АРАБЫ В ЧЕРНОЙ ДЫРЕ

Наум Вайман

четверг, 2 апреля 2015 года, 12.00

Ближний Восток и Запад 

В черную дыру разрастающегося военного хаоса может быть втянут весь мир

Фото: AJaber/deviantart.com

  

25-26 марта 2015 года Саудовская Аравия вместе с Египтом предприняли непосредственное военное вмешательство в йеменскую междоусобицу: саудовцы атаковали с воздуха столицу Йемена Сану, захваченную хуситами, а египтяне заняли опорные пункты для контроля над Баб-эль-Мандебским проливом, важнейшей магистралью торговли между Западом и Востоком.

Египет всегда рассматривал угрозу этому проливу, как casus belli, повод для войны, и уже воевал с Йеменом в 1962 году. На этот раз Саудовской Аравии удалось организовать всеарабскую коалицию стран с преобладанием суннитского ислама от Марокко до Арабских Эмиратов. Племена хуситов, поднявшие восстание против центрального правительства и захватившие столицу и порты на побережье, исповедуют зейдизм¹, разновидность шиитского ислама, и пользуются поддержкой Ирана. Таким образом, раскол между основными течениями ислама, сунна и шиа, постоянно углублявшийся в последние годы, привел теперь к открытому военному столкновению. Шиитский Иран, ведущий наступление против суннитов в Ираке и Сирии, поддерживающий единоверцев в Бахрейне и самой Саудовской Аравии, уже заявил, что нападение на Йемен будет иметь для агрессоров самые разрушительные последствия. Пакистан, обладатель ядерного оружия, созданного в свое время при финансовой поддержке Саудовской Аравии в обмен на соответствующие гарантии, тут же предупредил, что в случае угрозы Саудовской Аравии может применить ядерное оружие. США и Россия уже замешаны в этом конфликте: Россия вместе с Ираном поддерживает сирийского президента Асада, а США вроде бы союзник Саудовской Аравии. Если учесть, что Ближний Восток – колыбель цивилизаций, своего рода сердце мира, а в настоящее время – узел интересов сверхдержав, то существует опасность, что в черную дыру разрастающегося военного хаоса может быть втянут весь мир.

Узкий, небесно-синий Баб-эль-Мандебский пролив между Красным морем и Индийским океаном всегда был стратегическим перекрестком мирового значения (жизнь мира уже тысячелетиями движется вокруг торговли), в этом районе росли и гибли города, становились и распадались империи. Так что Йемен издревле – место беспокойное. Еще во втором тысячелетии до нашей эры здесь были цветущие царства, и среди востоковедов даже принято говорить о полуторатысячелетней южно-аравийской цивилизации. В первые века нашей эры она находилась в противостоянии с глобальными империями той эпохи: христианской Византией и зароастрийской Персией. Немаловажно подчеркнуть господствующую религию этих стран, поскольку и доныне, как мы видим, религия осталась важнейшим признаком государственной и этнической принадлежности (не зря латинское слово religare означает "связь", "соединение"). Цари Химьярского царства, господствовавшего в Йемене в 5-6 веке н.э., в целях не только религиозного, но и политического самоопределения приняли иудаизм (в городах Южной Аравии было много еврейских купцов), и в успешных войнах с христианской Эфиопией и с союзниками Ирана создали настоящую империю. Через несколько веков подобная ситуация повторится в Хазарии. Но незадолго до начала исламской эпохи, царство было разгромлено эфиопами и жители приняли христианство, затем оно было подчинено Персии, воевавшей с последним химьритским царем Абрахой (чем не Абраша). Племена этого района от арабов этнически отличались, хотя тоже были семитами, и они приняли шиитскую версию ислама, хотя в районе господствовала суннитская. Многие племена и народы Ближнего Востока, завоеванные приверженцами ислама, ради сохранения своей этнической идентичности держались другой религии, прежде всего христианства, или таковую "изобретали". Так возникли религиозно-этнические общности суфиев, друзов, алавитов (нусайритов), алевитов, и многих других. Эти разбросанные по всему Ближнему Востоку меньшинства, дабы не вступать в конфликт с исламом (секим башка будет), объявляли себя последователями мусульманских течений, но суть своей веры держали в секрете. Когда их священные книги стали доступны европейским исследователям, в них обнаружилось сильное влияние христианства и иудаизма. Возможно, что и хуситы – потомки тех племен, что когда-то исповедовали другие религии. Кстати, имя Хус впервые упоминается в Ветхом Завете и составляет основу распространенных исламских имен Хусейн, Хусни, Аль Хуси. Для анализа происходящих ныне событий все это не столь уж и важно, но все-таки хотелось обрисовать общий исторический фон, грешен – люблю историю…

