14.07.2016 16:42 Автор: Александр Майстровой 3 комментария
Не разделяй и не властвуй
Критика, которой подвергся премьер-министр за решение о строительстве 600 домов в арабском пригороде Иерусалима Бейт-Сафафа, в лучшем случае глупа и неуместна, в худшем — пример дешевой демагогии.
Помоги врагу своему…
В январе 2002 года, в разгар второй "интифады", мне довелось брать интервью для газеты "Новости недели" у Зухейра Хамдана, главы Совета деревни Цур-Бахер, расположенной в Восточном Иерусалиме рядом с кварталом Армон ха-Нацив. Хамдан — личность незаурядная. В прошлом боевик "Подразделения-17" ООП, впоследствии полностью разочаровавшийся в палестинском руководстве.
Принимая нас (встречу устроил глава организации "Корни и крона" Арье Галин) у себя дома, Хамдан не скрывал отвращения к вождю и недавним соратникам. Арафата он называл "мафиози", "интифаду" — "кровавым игрищем", а палестинских бонз — "сборищем лжецов и преступников".
За несколько месяцев до встречи боевики Маруана Баргути, подкараулив его возле дома, выпустили в него 12 пуль. Пять попали в цель. По мнению врачей, лучшее, на что он мог рассчитывать, — инвалидность. Зуэр выжил, полностью вернулся в форму и продолжил свой бунт против Рамаллы.
Зухейр Хамдан, выступление на телеканале Кнессета
С начала "второй интифады" Хамдан не только сам демонстрировал солидарность с Израилем, но, более того, призывал к этому старост других арабских деревень в пределах Иерусалима. Вместе с умеренно настроенными "мухтарами" Абу-Тора, Бейт-Цафафы и Шуафата он отправился в Гило, чтобы выразить сочувствие жителям этого района, пострадавшим от теракта, а затем, после зверского убийства двух еврейских детей, — в Ткоа. Он приезжал в Нетанию после очередного теракта в этом городе и в Гиват-Зеэв, чьи жители оплакивали утрату двух жителей.
Хамдан говорил, что арабы в Иерусалиме ненавидят Арафата, но смертельно боятся его. В городе уже орудовали "эскадроны смерти" Джибриля Раджуба ("человека мира" для отечественных левых), похищавшие и убивавшие тех, кого подозревали в сотрудничестве с Израилем, или просто в "неблагонадежности". Только за последний год, говорил он, бесследно исчезли 65 человек.
Зухейр не скрывал горечи в отношении Израиля. Израильские журналисты, с прилежанием пай-мальчиков выслушивающие нотации и нравоучения Арафата и его "жирных котов", с мрачным сарказмом говорил он, демонстративно игнорируют тех арабов, которые осуждают палестинский режим и выступают на стороне Израиля. После покушения с Хамданом не встретился ни один израильский журналист, а правительство не сделало ничего, чтобы его деревня могла нормально развиваться. Это сводило на нет его попытки обуздать местных экстремистов. Столь необъяснимое пренебрежение к собственным союзникам побуждает относиться к Израилю как к временщику, на которого бесполезно и опасно полагаться, сетовал Зухейр.
Иерусалимская мозаика
Любой человек, мало-мальски знакомый с ситуацией в Иерусалиме, знает, сколь сложна она, неоднозначна и мозаична, и сколь неуместны огульные подходы, свойственные и левым, и правым. Утверждение, что всем арабам вообще надо априори предоставить режим особого благоприятствования в городе, столь же абсурдно, как и противоположный тезис, что их нужно держать в смирительной рубашке.
Арабский Иерусалим — не нечто цельное и монолитное, у него много ликов, и различия проходят вдоль невидимых границ арабских деревень. Каждая деревня зачастую являет собой самостоятельный микрокосм, со своими законами, традициями и историей отношений с евреями.
