УЦЕНЕННЫЙ ТОВАР

Купил альбом в книжном магазине при больнице «Вольфсон». На суперобложке этого англоязычного издания значилось, что стоит оно 25 фунтов стерлингов, но продается вот уже шесть лет, а потому в израильской торговой точке идет за 60 шекелей штука.

 Перелистал альбом: фантастической красоты живопись, первоклассная печать, умный, короткий комментарий. Купил, не раздумывая. Думать стал потом, вглядываясь копии полотен, часто мне незнакомых.

 Диего Веласкес «Продавец воды». Оборванное внезапной мыслью движение. О чем может думать этот старик в рванной размахайке, протягивающий юноше бокал с водой? Он беден, но какая выправка, сколько достоинства во всем облике. Он вынужден, этот старик, продавать воду, самый дешевый и самый необходимый товар, потому что всю свою жизнь соблюдал законы чести. Честному человеку в старости остается только одно: продавать воду: товар, без которого невозможна жизнь, но который ничего не стоит.

 Не знаю, не могу знать, о чем задумался человек на полотне Веласкеса, но вижу, что за ним жизнь непростая, может быть, полная побед и поражений, морских странствий, потерянных, несметных богатств и разбитых надежд.

 «Продавец воды» был написан в 1623 году. Величие Испанской империи уходит в прошлое. И этот уход написан на лице старика, обычного продавца воды, кристально чистой воды Гвадалквивира, Тахо или Эбро. Золото превратилось в прах. Осталась, как всегда, одна вода.

 Невеселое, грустное полотно….Может быть перед нами пришедший в себя, очнувшийся, ставший нормальным Дон Кихот Ламанчский. Он отставил свое копье и возит на Росинанте кувшины с водой. Рыцарь печального образа больше не верит, что оскорбленные ждут отмщенья и несправедливости можно исправить…. 

 Впрочем, большой художник никогда не идет на поводу у сюжета. Старик ведет себя совсем не так, как должен вести себя торговец; и даже покупатель будто не испытывает жажду, а просто вынужден протянуть  руку и положить пальцы на ножку бокала.

 Все в этой жизни полно скрытого значения и величия, любой пустяк достоин внимания, будто говорит себе самому и зрителю художник. Вернее всего, нет на земле ничего малозначимого, не достойного взгляда живописца.

 Продавец и покупатель видны хорошо, но за ними тень лица третьего. Может быть, это тот же старик – продавец, только написанный не в профиль, в анфас. Та же прическа, те же борода и усы, те же скорбно поджатые губы.

 Тень продавца воды, его душа, его двойник – не важно это. Но всякий, так называемый, реализм становится подлинным искусством только тогда, когда мастер борется с ним, исподволь, нарушая правила игры, ненавязчиво разрушает, предлагая свою, только свою, трактовку мироздания.

 Плохой художник обязательно воспользуется сопоставлением чистой юности и порочной старости. Веласкес – гений. Мальчишка на его полотне также задумчив, как старик, а лицо его одутловато и совсем некрасиво.

 Но вся эта «литература» ничто без живописи: без грубой глины кувшинов и хрустальной чистоты бокала с водой, без яркого, белого пятна плотной рубашки старика и цветового «аккорда» воротника рубашки мальчика. Ничто без особой любви к вещам, сотворенным человеком и без разительного сходства человеческой плоти с тем, что способен создавать он сам – человек.

 Настоящий художник вовсе не обязан быть мыслителем, философом, но  когда ему доступны тайны совмещения красок – и все остальное неизбежно становится точным, значимым, наполненным смыслом.

 Эпоха Ренессанса уходила, точно также как уходило величие Испании. Фон полотна Веласкеса – не окно в мир, а черная бездна бесконечности Вселенной. Исчезла наивная и трогательная простота отношения к бытию, когда человек, полный радости и восторгов постижения, открывал  красоты и величие Земной природы. Настало время поднять глаза к пугающему, непостижимому космосу звезд.

 Вода, особенно в то, не загаженное техническим прогрессом время, стоила недорого, потому и старик на полотне Веласкеса беден. Самое необходимое человеку всегда, как будто, ничего не стоит, как и этот большой, уцененный до смехотворной цены альбом (400 страниц цветной печати), купленный мной по случаю в книжном магазине при больнице «Вольфсон».

