«Только война обеспечивает ему уют и укрепляет желание править дальше»
«Мелкий политический деятель эпохи Эрдогана». Так, предположу, считает Эрдоган. У председателя Си Цзиньпина и рахбара Хаменеи, конечно, другое мнение по тому же поводу. Хотя Путин — явный старейшина в клубе главных автократов, он не слишком чтим и не особенно любим коллегами. С большинством из них, включая даже молодого Ким Чен Ына, ему приходится брать заискивающий тон.
Не знаю даже, поздравят ли они его в пятницу с четвертьвековым юбилеем правления (9 августа 1999-го Ельцин назначил Путина премьером и публично объявил наследником), тем более что эта дата маркирует фактический, а не формальный приход к власти. Но большинством подданных Путин воспринимается как самоочевидный правитель и как неотменяемое природное явление. Многие из них заходят дальше и видят в нем персонификатора России. Поэтому нападки на правителя становятся в их глазах поруганием отечества, даже если лично к Путину они не так уж привязаны.
Неестественный монарх
Объяснять это только страхом, материальным благополучием, пропагандой или, скажем, тем, что половина россиян уже и не помнит те времена, когда он не правил, было бы наивно. Материального благополучия сейчас не больше, чем было до войны. Напуганность рядового человека очевидна, но конвертироваться в искренний путинизм она не обязана. Что же до столкновения идей, то информационные каналы еще открыты, и тому, кто хочет знать, как устроены другие края, все сведения пока что доступны.
Но безбрежность власти Путина является рекордной во всей имперской истории России. В его державе нет ни одной структуры и ни одного сообщества, которые хоть немного ограничивали бы его власть.
Конечно, есть где-то парламент, суды, местное самоуправление и все остальное. Но он может продиктовать любой закон, вынести приговор по любому делу, уволить кого угодно с любой государственной или частной должности, разжаловать из миллиардеров и пожаловать миллиардерским званием, распорядиться насчет благоустройства в любой точке РФ и т. п.
При нем нет политбюро, которое функционировало даже при Сталине, и нет боярской Думы, с которой приходилось иногда советоваться даже Ивану Грозному. Есть только придворные нашептыватели. Рядом с Путиным даже могущественный председатель Си, осуществляющий власть по партийному протоколу, смотрится всего лишь конституционным монархом.
Неестественно большими выглядят и его мировое влияние, и нагоняемый им страх. Экономика, которой он распоряжается, хоть и велика, но очень уступает американской, китайской и европейской. А его войско, хоть и внушительное, но с армиями держав-грандов явно не справится.
Большой человек без большого стиля
Хрестоматийные тоталитарные злодеи прошлого века, Сталин, Мао или Гитлер, были еще и военно-политическими стратегами мирового масштаба. Они ставили под ружье десятки миллионов, отправляли свои воинства в грандиозные походы.
Путин не показал себя ни искусным военачальником, ни полководцем дальнего прицела. Восстановить советскую империю ему удалось лишь на несколько процентов. Его режим не создал большого стиля — уникальных построек, грандиозных зрелищ, эпических поэм. В его активе лишь пропаганда, хотя и не имеющая аналогов, а также грамотный дизайн всего прочего.
Но Путин — один из главных людей планеты и наверняка займет место одного из вершителей мировой истории. Человека, не имеющего исключительных способностей, привести на такие вершины могли только исключительные обстоятельства.
Его интеллектуальный багаж скорее банален, чем беден. Это багаж позднесоветского офицера КГБ, вкусившего затем благ и соблазнов новорусского капитализма и новорусской госслужбы. Это смесь житейской адаптивности и корпоративной мифологии, обогащенная просмотром советских сериалов и особенно мультфильмов, из которых главным по влиянию был сериал о Маугли (1967 — 1971), особо впечатливший юного Путина и постоянно им цитируемый. В своем воображении он, конечно, суровый вожак Акела, вершащий судьбы и отражающий происки врагов и предателей.
