БОЛЕЗНЬ ЛЕВИЗНЫ
Здесь, в конечном счете, лексикология виновата, а не какие-то
идеологические предпочтения. В слове «правый» множество чудных смыслов:
«правда», «правота», «прямота», «право». Где-то в глубине этого слова прячется
упрямство пружины и премия за твердость характера. В слове «левый» ничего
такого симпатичного не наблюдаю: одна слабость левой руки, да и самой буквы
«л», и какие-то подозрительные, незаконные «левые» делишки. От поэта революции
проклятое: «Левой! Левой! Левой!» Кому, значит, удобно с правой маршировать —
тот и не человек вовсе, и его надо сразу «в расход». К левому приклеилась
кличка «Левак», будто склонность к левизне подозрительна в криминальном смысле.
А вот клички, что симптоматично, «Правак» не существует. Что еще? Праворукость
– норма, левша – противен природе. Был, правда, замечательный герой в
литературе, талантливый мастер: Левша — Николая Лескова, но и этот кузнец блохи
плохо кончил: погиб от белой горячки. Нормально, что «сексуальные меньшинства»
тяготеют к «левым» слоям общества, но нормальны ли сами эти меньшинства? В
спорте леворукость и левоногость ценится и приветствуется. А почему? Все ждут
обычного удара справа, а тебя левой, левой, левой. Слышу голоса протеста,
но запашок предательства здесь очевиден.
Перейдем от «физики» к политике. Вспомним Мюнхен, сделку с Гитлером Невилла
Чемберлена. Вроде бы консерватор — правый по партийной принадлежности, а нанес
предательский удар слева. Тут и братание левых сил Гитлера и Сталина –
спускового крючка Второй мировой войны. Тоже и с коварным, внезапным
соглашением в Осло. Мало кто ждал этого удара левой в челюсть по Израилю? Один
из последних примеров коварства левизны — Ариэль Шарон – талантливый, отважный
полководец создатель поселений, лидер правой партии «Ликуд» — вдруг резко
уходит влево, отдавая террору территории для ракетного обстрела своего
собственного государства.
Слова, кстати, могут обворовывать друг друга. Почему левая партия
большевиков назвала свою лживую газету «Правдой» — непонятно. Чистое воровство,
если не грабеж среди бела дня.
В слове «правый» есть особая незыблемость, жесткость, ясность. Слово
«левый» изменчиво и коварно. Здесь и гремящая сталь прежних, кровавых идей, и
трусливое желе нынешних. В общем, в расшифровке корневой сути слова есть
его тайная разгадка, по крайней мере, в русском языке. И никуда нам от этого не
деться.
Но здесь начинается. В нынешней желеобразности понятия «левый» тоже есть
множество прельстительных моментов. Слабый гнется, слабый уступает, слабый
находит компромисс, где этого компромисса и быть не может. Слабый
трусливо уходит от драки, так как в глубине души уверен в своем
поражение. Слабый живет мифом о себе и о мире вокруг, он готов лгать,
обманывать, не признавать очевидного, только бы сегодня, сейчас спастись от
правды правоты, боли и травмы. Слабому безразлично, что такая позиция — тяжкий
приговор на всем, что случится с ним и его страной завтра.
В «левизне» обычно ищут некий бунтующий, революционный интеллект, страсть к
авангарду и ниспровержению догм. Вижу здесь прямую подтасовку понятий,
достаточно вспомнить «полезных идиотов» — армию интеллектуалов — «леваков»,
славословивших палача — Сталина. Подлинные знания, опыт и мудрость с левыми
идеями не дружат и никогда не дружили. Иной раз, интеллектуалы просто
вынуждены нести левую чушь. Читаю в Википедии: «По статистике, сейчас на Земле
проживает порядка 500 миллионов леворуких людей. Левшами в Европе рождается
около десяти процентов детей, и они более крикливы, нетерпеливы, но уже в
детском возрасте более общительны, контактны. Левши чаще выбирают профессии
артистов, художников, писателей».
