с трудом говорил на русском, и вынужден был год учить язык автохотонов, прежде чем был допущен к общеобразовательной программе. Чуть позже плохое знание русского сыграет с ним ещё одну злую шутку. Потом Михаил рассказывал, что якобы в семье их обучением занималась немка-домохозяйка.
Про семью Михаила тоже ничего толком не известно. По одной из версий, воспитывался вместе со своей семьёй. Не раз вспоминал, как его старший брат голодал и ходил в шинели – и всё ради того, чтобы кормить их. Михаил Михалков рассказывал и другую версию – что в 1930 году из Ставропольского края отец его отправил в семью тётки – Марии Александровны Глебовой, у которой было своих пятеро сыновей. «Лека позже стал писателем, Сергей – референт у Орджоникидзе, Гриша – помощник Станиславского, Федя – художник, Пётр – актер, народный артист СССР, талантливо сыгравший роль Григория Мелехова в фильме «Тихий Дон». В Пятигорске меня обучали дома, поэтому в Москве я сразу пошёл в четвёртый класс, где ученики были старше меня на два года», – рассказывал Михаил Михалков. В этой версии он уже не упоминает, что плохо говорил по-русски и отсиживался во вспомогательном классе.
Дальше легенд в жизни Михаила становится ещё больше. В 1940 году – в возрасте 18 лет, он умудряется закончить школу НКВД. Дальше дворянина и вундеркинда направляют на границу – в Измаил. Там он и встретил войну.
Михаил Михалков сдаётся в плен немцам в первые же дни войны. «Бои… окружение… фашистский лагерь. Потом побег, расстрел… Снова лагерь, снова побег и снова расстрел. Как видите, я остался жив», – так кратко он характеризует 4 года своей жизни во время ВОВ. В расширенной же версии дважды расстрелянный живописует настоящие чудеса. Тут надо давать цитаты прямо целиком из его книжки «В лабиринтах смертельного риска».
«После первого побега меня укрывала семья Люси Цвейс. Она выправила мне документы на имя своего мужа Владимира Цвейса, и я начал работать переводчиком на бирже труда в Днепропетровске…
…Когда шёл в направлении Харькова, напоролся на немцев. Оказался в штабной роте танковой дивизии СС «Великая Германия». Рассказал её командиру – капитану Бершу – придуманную легенду: якобы я ученик 10-го класса, по происхождению немец с Кавказа, меня отправили на лето к бабушке в Брест. Когда город захватила 101-я немецкая дивизия, то я доставал продукты для их обоза. Берш мне поверил и поручил снабжать его часть провиантом. Я ездил по деревням, менял у местных жителей немецкий бензин на продукты».
То, чем занимался Михиал Михалков на оккупированных территориях в 1941 году, называется «хиви» – служащий вспомогательных войск вермахта. Но дальше Михалков-Цвейс начинает карьерное восхождение у немцев.
«Танковая дивизия СС «Великая Германия» отступала на Запад для переформирования. На границе Румынии и Венгрии я сбежал, надеясь найти партизан (ага, прям в странах, союзниках немцев в 1942-43 годах всё кишело партизанами – БТ). Но так и не нашёл (интересно, как Михалков искал партизан в Венгрии, стучался по домам? – БТ). Зато, попав в Будапешт, случайно познакомился с миллионером из Женевы (ему я представился сыном директора крупного берлинского концерна), который вознамерился выдать за меня свою дочь. Благодаря ему я побывал в Швейцарии, Франции, Бельгии, Турции, встречался с Отто Скорцени. Во французском Сопротивлении работал с резидентурой еще царского генштаба. Так что бороться с фашизмом мне довелось на разных территориях, под разными именами. Но главной целью всех этих поездок была Латвия – все-таки ближе к России.
Однажды я убил капитана из дивизии СС «Мёртвая голова», взял его форму и оружие – это обмундирование помогало мне искать «окно» для перехода фронта. Верхом объезжал вражеские части и выяснял их расположение. Но как-то раз у меня потребовали документы, которых, естественно, не было, я был арестован как дезертир. До выяснения личности посадили в сарай. Снова бежал, пока, наконец, не удалось пересечь линию фронта».