В то время как Цур-Бахер все еще остается сравнительно спокойной деревней, соседний Джабель-Мукабр давно превратился в осиное гнездо террора, в поставщика серийных убийц. Если вы слышите о теракте в столице, можете смело предположить, что это дело рук выходца из этой деревни. Отсюда, например, родом техник "Безека" Абу Джамаль, совершивший наезд на улице Малкей-Исраэль 13 октября прошлого года. Он — родственник братьев Абу Джамаль, которые в ноябре 2014 года учинили бойню в иерусалимской синагоге "Кеилат Бней Тора" в Хар-Нофе, и Имрана Абу Дэйма, направившего машину на израильтян в районе А-Тур 20 мая этого года.
террорист Абу Джамаль
Отсюда и Мухаммад Наиф Джабис, совершивший "бульдозерный теракт" 4 августа 2014 года в Иерусалиме. Почти все они — представители одного клана.
Абсурд, но отношение государства к обеим деревням практически одинаково.
Сходный парадокс мы наблюдаем и в отношении других деревень. Исауия на севере Иерусалима — постоянный источник головной боли для жителей района Гива-Царфатит. Поджоги машин, хулиганство, нападения на пограничников, стрельба, домогательства к еврейским девушкам — норма жизни в этом квартале, вынуждающая евреев продавать квартиры и переезжать в более безопасные районы.
В то же время в соседнюю Бейт-Ханину жители кварталов Писгат-Зеев и Неве-Яаков приезжали за покупками даже в разгар "интифад" — прошлой и нынешней.
В Шуафате сложилась своеобразная ситуация. Сама деревня не только не была оплотом "революционной борьбы", но, более того, здесь немало зажиточных мусульман, живущих в богатых виллах, и арабов-христиан, тесно связанных с еврейским населением столицы. Но именно в этом квартале расположен лагерь беженцев, откуда выходит всевозможный сброд, мешающий нормальной жизни Шуафата. Этот сброд, подпитываемый идеологически и подкармливаемый финансово палестинскими группировками и спецслужбами, превратился в раковую опухоль деревни, вынуждая местных арабов перебираться в соседние еврейские районы.
Власти не сделали ничего, чтобы удалить эту опухоль, позволив ей беспрепятственно разрастаться, и тем самым способствовали созданию заповедника террора в границах Иерусалима.
Беспорядки в районе трамвайной линии в пригороде Шуафат
Любопытно, что когда Барак в страстном желании заключить в объятия Арафата на зеленой площадке Белого дома выразил готовность передать ему Шуафат и Бейт-Ханину, сотни местных арабов бросились покупать жилье в Бейт-Сафафе, которую предполагалось оставить в составе еврейского Иерусалима.
Теперь — о самой Бейт-Сафафе, строительство в которой вызвало такое возмущение у отечественных патриотов. Любой житель Иерусалима знает, что Бейт-Сафафа, расположенная между кварталами Гило и Тальпиот, — одна из наиболее дружественных и спокойных деревень. За все эти годы здесь практически не зафиксированы случаи нападений на евреев; отсюда не выходили (во всяком случае, пока) смертники, "террористы-одиночки", здесь не функционировали ячейки ХАМАСа и "Исламского джихада".
Евреи, жители Гило и Тальпиота, беспрепятственно ведут дела с местными жителями, покупая у них продукты и ремонтируя машины. Теперь нам предлагают иссушить этот оазис нормального сосуществования во имя "патриотической идеи": не будем строить для арабов — будем строить только для евреев. В действительности, государство, если только оно государство "разумное", должно строить и для тех, и для других. При условии, что и те, и другие согласны играть по правилам, установленным государством. И, конечно же, оно ни в коем случае не должно мерить одной меркой тех, кто ненавидит евреев, и тех, кто стремится жить с ними в мире.
Кланы: государства в государстве
Модель выстраивания отношений с арабами Иерусалима вполне может быть перенесена на отношения с арабами Иудеи и Самарии.
Четыре года назад, в июне 2012 года, мухтар Хеврона шейх Абу Хадер Джаабри обвинил израильских лидеров в чудовищной некомпетентности, глупости и недальновидности. Евреи, по его словам, вместо того чтобы начать диалог с главами местных кланов в Хевроне, Шхеме, Бейт-Лехеме и других городах, привезли в Иудею и Самарию головорезов из ООП во главе с Арафатом и его сворой.
