Тысячелетия юдофобы придумывали разные причины для травли народа Торы: то он Христа распяли, то колодцы отравляли, то чумой заражали, то пили кровь христианских младенцев, то коренной народ спаивали или шпионили на врага... В общем, много было причин грабить и убивать беззащитных и бесправных. Нынче любимая причина гнобить еврея в Израиле - миф о злокозненности поселений. Значит , не лишне вспомнить один из моих очерков на эту тему.
ЭЛЬКАНА
В предгорьях Самарии дорожное строительство ведется с необыкновенным размахом. Мост здесь возводят самый длинный в Израиле – около 700 метров через Цомет Касем, а сколько новых развязок, расширенных трасс… Дорога на Ариэль. Вот на этом перекрестке лет 13 назад стоял со своей командой Йоси Сарид и протестовал против строительство новой дороги к «оккупированным территориям». Дорогу построили, выросли поселения, стал замечательным городом Ариэль, но Сарид и его партия все протестуют./
Еще одно новое строительство. Знак времени. Поселок Матан. Бетонный забор вдоль границы с территориями, тянется он километра на полтора, дальше колючая проволока. /
- Они думают, что можно отделиться, - говорит мой спутник. – Оградиться от арабов. Какая глупость! Мой знакомый живет на территориях, в Кфар-Касем, а его родная сестра в Петах –Тикве. Чем мы хотим заняться: разделением семей? Нас снова начнут упрекать, и не без оснований, в нарушении прав человека. Здесь все так перемешано, что никакими заборами проблему не решить./
Поселение Элькана, запад Самарии, 15 минут по скоростной трассе от Петах-Тиквы. 230 метров над уровнем моря. Дом Шабтая Елиасона. /
Под ягодным кустом ( чудные плоды куста этого так похожи на крыжовник) пластом лежат градины, не таят даже в полдень. У нас, в центре страны, дождь. Здесь – град. Другой мир совсем рядом. Мир, откуда видна добрая половина Израиля. /
С балкона дома Шабтая вижу высотки Тель-Авива, трубы электростанции в Хедере, дома Нетании, а Петах-Тиква, как на ладони… Вижу узкую, белесую полоску моря. В зимнем море шторм сегодня. /
- Вот с этой горушки, - говорит Шабтай. – Иорданцы обстреливали из пушек Тель-Авив. Там еще сохранились следы их позиций. /
Высоты эти на, так называемых, территориях. Смотрю отсюда на Израиль и думаю, что стали мы жертвой вечной страсти подобия. Хотим быть, как все «развитые, просвещенные и цивилизованные», - империей. Хотим оперировать обычными словесами: завоевали, оккупировали, покорили, захватили…. Как это все смешно звучит. Достаточно подняться всего лишь на 230 метров над уровнем моря, чтобы понять весь горький юмор ситуации. /
И еще смешней строить политику государства, не из реалий очевидных исходя, а на базе дурацкой лексики, наивных законов «истмата» и «диалектического материализма». Мы никак не можем привыкнуть к своему не подобию во всем. Это касается и географии наших владений и души нашей. /
Элькана – в переводе «Бог купил». Земля Божья. По крайней мере, та, где стоит этот удивительный поселок . Со стороны и домов не видно: один сплошной сад, зеленый остров. Все это поднялось из каменистой почвы за не полных 23 года. /
700 семей живет в Элькана, около четырех тысяч человек. Недавно слышал одного «умеренного» политического деятеля. Он ратовал за «выправление границы» нашего государства и грозился упразднить некоторые поселения. Смотрю сверху на равнину Израиля. Где тут граница, которую надо бы «выпрямить»? В море что ли? /
Еще выше поселения стоят старые караваны и здание бывшего полицейского участка иорданцев. В пионерский год и караванов не было. Ариэль Шарон прислал поселенцам непромокаемые палатки. В них и жили первые люди земли, приобретенной Богом. 15 семей. В основном, репатрианты из СССР. /
- Хорошие были палатки, - рассказывает Шабтай. – Только дождь по ним стучал очень громко, как палочки по коже барабана…. Вплоть до 1977 года мы не заселяли территорию. Уговаривали арабов признать Израиль в его старых границах. Мы тогда хотели отдать в обмен за мир и признание западный берег. Но нам без устали твердили: нет, нет и нет. Нет Израилю, нет евреям. Обещали всех нас уничтожить. Тогда было принято решение начать строительство поселений. Мы были первыми поселенцами. Нами руководил Марк Лапид. Потом его убили арабы в Хевроне. Его и старшего сына…. Нам тогда выделили 16 миллионов лир. Денег было мало, но энтузиазма много. Жила среди нас женщина из Одессы – Анна Хирам. Это был не человек, а сгусток бешеной энергии, оптимизма и решительности. Глядя на нее , и мужчины наши делали то, что, казалось бы, и поднять было невозможно… Вот эти эвкалипты я посадил. Одно дерево уже обхватить не могу двумя руками. Вон какой ствол.
