ПАДЕНИЕ АМАНА

Легенды евреев: Падение Амана

Выдаюшийся ученый и талмудист, уроженец Ковно Луис (Леви) Гинцберг (1873–1953) по праву считался одним из лидеров американского еврейства. Его перу принадлежит множество статей, исследований, галахических респонсов. Однако наибольшую известность Гинцбергу принес семитомник  «Сказания еврейского народа», в котором он собрал и систематизировал множество легенд и преданий, рассыпанных по страницам Талмуда и классических мидрашей.  Опубликованные еще в начале прошлого века, “Сказания” практически сразу стали классикой.
Выносим на суд читателей подборку легенд и преданий, связанных с событиями, описанными в библейской книге Эстер.

Евгений Левин, переводчик

Сон Мордехая

Эстер, ничего не знавшая о замысле Амана, была весьма встревожена, когда слуги сообщили ей, что Мордехай появился около дворца в рубище и с головой, посыпанной пеплом. Царица была так напугана, что даже грядущее материнство ее больше не радовало. Она послала Мордехаю достойную одежду, однако тот отказался снять траурные одежды до тех пор, пока Бог не совершит для Израиля явного чуда. В этом он следовал примеру таких великих мужей, как Йаков, Давид и Ахав, а также примеру язычников-жителей Ниневии, современников пророка Ионы. Он не желал облачаться в продворное платье, пока его соплеменникам угрожала такая беда. Царица послала к нему Даниэля (которое Писание называет здесь Гатахом), поручив ему узнать у Мордехая, почему тот в трауре.

Чтобы их не подслушали шпионы, Гатах и Мордехай говорили на улице – подобно Йакову, когда тот советовался с женами Рахелью и Леей о том, уходить ли ему от Лавана. Мордехай велел Гатаху передать царице, что амалекитянин Аман, подобно своему предку, замыслил уничтожить Израиль. Он потребовал у нее явиться к царю и заступиться за евреев, напомнив ей сон, который когда-то ему приснился.

Как-то после долгой молитвы, когда он скорбел и оплакивал несчастную жизнь евреев в изгнании и страстно молил Всевышнего освободить Израиль и отстроить Храм, Мордехай заснул, и ему приснился сон. Ему снилось, что он оказался в пустынном месте, где прежде никогда не был. Множество народов, живших в этом месте, давно перемешались, и лишь одно небольшое племя селилось немного в стороне от остальных. Вдруг из среды народов выполз змей, который стал стремительно расти, становясь все больше и сильнее. Он устремился туда, где жило небольшое племя. Облака пыли и непроглядная тьма окутали маленькое племя. Однако когда змей был готов проглотить их, со всех четырех сторон задул сильный ветер, разорвавший змея на части. Ветер рассеял куски плоти, словно мякину, так что вскоре от страшного змея остались одни воспоминания. Облака и тьма, окружавшие маленькое племя, рассеялись, для них снова светило солнце.

Мордехай записал этот сон, и когда на евреями нависла опасность уничтожения, вспомнил о нем и потребовал, чтобы Эстер пошла к царю и заступилась за свой народ. На первых порах царица не соглашалась с Мордехаем, и через посланца напомнила ему, что именно он настаивал, чтобы она хранила в тайне свое еврейство. Кроме того, она не хотела являться к царю по собственной инициативе, чтобы не взять грех на душу, ибо хорошо помнила, как Мордехай учил: «Если еврейка, находящаяся в плену у язычников, пойдет к ним по своей воле, она больше не считается частью еврейского народа». Эстер радовалась, что ее мечта сбылась, и царь вот уже месяц не бывал у нее по ночам – ужели теперь она должна пойти к нему добровольно? Наконец, посланец царицы должен был сообщить Мордехаю, что Аман установил во дворце новые правила. Всякого, явившегося к царю, не будучи вызванным Аманом, велено было казнить. Поэтому даже представ перед царем, Эстер не смогла бы вступиться за евреев.

Царица убеждала дядю не раздражать Амана и не  давать повода обрушить исконную ненависть Эсава к Йакову на Мордехая и его соплеменников. Однако Мордехай был глубоко убежден, что Эстер предназначено свыше стать спасительницей Израиля. Ибо как можно иначе объяснить ее чудесную историю? Поэтому сразу же, как только Эстер оказалась во дворце, Мордехай подумал: «Мыслимо ли, чтобы Бог вынудил благочестивую женщину делить ложе с язычником не для того, чтобы она стала защитницей Израиля?».

Мордехай был уверен, что Эстер должна вмешаться. Однако общение с племянницей оставалось нелегкой задачей, поскольку Гатах был убит Аманом, как только временщик узнал, что тот служит посредником между Эстер и Мордехаем. Поскольку заменить его было некому, Бог поручил архангелам Михаэлю и Габриэлю носить вести от дяди к племяннице и обратно.