С тех пор эта банда, при попустительстве Израиля, не только терроризирует евреев, но и третируют местное арабское население, разрушая экономику, социальные и общинные связи и беспрепятственно обогащаясь на собственных согражданах, набивая карманы "гуманитарной помощью" с Запада.
"Нам было лучше до соглашений в Осло", — признался Хадер Джаабри.
После соглашений в Осло группа бывших арабских мэров Иудеи и Самарии устроила демонстрацию напротив Кнессета. Они не скрывали своей обиды на Израиль, разочарование и страх за свою жизнь и жизнь близких. "Мы делали ставку на Израиль, а нас бросили, как кость, псам Арафата, — сказал мне один из них. — Теперь у нас нет будущего".
Сегодня вряд ли возможно исправить ошибку, допущенную более 20 лет назад, но, по крайней мере, не стоит усугублять ее.
В XXI веке, как и тысячу, и сто лет назад, в арабской среде действуют традиционные племенные коды, и даже урбанизированные арабские семьи в больших городах, палестинских и израильских, не готовы отказаться от привычных патриархальных клановых отношений.
В 1995 году профессор социологии и антропологии Хайфского университета Маджид эль-Хадж написал статью "Клановые отношения и модернизация в развивающихся сообществах". Выводы его были далеки от оптимистических прогнозов западных и израильских коллег, считающих, что арабское общество вообще, и палестинское в частности, можно интегрировать в западную модель развития. "Модернизация и клановая система взаимоотношения несовместимы друг с другом", — признавал эль-Хадж.
Сегодня эль-Хадж — директор Центра мультикультурализма и образовательных программ в Хайфском университете — подтверждает точность анализа, сделанного им 20 лет назад. Модернизация оказала крайне поверхностное влияние на арабское общество, не изменив его глубинной структуры и коллективной психологии. Арабское общество стало, возможно, более потребительским, оно охотно использует технические достижения Запада, но сохраняет неизменную приверженность кланово-племенной замкнутости.
"Социокультурная среда арабского общества не изменилась, — констатирует эль-Хадж. — Она сохранила значительные элементы традиционного племенного разделения, она, как и издревле, покоится на фундаменте семейных отношений и отторгает демократическую культуру Запада".
Как и тысячу лет назад, каждый клан, каждая семья — это самостоятельный микромир, стремящийся к самоутверждению и влиянию. Как и прежде, кланы формируют племенные союзы, включающие целые деревни или даже анклавы.
Этот базисный принцип ближневосточных сообществ восходит к языческой культуре, утвердившийся задолго до формирования ислама, и даже наиболее безжалостные арабские диктаторы, вроде Асада, Саддама Хусейна, Каддафи и Арафата, не смогли сломить мощный каркас, на котором покоится арабское общество.
Мордехай Кейдар, директор Центра по изучению Ближнего Востока, говорит, что приверженность кланам, с их жесткими кодами и размежеванием на "свой-чужой" — причина того, что арабы так и не смогли принять европейскую модель национальных государств.
Однако разделение на семьи, "хамулы", племена и племенные союзы, не ограничивается только клановой закрытостью. Антагонизм намного глубже, ибо подпитывается традицией и историей клана.
Палестинское население формировалось в разное время и в разных обстоятельствах. Многие нынешние палестинцы — потомки переселенцев из разных стран Ближнего Востока и Африки. Одни ехали в подмандатную Палестину добровольно, желая заработать в быстрорастущих городах, на работах на плантациях и в портах; другие оказались жертвами обстоятельств.
В конце XIX века молодые египтяне бежали в Палестину от изнурительных, под палящим солнцем, работ по строительству Суэцкого канала, и создали свои общины, которые со временем разрослись в целые "хамулы" и деревни. Так появились кланы эль-Масри (т.е. "египетский"), Масарва и Фиума.