Офицер СС ездит на лошади по передовой без документов, записывает расположение немецких войск. Ну да…
С вероятностью же 99% Михаил Михалков уже в 1942 году поступил служить в СС карателем. Ещё одна версия, рассказанная им, подтверждает этот вывод. В ней он рассказывает, что из немецкого сарая он вовсе не переходил линию фронта, стремясь попасть в Красную Армию, а продолжал служить у немцев.
«Но при переходе линии фронта попал в полевую жандармерию… Меня как офицера СС сразу даже не обыскали. Вскоре мне удалось бежать. Неудачно спрыгнув с пятиметровой высоты, сломал себе руку, повредил позвоночник… С трудом добрался до ближайшего хутора и там потерял сознание. Хозяин хутора, латыш, отвез меня на телеге в госпиталь, естественно, немецкий. Когда я пришел в себя, меня спросили, где мои документы. Я ответил, что они остались в кителе. В общем, не найдя документов, мне выписали карточку на имя капитана Мюллера из Дюссельдорфа.
В госпитале меня прооперировали, и из города Либавы я был эвакуирован в Кенигсберг с новенькими документами капитана эсэсовской дивизии «Мертвая голова». Меня снабдили карточками на три месяца, выдали 1800 марок и предписали трехмесячный домашний отпуск – долечиваться. Потом я должен был явиться в Лиссу на переформирование высшего комсостава СС. Там я и командовал танковой ротой».
Но капитан СС Михаил Михалков не устаёт хвастаться не только своей карательной деятельностью, но и тем, что написал гимн своей части.
«Когда командовал танковой ротой в Лисе… я решил выслужиться и написал строевую песню для роты. На полигоне солдаты эту песню разучили и, возвращаясь в часть, пропели её под окнами штаба. Там были слова, «Где Гитлер, там победа». Меня тут же вызвал к себе генерал: «Что это за песня?». Я ответил, что слова и музыку сочинил сам. Генерал был очень доволен».
Отличный семейный подряд получился у клана Михалковых. Один пишет сталинский гимн СССР, другой – гимн для дивизии СС «Мёртвая голова».
Дальше сказки Михалкова выглядят так.
«Сменил легенду, документы и оказался в Польше, в Познанской школе военных переводчиков. А 23 февраля 1945 года вышел к своим. Кстати, переходя линию фронта, я зарыл на окраине Познани два подсумка с бриллиантами, которые забрал у двух убитых фрицев. Наверное, до сих пор там где-то лежат. Вот если бы удалось туда съездить, может, и нашел бы…»
Два подсумка с бриллиантами у разгуливающих по полям немцам… Потом Михалков-Вейс-Мюллер распаляется ещё больше.
«Сначала сразу хотели расстрелять. Потом отвели в штаб на допрос. Очевидно, от волнения я не мог две недели говорить по-русски, полковник допрашивал меня по-немецки и переводил мои ответы генералу. После долгих проверок была установлена моя личность – из Москвы пришли документы, подтверждающие, что я окончил разведшколу НКВД, что я брат автора гимна Советского Союза Сергея Михалкова. На самолете меня отправили в Москву».
За четыре года совсем забыл русский язык, вспоминал его 2 недели, говорил только по-немецки. То ли Михаил Михалков и вправду оказался немцем Мюллером, то ли это банальное оправдание наказания за службу у немцев. Затем опять следуют несколько версий времяпровождения в «сталинских застенках». Первая гласит, что «Михалкова» (чтобы не запутаться в вариантах его фамилии, будем теперь писать её в кавычках – ведь позже у него ещё появились фамилии Сыч, Лаптев, Соколов, Швальбе и ещё около 10 штук) пытали злобные палачи.
