ПОЗДРАЛЕНИЕ ОТ МИРОНА АМУСЬЯ

08.05.15

Мирон Я. Амусья,

житель блокадного Ленинграда,

профессор физики

Поздравления и воспоминания

(К семидесятилетию Победы)

Вот и смолкли клевета и споры,

Словно взят у вечности отгул...

А над гробом стали мародёры

И несут почётный ка-ра-ул!

А. Галич, 1966

Этой заметкой я хочу поздравить тех, для кого победа 8 мая 1945 г. означала сохранение жизни, а заодно немного рассказать о времени и о себе. Я питаю самую глубокую пожизненную благодарность к тем, кто на фронтах и в тылу способствовал приходу Победы над нацистской Германией, приближая её очень часто ценой своих жизней. Поздравляю живых участников битвы, и нас, их потомков, с Победой.

Без этой победы определённо не было бы меня, моей жены, а значит сына и внуков. Увы, почти все, кто участвовали в этой битве со злом, ушли в иной мир. Лично у меня всего два живых адресата - фронтовика, кому могу сказать спасибо и поздравить.

Я многое помню из времен той войны, да и кое-что ранее. Помню, как, вероятно, в 39^ом или 40^м году, мы с соседским мальчиком играли в войну. Один воскликнул: «Ура! Мы победим. С нами Сталин!», а второй дополнил «И Гитлер!». И я совсем не уверен, что про Гитлера сказал не я. Таково было время.

В сообщения о «вероломном, внезапном» нападении Германии на СССР я не верил c самого начала по простой причине. За две недели до войны маме позвонил её брат, который служил на базе самолётов дальней авиации, расположенной около Риги. В ответ на беспокойство мамы о том, как служится и живётся моему одинокому дяде, он сказал, что его куда больше волнует, «что будет, дорогие с вами», т.е. судьба семьи – его сестёр и брата в Ленинграде. С чего бы это? Все жили спокойно, работали, собирались на дачу. Семейный совет однозначно интерпретировал намёк как сообщение о скором начале войны с Германией. Естественно, я сразу проникся этим родительским заключением.

Блокада во многом сформировала мои взгляды, например понимание высшей ценности Еды, отняла треть лёгкого, убедила, что Ленинград немцам сдавать не следовало ни при каких условиях, как не сдали Моссаду её защитники два тысячелетия тому назад.

Но это не лишает сегодняшнюю молодёжь права на сомнение и обсуждение правильности принятого тогда решения. Когда некий «блокадник» хотел подать в суд на телеканал «Дождь» за его «оскорбление таким вопросом», я пытался подать встречный иск – против этого «блокадника». Я готов перед молодёжью доказывать правильность своего отношение к событиям, происходившим более 70 лет назад. У меня есть доводы, а не судейская клетка.

Отмечу, что в конце 1941 - начале 1942 я стал убеждённым про-американцем. Такая позиция определилась тем, что первый, увиденный мной самолёт, предназначенный для защиты Ленинграда, имел белые звёзды на крыльях и по бокам. Первые продукты, кроме хлеба – сушеные овощи – лук, картошка, морковка, масло и яичный порошок были американские. Первая нормальная, не из газетной бумаги, тетрадь и ботинки достались мне из посылок, которые распределялись среди эвакуированных. А уж про «студебеккеры» я и не говорю.

Прошли долгие годы. Отношение к США за всю мою жизнь не изменилось, Поэтому диким, почти животным, представляется мне сегодняшняя ненависть к этой стране, широко распространённая в СМИ и среди политиков России. Встречается она иногда и в Израиле.

Я хорошо помню, сколь существенно именно США помогали Израилю. Как помню и то, что оружие вновь созданному государству шло, в большой мере, из Чехословакии с подачи СССР. Однако политика СССР из про-израильской в 1948 стала враждебной уже к 1950, оставаясь такой, с небольшими вариациями, до сего дня. Поддержка же со стороны США, материальная и дипломатическая, ощущалась ранее и ощущается сейчас.

Считаю, что неприязнь и даже ненависть часто возникают как заменитель столь нередко с трудом переносимого чувства благодарности. А благодарить США за их крайне важный вклад в войну с нацизмом есть все основания. США приняли участие в этой войне, преодолевая сильнейшие настроения изоляционизма внутри страны. Президенту Рузвельту стоило огромных усилий убедить общественность США в том, что война с нацизмом – и их война. Направив свой огромный промышленный потенциал против нацистской Германии, США сыграли важнейшую роль в обеспечении победы. Их помощь СССР в 1941 – 42 году была просто решающе важна.