Племена Заркауи и Караки — выходцы из нынешней Иордании. Кланы эль-Хурани и Халаби имеют сирийское происхождение; кланы Сурани, Сидауи, Трабулси — ливанское. Нетрудно догадаться о родословной клана эль-Ираки — его название выдает страну исхода. Их связи между собой формальны, а отношения далеки от доверительных.
Значительная часть бедуинов Негева — потомки кочевых племен Аравийской пустыни, бежавших сюда от преследования более сильных племен, или просто кочевавших с места на места в поисках лучшей жизни.
Среди бедуинов встречаются выходцы из Африки, отличающиеся черным цветом кожи и являющиеся низшей кастой в межплеменной иерархии. Они не имеют права выдать дочь замуж за бедуина из высшей касты и живут отдельно от более высокородных собратьев.
Оседлые арабские кланы в равной степени презирают и темных, и светлых бедуинов, те для них — априори люди низшего сорта. Бедуины, в свою очередь, свысока смотрят на оседлых собратьев, видя в себе подлинных носителей древней арабской культуры, не искаженной влиянием западной цивилизации.
В Иудее и Самарии презирают выходцев из Газы, считая их невежественными и ленивыми; те же, в свою очередь, не спешат породниться с семьями на Западном берегу.
Уравниловка по-израильски
Все это многообразие, разноцветье арабской жизни имеет вполне четкие территориальные разграничения, и потому политическим структурам и группировкам типа ООП и ХАМАСа далеко не всегда удается навязать свой контроль отдельным кланам и деревням.
Османы, знакомые с особенностью структуры арабского мира и менталитета, делали все возможное, чтобы привлечь на свою сторону умеренные кланы и деревни и преподать урок непокорным и враждебным. Это была традиционная политика "кнута и пряника", и она доказала свою эффективность. Точно так же действовали и англичане.
Израиль контролирует Иудею, Самарию и арабскую часть Иерусалима уже почти 50 лет, но все еще не осознал, как должен вести себя хозяин земель, находящихся под его контролем. Израильские власти мечутся из стороны в сторону, то обрушивая на арабов коллективные наказания, то пытаясь ублажить их, предоставляя им всем равные льготы. И эта "уравниловка" не просто нелепа, она безрассудна и опасна.
ЦАХАЛ блокирует въезд в деревню Джабель-Мукабер после теракта
Как и в случае с Джабель-Мукабером, есть ряд деревень, где доминируют кланы, впитавшие исламистскую идеологию и культуру ненависти. Сегодня таким рассадником фанатизма стал Хеврон с прилегающими деревнями, где утвердился и обрел влияние связанный с ХАМАСом клан Кавасме, на счету которого многочисленные преступления против евреев: от похищения и убийства троих еврейских подростков в Гуш-Эционе в 2014 году и убийства Дани Гонена до серии терактов в дорогах Иудеи.
Еще одно гнездо террора — деревня Ята под Хевроном, откуда Мухаммед и Халид Махамрэ пришли в Сарону. Дядя террористов Талеб Махамрэ отбывает в израильской тюрьме 7 пожизненных сроков за убийство четырех израильтян в 2002 году. Из той же деревни и из того же клана вышел убийца 38-летней Дафны Меир, матери шестерых детей, заколотой на глазах своих детей в Отниэле.
Дафна Меир с мужем Натаном
Парадокс, но, несмотря на неприкрытую враждебность, эти кланы и деревни существуют в щадящем режиме, продолжая получать разрешения на въезд в Израиль. При этом коллективные наказания распространяются на целые районы Иудеи и Самарии, включая деревни, не имеющие отношения к террору. Например, после теракта в Сароне израильское правительство запретило въезд в страну 83 тысячам палестинцев на Рамадан. Большая часть из них — жители деревень, не причастных к террористической активности. Но блокада самой Яты была ослаблена уже через несколько дней после теракта в Сароне.
Этот абсурд возвращает нас к шумихе, поднятой вокруг Бейт-Сафафы. Должны ли мы пресечь стремление этой деревни нормально развиваться и запретить строительство? Или же, напротив, сделать максимум для ее процветания, одновременно максимально ослабляя деревни, ставшие оплотом для исламистов, и выкорчевывая кланы — разносчики фанатизма.
