РАССКАЗЫВАЕТ ВНУК БАБЕЛЯ

 Чуть больше года назад умерла «последняя великая литературная вдова» (так называли ее литературоведы и журналисты) Антонина Пирожкова – вдова писателя Бабеля. Она родилась за год до того, как ушел из Ясной Поляны Лев Толстой, а умерла, успев проголосовать за первого чернокожего президента Америки. Она пробыла замужем всего 7 лет, а затем еще 15 каждый день ждала мужа из ГУЛАГа, не зная, что он давно расстрелян. После смерти мужа она прожила еще 70 лет.

„ Что правда в его биографии, а что строка из коротенького рассказа, даже мы не всегда знаем, дед любил сплетни о себе и, если честно, никогда их не опровергал „

«Мне кажется, бабушка сама выбрала момент, когда ей уйти. Умирать 11 сентября она не хотела – в Америке, как вы знаете, в этот день годовщина траура по башням-близнецам, а 13 сентября оказалось понедельником, слишком пошло. Вдова Бабеля не могла позволить себе такой безвкусицы», – говорит ее (и Бабеля, конечно) внук Андрей Малаев-Бабель.

Он – «театральный профессор» (так он сам себя называет), весьма респектабельный, с аккуратной, как будто нарисованной, бородкой и бархатным, хорошо поставленным голосом. Андрей заглянул в Москву буквально на один день, чтобы показать здесь для избранной публики свой моноспектакль по произведениям деда. Спектакль входил в десятку лучших спектаклей сезона в крупных городах США. В 2005 году Всемирный банк представил его на обширной выставке-фестивале «Театр в Восточной Европе и Средней Азии» в Вашингтоне. Премьера в России была представлена в рамках Международной информационной кампании «Красная ленточка», направленной на борьбу со СПИДом. Иначе деньги вряд ли нашлись бы.

Андрей Малаев-Бабель

А еще Андрей участвует в съемках документального фильма о Бабеле, который делают сейчас в Америке. «Американские кинематографисты, – говорит он – посещают бабелевские места: Одессу, Львов, Москву. Американцам, чьей гражданкой умерла Antonina Pirojkova, это интересно. В Одессе, на углу улиц Ришельевская и Жуковского, напротив дома, где жил дед, в сентябре 2011 был открыт первый в мире памятник известному писателю. Деньги на него собирали всем миром. В России о Бабеле почти совсем позабыли. «Я отравлен Россией, скучаю по ней, только о России и думаю», – признавался Исаак Бабель. Любовь, увы, оказалась без взаимности. Зато он совершенно точно не выносил профессиональной литературной тусовки. Я вспоминаю некоторые фразы деда, которые слышал от бабушки, например: «Нужно пойти на собрание писателей, у меня такое чувство, что сейчас предстоит дегустация меда с касторкой...». «Собираюсь купить козу», – ответил он однажды на вопрос о творческих планах.

Что правда в его биографии, а что строка из коротенького рассказа, даже мы не всегда знаем, дед любил сплетни о себе и, если честно, никогда их не опровергал.

Чем ближе я подбираюсь к возрасту деда, тем сильнее ощущаю свое родство с человеком, которого ни разу не видел. Сам я никогда не делал карьеру на Бабеле, но на экзамене в театральном по советской литературе вытащил билет по «Конармии»... Судьба?

Я уехал в Америку со своей американской женой, для того чтобы спасти бабушку. Три года затем уговаривал ее переехать к нам. Шла середина девяностых, бабушке самой было тогда уже под девяносто, и ей был поставлен смертельный диагноз. Америка продлила бабушке жизнь на 17 лет.

Памятник Исааку Бабелю теперь стоит в Одессе, а памятник Антонине Пирожковой находится в Москве. Это станция метро «Маяковская»: войдите в ее фойе, спуститесь по эскалатору вниз и задерите голову вверх. Да повыше. Там, на потолке, на фоне мирного советского неба проносятся самолеты, цветут яблони, пионеры запускают авиамодели в небо, и гипсовая девушка держит в гипсовых руках гипсовое весло. Первоначально станция планировалась с совершенно плоским потолком. Но бабушка сказала, что так хуже, она мгновенно рассчитала, какие балки лишние, какие нужно выбить, чтобы на потолке расположились аккуратные ниши, которые позже украсила мозаика Дейнеки.