«По обвинению в сотрудничестве с немецкой разведкой был репрессирован и посажен в Лефортово в камеру пыток. Пытали так – заставляли спать на подвешенной доске так, чтобы с неё свисали голова и ноги. Потом – ГУЛАГ, лагерь на Дальнем Востоке. О моём освобождении ходатайствовал перед Берией мой брат Сергей. В 1956 году реабилитирован».
Другая версия «заключения» «Михалкова» выглядит так:
«В столице работал на Лубянке. Обычно меня подсаживали в тюремную камеру к пойманным гитлеровцам (в частности, к белым генералам-коллаборационистам – Краснову и Шкуро) . Я их «раскалывал», изобличая шпионов и гестаповцев». На языке силовиков это называется «подсадная утка».
Есть и другая версия. «Печататься начал в 1950 году. Более двадцати лет выступал как пропагандист военно-патриотической темы, за что отмечен многими почётными грамотами и знаками армейских и флотских соединений, а также многими дипломами и премиями на Всесоюзных конкурсах песен. Издал более 400 песен».
Еще одна версия гласит, что «Михаил» «Михалков» начал печататься чуть позже. «В 1953 году после смерти Сталина вызвали в КГБ и предложили написать книгу о моей военной судьбе, считая, что она поможет воспитывать в молодежи чувство патриотизма. Я написал автобиографическую повесть «В лабиринтах смертельного риска». Константин Симонов и Борис Полевой дали положительные рецензии. В 1956 году я был награжден орденом Славы. Стал работать сначала в КГБ, потом в Политуправлении армии и флота, в Комитете ветеранов войны. Читаю лекции от бюро пропаганды Союза писателей на тему «Разведка и контрразведка» в частях спецназа, разведшколах, пограничных академиях, в Домах офицеров».
Стоит добавить, что печатается «Михалков» под псевдонимами Андронов и Луговых (якобы первый псевдоним произошёл от имени племянника – Андрона Михалкова-Кончаловского). Правда, литературную и песенную деятельность (утверждает, что написал 400 песен) совмещает с «кураторством» колдуна Вольфа Мессинга. «А сейчас готовится к выходу в свет моя книга о Вольфе Мессинге, знаменитом гипнотизёре. Почему о Мессинге? Потому что после войны я десять лет был его куратором, но это отдельная история…», – сообщает сам о себе «Михалков».
О своём творческом арсенале «Михалков» дополнительно сообщает: «Читаю лекции: «Разведка и контрразведка», «Гипноз, телепатия, йога», «Брак, семья, любовь», и по Шелтону – «О питании».
«Михалков» ли он, Миллер или Андронов – наверное, мы узнаем не скоро (а может, и никогда не узнаем). Также как информацию о его брате Сергее (или тоже резиденте германской разведки?) и в целом о клане Михалковых. Там у всех у них – легенда на легенде. Ясно лишь одно: все эти люди – отличный иллюстративный материал, что такое идеальные приспособленцы. К примеру, можно предположить, что если бы в ВОВ победили немцы, то «Михаил Михалков», как автор гимна дивизии СС ходатайствовал бы перед ними за брата «Сергея Михалкова» – автора гимна СССР. Но победил СССР, и за «Михаила» просил «Сергей». Этому типу людей всё равно кому и где служить – в СС или КГБ, Гитлеру, Сталину, Путину или даже какому-нибудь Мубараку. Лишь бы дали место у властной кормушки. Но самое ужасное, что такие люди ещё и поучают нас, как надо любить Родину (царя и церковь). Вот уж воистину, хочешь, не хочешь, а вспомнишь о «последнем прибежище негодяя».
Но лучше бы Михаил Михалков не раздавал эти интервью и не писал книжки. На его примере очень хорошо видна сказочность, легендированность верхушки СССР и даже нынешней РФ. Они все путаются не только в мелочах и деталях своей жизни, но и в собственных ФИО и дате рождения. Нам неизвестны их настоящие родители, родной язык и прочие важные вехи биографии. Владимир Путин, Дмитрий Медведев, Игорь Юргенс, Юрий Лужков, Сергей Шойгу, Сергей Собянин*** (краткое изложение версий их биографии см. по сноске в конце статьи) и пр. – мы даже о них ничего не знаем, а что уж говорить о втором эшелоне советско-российской элиты.