Если мы выбираем первый путь, то не стоит удивляться, как в один прекрасный момент Бейт-Сафафа превратится в очередной Джабель-Мукабер, как это уже стало со многими другими деревнями, столь опрометчиво сделавшими ставку на еврейское государство.
Помоги врагу своему…
Принимая нас (встречу устроил глава организации "Корни и крона" Арье Галин) у себя дома, Хамдан не скрывал отвращения к вождю и недавним соратникам. Арафата он называл "мафиози", "интифаду" — "кровавым игрищем", а палестинских бонз — "сборищем лжецов и преступников".
За несколько месяцев до встречи боевики Маруана Баргути, подкараулив его возле дома, выпустили в него 12 пуль. Пять попали в цель. По мнению врачей, лучшее, на что он мог рассчитывать, — инвалидность. Зуэр выжил, полностью вернулся в форму и продолжил свой бунт против Рамаллы.
Зухейр Хамдан, выступление на телеканале Кнессета
С начала "второй интифады" Хамдан не только сам демонстрировал солидарность с Израилем, но, более того, призывал к этому старост других арабских деревень в пределах Иерусалима. Вместе с умеренно настроенными "мухтарами" Абу-Тора, Бейт-Цафафы и Шуафата он отправился в Гило, чтобы выразить сочувствие жителям этого района, пострадавшим от теракта, а затем, после зверского убийства двух еврейских детей, — в Ткоа. Он приезжал в Нетанию после очередного теракта в этом городе и в Гиват-Зеэв, чьи жители оплакивали утрату двух жителей.
Хамдан говорил, что арабы в Иерусалиме ненавидят Арафата, но смертельно боятся его. В городе уже орудовали "эскадроны смерти" Джибриля Раджуба ("человека мира" для отечественных левых), похищавшие и убивавшие тех, кого подозревали в сотрудничестве с Израилем, или просто в "неблагонадежности". Только за последний год, говорил он, бесследно исчезли 65 человек.
Зухейр не скрывал горечи в отношении Израиля. Израильские журналисты, с прилежанием пай-мальчиков выслушивающие нотации и нравоучения Арафата и его "жирных котов", с мрачным сарказмом говорил он, демонстративно игнорируют тех арабов, которые осуждают палестинский режим и выступают на стороне Израиля. После покушения с Хамданом не встретился ни один израильский журналист, а правительство не сделало ничего, чтобы его деревня могла нормально развиваться. Это сводило на нет его попытки обуздать местных экстремистов. Столь необъяснимое пренебрежение к собственным союзникам побуждает относиться к Израилю как к временщику, на которого бесполезно и опасно полагаться, сетовал Зухейр.
Иерусалимская мозаика
Любой человек, мало-мальски знакомый с ситуацией в Иерусалиме, знает, сколь сложна она, неоднозначна и мозаична, и сколь неуместны огульные подходы, свойственные и левым, и правым. Утверждение, что всем арабам вообще надо априори предоставить режим особого благоприятствования в городе, столь же абсурдно, как и противоположный тезис, что их нужно держать в смирительной рубашке.
Арабский Иерусалим — не нечто цельное и монолитное, у него много ликов, и различия проходят вдоль невидимых границ арабских деревень. Каждая деревня зачастую являет собой самостоятельный микрокосм, со своими законами, традициями и историей отношений с евреями.
В то время как Цур-Бахер все еще остается сравнительно спокойной деревней, соседний Джабель-Мукабр давно превратился в осиное гнездо террора, в поставщика серийных убийц. Если вы слышите о теракте в столице, можете смело предположить, что это дело рук выходца из этой деревни. Отсюда, например, родом техник "Безека" Абу Джамаль, совершивший наезд на улице Малкей-Исраэль 13 октября прошлого года. Он — родственник братьев Абу Джамаль, которые в ноябре 2014 года учинили бойню в иерусалимской синагоге "Кеилат Бней Тора" в Хар-Нофе, и Имрана Абу Дэйма, направившего машину на израильтян в районе А-Тур 20 мая этого года.
