Защитник природы Лоуренс Энтони /

 04.03.09 

Чтоб ни один зверь не мучился

Фото: Getty Images/Fotobank

+T-

Лоуренс Энтони (LawrenceAnthony) — обычный южноафриканец без высшего образования, девелопер по первой профессии. Он вырос в буше и к диким зверям привык с детства. Причем привык настолько, что в середине 90-х продал бизнес, а на вырученные деньги купил маленький заповедник под названием Тула-Тула (ThulaThula), что переводится с зулусского как «мир и спокойствие». В заповеднике Энтони устроил образцово-показательный пятизвездочныйсафари-лодж с вылазками на джипах в буш и номерами для новобрачных. Поваром стала жена-француженка.

Когда в Тула-Тула привезли слонов, Энтони пришлось приложить немало усилий, чтобы установить с ними доверительные отношения — до того их неудачно пытались приручить, они обозлились и начали громить деревни. «Вообще-то общаться со слонами может каждый. Никакой вселенской тайны тут нет. Достаточно выучить пару простых правил — и вперед! — по телефону Лоуренс Энтони звучит так убедительно, что даже хочется попробовать. — Первым делом нужно установить доверие — совсем как между людьми. У слонов очень большое личное пространство, внутрь которого они ни за что не допустят чужака. Нужно месяц за месяцем проводить время в буше, рядом с ними, но вне границ этого самого пространства, иначе они на тебя нападут. Не следует предпринимать никаких попыток приблизиться, но, когда слоны привыкнут, они начнут сокращать дистанцию сами. Да, терпения нужно много. Но это очень увлекательно».

Со слонов началось и багдадское приключение, прославившее Энтони на весь мир. «Было два часа ночи, я стоял и смотрел на слоновье стадо, а в доме продолжал работать телевизор», — вспоминает Энтони. В телевизоре рассказывали про американское вторжение в Ирак. И тут он вспомнил, что в Багдаде был огромный зоопарк, которому грозила та же печальная судьба, что и зоосадам в Берлине и Дрездене во время Второй мировой (тогда погибло около 30 тысяч животных). «Я связывался с американцами, с англичанами, спрашивал, что они собираются делать. Никого это не волновало. Я ни от кого не видел поддержки, и тогда я подумал: надо ехать самому».

В Кувейте Энтони нашел пару помощников, на собственные деньги накупил лекарств и припасов, сел в джип и решительно двинулся к цели. «Когда я попал в Багдад, туда уже входили танки. Американцы не хотели меня впускать: “Вы что, не понимаете, здесь идет война! Здесь вообще нет никаких гражданских, кроме журналистов, а журналисты не в счет”. Только через какое-то время мы поняли, что нам действительно тут не место. Война все еще продолжалась. Но и назад дороги не было, так что пришлось двигаться вперед. И это была не храбрость, а обычная наивность. Я думал, как-нибудь справимся. Но когда мы попали в Багдад, выяснилось, что обратно не выбраться».

К моменту, когда безумный южноафриканец добрался до зоопарка, из 650 его довоенных обитателей в живых оставались от силы 30, да и тем, казалось, долго не протянуть: еды и воды не хватало даже на людей, что уж говорить про львов с тиграми.

Всего Энтони провел в Багдаде полгода. За это время он не только поставил на ноги зоопарк, но еще умудрился выручить львов, живших в подвале у саддамова сына Удая, и собрать арабских скакунов, принадлежавших лично диктатору. Зверей — от пеликанов до дикобразов — тащили к нему со всего Ирака.

Приключения южноафриканцу явно пришлись по вкусу: четырьмя годами позже он, радея за судьбу белых носорогов, влез в дела угандийской Армии сопротивления Господа, обосновавшейся в национальном парке Гарамба. И эти люди, без зазрения совести калечившие целые деревни, вербовавшие школьников в террористы и даже попавшие в качестве пособников мирового зла в «Казино Рояль», проблемами носорогов искренне прониклись.

После выхода книжки о багдадской эпопее к Энтони стали стекаться жалобы со всего мира.

«Мне все время звонят с разными предложениями. Например: у колумбийского наркокороля Пабло Эскобара был личный зоопарк с зебрами и бегемотами. Теперь Эскобара убили, не могли бы вы помочь животным и вернуть их в Африку?» — рассказывает он со всеми подробностями, как будто вопросы московской журналистки — не менее важное дело, чем спасение зверей. «От колумбийского наследства я отказался, но вчера мне предложили проект в Москве. Написали про двух цирковых слонов. Цирк закрылся, слоны содержатся в ужасных условиях, их надо бы вернуть в Индию, но за них просят 100 тысяч долларов».

«Кстати, — предлагает Энтони, — может, вы съездите, оцените их состояние? Люди нередко бывают излишне эмоциональны, любую жалобу надо проверять. Это совсем не сложно!»

Спустя пять минут приходит письмо: «Проверьте, достаточно ли просторный у них вольер. Слонам нужно больше места, чем другим животным. Много ли у них воды?» — и так целых девять пунктов. Последний: «Довольны ли они? Слоны всегда показывают, что они чувствуют. Если они несчастны, это всегда заметно».

У Энтони хватает времени на всех несчастных слонов мира, хотя все свои проекты он придумывает и проворачивает сам.

«Я работаю сам по себе. Мне всегда это удавалось, зачем придумывать что-то еще? И деньги нахожу сам. В Багдад ездил вообще на свои. После Багдада я основал собственную организацию, но мы не занимаемся вербовкой сотен новых членов среди любителей пушистых зверушек. Моя организация — это небольшие группы людей, каждый из которых занят конкретной работой. В Штатах, например, мы преподаем экологию в школах. Еще где-то сажаем деревья. Но этим я не руковожу, я только основатель. Я занимаюсь другими вещами».

«Другие вещи» — это, например заповедник RoyalZuluBiosphereandGameReserve, в котором Энтони пытается отучить зулусов охотиться на диких животных:

Ольга Гринкруг