Мордехай велел передать Эстер, что, если она не воспользуется шансом помочь евреям, то будет отвечать за это перед небесным судом. Израиль же, оказавшийся в беде, получит помощь из какого-нибудь иного места. Кроме того, увещевал он племянницу, будучи потомком царя Шауля, она должна искупить грех своего предка, пощадившего царя амалекитян Агага. Если бы Шауль поступил, как должно, евреям не пришлось бы бояться козней Амана, потомка Агага. Он также повелел Эстер молиться Небесному Отцу, чтобы Он сокрушил нынешних врагов Израиля так же, как Он сокрушал их в прошлом.

Чтобы подбодрить Эстер, Мордехай велел передать ей: «Ужели Аман так велик, что его план по уничтожению евреев осуществится? Разве он больше своего предка Амалека, которого Бог сокрушил, когда тот поднял руку на евреев? Или он могущественнее, чем тридцать один ханаанский царь, которых Йегошуа поразил мечом по слову Всевышнего? Разве он сильнее Сисры, который пошел воевать Израиль с девятьюстами железными колесницами, и нашел смерть от руки женщины, в наказание за то, что не пускал евреев к источникам и не давал их женам совершать ритуальное омовение, и тем самым – исполнять свой супружеский долг? Разве он сильней Голиафа, оскоблившего еврейских воинов и сраженного рукой Давида? Или столь же несокрушимый, как сыновья Орпы, воевавшие с Давидом и поверженные Давидом и его богатырями? Поэтому пусть уста твои молятся, а губы взывают к Богу, ибо, благодаря заслугам предков, Израиль снова и снова избежит когтей смерти. Тот, кто во все времена творил чудеса для Израиля, отдаст нам в руку всех наших врагов, чтобы мы поступили с ними, как нам будет угодно».

Однако прежде всего Мордехай старался внушить Эстер, что Бог может помочь Израилю и без ее вмешательства, однако воспользоваться этим шансом прежде всего в ее собственных интересах, поскольку именно ради этого она достигла столь высокого положения – чтобы искупить грех своего дома, Шауля и его потомков.

Убежденная последними двумя доводами, Эстер решила, что готова пожертвовать этим миром, чтобы удостоиться удела в Мире Грядущем. От дяди она потребовала лишь одного: чтобы он убедил евреев провести три дня в посте и молитве, чтобы она нашла милость в глазах царя. Сначала Мордехай не хотел объявлять пост, поскольку дело было в Песах, а закон запрещает поститься в праздники. Однако в конечном счете он согласился с доводом Эстер: «К чему праздники, если не будет евреев, чтобы их праздновать. Кроме того, если не будет евреев, не станет и Торы с ее законами. Поэтому следует нарушить закон, чтобы Бог смилостивился над нами».

Вмешательство Эстер

Закончив молиться, Эстер пошла к царю в сопровождении трех служанок.  Одна из них шла справа, вторая слева, третья несла шлейф, тяжелый от драгоценных камней, которыми он был украшен. Однако главным украшением царицы стал святой дух, снизошедший на нее; будучи в глубокой печали, Эстер взывала: «Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил?! Ужели я буду наказана за поступок, совершаемый против воли, исключительно в силу ужасных обстоятельств? Почему меня должна постичь иная судьба, чем праматерь Сару? Когда фараон лишь попытался коснуться Сары, болезнь поразила и его, и его дом. Я же вот уже много лет вынуждена жить с язычником, и Ты не вызволил меня из его рук. Владыка мира! Разве я не соблюдала всех Твоих законов, которые Ты дал именно женщинам».

Чтобы попасть к царю, Эстер нужно было пройти через несколько покоев, длиной десять локтей каждый. Первые три она прошла беспрепятственно – царские покои были еще слишком далеко, чтобы кто-либо заметил, что она идет к царю. Однако в четвертых она застала Ахашвероша, который, разгневавшись, закричал: «О, моя мертвая супруга, равной которой нет и не было на земле! Когда я просил и умолял Вашти прийти ко мне, она отказалась, и я приказал ее казнить. И вот, Эстер является без приглашения, словно блудница!».

Эсфирь перед Артаксерксом. А.Рябушкин, 1887г.

Охваченная ужасом, Эстер в отчаянии остановилась посреди четвертых покоев. Дав ей пройти через двери, которые они стерегли, стражи трех первых покоев не имели права схватить ее. Что же до стражей трех последних покоев, то Эстер не успела дать им повода вмешаться. Однако придворные было настолько уверены, что царицу ждет смертный приговор и казнь, что сыновья Амана начали делить ее украшения, и кидать жребий, кому достанется ее царское пурпурное облачение. Эстер прекрасно понимала, какая опасность ей угрожает. В отчаянии она воззвала к Богу: «Боже мой, Боже мой, почему Ты меня оставил?». И обратилась к Нему со словами молитв, приведенных в псалтыри Давида. И поскольку она положила упование на Бога, Он услышал ее молитву, и послал ей на помощь трех ангелов. Один из них придал миловидность ее внешности, другой поднял ей голову, а третий укоротил скипетр Ахашвероша, пока тот не коснулся Эстер. Царь попытался отвернуться, чтобы не видеть царицу, но ангелы заставили его взглянуть на нее, и он был очарован ее соблазнительной обаятельностью.