Дело в том, что моя бабушка первая в СССР и чуть ли не в мире женщина инженер-метростроевец. Они познакомились летом 1932, спустя примерно год после того, как инженер Пирожкова узнала, что есть на свете такой писатель. Ее представили ему как «принцессу Турандот из конструкторского отдела». За обедом Бабель упрашивал ее выпить водки, говорил, что женщина-строитель обязательно должна уметь пить... А она до этого в рот не брала спиртного. Антонина знала, что в эмиграции во Франции Бабеля ждут первая жена и крошечная дочь Наташа. Он же знал, что никогда отсюда не уедет. Лучше смерть!

„ И каждый день пятнадцать лет после его ареста каждую минуту бабушка ждала звонка в дверь. Лишь в 54-м ей официально сообщили, что ждать больше нечего... „

Бабушка почувствовала в деде великую доброту и нежность к людям. Хотя доброта Бабеля нередко граничила с катастрофой. Он раздавал всем подряд свои часы, галстуки, рубашки и говорил: «Если я хочу иметь какие-то вещи, то только для того, чтобы их дарить». Иногда он дарил заодно и ее вещи. Возвратясь из Франции, где гостил у первой жены, дед привез бабушке фотоаппарат. А через несколько месяцев один знакомый оператор, уезжая в командировку на Север, пожаловался Бабелю, что у него нет фотоаппарата. Бабель тут же отдал ему бабушкин, который никогда уже к нам не вернулся. Даря вещи, Бабель каждый раз чувствовал себя виноватым, но не мог остановиться, а бабушка никогда не показывала мужу, что ей жалко раздаренного.

Когда начались аресты друзей, дед долго не мог понять: почему те, кто пятнадцать лет назад делал революцию, признаются на допросах в измене и шпионаже? «Я не понимаю, – повторял Бабель, – они же все смелые люди». Родственники арестованных просили его хлопотать. Он покорно шел к знакомым начальникам, кто со дня на день сам мог стать добычей «черного воронка», разговаривал с ними, бессмысленно и долго, и понурым, чернее тучи, возвращался домой. Помочь он не мог.

Это сейчас легко судить о том, кто прав, кто виноват и что бы мы сами сделали на их месте. На самом деле никто и представить себе не способен, что это были за «предложенные обстоятельства» и как легко и просто ломали в те времена живых людей.

Антонина Пирожкова и Исаак Бабель с дочерью Лидой

Бабушка видела, что муж страдает. Но что могла она? Просьбы и звонки не прекращались. Последние силы оставляли Бабеля. Маленькая дочка Лидочка по его просьбе подходила к телефону и взрослым голосом произносила: «Папы нет дома». Как-то решив, что сказано слишком мало, совершенно по-бабелевски присочинила от себя: «Потому что он ушел гулять в новых калошах»

15 мая 1939 года за Бабелем пришли тоже. Бабушка вспоминает, что его брали совершеннейшие трусы. Чекисты опасались, что Бабель станет сопротивляться, поэтому прикрылись во время ареста молоденькой женой. Они забрали бабушку из дома в пять утра и заставили ехать с ними на дачу, где находился дед. Увидев ее, дед не пытался бежать или драться, дал себя обыскать. Из Переделкина на Лубянку их тоже везли в одной машине. Перестраховывались! Улыбнувшись Бабелю, бабушка сказала на прощание, что будет думать, что он просто уехал в Одессу.

По Москве потом ходили слухи, что Бабель во время ареста отчаянно отстреливался... Наверное, ему бы понравилась эта героическая легенда.