Взять того же Михаила Михалкова. Считается, что он родился в 1922 году. Но при этом родным его языком был немецкий, да до такой степени родным, что он в 1930-е в советской школе с трудом говорил на русском, и вынужден был год учить язык автохотонов, прежде чем был допущен к общеобразовательной программе. Чуть позже плохое знание русского сыграет с ним ещё одну злую шутку. Потом Михаил рассказывал, что якобы в семье их обучением занималась немка-домохозяйка.
Про семью Михаила тоже ничего толком не известно. По одной из версий, воспитывался вместе со своей семьёй. Не раз вспоминал, как его старший брат голодал и ходил в шинели – и всё ради того, чтобы кормить их. Михаил Михалков рассказывал и другую версию – что в 1930 году из Ставропольского края отец его отправил в семью тётки – Марии Александровны Глебовой, у которой было своих пятеро сыновей. «Лека позже стал писателем, Сергей – референт у Орджоникидзе, Гриша – помощник Станиславского, Федя – художник, Пётр – актер, народный артист СССР, талантливо сыгравший роль Григория Мелехова в фильме «Тихий Дон». В Пятигорске меня обучали дома, поэтому в Москве я сразу пошёл в четвёртый класс, где ученики были старше меня на два года», – рассказывал Михаил Михалков. В этой версии он уже не упоминает, что плохо говорил по-русски и отсиживался во вспомогательном классе.
Дальше легенд в жизни Михаила становится ещё больше. В 1940 году – в возрасте 18 лет, он умудряется закончить школу НКВД. Дальше дворянина и вундеркинда направляют на границу – в Измаил. Там он и встретил войну.
Михаил Михалков сдаётся в плен немцам в первые же дни войны. «Бои… окружение… фашистский лагерь. Потом побег, расстрел… Снова лагерь, снова побег и снова расстрел. Как видите, я остался жив», – так кратко он характеризует 4 года своей жизни во время ВОВ. В расширенной же версии дважды расстрелянный живописует настоящие чудеса. Тут надо давать цитаты прямо целиком из его книжки «В лабиринтах смертельного риска».
«После первого побега меня укрывала семья Люси Цвейс. Она выправила мне документы на имя своего мужа Владимира Цвейса, и я начал работать переводчиком на бирже труда в Днепропетровске…
…Когда шёл в направлении Харькова, напоролся на немцев. Оказался в штабной роте танковой дивизии СС «Великая Германия». Рассказал её командиру – капитану Бершу – придуманную легенду: якобы я ученик 10-го класса, по происхождению немец с Кавказа, меня отправили на лето к бабушке в Брест. Когда город захватила 101-я немецкая дивизия, то я доставал продукты для их обоза. Берш мне поверил и поручил снабжать его часть провиантом. Я ездил по деревням, менял у местных жителей немецкий бензин на продукты».
То, чем занимался Михиал Михалков на оккупированных территориях в 1941 году, называется «хиви» – служащий вспомогательных войск вермахта. Но дальше Михалков-Цвейс начинает карьерное восхождение у немцев.
«Танковая дивизия СС «Великая Германия» отступала на Запад для переформирования. На границе Румынии и Венгрии я сбежал, надеясь найти партизан (ага, прям в странах, союзниках немцев в 1942-43 годах всё кишело партизанами – БТ). Но так и не нашёл (интересно, как Михалков искал партизан в Венгрии, стучался по домам? – БТ). Зато, попав в Будапешт, случайно познакомился с миллионером из Женевы (ему я представился сыном директора крупного берлинского концерна), который вознамерился выдать за меня свою дочь. Благодаря ему я побывал в Швейцарии, Франции, Бельгии, Турции, встречался с Отто Скорцени. Во французском Сопротивлении работал с резидентурой еще царского генштаба. Так что бороться с фашизмом мне довелось на разных территориях, под разными именами. Но главной целью всех этих поездок была Латвия – все-таки ближе к России.