После долгого поста у Эстер не было сил, чтобы протянуть руку и коснуться скипетра. Архангел Михаэль вынужден был подвести ее. Ахашверош сказал ей: «Думаю, ты пришла с очень важной просьбой, иначе ты не стала бы рисковать своей жизнью. Я готов его исполнить, до половины царства. Есть лишь одна просьба, которую я не смогу исполнить – дозволить отстроить Храм. Ибо я поклялся Гешему арабу, Санвалату хорониту и Товии амонитянину, что не дозволю отстроить Храм, чтобы евреи не восстали против меня».

Эстер перед Ахашверошем. Юлиус Фридрих Антон Шрадер (1815 – 1900)

Эстер решила, что еще не время изложить свою истинную просьбу. Все, чего она попросила, чтобы царь и Аман пришли к ней на пир, который она хочет задать. Тем самым она хотела, чтобы Аман избавился от подозрений, что она еврейка; кроме того, ей было нужно, чтобы ее соплеменники уповали на Бога, а не на нее.  В то же время она надеялась вызвать ревность к Аману в сердцах царя и других князей.

Эстер была готова пожертвовать своей жизнью, если при этом ей удастся унести с собой и жизнь Амана. Поэтому во время пира она все время демонстрировала благорасположение к временщику, чтобы вызвать ревность у Ахашвероша. Свой стул она придвинула к стулу Амана, а когда царь передавал ей кубок с вином, вместо того, чтобы отпить первой, передавала его визирю.

Ахашверош, Аман и Эстер. Рембрандт Харменс ван Рейн (1660г.)

После пира царь вновь спросил, каково ее желание, пообещав исполнить любое, чего бы это ему ни стоило, кроме восстановления Храма. Однако Эстер все еще не была готова: ей нужен был еще один день, прежде чем бросить вызов Аману. Кроме того, перед ее глазами был пример Моше, который так же готовился целый день, прежде чем сразиться с Амалеком, предком Амана.

Обманутый отличиями и почестями, которыми осыпала его Эстер, Аман чувствовал себя неуязвимым, поскольку удостоился не только царской любви, но и уважения царицы. Ему казалось, что он – самый привилегированный человек во всем царстве Ахашвероша. Объятый гордыней, он прошествовал мимо Мордехая, который не просто отказался оказать временщику предписанные почести, но в очередной раз показал на свое колено, на котором была записана купчая, согласно которой Аман становился рабом Мордехая. Разгневавшийся визирь решил показательно расправиться с этим евреем. Однако покончить с ним одним ударом показалось ему недостаточным.

Придя домой, Аман был разочарован, не найдя там свою жену Зереш, дочь персидского сатрапа Татная. Как обычно, когда Аман уходил ко двору, она отправилась к своим любовникам. Временщик послал за ней и за 365 своими советниками, и стал держать с ними совет, как поступить с Мордехаем. Указав на знак царского казначея, который он носил на груди, Аман сказал: «Но все это ничего не значит для меня, пока вижу я Мордехая иудея сидящим в воротах царских» (Эстер, 5:13). Когда я думаю о нем,  я не чувствую вкуса кушаний, которые ем, и напитков, которые пью».

Среди советников и сыновей Амана (которых у него было двести восемь) не было никого умнее его жены Зереш. Oна сказала мужу: «Если твой неприятель еврей, ты сможешь одолеть его только хитростью. Если бросишь его в огонь, он не причинит ему никакого вреда, подобно Ханании, Мишаэлю и Азарии, вышедшими невредимыми из огненной печи. Йосеф вышел из темницы целым и невредимым. Менаше помолился Богу, и Он услышал его и спас из железных оков. Изгонять их в пустыню бесполезно – когда они странствовали по пустыне, это не причинило им никакого вреда. Выколоть им глаза тоже не поможет – Шимшон ослепленный причинил больше бед, чем Шимшон зрячий. Поэтому повесь его – не было еще ни одного еврея, который смог бы спастись от виселицы».

Аману очень понравился совет жены. Она же позвала мастеров, умеющих работать по дереву и железу. Первые соорудили крест, вторые выковали гвозди. Дети плясали вокруг высокого креста, Зереш аккомпанировала им на цитре, а радостный Аман воскликнул: «Плотникам я щедро заплачу, а кузнецов позову на пир».

Когда крест был готов, Аман лично испытал его, чтобы убедиться, что все в порядке. Раздался тогда небесный голос: «В самый раз для нечестивца Амана, сына Гамедаты».

Бессонная ночь

Ночь, когда Аман соорудил крест, была первой ночью праздника Песах, когда Всевышний сотворил множество чудес для праотцов и народа Израиля. Однако тот год ночь радости и веселья превратилась в ночь скорби и страха. Где бы ни жили евреи, эту ночь они провели в слезах и стенаниях. А больше всех боялся Мордехай, поскольку соплеменники обвинили его в том, что своим надменным поведением в отношении Амана накликал на них все эти бедствия.