После Первой мировой войны и развала Оттоманской империи Ближний Восток, некогда тихая гавань исламского фундаментализма, вступил в полосу революционных перемен. Общим стремлением стала модернизация по образцу западных обществ, то есть вестернизация, тем более что контроль над районом перешел в руки западных держав-победительниц, прежде всего Англии и Франции: они "рисовали" границы новых государств, свергали и назначали правителей и распоряжались природными ресурсами. В идеологии возобладали идеи социализма и национализма, а Иран, и особенно Турция Ататюрка, даже вступили на путь подавления ислама. После Второй мировой войны и решительного ослабления позиций старых колониальных держав в ряде арабских стран (Египте, Сирии, Ираке) к власти пришли социалистические партии, а в Южном Йемене – чуть ли не коммунисты (в 1969 году). В период 60-70-х годов влияние Советского Союза в регионе было доминирующим. Важным событием для активизации политических процессов в этом районе стало и создание государства Израиль (1948 год): в сердце арабского мира возник фактор чужеродной цивилизации, быстро набиравший экономическую и военную силу. К концу 70-х годов в регионе наметился новый перелом: социалистические лозунги были преданы забвению, Египет политически и идеологически переориентировался на Запад и заключил мир с Израилем, а в Иране, почти одновременно с этим, произошла Исламская революция.

Гигантская смута и свара, заварившаяся в последние годы на Ближнем Востоке, с пылу с жару названная энтузиастами перемен "арабской весной", все больше и больше принимает характер возврата к фанатичной религиозности, и весь район превращается в поле битвы между суннитами и шиитами. Мне, правда, кажется, что в основе этой борьбы лежит воля к экспансии обновленных рас, стремящихся воссоздать некогда могучие империи, а религиозные мотивы и разногласия, как и в древности, играют скорее роль "идеологического обеспечения". Цивилизации и культуры – цветы рас, и возникают из пламени мировых войн…

В то время как Восток живет своей сложной внутренней жизнью (дело тонкое, Петруха), Запад, вмешиваясь в эту жизнь, использует методы, наработанные европейской цивилизацией. Их можно разделить, условно, на два основных идеологических направления: "левых" и "правых". Условность связана с размытостью, неопределенностью этих направлений, но все же некоторые характерные признаки можно выделить. Левые – это в основном наследники идей европейского Просвещения, сторонники рационального подхода к жизненным процессам², правые же – продолжают линию критиков рационализма, "философии жизни" от ранних романтиков до Ницше, в ее основе опора на традиции: семейные, родовые, государственные, религиозные. При этом романтический (правый) подход гораздо ближе к восточному мироощущению, не случайно европейских романтиков середины 19 века так тянуло на Восток, они и открыли его Европе. Важным различием в мироощущении Востока и Запада (и между правыми и левыми на Западе) являются представления о времени. Попросту говоря, на Востоке никуда не спешат (в исламе вообще нет понятия времени), здесь существуют вечно, а люди Запада вечно торопятся, будто их смерть погоняет, они живут "сегодняшним днем", а то и минутой, и хотят видеть результаты своих усилий немедленно, или хотя бы в обозримом будущем. Поэтому столь характерно название одного из левых политических движений в Израиле: "Мир – сегодня"…

Кстати, прошедшие недавно в Израиле парламентские выборы принесли решительную и неожиданную победу правым. Левые, поддержанные администрацией Белого Дома, многочисленными "демократическими" фондами и почти всеми местными СМИ, были почти уверены в победе, но в последний момент, большинство израильского общества от них отшатнулось. Причины такого поворота, тактические, социологические, идеологические, уже анализировались, их было немало и самых разных, но отмечу только то, о чем почти не говорят: страх перед левыми. Почему же их так боятся, и не только в Израиле?