Сегодняшней России стоило бы помнить не только огромные поставки оружия и сырья по ленд-лизу, но и большую гуманитарную помощь США в конце 80^х-начале 90^х, включая буквальное спасение российской науки грантами.

Помню, конечно, как люди ждали открытия «Второго фронта» во время войны много ранее, чем в 1944. Но война с нацистской Германией, кровопролитнейшая на Востоке, шла всё время и на Западе, да и началась она там на два года раньше.

Хорошо помню, например, последние дни перед капитуляцией Германии. В 1945 мы жили в посёлке Текели, 1^ый кордон, у самой границы с Китаем. Папа работал главным инженером свинцово-цинкового комбината, а я был командиром стрелкового взвода[1] в батальоне, который был образован из нашей школы. Перед капитуляцией Германии у нас перестал работать репродуктор. Я беспокоился о том, как узнаем о победе. Папа успокоил меня словами «Заговорят горы». И они заговорили. Помню неповторимое ощущение счастья, всеобщее ликование. Хотя, уже со времени битвы под Сталинградом, сомнений в том, что «Враг будет разбит. Победа будет за нами», среди окружающих меня не слышал.

Помню много разговоров о будущем, в которое смотрели с оптимизмом. Людям казалось, что после такой войны ничего подобного уже никогда не произойдёт. Памяти хватило, увы, ненадолго. Уже с 1946 главный и наиболее сильный друг стал бывшим, потихоньку превращаясь во врага. А наличие врага требовало подготовки страны к новой войне. Постепенно имперские амбиции стали важнее работы по улучшению жизни населения. И если в городах жизнь довольно быстро возвращалась в нормальное русло, сельская местность, колхозы в особенности, быстро от городов отставала.

Выходным День Победы 9 мая пробыл недолго – всего 3 года. В декабре 1947 он был отменён, а выходным стал Новый год – начиная с 1 января 1948. Причина представляется очевидной. Слишком многие тогда знали правду о несоразмерно большой цене Победы. Вскоре после победы люди, семьи начали «считать раны, товарищей считать». Сталин уже 24 мая 1945 признавал: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. … выходило так, что не овладели событиями, не совладали с создавшимся положением». Словом, надо было в глазах населения проблемы цены и ответственности за неё отодвинуть на задний план.

Одновременно занижались официальные цифры потерь в войне. Лишь к году 1952 я сам пришёл, по косвенным данным из журнала «Америка» и «Британский союзник», к оценке потерь СССР в войне. Полученная мною цифра в 30 миллионов разительно отличались от официальных данных. Увы, она оказалась правильной. Кто-то, несмотря на Победу, должен был за это ответить. Основная тяжесть вины ложилась, естественно, на самого Сталина. А, следовательно, соображения сохранения власти диктовали уход от темы победы с её неизбежным финальным вопросом «что почём».

Хотя мой отец по состоянию здоровья в армию не был призван, я с молодости был окружён военными – полковниками. Трое из них командовали танковыми бригадами ленинградского фронта, двое окончили войну в должности заместителей командующего армией. Никто из них не говорил о техническом или численном превосходстве Красной Армии перед немцами. Превосходства на фронте попросту не было. Это можно утверждать со всей определённостью. Несмотря на архивные изыскания, свидетельствующие, будто бы, о противоположном.

Отмена выходного не отразилась особо существенно на праздновании Дня Победы. Власть в праздновании не участвовала. Но люди прекрасно обходились и без неё. День Победы оставался очень важным домашним праздником – днём памяти погибших, благодарения судьбе тех, кто уцелел. Отмечая День Победы, «мои полковники» всегда первый тост поднимали за Сталина, а я – нет. Я долбил моих старших на 20-25 лет товарищей цифрой «30 миллионов», которую они не могли опровергнуть, но и способны были принять. Я убеждал их в вине Сталина в развязывании 2^ой мировой войны не только заключением пакта Риббентроп-Молотов в 1939, но и поддержкой Гитлера в Германии путём раскола рабочего движения – начиная с 20 годов прошлого века. Я убеждал их в том, что страх перед СССР заставлял Запад растить анти-силу, и убеждал что без обоснованного прошлой политикой РСФСР – СССР страха перед коммунизмом, Гитлера бы придушили в зародыше. Они воспитывали меня, а я – их. С разным, однако, успехом.