Ужас и волнение царили не только на земле, но и на небесах.  Радуясь, что крест, предназначенный для его врага, сделан на совесть, он направился в дом учения, где нашел Мордехая и всех еврейских школьников, числом 24 тысячи, в слезах и в горе. Временщик повелел заковать их в цепи, сказав: «Сначала убью этих, а потом повешу Мордехая». Узнав об этом, матери поспешили в дом учения с хлебом и водой, чтобы накормить и обнять своих детей перед смертью. Однако дети положили руки на священные книги, и заявили: «Жизнью учителя нашего Мордехая клянемся, чти не будем ни есть, ни пить, но умрем, изнуренные постом». После этого они развернули свитки Торы, и протянули учителям со словам: «В награду за изучение Торы мы рассчитывали на долголетие, как обещано в святых книгах. Но раз мы оказались недостойными, забирайте эти книги!».

Плач детей и учителей в доме учения, сопровождаемый рыданиями отцов и матерей снаружи, достиг небес в третьем часу ночи. И тогда Бог сказал: «Слышу голос нежных ягнят и овечек!».  Тут к Нему обратился Моше, сказав: «Известно и ведомо Тебе, что это не голос ягнят и овечек, но юных евреев, которые вот уже три дня постятся, закованные в железо, в ожидании, что завтра погибнут от руки своего ненавистника».

Ради маленьких невинных детей Бог сжалился над Израилем. Он сломал печать, которой был скреплен небесный указ об уничтожении, а сам указ разорвал на мелкие кусочки.

В этот момент Ахашверошем овладело беспокойство, и от него бежал сон – дабы могло осуществиться спасение Израиля. Бог послал на землю Михаэля, вождя воинств Израиля, который лишил царя сна, а затем – Архангела Габриэля, который триста шестьдесят раз столкнул царя с ложа, шепча ему на ухо: «О неблагодарный, награди же того, кто достоин награды».

Из-за бессонницы Ахашверош решил, что его отравили, и уже собрался приказать казнить тех, кто готовил ему пищу. Однако им удалось убедить царя в своей невиновности, указав, что Эстер и Аман пировали вместе с ним, и с ними ничего не случилось. Тогда у него возникли подозрения в отношении жены и своего конфидента. Царь решил, что они устроили заговор, чтобы избавиться от него. Желая отогнать эту мысль, Ахашверош подумал, что, если бы против него возник заговор, друзья поспешили бы предупредить его. Но тут у него возникла другая мысль: а есть ли у него друзья? Быть может, не наградив их за верную службу, он давно утратил их дружеское расположение?  Ахашверош повелел принести памятную книгу летописей персидских царей, и читать ее вслух, чтобы сравнить свои поступки с тем, как поступали его предшественники, и понять, кого он может считать своими друзьями.

То, что ему читали, не вернуло царю покой, поскольку перед его глазами все время стоял нищий (это был не кто иной, как архангел Михаэль), повторявший: «Аман хочет тебя убить и стать царем. И вот доказательство, что я говорю правду: ранним утром он явится к тебе с просьбой казнить того, кто спас тебе жизнь. Если же ты спросишь его, как наградить того, которому царь желает оказать почет, он потребует для него царские одеяния, корону и царского коня».

Ахашверош немного успокоился, только когда ему прочли отрывок из летописи, описывающий верность Мордехая. Будь на то воля чтеца, Ахашверош никогда не услышал бы этот отрывок, поскольку чтецом был сын Амана, который хотел припустить этот кусок. Однако произошло чуди, и слова зазвучали сами, хотя их никто не произносил.

Имя «Мордехай» и слово «Израиль» успокоили царя, и он задремал. Ему приснился Аман, приближающийся с недобрыми намерениями с мечом в руке. И тут, рано утром, без всякого предупреждения, вo дворе появился Аман, разбудивший царь. Ахашверош решил, что сон был вещий. Недоверие к временщику возросло еще больше, когда Аман ответил на вопрос, что сделать для того человека, которому царь хочет оказать почет? Уверенный, что царь имеет в виду его, Аман посоветовал облачить фаворита с царские одежды, увенчать его царским венцом, и чтобы один из вельмож бежал перед ним в качестве герольда, провозглашая, что всякому, кто не преклонит колени и не падет ниц перед царским любимцам, отрубят голову, а его дом отдадут на поток и разграбление.

Когда Аман увидел, что царь изменился в лице, услышав про корону, он понял, что допустил ошибку, и постарался ее больше не повторять. Однако, несмотря на все предосторожности, Ахашверош увидел в этом явное доказательство, что сон был вещим, и что Аман намерен лишить его жизни и захватить престол.