террорист Абу Джамаль
Отсюда и Мухаммад Наиф Джабис, совершивший "бульдозерный теракт" 4 августа 2014 года в Иерусалиме. Почти все они — представители одного клана.
Абсурд, но отношение государства к обеим деревням практически одинаково.
Сходный парадокс мы наблюдаем и в отношении других деревень. Исауия на севере Иерусалима — постоянный источник головной боли для жителей района Гива-Царфатит. Поджоги машин, хулиганство, нападения на пограничников, стрельба, домогательства к еврейским девушкам — норма жизни в этом квартале, вынуждающая евреев продавать квартиры и переезжать в более безопасные районы.
В то же время в соседнюю Бейт-Ханину жители кварталов Писгат-Зеев и Неве-Яаков приезжали за покупками даже в разгар "интифад" — прошлой и нынешней.
В Шуафате сложилась своеобразная ситуация. Сама деревня не только не была оплотом "революционной борьбы", но, более того, здесь немало зажиточных мусульман, живущих в богатых виллах, и арабов-христиан, тесно связанных с еврейским населением столицы. Но именно в этом квартале расположен лагерь беженцев, откуда выходит всевозможный сброд, мешающий нормальной жизни Шуафата. Этот сброд, подпитываемый идеологически и подкармливаемый финансово палестинскими группировками и спецслужбами, превратился в раковую опухоль деревни, вынуждая местных арабов перебираться в соседние еврейские районы.
Власти не сделали ничего, чтобы удалить эту опухоль, позволив ей беспрепятственно разрастаться, и тем самым способствовали созданию заповедника террора в границах Иерусалима.
Беспорядки в районе трамвайной линии в пригороде Шуафат
Любопытно, что когда Барак в страстном желании заключить в объятия Арафата на зеленой площадке Белого дома выразил готовность передать ему Шуафат и Бейт-Ханину, сотни местных арабов бросились покупать жилье в Бейт-Сафафе, которую предполагалось оставить в составе еврейского Иерусалима.
Теперь — о самой Бейт-Сафафе, строительство в которой вызвало такое возмущение у отечественных патриотов. Любой житель Иерусалима знает, что Бейт-Сафафа, расположенная между кварталами Гило и Тальпиот, — одна из наиболее дружественных и спокойных деревень. За все эти годы здесь практически не зафиксированы случаи нападений на евреев; отсюда не выходили (во всяком случае, пока) смертники, "террористы-одиночки", здесь не функционировали ячейки ХАМАСа и "Исламского джихада".
Евреи, жители Гило и Тальпиота, беспрепятственно ведут дела с местными жителями, покупая у них продукты и ремонтируя машины. Теперь нам предлагают иссушить этот оазис нормального сосуществования во имя "патриотической идеи": не будем строить для арабов — будем строить только для евреев. В действительности, государство, если только оно государство "разумное", должно строить и для тех, и для других. При условии, что и те, и другие согласны играть по правилам, установленным государством. И, конечно же, оно ни в коем случае не должно мерить одной меркой тех, кто ненавидит евреев, и тех, кто стремится жить с ними в мире.
Кланы: государства в государстве
Модель выстраивания отношений с арабами Иерусалима вполне может быть перенесена на отношения с арабами Иудеи и Самарии.
Четыре года назад, в июне 2012 года, мухтар Хеврона шейх Абу Хадер Джаабри обвинил израильских лидеров в чудовищной некомпетентности, глупости и недальновидности. Евреи, по его словам, вместо того чтобы начать диалог с главами местных кланов в Хевроне, Шхеме, Бейт-Лехеме и других городах, привезли в Иудею и Самарию головорезов из ООП во главе с Арафатом и его сворой.
С тех пор эта банда, при попустительстве Израиля, не только терроризирует евреев, но и третируют местное арабское население, разрушая экономику, социальные и общинные связи и беспрепятственно обогащаясь на собственных согражданах, набивая карманы "гуманитарной помощью" с Запада.
"Нам было лучше до соглашений в Осло", — признался Хадер Джаабри.