Левое движение существует давно, как в израильском, так и в общемировом контексте, раньше оно было представлено в основном последователями разных марксистских течений: коммунистами, троцкистами, социалистами, вплоть до социал-демократов на своем "правом фланге". После краха советского коммунизма все это гигантское движение поменяло акценты и направления деятельности: с экономического и социально-политического, приоритетных для марксизма, на старую и туманную триаду свободы, равенства и братства, с упором на борьбу за права человека, угнетенных меньшинств, народов и даже животных. Красные стали зелеными. Кроме борьбы "за" есть, конечно, и борьба "против" – враги объединяют лучше всего – , и таковыми были назначены колониализм, империализм, расизм, национализм и тому подобные тени прошлого. Казалось бы, вполне приличное и даже благородное поле деятельности, не случайно оно привлекало и ныне привлекает массы людей, особенно молодежи. Однако я вижу в нем один очень существенный недостаток даже по сравнению с марксизмом. В отличие от марксизма вся эта левая программа лишена диалектики и представляет из себя набор поверхностных лозунгов и благих намерений. Возможно, это общая беда современности: поверхностность, привычка к легким и простым рассуждениям и действиям, типа нажима на известные психологические узлы, как на кнопки всевозможных приборов. Так что дело даже не в идеологических разногласиях между левыми и правыми, а в том, что левизна это не идеология, а идеологическая попса. Отсутствие метода, а зачастую и "базы данных", компенсируется энтузиазмом переделки "плохого" мира и энергией благородного негодования. Диалектика, да и просто житейский опыт, могли бы, по крайней мере, навести на старую мысль о том, что дорога в ад уложена благими намерениями. Могут возразить, что если поверхностность в характере современности, то ею страдают не только левые, но и правые. Это так, но у правых есть против этой болезни естественный щит – привязанность к традиции, то есть к чему-то, проверенному временем.

В общем и целом сталкиваются два направления: молодой энтузиазм разрушения прошлого, и яростное отстаивание всякого рода традиций. Левые ощущают себя авангардом "движения вперед", революционной силой, призванной разрушить "старое", и как пелось еще недавно: "до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем", и опираются они на энергию разрушения разбуженных рас. Правые же стараются защититься от этого напора, не разрушить, а сохранить. На стороне разрушителей варварский напор молодости ("коммунизм – это молодость мира и его возводить молодым"), а на стороне правых – отчаяние "последнего боя"…

На самом деле битва "нового" со "старым" идет всю историю, вот только история, как я это дело понимаю, нелинейна, и зачастую после кровопролитных сражений выживает только то "новое", что научилось ладить с традицией и со временем ею же и становится. Так что вопрос даже не в том: победит ли обновление или традиция, а в том, чья традиция победит. Очевидно, что традиция победителей…

Какое же отношение имеют левые энтузиасты-разрушители к проблемам Ближнего Востока? Такое же, что и слон к пасудной лавке. Все началось с того, что на пост президента США был избран представитель левого крыла Демократической партии Барак Хусейн Обама, чернокожий с исламскими корнями. Я не склонен всюду подозревать тайный умысел, заговор и тому подобное, но и не считаю, что все происходит случайно, и человеческая воля и мысль не имеют отношения к историческим событиям. Вот и Обаму, полагаю, выдвинули не потому что он человек очень способный и хваткий (увы, без должного опыта), а потому, что чернокожий и с исламскими корнями. Те, кто финансировал и организовывал его предвыборную кампанию, хотели таким образом решить важную задачу: замириться с исламом. После теракта в Нью-Йорке, открывшего летоисчисление нового века, США объявили войну Афганистану, а затем Ираку и, захватив эти обширные страны, оказались в перманентном конфликте не только с населением этих стран, но и со всем мусульманским миром. Исламский религиозный закон предписывает джихад, священную войну против всех "неверных", захвативших, или пытающихся захватить земли ислама. Готов предположить, что сверхзадача теракта 11 сентября 2001 года была в том, чтобы поссорить Америку с исламским миром, слишком большим, чтобы разгромить его или переделать, расчет был на то, что США увязнет в этом конфликте и надорвет свои силы, как это ранее произошло с Советским Союзом в том же Афганистане. Таков расчет любых террористических действий: пытаясь прибить кусачего муравья, большое и неуклюжее животное в гневе разоряет огромные ядовитые муравейники, после чего никому уже мало не покажется. А то, что при этом передавят кучу муравьев – who cares. Бабы новых нарожают. Могут спросить: а почему вдруг напали на США, что они такого ужасного сделали исламскому миру? Причина, как я понимаю, чисто идеологическая: США – оплот западной цивилизации, ненавистной исламскому фундаментализму, они воплощают не просто чуждые, но воистину богомерзкие принципы жизни, и прежде всего – половую распущенность. Ну, а за идеологической ненавистью всегда таится и расовая...³