Падение Амана

Аман понял, что ошибся, решив, что именно он – тот человек, которому царь хочет оказать почет. Меж тем Ахашверош приказал ему: «Поспеши в царскую сокровищницу, возьми пурпурную мантию, одеяния из тонкого шелка, украшенное золотыми колокольчиками и гранатами и расшитое алмазами и жемчугом, и большую золотую корону, привезенную из Македонии в тот день, когда я взошел на трон. Еще возьми меч и панцирь, присланный мне из Абиссинии, и два плаща, расшитых африканским жемчугом.  Потом поспеши в царскую конюшню, и возьми черного коня, на котором я сидел во время своей коронации. Когда все инсигнии будут у тебя, найди Мордехая:

Аман: Какого Мордехая?

Ахашверош: Мордехая иудея.

Аман: Есть много иудеев, которых зовут Мордехай.

Ахашверош: Еврея Мордехая, сидящего у царских врат.

Аман: В царский дворец ведет много ворот, я не знаю, о каких ты говоришь?

Ахашверош: О воротах, ведущих в царский гарем.

Аман: Но этот человек – мой враг и враг моего дома. Лучше мне отдать десять тысяч талантов серебра, чем оказать ему почести.

Ахашверош: Десять тысяч талантов серебра ты отдашь ему, и он станет хозяином твоего дома – а кроме того, ты окажешь ему все эти почести.

Аман: У меня десять сыновей. Пусть лучше они побегут пред его конем, чем оказать ему эти почести.

Ахашверош: Ты, твоя жена и твои сыновья станете рабами Мордехая  – а кроме того, ты окажешь ему все эти почести.

Аман: О царь и повелитель, Мордехай – простой человек. Сделай его правителем города, или, если пожелаешь, целой провинции – лишь бы мне не оказывать ему таких почестей.

Ахашверош: Я сделаю его правителем городов и провинций. Цари всей земли и всех островов будут повиноваться ему – а кроме того, ты окажешь ему все эти почести.

Аман: Прикажи чеканить монету, где его имя будет рядом с твоим. Лишь бы мне не оказывать ему таких почестей.

Ахашверош: Тот, кто спас жизнь царю, заслуживает, чтобы его имя чеканили на царских монетах. Но, кроме того, ты окажешь ему все эти почести.

Аман: Во все концы твоего царства разосланы указы, повелевающие уничтожить народ Мордехая.  Отзови их, лишь бы мне не оказывать ему таких почестей.

Ахашверош: Указы будут отозваны. Но, кроме того, ты окажешь ему все эти почести.
Увидев, что мольбы и просьбы ему не помогут, и Ахашверош требует исполнить свое повеление, Аман поплелся в царскую сокровищницу. Он шел, словно будучи в трауре: голова опущена, уши обвисли, глаза поблекли, рот искривлен, сердце окаменело, жилы словно перерезаны, чресла ослабли, колени подгибаются и стукаются друг о друга. Собрав царские инсигнии, временщик пошел к Мордехаю, сопровождаемый Харбоной и Авзуром – царскими слугами, которые, по приказу царя, следили, чтобы Мордехай сделал все, что предписано.

Увидев своего врага, Мордехай решил, что настал его последний час. Он приказал ученикам бежать, чтобы «не загореться от его углей». Но те отказались, заявив: «Останемся с тобой и в жизни, и в смерти!». Последние секунды своей жизни Мордехай решил провести в молитве, чтобы умереть со словами молитвы на устах. Поэтому Аману пришлось обратиться к его ученикам: «Последнее, чему научил вас Мордехай, что это было?».  Дети сказали, что они обсуждали законы приношения Омера, и по требованию временщика, описали ему некоторые храмовые церемонии, связанные с этим приношением. Аман воскликнул: «Счастливы вы, ибо десять зуз, которые стоит этот сноп, перевесили десять тысяч талантов серебра, что я предположил царю за уничтожение всех евреев».

Тем временем Мордехай закончил молиться. Подойдя к нему, Аман сказал: «Встань, праведный сын Авраама, Ицхака и Яакова. Твоя власяница и пепел пересилили десять тысяч талантов серебра, что я предлагал царю. Ибо они не были приняты, а твои молитвы были приняты Отцом Небесным».

Мордехай, все еще уверенный, что Аман пришел увести его на распятие, попросил о милости – дать ему несколько минут, чтобы в последний раз поесть. Лишь энергичные протесты Амана убедили его, что он спасен. Однако когда визирь собрался облачить его в царские одеяния, Мордехай отказался надеть их, прежде чем сходит в баню и приведет в порядок свои волосы. На его счастье, Эстер издала указ, чтобы в этот день не работали ни банщики, ни цирюльники. Поэтому у Аману не было выбора, кроме как самому прислуживать Мордехаю.

Аман попытался разжалобить Мордехая. Тяжко вздыхая, он сказал: «Первый человек царства должен теперь прислуживать, словно простой банщик и цирюльник!». Однако Мордехай не дал себя одурачить, ибо хорошо знал о происхождении Амана. Поэтому он напомнил временщику, что его отец был простым деревенским банщиком и парикмахером.

Унижения Амана на этом не кончились. Измученный трехдневным постом, Мордехай был слишком слаб, чтобы самому сесть на лошадь. Аману пришлось подставить спину, и Мордехай, воспользовавшись случаем, отвесил ему пинка. Аман напомнил ему слова Писания: « При падении врага твоего не радуйся, и, если споткнется он, да не возликует сердце твое» (Мишлей, 24:17).  Однако Мордехай заявил, что к нему это не относится, ибо он унижает не своего личного врага, но врага своего народа, а об этом в Писании сказано: «Раболепствовать будут пред тобою враги твои, а ты будешь попирать высоты их» (Дварим, 33:29).

Наконец, Аман повел коня, на котором восседал Мордехай, по улицам столицы, возглашая: «Вот что делают для того человека, которому царь желает оказать почет» (Эстер, 6:11). Перед ними шествовали двадцать семь тысяч юношей, прислуживающих при царском дворе. В правой руке каждый держал золотую чашу,  в левой руке – золотой кубок. Все они так же возглашали: «Вот что делают для того человека, которому царь желает оказать почет». К процессии присоединилось множество евреев, которые, однако, возглашали совсем другое: «Вот что делают для того человека, которому желает оказать почет Царь, сотворивший небо и землю».

Триумф Мардохея. Художник Питер Ластман (1583 -1633)

Гарцуя на царском коне, Мордехай непрестанно славословил Всевышнего: «Превозношу Тебя, Господи, ибо Ты поднял меня и не дал врагам моим торжествовать надо мной. Господь Б-г мой! Возопил я к Тебе, и Ты исцелил меня. Господи! Ты поднял из преисподней душу мою, оставил меня в живых, чтобы не сошел я в яму» (Тегилим, 30:2-4).   Его ученики подхватили: «Пойте Господу, благочестивые Его, славьте память (имя) святую Его. Ибо (на) мгновение гнев Его, жизнь – в благоволении Его; вечером пребывает плач, а утром – радость. И сказал я в беззаботности своей: не пошатнусь вовек. Господи, в благоволении Твоем сделал Ты гору мою твердыней. Скрыл Ты лицо Свое – испуган я был» (там же, 5-8). А царица Эстер продолжила: «К Тебе, Господи, взывал я и Господа умолял. Что пользы в крови моей, если сойду в могилу? Прославит ли прах Тебя? Возвестит ли истину Твою? Услышь, Господи, и помилуй меня! Господи, будь помощником мне! Превратил Ты скорбь мою в танец, развязал вретище мое и препоясал меня весельем. Чтобы воспевала Тебя слава (душа моя) и не смолкала! Господь Бог мой, вечно буду благодарить Тебя!» (там же, 9:13)

Когда процессия шла мимо дома Амана, его дочь выглянула в окно, и решила, что человек на коне – ее отец, а тот, кто ведет коня под уздцы – Мордехай. Схватив ночной горшок, она вылила его на голову отцу. Не успев еще поставить горшок, девушка поняла, что наделала, бросилась из окна и разбилась насмерть.

Аман ведет через город Мордехая. Миниатюра, XV в.

Несмотря на то, что все изменилось, Мордехай закончил день так же, как начал, в посте и молитве. Не успела закончиться торжественная процессия, как он снял царское облачение, снова облачился в мешковину, и молился, пока не настала ночь.

Аман же погрузился в траур, во-первых, из-за выпавшему ему бесчестья, а во-вторых, из-за гибели дочери. Ни жена, ни друзья не могли посоветовать, как изменить ситуацию к лучшему. Им оставалось лишь утешать его: «Если этот Мордехай – потомок праведников, ты не сможешь его одолеть. Тебя ждет та же судьба, что и царей, сражавшихся с Авраамом, и Авимелеха, у которого был спор с Ицхаком. Йаков одолел ангела, с которым сражался; Моше и Аарон утопили в море фараона и его войско. Так и Мордехай, в конце концов, одолеет тебя».

Пока они говорили, явились царские слуги, и, не мешкая, повели Амана на пир, устроенный Эстер, чтобы помешать визирю и его влиятельным сыновьям устроить заговор против царя.

Ахашверош повторил свое обещание исполнить любую просьбу Эстер, кроме восстановления Храма. И тогда, подняв глаза к небу, царица сказала: «Если снискала я милость в глазах твоих, царь, и если угодно царю, то пусть будет дарована мне жизнь моя – по желанию моему, и (жизнь) народа моего – по просьбе моей. Потому что отданы мы, я и народ мой, на истребление, убиение и погибель» (Эстер, 7:3-4).

Решив, что царица говорит о нем, Ахашверов гневно спросил: «Кто это и где он, тот, что осмелился сделать так?» (там же, 5). Это были первые слова, сказанные царем лично Эстер – до этого он общался с ней через толмача, полагая, что она недостойна, чтобы царь обратился к ней непосредственно. Теперь же, поняв, что она еврейка, да к тому же царских кровей, Ахашверош заговорил с ней без посредников.