Ныне русских здесь мало. Человек сорок, не больше. Эстафету перехватили поселенцы из Западной Европы и прежнего ЮАР. Из сытости и покоя перебрались они на «заминированную» землю территорий. /
Впрочем, поселенцы так не считают. Марселя ГАНСА, он в Амстердаме родился, выбрали эльканцы в начальство. /
- Никуда и никогда мы отсюда не уйдем, - говорит он. – Эта земля останется навсегда землей Израиля. Когда-то мы сражались на этих холмах с филистимлянами. Мы хоронили здесь своих святых. Мы превратили эту пустыню в сад. Мы не несем угрозу арабам. Мы не хотим им зла. Мы всегда были и будем добрыми соседями. Мало того, залог процветания Иудеи и Самарии в наших поселениях. Вы сами видите это. /
Вижу. Я вижу, но видят ли это арабы? Хотят ли видеть? Прежде, вокруг Элькана было абсолютно тихо. Вокруг поселения оливковые рощи, принадлежащие арабам. Там они работали и пасли своих ослов и коз. Но совсем недавно случилась попытка погрома. Арабы с камнями и бутылками пришли от деревни Месха. Теперь дорогу, ведущую к арабской деревне, завалили землей и камнями. Рядом бетонные кубы поста, мешки с песком. Поселение стережет армейский джип с пулеметом и машина охраны, нанятой самими поселенцами. Считается, что этих сил вполне достаточно. Да и сами поселенцы, как правило, люди с оружием и хорошей военной подготовкой. /
У Марселя Ганса – крупного человека с открытым, добрым лицом – пятеро детей. Ребятни в этом религиозном поселении множество. Все дети поселенцев служили или служат в армии. Мне показали один дом ортодокса. Один – единственный. Дети хозяина дома по религиозным соображениям в армии не служили. /
Здоровый, сильный, чистый, как правило, народ живет в Элькана. Чистый и мужественный. Шабтай Элиасон водил меня по улицам поселка и с гордостью рассказывал о земляках. Этот дом принадлежит человеку – «золотые руки», а этот полковнику Цахала, этот построил преподаватель университета, доктор наук. Этот принадлежит сыну бывшего председателя колхоза в Биробиджане. Тоже замечательный человек. … Впрочем, еще один дом был мне показан, как большая достопримечательность со знаком минус. /
- Здесь, -сказали, понизив голос. – Живет настоящая расистка. Ты представляешь, она считает евреями только людей веры. Все поселенцы с ней спорят, осуждая, но она стоит на своем. /
Все верно. Только в атмосфере любви к земле и терпимости можно было за 23 года построить то, что мне показали. /
Элькана - место удивительное еще и разнообразием своей архитектуры. Все дома разные, как и люди в этом поселении. Вот дом, построенный «немцем»: высокая черепичная крыша, черные доски вразлет, мансарда. А это, наверняка, жилище «русского» человека. Здесь, в каменном гнезде, обитает семья «альпийца»… /
Один, единственный, дом мне совсем не понравился. Мрачная громадина, как грубый нарост, торчала из склона холма. /
- А здесь кто живет? /
- Жулик, - признались со вздохом. - Жадный и глупый человек. Нам стыдно, что в Элькана есть такой./
А еще моему спутнику стало стыдно после нашего разговора с одним русскоязычным парнем из охраны. Парень этот характеризовал арабов, как зверей, палачей и негодяев. Всех скопом. /