 Вот еще одна картина из этого альбома: полотно Антонелло да Мессина «Св. Иероним в келье». Это один из переводов названия полотна, но какой же на нем изображен святой, если на всем живописном пространстве нет ни одного намека на христианство, если не считать тени тонконого льва на заднем плане картины.

 Прежде Иеронима изображали в пустыне, где он и вел свою деятельность, в дружной компании с самыми кровожадными животными. Выходит, лев на полотне всего лишь дань прежней традиции и поклон отцам церкви.

 На самом деле перед зрителем ЧЕЛОВЕК ЧИТАЮЩИЙ, человек из ушедшей, может быть навсегда, эпохи книжной культуры.

 Мессина написал своего героя в светлые годы раннего Ренессанса,  когда казалось, что гармония и благоденствие на земле достижимы, стоит только стать на путь гуманизма и знаний.

 «Я с детства не любил овал. Я с детства угол рисовал», - признавался поэт Павел Коган, рожденный в годы сплошных, колючих и жестоких углов – клиньев, раздирающих плоть и душу человека. Мессина работал в годы «овалов», сфер. Его ЧЕЛОВЕК ЧИТАЮЩИЙ заключен в такую сферу, органично помещенную в мир природы и некий замок, исполненный с тем же талантом архитектора, что и Божий мир за окнами замка.

 Гармония яйца, загадки недр Земли, тайны атома….

 Какая же это келья? Святилище, алтарь, специальная выгородка, чтобы подчеркнуть особое значение кабинета ученого. Вход в замок нельзя назвать воротами или дверью. Это богатая рама. Вход широк, как только может быть широка сцена в театре. Вход открыт солнцу и свету, необходимому для чтения

 Чистота и разум. Лицо ЧЕЛОВЕКА ЧИТАЮЩЕГО наполнено вниманием покоя. Он существует в мире, где нет страха, настороженности, спешки, нет погони за мнимыми ценностями.

 Художник полон глубочайшего почтения перед сокровищницей знаний Иеронима. Герой картины  даже туфли свои оставляет на узорчатых плитках пола, перед тремя ступенями лесенки, перед подъемом на сцену. Здесь же полотенце, как знак чистоты рук. Только такими руками можно прикасаться к листам книги.

 Печатные издания появились совсем недавно. Цена их была необыкновенно высока. ( Иоганн Гуттенберг напечатал первую свою книгу в 1454 году). Значит, перед нами настоящая сокровищница. Всего лишь два десятка томов в библиотеке Иеронима, но каждый из них стоит целое состояние. Возможно, не все издания набраны в типографии, но ручная работа только поднимала цену книги.

 Итак, в центре сфер КНИГА. Вернее всего – Библия. Атом, способный путем неограниченного деления наполнить энергией знаний весь мир. Сферы, вокруг КНИГИ, как перед сценой, где разыгрывается торжественное действо, заселены: - райские птицы на пороге, равнодушный кот на приступке, отмеченный выше странный хищник из пустыни и птицы за окном сказочного замка.

 Одиночество. Птицы и животные не смогут нарушить покой ЧИТАЮЩЕГО ЧЕЛОВЕКА. Он свят и несокрушим покой этот. Звучащая тишина заполняет все пространство картины.

 Неподвижен кот, застыл лев и домашние птицы, беззвучен полет крылатых птиц далеко в небе. Вооружившись лупой, обнаружил далеко, за стенами замка, реку, лодку и гребцов, но все это почти на горизонте, и далеки светлые строения города на берегу реки….

 Этот мир, у горизонта, не может быть шумным и агрессивным, он не способен приблизиться к сферам, где царит интеллект, знания человека.

 Осторожно, чтобы не потревожить сказочных птиц, переступаю порог картины Антонелло да Массина. Три шага – и перед  ступенями лесенки снимаю свои кроссовки, поднимаюсь наверх. Путь преграждают тяжелые складки бордового одеяния ЧЕЛОВЕКА ЧИТАЮЩЕГО. Я остаюсь на ступенях. Я жду, что Иероним заметит гостя, но он так увлечен книгой.

 Мне остается только одно, спуститься вниз, подойти к кошке на приступке «сцены» и провести ладонью по ее шерсти, от ушей до дрогнувшего хвоста…