Эстер подняла руку, чтобы указать на того, кто хотел лишить ее жизни, подобно тому, как он расправился с Вашти. Однако она была так взволнована, что по ошибке указала на царя. К счастью, Ахашверош не заметил ее ошибки, поскольку ангел направил ее руку на Амана, к которому относились слова царицы: «Недруг и враг – это злобный Аман, который прошлой ночью хотел убить тебя в твоей опочивальне; кто в тот же день возжелал облачиться в царские одежды, сесть на царского коня, возложить на голову царскую корону, восстать против тебя и лишить тебя престола. Однако Бог расстроил его планы, и почести, которые он так хотел получить, достались моему дяде Мордехаю, которого этот враг и губитель хотел повесить!».

 Эстер перед Ахашверошем и Аманом. Эрнест Норманд (1859-1923)

К тому времени царь пришел в такое бешенство, что сказал Эстер: неважно,  имела кого она считает своим врагом, Амана или кого-то другого, она указала именно на него. Чтобы царский гнев не угас, Всевышний послал десятерых ангелов, которые, приняв облик сыновей Амана, принялись рубить деревья в царском саду.  Бросив взгляд на сад, Ахашверош увидел устроенное ими опустошение. В гневе царь вышел в сад. В этот момент Аман бросился к Эстер и стал умолять ее смилостивиться и пощадить его. Архангел Габриэль толкнул визиря, и он упал на ложе царицы, словно собираясь над ней надругаться.  В этот момент вернулся Ахашверош, потрясенный увиденным, воскликнул: «Аман попытался изнасиловать царицу в моем присутствии! Войдите, о люди, и судите злодея!».

Гнев Ахашвероша. Ян Стен (1671-73)

Услышав гневный возглас царя, Харбона, бывший прежде другом Амана и противником Мордехая, поспешил сказать: «Это не единственное преступление Амана против тебя, о великий царь. Он был сообщником Бигтана и Тереша, и ненавидит Мордехая с тех пор, как тот раскрыл их коварный заговор. Пылая местью, он соорудил крест для Мордехая». Слова Харбоны – прекрасная иллюстрация к пословице: стоит быку упасть, как мясники с ножами уже наготове. Видя, что дни прежнего временщика сочтены, Харбона поспешил заручиться дружбой и покровительством Мордехая. И он не ошибся, ибо царь повелел повесить Амана. Проследить за исполнением царского повеления было поручено Мордехаю, которого совершенно не тронули стенанье и слезы бывшего визиря. Именно Мордехай настоял, чтобы Амана повесили, как обычного преступника, а не отрубили ему голову мечом – казнь, положенная высокопоставленным вельможам, обвиненным в тяжком преступлении.

  

Казнь Амана. Миниатюра, XV в.

Амана распяли на том самом кресте, который он, по совету жены Зереш и друзей, воздвиг для Мордехая. Этот крест был сделан из древесины терна. Дело в том, что Боф созвал все деревья и спросил их, кто из них согласен послужить для изготовления креста для Амана. Смоковница сказала: «Я готова служить, ибо я – символ Израиля, к тому же мои плоды приносили в Храм в качестве первинок».  Виноградная лоза сказал: «Я готова служить, ибо я – символ Израиля, к тому же мое вино возливали на жертвенник». Яблоня сказала: «Я готова служить, ибо я – символ Израиля». Орех сказал: «Я готов служить, ибо я – символ Израиля». Цитрон сказал: «Это честь причитается мне, ибо в Суккот Израиль славит Господа моими плодами». Ива сказала: «Я хочу услужить, ибо я – символ Израиля». Пальма сказала: «Я готова служить, ибо я – символ Израиля». Наконец, слово взял терн: «Я лучше всех подхожу для этой службы, ибо нечестивцы подобны колючками». Предложение терна было принято, однако Бог благословил и все остальные деревья за проявленную готовность служить.

Достаточно длинная балка, сделанная из терна, нашлась только в доме Амана, которому, чтобы ее получить,  пришлось разрушить собственное жилище.  Крест получился достаточно большим, чтобы хватило места повесить и самого Амана, и десятерых его сыновей. Его врыли в землю на три локтя, на каждого повешенного нужно было три локтя, между головой и ногами другого оставалось пространство величиной в локоть; ноги младшего из сыновей, Вайзаты, болтались в четырех локтях над землей.

Тела Амана и его сыновей провисели достаточно долго, в нарушение заповеди Торы: «Если окажется на ком-либо грех смертного приговора, и он умерщвлен будет, и ты повесишь его на дереве, то не дай трупу его ночевать на дереве, а погреби его в тот же день; ибо поругание Бога повешенный» (Дварим, 21:22-23). Однако Эстер нашла прецедент: когда гибеониты повесили потомков Шауля, их тела провисели целых полгода, ради прославления имени Всевышнего: «Ибо спросят прохожие: что это? разве не принцы крови? Что они сделали? – Покусились на иноплеменников, живущих среди евреев. – Воистину стоит прилепиться к Израилю! Если таково наказание принцев крови – сколь же сурово будет наказание простолюдинов! Если так карают за несправедливость по отношению к иноплеменникам – сколь же сурово будет наказание за несправедливость к евреям!» (Йевамот, 78б). «Тем более можно оставить висеть Амана и его домочадцев, замышлявших уничтожить Израиль!» – рассуждала Эстер.