- Это не наш человек, - пояснили мне после разговора. – Он из Ариэля. Мы знаем арабов лучше. Мы живем бок о бок с ними. Только с оценками торопится не нужно: кто плохой, кто хороший …. Люди, как люди. Другое всегда настораживало. Ехал как-то через арабскую деревню Кфар-Касем, гляжу – дохлый осел лежит на обочине. Еду через неделю – он все еще там валяется – летом, в жару, облепленный мухами. Вот на этом мы с арабами никогда не сойдемся. Разные мы, совсем разные. Вот в чем беда. /
Сад Шабтая Елиасона «раскинулся» всего лишь на двух сотках земли. Этот немолодой человек сам, своими собственными руками, возделал эту землю, посадил два десятка удивительных плодовых растений. Есть у Шабтая старая обида. Его как-то назвали помещиком и оккупантом. /
- Я никого не эксплуатировал и ничего не оккупировал, - говорит Шабтай. – Все это мной куплено, и мной одним, с помощью жены, конечно, выращено. … Как красиво все цветет, правда? /
Шли мы вокруг дома, по саду, и показывал мне Шабтай разные диковинные плоды, мне, невежде, не известные. И не только показывал, но и пробовать давал. Вкус всего, выращенного в этом саду, мне показался удивительным./
- Без ядов химии, - повторял то и дело Шабтай. – Чистый продукт./
Все быстро растет под нашим солнцем. Корни уходят вглубь этой каменистой земли. Своим садом накрепко врастают в нее жители Элькана. Садом и детьми. /
Вот ребята в кипах – сборная команда по шахматам. Детская команда до 14 лет. Гарри Каспаров финансировал ребят в первенстве по интернету, где они стали победителями. Но и в очных поединках с командами из США и Венгрии одержали победу. /
Нельзя ничего путного построить, повторю это, без любви и терпимости. Стоя на веранде своего дома, Шабтай характеризовал своих соседей:
- Эти, из Йемена, - замечательные люди. Эти, из России, - образцовая семья. Эти, из Бельгии, дружные, хорошие люди… Большой колледж для девчонок, будущих педагогов, построили в нашем поселении евреи из Канады и США. Они наши частые гости. Я живу в религиозном поселении вот уже скоро 30 лет, кипу не ношу, синагогу посещаю не часто, но никто и никогда не навязывал мне свои взгляды, свое мировоззрение. Я и сам не собираюсь делать это. Никому не навязываю свою точку зрения. Но хочу сказать, что никогда не уйду с этой земли. Убежден – без политики поселений погибнет и наше Еврейское государство. Знаете. почему я это говорю? Да потому что знаю: ни о чем другом, кроме подлинного мира и согласия с арабами не думают мои земляки. Мы несем только добро этой земле, добро Израилю и нашим соседям. Мы – не военная база, не солдатская казарма. Мы вернулись домой, мы любим эту землю, мы – труженики – и только. Любой закон Божий и человеческий должен быть на страже нашего покоя и благополучия. И никто не убедит меня, что это не так./
Уезжал из Элькана. Обернулся на прощание, снова увидел цветущую красоту поселения, и вспомнил слова Шабтая: « Без ядовитой химии. Чистый продукт»./
2000 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий