МОИ ВНУЧКИ

«Этот ритуал произошёл, скорее всего, от движения рук, показывающих, что в них нет оружия. В греческом изобразительном искусстве фигуры пожимающих друг другу руки людей встречаются уже в пятом веке до н.э. В литературных источниках рукопожатие упоминается в первом веке нашей эры в поэме Овидия "Метаморфозы": "Вот повстречались они, и тесть ему правой рукою правую жмёт; при знаках благих вступают в беседу." (VI, 447-448) и далее: "Верности брал с них залог: потребовал правые руки, соединил их..." (VI, 507-507). В первом случае рукопожатие служит приветствию, во втором - скреплению обязательства (как при заключении сделки). В то же самое время упоминается в "Послании к галатам" апостола Павла (II 9): "и, узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным,..." Здесь рукопожатие также является символом заключения договора». Википедия.

Одно из самых удивительных изобретений человека – рукопожатие. Сколько же сотен тысяч лет прошло, когда при виде себе подобного «мыслящий тростник» сразу хватался за дубину, нож, меч. И вдруг неведомый гений при виде соседа протянул ему правую руку: «Видишь, я безоружен. Я не собираюсь убивать и грабить тебя». Первого, безоружного обладателя великого патента, наверняка, зарезали и обобрали. Мало того, появился запрет, под страхом смерти, протягивать руку с пустой ладонью. Но гений и в те давние времена был всесилен. Он победил страх, ненависть, подозрительность, запреты. Победил чудовищный, долгий опыт крови, предательства, подлости. Вера в добро победила, надежда, что встречный не враг тебе, а друг. Я бы памятник поставил тому, неведомому таланту: низколобое создание в шкурах стоит с протянутой рукой. Нет, это должен быть памятник ребенку. Только детская душа могла догадаться протянуть руку в неведомый, полный опасностей мир. И вообще, скольким гениальным открытиям человечество обязано своему детству: детскому любопытству, детской щедрости, детской доброте. И детскому, святому невежеству: полному незнания мира, в котором ребенку предстоит жить.

 Моя внучка Соня 

 О гениях часто говорят, что в них живет душа ребенка. Но здесь к рукопожатию мы должны прибавить улыбку. Одна из моих внучек так и родилась: с улыбкой в глазах и на губах. Так и живет: просыпается с улыбкой, играет с улыбкой, разговаривает с улыбкой. Другая внучка, тоже добрейшее и любимое существо, часто в печали. Глаза на мокром месте, всегда готовы заплакать. Не знаю, как там - в животном мире, но человек родится со своим отношением к миру: с улыбкой или слезами. Младенец с первых дней своих будто говорит нам всем: «Я знаю, сколько радостей и горестей меня ждет там, куда я вовсе не просил меня отправить. Я готов оказаться в мире знаний, «умножающих скорбь». Я верю, что улыбка и слезы станут моей защитой в вашем, взрослом мире. И я протягиваю навстречу вам ладошку, в которой мало физической силы, но есть великая сила надежды, что ваш жестокий, опасный мир не причинит мне вреда».

 В замечательной книге Юрия Норштейна «Снег на траве» читаю: «Но самые выдающиеся учителя – мои внуки и вообще дети. Глядя на их исполненные простодушия улыбки, на нежные узкие плечики, окаймленные рубашечками, понимаешь, что все мировое искусство имеет смысл, если в наших душах открывается любовь». Прочел это и подумал, что я и к Еврейскому государству относился как к произведению искусства.  Я верю, если не в святость, то в праведность того мира, в котором нахожусь последние 18 лет своей жизни. Я верю, что за чадолюбием этого мира его право на лучшее и безопасное будущее. Я верю в гений этого мира, сохранившего в себе чудо детской души. Я понимаю, хочется мне того или нет, мою веселую внучку, готовую протянуть руку навстречу самой злой собаке. Я верю в искренность печали другой моей внучки, за которой, вполне возможно, отзывчивое сердце и умение видеть то, что скрыто. И я не верю в победу того мира, в котором родители готовы, пусть даже в шутку, обрядить своего младенца в пояс шахида. Мир этот обречен, как и любой мир, живущий не любовью и верой в добро, а ненавистью.