Помимо десяти сыновей, управлявших различными провинциями, у Амана было еще двадцать: десять из них умерли, десять совершенно обнищали. Что же до огромного состояния, которым владел Аман, то его разделили на три части. Треть получили Мордехай и Эстер, треть изучающие Тору, еще треть пошла на восстановление Храма.

В результате Мордехай стал богачом.  Кроме того, его назначили правителем евреев. В честь этого он повелел отчеканить монеты с портретом Эстер на аверсе и свом портретом на реверсе. Однако обретя мирскую власть и положение, Мордехай, в то же время, потерял в духовном плане, поскольку дела, связанные с высоким статусом, не оставляли ему времени на изучение Торы. Поэтому если прежде он считался шестым среди величайших знатоков Торы, то теперь он стал лишь седьмым.

Ахашверошу Мордехай оказал неоценимые услуги. Как только он стал великим визирем, царь сумел, наконец, подчинить непокорные провинции, восставшие после казни Вашти.

Новый указ Ахашвероша

Прежний указ об уничтожении евреев был отменен Ахашверошем следующим указом:

«Царь Ахашверош пишет всем обитателям суши и морей, всем сатрапам провинций, всем воеводам его войска, где бы они ни жили. Мир вам.  Я пишу, чтобы сообщить вам: хотя я властвую над множеством народов, я не возгордился своим могуществом, но все дни своей жизни пребываю в смирении, чтобы вы могли наслаждаться миром.

Для всех, живущих в моих владениях, всех, кто хочет вести дела на суше и на море, для всех, кто хочет возить товары из страны в страну, от одного народа к другому, я – один и тот же, от края до края земли.  Никто, на суше и на море, не смеет разжигать вражду между народами и племенами.

Я пишу это, ибо, вопреки нашей искренней любви ко всем народа, уважению ко всем правителям, и желанию творить добро всем своим подданным, нашлись люди, приближенные к царю, в чьи руки была отдана власть, которые коварством и ложью обманули царя, и писали письма, нелюбезные небесам, считающиеся злом среди людей, и вредные для моего царства.  

И вот чего они просили у царя: чтобы праведный человек был казнен, невинная кровь пролита, а люди, не делавшие ничего плохого и совершенно не заслуживающие смерти –  например, праведная Эстер, обладательница всех добродетелей, или Мордехай, мудрый во всех науках; никаких недостатков не найти ни у них, ни у их соплеменников. Я думал, что меня просят о другом народе, и не ведал, что речь идет о евреях, названных сынами Бога всей вселенной, Творца неба и земли, который помогал им и их предкам сокрушить могущественные царства.  И вот Аман сын Гамедаты, родом из Иудее, потомок Амалека, удостоенные нами многих милостей, похвал и почести, которого мы возвеличили,  нарекли отцом царя, и усадили подле царя, не сумел оценить то, что получил, и не умел управлять государством, но задумал убить царя и завладеть царством. Посему мы повелели повесить Амана сына Гамедаты, чтобы все, чего он хотел, пало ему на голову. Ибо Творец неба и земли сделал так, чтобы его замыслы пали ему на голову».

В память о чудесном избавлении из рук Амана, евреи Шушана объявили праздничным день, выбранный Аманом для осуществления своих замыслов. Их примеру последовали все евреи Персии, а затем и других земель. Однако когда Эстер обратилась к еврейским мудрецам, те сначала не захотели устанавливать праздник на все времена, чтобы лишний раз не возбуждать у язычников ненависть к евреям. Они уступили лишь после того, как Эстер указала, что события, в память о которых установлен праздник, записаны в летописях Персии и Мидии, поэтому окружающий мир не сможет неверно истолковать еврейскую радость.

Эстер и Мордехай. Арент де Гелдер (1685г.)

Эстер обратилась к мудрецам с еще одной просьбой: чтобы книга, в которой рассказана ее история, вошла в канон. Поскольку мудрецы опасались добавлять что-либо к канону, состоящему из Пятикнижия, книг Пророков и Писаний, они вновь отказали – и вновь уступили доводам царицы, которая процитировала слова, сказанные после победы над амалекитянами: «И сказал Господь Моше: запиши сие на память в книгу и внуши Йегошуа» (Шмот, 17:14).  Мудрецы поняли, что такова воля Всевышнего, увековечить память о войнах с Амалеком и его потомком Аманом.

Кроме того, книга Эстер – не обычная книга. Она никогда не была бы написана, если бы не помощь святого духа. Поэтому ее канонизация, начатая на земле, была поддержана и одобрена на небесах. И так же, как книга Эстер стала неотъемлемой частью священного Писания, праздник Пурим будут праздновать во все времена, и в этом мире, и в Мире Грядущем, а Эстер и ее добрые дела удостоились славы и в этом мире, и в Мире Грядущем.