Однажды я убил капитана из дивизии СС «Мёртвая голова», взял его форму и оружие – это обмундирование помогало мне искать «окно» для перехода фронта. Верхом объезжал вражеские части и выяснял их расположение. Но как-то раз у меня потребовали документы, которых, естественно, не было, я был арестован как дезертир. До выяснения личности посадили в сарай. Снова бежал, пока, наконец, не удалось пересечь линию фронта».
Офицер СС ездит на лошади по передовой без документов, записывает расположение немецких войск. Ну да…
С вероятностью же 99% Михаил Михалков уже в 1942 году поступил служить в СС карателем. Ещё одна версия, рассказанная им, подтверждает этот вывод. В ней он рассказывает, что из немецкого сарая он вовсе не переходил линию фронта, стремясь попасть в Красную Армию, а продолжал служить у немцев.
«Но при переходе линии фронта попал в полевую жандармерию… Меня как офицера СС сразу даже не обыскали. Вскоре мне удалось бежать. Неудачно спрыгнув с пятиметровой высоты, сломал себе руку, повредил позвоночник… С трудом добрался до ближайшего хутора и там потерял сознание. Хозяин хутора, латыш, отвез меня на телеге в госпиталь, естественно, немецкий. Когда я пришел в себя, меня спросили, где мои документы. Я ответил, что они остались в кителе. В общем, не найдя документов, мне выписали карточку на имя капитана Мюллера из Дюссельдорфа.
В госпитале меня прооперировали, и из города Либавы я был эвакуирован в Кенигсберг с новенькими документами капитана эсэсовской дивизии «Мертвая голова». Меня снабдили карточками на три месяца, выдали 1800 марок и предписали трехмесячный домашний отпуск – долечиваться. Потом я должен был явиться в Лиссу на переформирование высшего комсостава СС. Там я и командовал танковой ротой».
Но капитан СС Михаил Михалков не устаёт хвастаться не только своей карательной деятельностью, но и тем, что написал гимн своей части.
«Когда командовал танковой ротой в Лисе… я решил выслужиться и написал строевую песню для роты. На полигоне солдаты эту песню разучили и, возвращаясь в часть, пропели её под окнами штаба. Там были слова, «Где Гитлер, там победа». Меня тут же вызвал к себе генерал: «Что это за песня?». Я ответил, что слова и музыку сочинил сам. Генерал был очень доволен».
Отличный семейный подряд получился у клана Михалковых. Один пишет сталинский гимн СССР, другой – гимн для дивизии СС «Мёртвая голова».
Дальше сказки Михалкова выглядят так.
«Сменил легенду, документы и оказался в Польше, в Познанской школе военных переводчиков. А 23 февраля 1945 года вышел к своим. Кстати, переходя линию фронта, я зарыл на окраине Познани два подсумка с бриллиантами, которые забрал у двух убитых фрицев. Наверное, до сих пор там где-то лежат. Вот если бы удалось туда съездить, может, и нашел бы…»
Два подсумка с бриллиантами у разгуливающих по полям немцам… Потом Михалков-Вейс-Мюллер распаляется ещё больше.
«Сначала сразу хотели расстрелять. Потом отвели в штаб на допрос. Очевидно, от волнения я не мог две недели говорить по-русски, полковник допрашивал меня по-немецки и переводил мои ответы генералу. После долгих проверок была установлена моя личность – из Москвы пришли документы, подтверждающие, что я окончил разведшколу НКВД, что я брат автора гимна Советского Союза Сергея Михалкова. На самолете меня отправили в Москву».