После соглашений в Осло группа бывших арабских мэров Иудеи и Самарии устроила демонстрацию напротив Кнессета. Они не скрывали своей обиды на Израиль, разочарование и страх за свою жизнь и жизнь близких. "Мы делали ставку на Израиль, а нас бросили, как кость, псам Арафата, — сказал мне один из них. — Теперь у нас нет будущего".
Сегодня вряд ли возможно исправить ошибку, допущенную более 20 лет назад, но, по крайней мере, не стоит усугублять ее.
В XXI веке, как и тысячу, и сто лет назад, в арабской среде действуют традиционные племенные коды, и даже урбанизированные арабские семьи в больших городах, палестинских и израильских, не готовы отказаться от привычных патриархальных клановых отношений.
В 1995 году профессор социологии и антропологии Хайфского университета Маджид эль-Хадж написал статью "Клановые отношения и модернизация в развивающихся сообществах". Выводы его были далеки от оптимистических прогнозов западных и израильских коллег, считающих, что арабское общество вообще, и палестинское в частности, можно интегрировать в западную модель развития. "Модернизация и клановая система взаимоотношения несовместимы друг с другом", — признавал эль-Хадж.
Сегодня эль-Хадж — директор Центра мультикультурализма и образовательных программ в Хайфском университете — подтверждает точность анализа, сделанного им 20 лет назад. Модернизация оказала крайне поверхностное влияние на арабское общество, не изменив его глубинной структуры и коллективной психологии. Арабское общество стало, возможно, более потребительским, оно охотно использует технические достижения Запада, но сохраняет неизменную приверженность кланово-племенной замкнутости.
"Социокультурная среда арабского общества не изменилась, — констатирует эль-Хадж. — Она сохранила значительные элементы традиционного племенного разделения, она, как и издревле, покоится на фундаменте семейных отношений и отторгает демократическую культуру Запада".
Как и тысячу лет назад, каждый клан, каждая семья — это самостоятельный микромир, стремящийся к самоутверждению и влиянию. Как и прежде, кланы формируют племенные союзы, включающие целые деревни или даже анклавы.
Этот базисный принцип ближневосточных сообществ восходит к языческой культуре, утвердившийся задолго до формирования ислама, и даже наиболее безжалостные арабские диктаторы, вроде Асада, Саддама Хусейна, Каддафи и Арафата, не смогли сломить мощный каркас, на котором покоится арабское общество.
Мордехай Кейдар, директор Центра по изучению Ближнего Востока, говорит, что приверженность кланам, с их жесткими кодами и размежеванием на "свой-чужой" — причина того, что арабы так и не смогли принять европейскую модель национальных государств.
Однако разделение на семьи, "хамулы", племена и племенные союзы, не ограничивается только клановой закрытостью. Антагонизм намного глубже, ибо подпитывается традицией и историей клана.
Палестинское население формировалось в разное время и в разных обстоятельствах. Многие нынешние палестинцы — потомки переселенцев из разных стран Ближнего Востока и Африки. Одни ехали в подмандатную Палестину добровольно, желая заработать в быстрорастущих городах, на работах на плантациях и в портах; другие оказались жертвами обстоятельств.
В конце XIX века молодые египтяне бежали в Палестину от изнурительных, под палящим солнцем, работ по строительству Суэцкого канала, и создали свои общины, которые со временем разрослись в целые "хамулы" и деревни. Так появились кланы эль-Масри (т.е. "египетский"), Масарва и Фиума.
Племена Заркауи и Караки — выходцы из нынешней Иордании. Кланы эль-Хурани и Халаби имеют сирийское происхождение; кланы Сурани, Сидауи, Трабулси — ливанское. Нетрудно догадаться о родословной клана эль-Ираки — его название выдает страну исхода. Их связи между собой формальны, а отношения далеки от доверительных.
Значительная часть бедуинов Негева — потомки кочевых племен Аравийской пустыни, бежавших сюда от преследования более сильных племен, или просто кочевавших с места на места в поисках лучшей жизни.