Мог выпивать, но стал президентом
Если бы не знакомство с Собчаком, перешедшее в 1990-м в сотрудничество, у него за плечами была бы благополучная карьера полукриминального коммерсанта средней руки. Сейчас он вышел бы уже на покой и мирно выпивал бы в компании прежних сослуживцев и таких же бывших дворовых пацанов, как и он сам.
А если бы не проигрыш Собчака на петербургских выборах в 1996-м, он продолжил бы при нем свою чиновничью карьеру, так удачно начатую, поднялся бы еще на ступеньку-другую, но сейчас, видимо, тоже ходил бы уже в отставниках, только более высокого статуса, и выпивал бы с друзьями где-нибудь на берегу теплого моря далеко от России.
Даже и оказавшись в 1996-м в Москве, он не сразу сделался претендентом на трон. Прорыв начался весной 1997-го, когда его устроили в президентскую администрацию, в которой он за год с небольшим поднялся до первого зама, а летом 1998-го занял должность директора ФСБ.Только с этого времени, всего за год до прихода к власти, он действительно стал одним из кандидатов в наследники. Он был тогда новым человеком в центральном аппарате, рассматривал, видимо, свои успехи как нечто чудесное и вряд ли до этого вынашивал какие-то суперпланы.
Но случайного в этом чуде не было. Именно в 1997-м — 1998-м потерпело крах тогдашнее коллективное руководство, составленное из сислибов, технократов и олигархов и суетившееся вокруг слабеющего Ельцина. Их грызня стала гротескной, они увязли в скандалах с компроматами и информационных войнах и показали свою недееспособность. Пришло время находившихся до этого в запасе спецслужбистов и военщины. Выдвижение человека из этой среды стало неизбежным, и Путина выбрали как лояльного, деловитого и с виду скромного.
Важно иметь в виду, что Путин стал правителем, не будучи носителем своей сегодняшней программы. Когда его сделали премьером (1999) и президентом (2000), ни война с Украиной, ни разрыв с Западом, ни реставрация тоталитаризма им не проектировались.
Он просто принял дела такими, какими они были, и начал править, опираясь на друзей и сообразуясь со своими инстинктами. Его действия диктовались желанием устроиться поудобнее и обезопасить свою власть от ожидаемых происков. Он даже, видимо, намеревался почти по-честному сдать бразды в 2008-м какому-нибудь вызывающему доверие преемнику.
Невыносимая легкость управления
Но очень скоро ему открылась тайна российской жизни. Выяснилось, что так называемой элите, а также и широким массам можно навязать что угодно. Ликвидация любых видов политической и организационной самостоятельности, превращение всех государственных институций в муляжи, преобразование судов и местных самоуправлений в кукольные балаганы — все это легко удалось, хотя и не было проделано единовременно — осуществлялось шаг за шагом.
Неудач не было ни разу. Никто не давал отпор, все всегда подчинялись. Путин стал всемогущим вовсе не после великих политических битв, напряженнейших кампаний, расправ с миллионами непокорившихся. По-настоящему не покорившиеся исчислялись в верхних слоях единицами, а в народе — тысячами. С ними он мог справиться безо всякого риска для себя. А остальные ни разу не подвели. Технократы с присущей им покорностью делали все, что поручено. Спесивые богачи переучились на лакеев. Вчерашние прогрессисты влились в систему. Народ время от времени брюзжал, но никогда и ни в чем против властей не объединялся.
Наблюдение одного из царей, что «Россией легко управлять», стало очевидным для Путина еще до окончания его «законных» первых восьми президентских лет (2000 — 2008). Поэтому решение уйти лишь на время далось ему легко, и возвращение в 2012-м действительно оказалось несложным в исполнении.
Но перед этим произошло событие, которое предопределило сегодняшний путинский курс. И случилось оно не в России.