За четыре года совсем забыл русский язык, вспоминал его 2 недели, говорил только по-немецки. То ли Михаил Михалков и вправду оказался немцем Мюллером, то ли это банальное оправдание наказания за службу у немцев. Затем опять следуют несколько версий времяпровождения в «сталинских застенках». Первая гласит, что «Михалкова» (чтобы не запутаться в вариантах его фамилии, будем теперь писать её в кавычках – ведь позже у него ещё появились фамилии Сыч, Лаптев, Соколов, Швальбе и ещё около 10 штук) пытали злобные палачи.
«По обвинению в сотрудничестве с немецкой разведкой был репрессирован и посажен в Лефортово в камеру пыток. Пытали так – заставляли спать на подвешенной доске так, чтобы с неё свисали голова и ноги. Потом – ГУЛАГ, лагерь на Дальнем Востоке. О моём освобождении ходатайствовал перед Берией мой брат Сергей. В 1956 году реабилитирован».
Другая версия «заключения» «Михалкова» выглядит так:
«В столице работал на Лубянке. Обычно меня подсаживали в тюремную камеру к пойманным гитлеровцам (в частности, к белым генералам-коллаборационистам – Краснову и Шкуро) . Я их «раскалывал», изобличая шпионов и гестаповцев». На языке силовиков это называется «подсадная утка».
Есть и другая версия. «Печататься начал в 1950 году. Более двадцати лет выступал как пропагандист военно-патриотической темы, за что отмечен многими почётными грамотами и знаками армейских и флотских соединений, а также многими дипломами и премиями на Всесоюзных конкурсах песен. Издал более 400 песен».
Еще одна версия гласит, что «Михаил» «Михалков» начал печататься чуть позже. «В 1953 году после смерти Сталина вызвали в КГБ и предложили написать книгу о моей военной судьбе, считая, что она поможет воспитывать в молодежи чувство патриотизма. Я написал автобиографическую повесть «В лабиринтах смертельного риска». Константин Симонов и Борис Полевой дали положительные рецензии. В 1956 году я был награжден орденом Славы. Стал работать сначала в КГБ, потом в Политуправлении армии и флота, в Комитете ветеранов войны. Читаю лекции от бюро пропаганды Союза писателей на тему «Разведка и контрразведка» в частях спецназа, разведшколах, пограничных академиях, в Домах офицеров».
Стоит добавить, что печатается «Михалков» под псевдонимами Андронов и Луговых (якобы первый псевдоним произошёл от имени племянника – Андрона Михалкова-Кончаловского). Правда, литературную и песенную деятельность (утверждает, что написал 400 песен) совмещает с «кураторством» колдуна Вольфа Мессинга. «А сейчас готовится к выходу в свет моя книга о Вольфе Мессинге, знаменитом гипнотизёре. Почему о Мессинге? Потому что после войны я десять лет был его куратором, но это отдельная история…», – сообщает сам о себе «Михалков».
О своём творческом арсенале «Михалков» дополнительно сообщает: «Читаю лекции: «Разведка и контрразведка», «Гипноз, телепатия, йога», «Брак, семья, любовь», и по Шелтону – «О питании».
«Михалков» ли он, Миллер или Андронов – наверное, мы узнаем не скоро (а может, и никогда не узнаем). Также как информацию о его брате Сергее (или тоже резиденте германской разведки?) и в целом о клане Михалковых. Там у всех у них – легенда на легенде. Ясно лишь одно: все эти люди – отличный иллюстративный материал, что такое идеальные приспособленцы. К примеру, можно предположить, что если бы в ВОВ победили немцы, то «Михаил Михалков», как автор гимна дивизии СС ходатайствовал бы перед ними за брата «Сергея Михалкова» – автора гимна СССР. Но победил СССР, и за «Михаила» просил «Сергей». Этому типу людей всё равно кому и где служить – в СС или КГБ, Гитлеру, Сталину, Путину или даже какому-нибудь Мубараку. Лишь бы дали место у властной кормушки. Но самое ужасное, что такие люди ещё и поучают нас, как надо любить Родину (царя и церковь). Вот уж воистину, хочешь, не хочешь, а вспомнишь о «последнем прибежище негодяя».
Комментариев нет:
Отправить комментарий