Я благодарен им и чту их память не только за то, что они лично сделали для Победы и моего спасения, но и за передачу своей правды о войне, которую для себя называю полковничьей. Ведь мы с детства слышали в основном официальную версию вкупе с окопной правдой – от соседей.

Сейчас идут волна за волной перелицовки истории, авторами которых выступают люди, к войне абсолютно непричастные, заинтересованные лишь услужить руководству России, которое, впрочем, к давно прошедшей войне не имеет ровно никакого отношения. Они и выжили-то не благодаря победе. Но зато широко и успешно используют её достижения в своих личных, отнюдь не страны, сегодняшних политических интересах. На место доминировавшей многие годы генеральско-маршальской правды семидесятых сейчас пришло просто пропагандистское враньё сегодняшних лже-патриотов.

С 1965 День Победы стал опять нерабочим. К тому моменту Брежнев и остальное руководство страны осознало, что СССР безнадёжно отстал от Запада и США в деле обеспечении достойной жизни своих граждан. Возвращение выходного было официальным признанием кризиса системы. Я считал такое использование Дня Победы малоприличным. Уже тогда был уверен, что страна не может жить с головой, повёрнутой в прошлое, поскольку этим разрушает своё будущее. Однако с тех пор, по указанной причине, празднование Дня Победы всё дальше отходило от того, что диктует здравый смысл. Оно стало просто пропагандистским представлением.

В шестидесятые годы, да и позднее, меня раздражало не только эксплуатация Победы, но расширение списка городов-героев. К первоначальным, и по военному времени достойным, Ленинграду, Сталинграду, Севастополю и Одессе, в 1961 добавился Киев, в боях за который Красная Армия понесла огромные потери, а город сдала. В 1965 столица СССР тоже стала городом – героем, хотя из памяти современников победное наступление под Москвой в декабре 1941 не стёрло паники и бегства начальства из столицы 16 октября того же года. Список городов-героев после войны стал расти быстрее, чем во время её. Сейчас их уже 13, и я не удивлюсь, если появятся ещё.

Одновременно нарастала волна награждений не за реальные боевые заслуги, а за выслугу лет и в связи с юбилеями. Её апогеем стало решение в 1985 наградить высоким военным орденом Отечественной войны всех её участников. Орден получило более семи (!) миллионов человек, тогда как за время войны 1.3 миллиона. Дождь наград продолжает усиливаться[2]. Он не помогает ветеранам, но позволяет ловким и совсем непричастным чувствовать себя или демонстрировать себя со-победителями.

И вот опять сегодня День Победы, теперь юбилейный, встречается ненужным огромным военным Парадом, демонстрацией силы, готовностью побеждать врага, которого нигде, кроме больного воображения, нет. Это производит впечатление лишь внутри России. По улицам ходят странные типы с лозунгом «Спасибо деду за Победу», которым невесть кто присвоил права наследников славы и достижений войны. Эти люди полны агрессии, грозят соседним странам нападением, повторением «марша дедов» по Европе. Не худо бы помнить «внукам», что марш по Европе – это не поездка по кабакам и магазинам. Прошлый марш, о чём, видно, стараются забыть, стоил десятки миллионов жизней. Задача не пройтись маршем, а этого как раз не допустить.

К сожалению, День Победы пришёлся на период, когда солдаты России, находясь в отпуске или вне его, уже год заняты тем, что следовало бы и не начинать. Теперь честь Дня Победы взялись отстаивать то казаки, то «вояки – реставраторы, то мотоциклисты под малоподходящим празднику названием «Ночные волки». Они тоже норовят пройтись по Европе, якобы по пути славы своих дедов. Одного мотоциклиста, которого не пускали в Мюнхен, сопровождала машина, полная российских дипломатов. Что это, кроме неприязни к России, даёт? Стране – ничего. Печально, что честь победы, воистину великой, теперь защищает, при отсутствии нападения, какая-то шпана. Нет, не таким я хотел бы видеть юбилейный праздник.

Иерусалим, 02.04.15

---

[1] Это была самая высокая должность, которую когда-либо занимал. Назначение было связано с тем, что только я из всего класса мог снарядить, собрать, и разобрать пулемёт «Максим».

[2] У меня самого двенадцать таких общесоюзных и общероссийских медалей.