И действительно, США увязли в Ираке и Афганистане, что их явно ослабило на радость России и Китаю. Соответственно, в американской политической элите укрепилось понимание, что игра не стоила свеч, не сулит и в дальнейшем никаких дивидендов, и надо из нее выходить. Избрание чернокожего президента с исламскими корнями было жестом доброй воли по отношению ко всему третьему миру, и прежде всего – исламскому. Новоизбранному президенту тут же присудили Нобелевскую премию мира, авансом так сказать, и дело тут не в лизоблюдстве перед Америкой, а в том, что в кампанию по замирению исламского мира включился весь Запад (принявший участие в военной коалиции против Ирака и Афганистана): вот, мол, мы выдвинули лидера, который почти "ваш", так что давайте дружить. И первым же важным внешнеполитическим шагом нового президента был визит в Каир с намерением обратиться к арабскому и всему исламскому миру с уверениями в сердечной дружбе. При этом в Израиль Обама демонстративно не поехал, что было для американо-израильских отношений почти нарушением протокола. Всем стало ясно: в новой игре с исламом Израиль будет фигурой для размена, а то и пешкой для жертвы. Это упрямое государство необходимо было "принудить к миру" с палестинцами, причем немедленно, иными словами – к капитуляции (под гарантии великих держав, разумеется). В случае неповиновения США угрожали дистанцироваться от "стратегического союзника" и тем самым открыть дорогу международной изоляции и экономическому бойкоту. Впрочем, израильская линия не главная во всей этой эпопее, и не тема статьи, упоминаю для общего фона. Хотя израильские левые – идеологические и политические союзники американских левых, но это отдельная песня…

Уже речь Обамы перед студентами каирского университета с ее призывом бороться за демократию показала, что президент и все поддерживающие его мощные службы экспертов не поняли куда они приехали и к кому обращаются. Призыв к дружбе был воспринят, как слабость и готовность сдать союзников за передышку. Как писал Освальд Шпенглер: "Цветной видит белого насквозь, когда тот говорит о "человечестве" и о вечном мире. Он чует… отсутствие воли защищать себя"⁴. Маскировочная окраска самого оратора ничего не меняла, наоборот, подчеркивала слабость тех, кто его послал, их неспособность говорить напрямую и от своего имени. А призыв к демократии был понят, как поддержка братьев-мусульман в их борьбе с центральным правительством, ведущим по отношению к собственным исламистам политику "сдерживания" (с помощью тюрем и расстрелов). В результате в Египте началась исламская революция, сбросившая прозападный и проамериканский режим Хусни Мубарака, а когда через год там произошел антиисламский переворот, то США в первый момент поддержали именно братьев-мусульман, но потом смирились с их поражением. А до этого случилась революция в Тунисе, в результате чего и там пришли к власти исламисты, затем свергли "кровавого диктатора" и террориста Каддафи в Ливии, потом началось восстание суннитов против диктатуры Асада в Сирии – вовсю заполыхала "арабская весна". Вывод войск из Ирака привел к развалу этой страны на курдский север, суннитский запад и шиитский восток, который тут же подпал под иранский каблук. Вывод войск из Афганистана так и не завершен из-за опасений, что и тут вакуум заполнят исламские фундаменталисты. Повстанцы в Сирии, пользовавшиеся поддержкой Запада, тоже радикально исламизировались, и на гигантских разоренных пространствах Сирии и Ирака возник новый Исламский Халифат, ИГИЛ, им даже детей не пугают – самим страшно. В результате США оказались на Арабском Востоке у разбитого корыта. И если еще добавить к этому неудачу с планом "принуждения к миру" Израиля (Натанияху избрал тактику мелких уступок, проволочек "по уважительным причинам", а иногда и открытого сопротивления, и 6 лет как-то продержался под прессом), то можно заключить, что политика Обамы потерпела оглушительное поражение. И дело тут не в личности самого Обамы, а в общем подходе к международной политике американских левых. В истории США уже был один провальный американский президент, представлявший все то же левое крыло Демократической партии, Джимми Картер, заставивший уйти иранского шаха, был, видите ли, недостаточно демократичен, и сумевший "принудить к миру" Израиль, благо у власти в Иерусалиме были тогда левые… Повторюсь: левизна дурна не тем, что отстаивает принципы мира и демократии, а тем, что их навязывает в оголтелом энтузиазме прогресса, без всякого учета исторических традиций тех, кого насильно пытаются осчастливить. Все дело в подходе: спешка, легковесный анализ и желание получить не долгосрочный результат, а громкий эффект. Все то же опустошение сути, симулякры и фейки, все та же идеологическая и политическая попса.

