Старый Гирш.
Лев Клоц
Пять утра и как будто отрезало сон . Снилось ему всякое . Белиберда в основном . Но спал он беспокойно , несмотря на таблетки , которые ему велел принимать его врач в соответствии с его почтенным возрастом . Он нащупал ногами тапки и поднялся с кровати .
Выйдя на крыльцо и вдохнув утреннюю прохладу , он ещё раз похвалил себя за то , что не переехал к детям в город . Кибуц это все таки кибуц. И жена покойница очень любила деревенскую атмосферу, которая окружала их много лет . Она оставила его пятнадцать лет назад . Ушла тихо , не жалуясь на болячки . Сердце .
С тех пор он жил один , в одном из живописнейших мест страны , на краю ее. Он помнил другие времена в этом кибуце . Когда все было на равных и поровну . Но те времена прошли , а дом в котором он так и жил - строили они вместе . Своими руками . И теперь , обходя по привычке участок , он как будто шел по музею событий собственной жизни . Вот качели , которые он соорудил для сыновей - близнецов . Вот горка , с которой так любила кататься старшая дочь . Теперь они катаются по другим горкам , совсем взрослой , непонятной самому Гиршу жизни . Но внуки … когда приезжали внуки , Гирш оживал . Он даже не хотел , чтобы дети оставались . У вас свои дела , говорил им он . Привезли , пообедали и езжайте . Заберёте их в субботу вечером . И вот это был его мир . Его царство . Пять малышей получали от деда то , что вечно занятые родители как бы не хотели - не могли им дать . Он их понимал , как мог помогал .
Он прошел по участку и вернулся в дом . Его сопровождал пёс , такой старый как и он сам . Это был третий пёс за его жизнь . Жаль собаки не живут так долго , как мы, подумал Гирш. Зайдя в дом , он прошел по комнатам . Солнце уже заглянуло в окна и утреннее, неяркое пока , бродило по всем углам . Он подоткнул одеяло одной внучке , аккуратно перевернул на другой бок внука . Будить никого не надо было . Была суббота и даже завтрак можно было делать попозже . А потом он им обещал , как в тот раз покатать их на лошадях . Убедившись , что дети спят, он не торопясь пошел в сторону кибуцной конюшни . Кибуц спал , лишь трели летних птиц , о чем - то ожесточенно споривших между собой разрывали эту тишину .
Гирш кивнул охраннику , что сидел на стуле возле железных ворот . Это был солдатик, который ужасно хотел спать и это было видно .
Надо было ему кофе захватить , подумал Гирш . Зайдя в конюшню , он зная всех коней кибуца , выбрал небольшую Лиору и спокойного Моцарта .
Дети все таки , усмехнувшись подумал он . Взяв их под узду , он повел их обратной дорогой к дому . Пес семенил за ними то отставая , то догоняя .
Привязав лошадей к забору , он стал на летней кухне , чтобы не шуметь в доме - готовить завтрак на всех внуков. Они обожали его шакшуку и только он умел ее так делать . Во всяком случае так они утверждали .
Почему то заболела голова и стало как то не по себе . Гиршу давно нельзя было пить кофе и курить тем более . Но отказать себе в этом удовольствии он не мог . Он варил себе настоящий израильский кофе , доставал крепкую сигарету Кэмел и сидя на входе в дом , отпив первый глоток обжигающего , ароматного кофе с огня , сделал первую затяжку .
Пронзительную тишину разорвал треск автоматной очереди . Потом ещё . Потом очереди стали приближаться . Гирш вскочил , опрокинув кофе и дальше он действовал , даже не думая . Он заскочил в дом , начал будить , ничего не понимающих детей . Поднял их и стал спускать их в подвал .
Да , у него был подвал . Это он много лет назад , споря и ругаясь с женой , выкопал его , устелил и укрепил стены . Уложил пол . Когда он был совсем маленьким - у них дома , в Польше был подвал . Там они и прятались , вместе с родителями , когда за ними пришли . Свой дом в кибуце они потом достраивали и перестраивали . Дети росли , все менялось . Добавили и специальную комнату из бетона , которая могла выстоять против ракетного обстрела . А их было немало , за время существования кибуца. А подвал был только у них. И вот сейчас , быстро объясняя старшей внучке , которой было двенадцать, он передавал ей остальных малышей, стараясь не смотреть в ее испуганные глаза .
