АРВИД И ИРАИДА ЯНСОНС

Люди. Судьбы. Арвид и Ираида Янсонс

Арвид и Марис Янсоны
foto http://www.ru.focus.lv

Из книги Валентины Фреймане “Прощай, Атлантида”.

ЛЮДИ. СУДЬБЫ

“…Тогда, в первую военную зиму, мы очень сдружились с дирижером Арвидом Янсоном и его супругой. Они были старше нас, поэтому раньше мы особенно не общались. хотя и были знакомы. Янсоны жили совсем близко, на лице Экспорта. Это было единственное место, куда мы иногда вечером отправлялись в гости, хотя и это было опасно.

Арвид Янсонс
foto http://www.mump3.ru

В тридцатые годы часто путали двух латышских певиц – Лидию Блюменталь и Иду Блюменфельд. Иду я знала уже давно, она была намного старше меня, очаровательная рыжеволосая женщина с приятным, хотя и не слишком сильным голосом. Помню ее в партии Зибеля в “Фаусте” Гуно, а особенно – Прекрасную Елену Оффенбаха, которая в ее исполнении идеально соответствовала названию роли. В последние годы независимой Латвии Ида работала в Лиепайской опере, там и познакомилась с Арвидом, который вначале, пока не открылся его талант дирижера, играл в оркестре на скрипке. В Лиепае, когда я в школьные годы приезжала в гости к родственникам – семье Глинтерник, – я и познакомилась с этой парой, посвятившей себя музыке. Они в то время дружили с дирижером городской оперы, еврейским эмигрантом из Австрии Вальтером Ханом (Walter Hahn). У Димы, разумеется, оказалось с Янсонами еще больше общих интересов. Ида и Арвид полюбили друг друга в Лиепае, но поженились в первый советский год, когда Арвида пригласили из Лиепаи в качестве дирижера Рижской оперы. Арвид был человеком необычайно обаятельным и славным, я  искренне полюбила их обоих. Ида настолько верила в талант мужа, что, без преувеличения можно сказать, жизнь свою целиком посвятила ему.

Рижская опера их обоих встретила невообразимой завистью и интригами. Лео Блех при встрече с моими родителями рассказывал, что Опера – точно черная яма: в тайных заговорах, интригах там пускаются в ход любые средства. Каждого вновь прибывшего считают опасным конкурентом, от которого нужно избавиться. Арвида это недоброжелательство касалось меньше, так как его задачей было дирижировать балетом, зато на Иду обрушились потоки женской ненависти. То, что она – еврейка, считалось большим недостатком уже в советское время, а когда пришли немцы, положение Иды могло стать трагическим.

Лео Блех
fotohttp://www.liveinternet.ru

Ида рассказывала мне: ее отец уже в первые дни немецкой оккупации понял, к чему дело идет. Он поступил мудро и, главное, незамедлительно. Договорившись с двумя латышскими друзьями – врачами, он вместе с ними отправился в немецкое военное учреждение, которое в первые дни всем заправляло. Оба медика засвидетельствовали, что Ида – не родная дочь Блюменфельда, а ее удочерили, взяв из русской семьи, что ее мать умерла при родах, но, дабы ребенок не узнал о своем происхождении, документов не писали и их вообще не было. Военные ведомства в принципе не интересовались еврейскими делами, все удалось уладить на месте. Был выдан документ о мифическом удочерении.

Таким образом Иде, у которой в советском паспорте коротко и ясно было написано, что она – еврейка, выдали документ, что она больше не является таковой. В этом документе она из Иды превратилась в Ираиду. В самые первые дни немецкой оккупации, пока власть еще находилась в руках армии, таким образом удалось исправить документы нескольким десяткам рижан. Позже, когда начали действовать немецкие и местные службы безопасности, это уже стало невозможным. Погиб смелый и находчивый отец Иды, как и другие ее близкие.

Хотя документы Ираиды, казалось, были в полном порядке, она все же чувствовала себя под угрозой. Как же так – все время была еврейкой, а тут вдруг ею быть перестала? Когда у человека хватает недоброжелателей, такой вопрос становится ультраопасным. Ида сидела дома тихо, как мышь.

Панический страх всем внушала Милда Брехман-Штенгеле, имевшая в Опере большое влияние. Бесспорно выдающаяся, талантливая певица была противоречивым, временами злым и жестоким человеком. Об этом говорил и Лео Блех, которого она ненавидела, – хотя бы за то, что этот заезжий еврей протежировал других солисток, например, Алиду Ване, а также способствовал продвижению Эльфриды Пакуль.

У жены Арвида был и еще один, так сказать, коллективный враг – несколько влюбленных в дирижера балерин. В итоге Ираида, которую снабдили не поддельными, а совершенно официальными документами, чувствовала себя не намного увереннее меня. Это нас очень сблизило.

Марисс Ветра
foto http://www.ru.m.wikipedia.org

Ираиду угнетали проблемы, требовавшие немедленного решения. Она не раз откровенно обсуждала их со мной. Она была старше Арвида, уже за тридцать, но, как это бывает нередко в семьях служителей сцены, рождение ребенка все время откладывалось на будущее. Ираида сознавала, что ее статус удочеренной, если какой-нибудь доброжелатель постарается, в любую минуту может быть аннулирован. Непосредственно смерть ей, жене латыша, не угрожала, зато неизбежная стерилизация – да. Арвид мечтал о сына и Ираида решилась на беременность в это совершенно непредсказуемое время. Верным их другом был Марисс Ветра, в то время премьер оперы. Он старался всячески поддерживать и оберегать Янсонов, хотя у него и своих проблем хватало. Жена его была немецкая еврейка, ее даже однажды арестовали и некоторое время держали в тюрьме ЕК-2. Когда в 1943 году родился сын Ираиды и Арвида, будущего дирижера с мировым именем назвали в честь Марисса. Но это произошло, когда меня на улице Видус уже не было…”

foto http://www.liveinternet.ru

Валентина Фреймане. “Прощай, Атлантида!” Apgāds “ATĒNA”, 2012.