Параллельно Обама нашел (или его нашло) еще одно направление "мирных усилий" – Иран. Главная задача переговоров по иранской ядерной программе состоит не в ограничении иранских ядерных притязаний, а в снятии всех ограничений для сотрудничества между Ираном и Западом. Иран важен США и Западу не только как торговый партнер, но и, прежде всего, как партнер политический, на который можно опереться в урегулировании проблем Ближнего и Среднего Востока (Западу нужны костыли!). Это совпадает с интересами Ирана, стремящегося к гегемонии на Ближнем Востоке, а его упорство в переговорах связано с тем, что такая гегемония будет неполной, и как бы с разрешения США, если у Ирана не будет ядерного оружия. Так что персы пытаются всех надуть, и рыбку съесть и на бомбу сесть, и похоже, что им это удастся. Так что Америку и здесь ждет неудача. Такое развитие событий естественно вызывает глубокую тревогу арабских стран, их интересами явно пренебрегают (видимо, в США решили, что опереться среди них не на кого). Последняя сверхдержава Запада в растерянности: с одной стороны она не решается окончательно кинуть своих старых арабских союзников (пришлось, например, одобрить их "несанкционированные" военные действия в Йемене), а с другой – заигрывает с Ираном, предоставляя ему свободу действий в Ираке, Сирии и Ливане и даже пытается выйти на контакт с ранее "зачеркнутым" Асадом. Судя по всему, от всей политико-идеологической стратегии замирения, с которой американские левые пришли к власти, остались только отчаянные усилия любой ценой избежать военного вмешательства в какой-нибудь новый конфликт. Это уже не только потеря воли к жизни, но и потеря разума: чем дальше ты захочешь убежать от врага, тем он быстрее тебя догонит. Как говорили латиняне «Quos Deus perdere vult dementat prius» (карающий Господь сначала лишает разума).

___________________________________

¹ По имени основателя Зейда ибн Али. Течение возникло в 8 веке н.э.

² Не собираюсь отрицать пользу рационального подхода, но во многих случаях, увы, он является, как писал Освальд Шпенглер, "самонадеянной попыткой решить задачи живой истории при помощи систем и идеалов, написанных на бумаге". 

³ Сегодня слово "расизм" табуировано (левыми), потому что первоначально означало расизм белых. Но есть и расовая ненависть к белым, и с исчезновением слова она не исчезнет. Это напоминает анекдот про Вовочку, с мудростью лингвиста возражавшего назиданью учительницы, что нет такого слова "ж…па": как же так, ж...па есть, а слова нет…

⁴ Шпенглер, "Годы решений", Москва, 2006, стр. 190