Закрыв люк , он бросил на него ковер и быстро , насколько мог пошел к выходу . Под кроватью у него , по старой привычке лежал пистолет . Сыновья все подсмеивались над ним , предлагая сдать или продать . Но он ,так же отшучивался и говорил , что так ему спокойней . Он не держал его в сейфе , как было принято по закону . А именно под кроватью . Он знал , что они когда - нибудь придут . Знал , как пришли за ними тогда, в далёких сороковых прошлого века. Только тогда Гирш был малышом и не было у его отца никакого пистолета . Их так и расстреляли вместе с мамой около забора их дома . Вместе со старшими сестрами . И с поляком, который их спрятал . А их втроём , младших , забрали . В концлагерь . Он помнил о концлагере только голод . Постоянный , сосущий голод . Он и теперь , старый Гирш физически не мог переносить это чувство . У него всегда в кармане была или шоколадка или какие то конфеты . А на руке был номер , который навсегда напоминал ему о маме и папе . О братьях и сестрах. С которыми его разлучили навсегда и он остался один . Выжил он случайно и вот так оказался после войны в стране , которая была для таких, как он . Для евреев. Про нее , ещё маленькому , рассказывал перед сном Гиршу рассказывал дедушка, старый Краковский раввин .
Гирш внимательно прислушался . Автоматные очереди раздавались все ближе . Гортанные крики на арабском не оставляли сомнения что это и кто это . Через забор перескочили два солдата . Они были очень испуганы . Но были с оружием и забежали в дом . Гирш увидел , что они не очень - то бойцы . То есть обычные тыловики , просто попавшие в такую передрягу . Но оружие у них было и Гирш начал командовать. В первую очередь он расставил их у окон и велел стрелять , как только боевики приблизятся. Во вторых , как мог - успокоил их и у спокоился сам. Бой начался сразу . Ожесточенно бандиты прорывались к дому . Гирш понимал, что долго они так не продержаться . Двое мальчишек , не очень опытных в боях и он , старый дед , который давно уже не тот .
Но стоять надо было . И велев прикрывать его , он потихоньку вышел, вернее выполз через заднюю дверь дома . Обойдя его, он наткнулся на труп . Израильского солдата . Совсем ребенок , подумал старик . Но размышлять было некогда . Подобрав его автомат , и взяв гранаты , он пополз дальше . Ещё убитый , ещё . Сколько же их . Ну как же так … Собрав все что смог бы дотащить , он вернулся . Увидел картину , которая не могла внушить оптимизма . Один из солдат был убит , а второй был ранен и одной рукой , прижав рану , стрелял уже не целясь в рвавшихся в дом боевиков.
Сейчас , понял Гирш и бросил одну из гранат в окно . Потом ещё одну . Раздались взрывы . И боевики отпрянули от дома на несколько десятков метров.
Есть пару минут , подумал Гирш . Он приготовил магазины , чтобы легко было менять и занял позицию на втором этаже. Потом спустился на первый. Потом опять поднялся . Он , честно говоря , не знал толком что делать. Но не паниковал , а наоборот старался найти решение . Почему я такой старый ? Ну почему ?
Буду держаться сколько смогу , решил старик и решительно вставив новый магазин ,и передернул затвор .
Боевики снова пошли в атаку ,подбадривая себя же криками и беспорядочной стрельбой .
Гирш поливал из автомата без остановки по периметру , не очень то целясь . Потом кидал гранаты. Сколько времени это длилось так и не узнал никто .
Они ворвались в дом . Когда у Гирша совсем кончились патроны . И гранаты.
Когда они ворвались в комнаты - бандиты увидели старого , седого , мокрого от пота еврея в разорванной рубахе . Они даже остановились на долю секунды . Он отбросил уже не нужный ему автомат в сторону , посмотрел на лагерный номер . А потом посмотрел вверх и тихо сказал -
Шма Исраэль . Потом разжал обе руки и дом взлетел на воздух . Вместе с ними .
Когда пришли в дом солдаты, отбившие этот кибуц и уничтожившие террористов - они увидели лишь пепелище на месте дома старого Гирша и его жены Голды. Ничего не осталось от него . Лишь ветер поднимал пепел и раздувал ещё не потухшие остатки самого дома.
Когда дети старого Гирша , прорвавшись через оцепление подбежали к тому , что осталось от дома - им оставалось лишь поднять крышку подвала . Там были дети. Их дети . Он знал , что делал этот старый Гирш , когда копал этот подвал . Он знал , что делал , когда учился в израильской армии выживать и убивать врагов. Этот маленький Гершеле , став старым, всю свою жизнь жил ради этого боя . И он его выиграл . Он победил . И спас своих . А значит все это , вся его жизнь - прошла не зря. Не зря он выжил тогда в Кракове . Не зря выжил в Аушвице , этот маленький мальчик .
Так сказал раввин на похоронах Гирша Лезенбаума, когда хоронили его на старом кибуцном кладбище . Вокруг стояли его дети . Внуки .
Вернувшись с кладбища на пепелище старого дома , один из сыновей поднял крышку подвала . Спрыгнув туда , через какое то время он поднялся наверх и подойдя к старшему из сыновей протянул ему мешочек . Там был талит .
-Держи , сынок . Это тебе от дедушки Гирша. Теперь это твое ...
Комментариев нет:
Отправить комментарий