Кошмар, который всегда с ним
20 октября 2011-го ливийские мятежники линчевали свергнутого диктатора Муаммара Каддафи. Расправа записывалась на видео, была небыстрой и зверской. Путин был потрясен. Несколько раз он публично делился своим ужасом в разных аудиториях. Этот человек, которого столько раз упрекали за бесчувственность, не мог сдержать боли. Он явно примерял к себе это видео.
Гибель Каддафи стала важнейшим событием новейшей российской истории. Человек, обладавший в России ничем не стесняемой властью и располагавший возможностью принимать за нее абсолютно любые решения, обзавелся постоянным кошмаром. И политически нагруженным. Ведь Каддафи, как он вообразил, был замучен американцами: «А кто это сделал? Беспилотники ударили по его колонне… Потом подогнали так называемых оппозиционеров и боевиков и уничтожили без суда и следствия…»
После этого Украину уже не защищали никакие старания сохранить связи с Западом, до этого Путину более или менее свойственные. Реставрировать империю он хотел всегда, но были и доводы против. Теперь их не стало. Какие могут быть связи с теми, кто готовит расправу с ним?
Первое вторжение в Украину (2014) не дало чувствам вождя полной разрядки, и поэтому второе было только вопросом времени. В 2022-м сдержать себя он уже не смог. Это нападение в глазах внешних наблюдателей выглядело как дерзкая и ненадежная авантюра, очень опасная для России и могущая быть устроенной только человеком весьма смелым и азартным. Путину обычно отказывали в этих качествах. Поэтому так и удивлялись, когда он все же решился.
Но в его-то глазах это было не актом дерзости, а вынужденным и чисто оборонительным решением. Надо было любой ценой защитить себя от Запада, который сейчас оприходует Украину, а завтра доберется до него лично. Это была операция самоспасения. Россия в его координатах никогда не имела самостоятельного значения и сейчас использовалась им просто как орудие самозащиты.
Война дает уют
Но самой-то стране пришлось сделать исторический выбор. Ни верхам, ни низам эта война не была нужна. Они ее не заказывали. Путин, как обычно, все решил сам, не спрашивая ни у кого, включая и самых высших чинов. Их вызвали только для изъявления преданности вождю. По ошибке церемониал даже показали по телевизору накануне 24 февраля.
Ничто поэтому не мешало верхам и низам отнестись к вторжению как к личной войне Путина, каковой оно и было. Не будем гадать, какие действия из этого вытекали. Может быть, сначала и никакие. В любом случае, со временем страна нашла бы способ остановить войну, которую начала не она. И попутно сменить режим за то, что он ее в такое втянул.
Но случилось другое. Не поголовно, но явным большинством, россияне разделили антизападные и антиукраинские мании и приняли войну Путина как свою. То ли Путин так надежно приспособил Россию к себе, то ли Россия нашла в Путине выражение своих тайных чувств, но пока это единение длится, никаких внутренних сил или мотивов для смены правления в России не появится.
Эта легко угадываемая внутренняя прочность режима производит на окружающий мир более сильное впечатление, чем его внешняя мощь, которая не так уж очевидна. На сегодня не видно никаких предпосылок, чтобы Путин освободил место. А пока он его занимает, мира не будет. Какой у него может быть мир с теми, кто гонится за ним как за Каддафи?
Только война обеспечивает ему уют и укрепляет желание править дальше. По властному стажу он пока не обошел еще ни Сталина, ни Екатерину II, ни Петра I. А чтобы стать абсолютным чемпионом России по долготе правления, ему придется превзойти Ивана Грозного, с его чуть более чем полувековым пребыванием на троне.
Это случится (если случится) в начале 2050-го. Ему, собственно, будет всего 97. Путин исключительно чуток к своему здоровью, явно надеется до этого дожить и имеет к тому основания: его родители были долгожителями: отец прожил 88. Не говоря о том, что поиски секрета вечной молодости ведутся учеными по его приказу в самых широких масштабах.
***
Так что надежда тут не на него. А только на то, что настанет момент, в который Россия откажется быть приложением к вождю. Но я не возьмусь угадывать, когда и как это может произойти.
Комментариев нет:
Отправить комментарий