К инженеру же метростроя Антонине Пирожковой у органов претензий так и не возникло. Заступился ли за нее Каганович, чье имя тогда носило московское метро, либо советская власть решила, что в отличие от военачальников, писателей и режиссеров потеря высококлассного технаря может оказаться невосполнимой для обороноспособности страны?

Бабушка действительно уцелела, встретив первый день войны в поезде, который шел на Кавказ. Под ее руководством там начиналось строительство столь необходимых для фронта и победы железнодорожных туннелей. В Москву с дочерью она приедет только в 44-м. Все эти годы твердо уверенная в том, что муж вернется...

Дед был фаталист. Но история его смерти еще более таинственна и непонятна, чем вся его жизнь. На прошения жены о том, где находится Бабель, ей приходил один и тот же ответ: «Жив, здоров, содержится в лагерях». К ним являлись в гости бывшие политические, одни говорили, что сидели с Бабелем в одной камере, другие что были с ним на одной пересылке, что ели из одного котелка, эти люди называли бабушке имена их общих знакомых, щеголяли в разговоре «фирменными» бабелевскими словечками, которые он якобы просил передать жене...

47-й год, 48-й, 50-й... «Жив. Здоров. Содержится в лагерях».

„ Памятник Исааку Бабелю теперь стоит в Одессе, а памятник Антонине Пирожковой находится в Москве „

И каждый день пятнадцать лет после его ареста каждую минуту бабушка ждала звонка в дверь. Лишь в 54-м ей официально сообщили, что ждать больше нечего... Дед не вернется. Он был расстрелян почти сразу же после своего ареста, в 40-м году, ему было всего 46... Кому понадобилось столько лет вводить бабушку в заблуждение слухами о том, что муж «содержится в лагерях»? Кто подсылал к ней якобы «однолагерников» Бабеля? Какова была цель и смысл поддерживать столько лет в молодой женщине тлеющую надежду на встречу? Этого, наверное, никто и никогда не узнает».

Андрей говорит, что всегда хотел прочитать «дело Бабеля». Он знал, что дед сидел в пыточной тюрьме, где практиковалось 52 способа изощренных истязаний над человеческим организмом.

«Чем талантливее и знаменитее был заключенный, тем сильнее над ним издевались».

Я пытался влезть в шкуру деда, почувствовать то, что тот сам чувствовал в свои последние часы. Я приезжал в Донской крематорий и стоял на месте, где располагались печи, в которых сжигали тела убиенных...».

Дочь писателя Лидия с сыном Андреем и внуком Николаем

В перестройку в «Огоньке» наконец напечатали отрывки из «дела Бабеля». Андрей журнал бабушке не показал. Та нашла его сама. Прочитала от корки до корки. В протоколе заседания Верховного суда СССР Бабелю перед оглашением приговора дали последнее слово. Он попросил разрешить ему дописать последний рассказ.

«Бабушка прожила невероятно долгую по меркам страшного ХХ века жизнь – 101 год. В далекой солнечной Флориде, на берегу океана, за тысячи километров от ветреной и жестокой Москвы. Оставшееся ей время – 70 лет после гибели Бабеля – она посвятила увековечению его памяти. Антонина Николаевна лично подготовила к изданию несколько книг о нем, написала и отредактировала воспоминания. В США на английском языке была издана книга ее мемуаров By His Side («Годы, прошедшие рядом»). Замуж второй раз она, общепризнанная красавица, так и не вышла.

Бабушка угасала буквально у нас на глазах. Сознание покидало ее, потом возвращалось. За неделю до смерти, когда мой сын Коля, ее правнук, вошел в комнату, она вдруг пришла в себя, улыбнулась и наговорила ему столько всего хорошего... Бабушка умерла в воскресенье, 12 сентября 2010 года, как и подгадала, не 11-го и не 13-го вкус, а потом мы точно высчитали, что в тот самый час, когда ее сердце остановилось, на другом конце мира, в Москве, знаменитый скульптор Франгулян замесил глину для памятника моему деду...».

По материалам газеты «Московский Комсомолец» от 9 сентября 2011 г.