Среди бедуинов встречаются выходцы из Африки, отличающиеся черным цветом кожи и являющиеся низшей кастой в межплеменной иерархии. Они не имеют права выдать дочь замуж за бедуина из высшей касты и живут отдельно от более высокородных собратьев.
Оседлые арабские кланы в равной степени презирают и темных, и светлых бедуинов, те для них — априори люди низшего сорта. Бедуины, в свою очередь, свысока смотрят на оседлых собратьев, видя в себе подлинных носителей древней арабской культуры, не искаженной влиянием западной цивилизации.
В Иудее и Самарии презирают выходцев из Газы, считая их невежественными и ленивыми; те же, в свою очередь, не спешат породниться с семьями на Западном берегу.
Уравниловка по-израильски
Все это многообразие, разноцветье арабской жизни имеет вполне четкие территориальные разграничения, и потому политическим структурам и группировкам типа ООП и ХАМАСа далеко не всегда удается навязать свой контроль отдельным кланам и деревням.
Османы, знакомые с особенностью структуры арабского мира и менталитета, делали все возможное, чтобы привлечь на свою сторону умеренные кланы и деревни и преподать урок непокорным и враждебным. Это была традиционная политика "кнута и пряника", и она доказала свою эффективность. Точно так же действовали и англичане.
Израиль контролирует Иудею, Самарию и арабскую часть Иерусалима уже почти 50 лет, но все еще не осознал, как должен вести себя хозяин земель, находящихся под его контролем. Израильские власти мечутся из стороны в сторону, то обрушивая на арабов коллективные наказания, то пытаясь ублажить их, предоставляя им всем равные льготы. И эта "уравниловка" не просто нелепа, она безрассудна и опасна.
ЦАХАЛ блокирует въезд в деревню Джабель-Мукабер после теракта
Как и в случае с Джабель-Мукабером, есть ряд деревень, где доминируют кланы, впитавшие исламистскую идеологию и культуру ненависти. Сегодня таким рассадником фанатизма стал Хеврон с прилегающими деревнями, где утвердился и обрел влияние связанный с ХАМАСом клан Кавасме, на счету которого многочисленные преступления против евреев: от похищения и убийства троих еврейских подростков в Гуш-Эционе в 2014 году и убийства Дани Гонена до серии терактов в дорогах Иудеи.
Еще одно гнездо террора — деревня Ята под Хевроном, откуда Мухаммед и Халид Махамрэ пришли в Сарону. Дядя террористов Талеб Махамрэ отбывает в израильской тюрьме 7 пожизненных сроков за убийство четырех израильтян в 2002 году. Из той же деревни и из того же клана вышел убийца 38-летней Дафны Меир, матери шестерых детей, заколотой на глазах своих детей в Отниэле.
Дафна Меир с мужем Натаном
Парадокс, но, несмотря на неприкрытую враждебность, эти кланы и деревни существуют в щадящем режиме, продолжая получать разрешения на въезд в Израиль. При этом коллективные наказания распространяются на целые районы Иудеи и Самарии, включая деревни, не имеющие отношения к террору. Например, после теракта в Сароне израильское правительство запретило въезд в страну 83 тысячам палестинцев на Рамадан. Большая часть из них — жители деревень, не причастных к террористической активности. Но блокада самой Яты была ослаблена уже через несколько дней после теракта в Сароне.
Этот абсурд возвращает нас к шумихе, поднятой вокруг Бейт-Сафафы. Должны ли мы пресечь стремление этой деревни нормально развиваться и запретить строительство? Или же, напротив, сделать максимум для ее процветания, одновременно максимально ослабляя деревни, ставшие оплотом для исламистов, и выкорчевывая кланы — разносчики фанатизма.
Если мы выбираем первый путь, то не стоит удивляться, как в один прекрасный момент Бейт-Сафафа превратится в очередной Джабель-Мукабер, как это уже стало со многими другими деревнями, столь опрометчиво сделавшими ставку на еврейское государство.
Автор: Александр Майстровой
С 1988 г. - в Израиле, печатается в русскоязычной прессе. Более десяти лет является политическим обозревателем в газете "Новости недели".
Комментариев нет:
Отправить комментарий