Обмолвился словом «трусливо», а потому приведу недавний живой пример. Весь
тот день и ночь выли сирены воздушной тревоги, мелкие землетрясение
от взрывов мин и ракет сотрясали землю. Но утром отправился бегать
трусцой в нашу парковую аллею. Ковыляю, в тщетной попытке бороться с излишним
весом. Рядом, на травке, пасутся две свободно гуляющие собаки: черная и белая.
Тут как завоет истошно близкая сирена. Спрятаться негде, плетусь дальше и вижу,
что собаки под вой повели себя разно. Черной псине, похоже, плевать на дикие,
непонятные звуки: вынюхивает спокойно что-то вкусное из травки. Белая – в
ужасе, бежит ко мне, к человеку чужому, к левой ноге жмется, вся дрожит от носа
до кончика хвоста. Я ее, конечно, пожалел, за ушами потрепал, утешил словами –
собака все-таки, но все мои симпатии были на стороне черной дворняги. Понимала
она своим собачьим умом, что трус умирает дважды, струсивший уже наполовину
мертв.
Нравится мне, что в слове «правый» есть сила противостояния, сила правоты
одиночества и презрение к толпе. Мне всегда казалось, что только слабые люди
ищут и находят в единение силу, способную, как правило, творить зло. Вспомним,
что фашизм – это связка, пучок, объединение. Фашизм – связка левых маргиналов,
слабых, завистливых, мстительных, озлобленных людей. Неизбежная логика фашизма
— национал-социализм.,
Слушал вчера журналистку Юлию Латынину. Она в Москве живет, а мыслит о
наших делах в тысячу раз честней и смелей, чем целая армия журналистов Израиля:
«Если шестилетние палестинский дети говорят, что нужно убить всех евреев – это
говорит народ». Чистая правда! Ну, по крайней мере, 80%, так называемых,
палестинцев. Израиль противостоит не отдельным боевикам из «Хамаса» или
«Хизбаллы», а несчастному, больному ненавистью, народу. Ничего страшного. В
прошлом веке он противостоял немецкому, польскому, английскому, эстонскому,
литовскому и ряду других народов. Жертвы были огромны, но выжил безоружный,
преданный всеми, народ Торы. Ныне мы вооружены до зубов и стоим на своей, а не
чужой земле. Чего уж так трястись, жаться к левой ноге и просить, чтобы чесали
за ушами. Опаснейшая ложь, что возможные переговоры мы ведем с отдельными
лидерами и арабскими кланами. Наши правительства безуспешно пробуют
договориться с народом, который с малых лет только и думает, как загнать евреев
Израиля в новый Холокост. Имеет ли смысл искать мир с публикой, больной
массовым психозом? Кормить ее, ублажать, уступать свои, и без того не обширные,
наделы? Нет – конечно. Прежде должны пройти годы попыток излечения. В школах,
университетах, мечетях наших соседей следует начать пропаганду любви и
терпимости и забыть о воплях мести и ненависти. Процесс этот еще не начался, и
вряд ли начнется в ближайшее время, а потому и любые договора с тяжело больным
арабским населением Палестины не имеют смысла. Пусть лечатся, а мы подождем.
Евреи – народ древний и терпеливый. Только ожидание это не должно быть
пассивным. Словесный понос мало что стоит. На каждый реальный акт агрессии
ответ должен быть совсем не соразмерным, а сокрушительным. Подобный ответ –
тоже лекарство от национального бешенства. В прошлом веке, в ходе войн
Израиля с соседями, оно помогало исправно. И в этом поможет, если «болезнь
левизны» не поразила окончательно наш, уставший от сытости и разных
превратностей, организм нации.
Мои пальцы правой руки колотят по клавиатуре компьютера гораздо чаще, чем
пальцы левой руки. Правая рука водит «мышкой», берется за чашку, ложку и нож… Я
не стал «правым» в Израиле. Я им родился.
Комментариев нет:
Отправить комментарий