Интервью с историком Робертом Сервисом (Robert Service), который на этой неделе проводит в Лиссабоне презентацию своей новой книги «Последний из царей. Николай II и русская революция».
Биограф Ленина, Троцкого, Сталина и автор книги «История России ХХ века» британец Роберт Сервис посвятил свой недавно завершенный труд фигуре последнего русского царя. Diário de Notícias побеседовала с писателем в Лиссабоне, где проходит презентация его книги «Последний из царей. Николай II и русская революция».
Diário de Notícias: Вы уже писали о Ленине и Сталине. Работа над биографией последнего русского самодержца стала для Вас в каком-то смысле новым опытом?
Роберт Сервис: Она потребовала от меня особенной самоотдачи, поскольку до этого я никогда не писал о членах королевской семьи. Между тем привычки этих людей, безусловно, отличаются от привычек генеральных секретарей коммунистической партии. Нужно понимать, какой образ жизни они вели, как организовывали свое окружение, как взаимодействовали с обществом. И все же чем больше я изучал своего персонажа, тем больше убеждался в том, что у Николая II было то же снисходительно-авторитарное отношение к народу, какое было присуще Ленину, да и Сталину тоже. И, пожалуй, то же самое верно в отношении Владимира Путина. Это осознание значительно облегчило написание биографии российского императора.
— То есть, можно говорить о своего рода печати русскости, даже несмотря на то, что Сталин — грузин? У всех этих лидеров, начиная с царя Николая II и заканчивая президентом Путиным, много общего?
— Все эти лидеры как прошлого, так и нынешнего столетия основывают свою власть на предпосылке о том, что русский народ чрезвычайно податлив, что его можно и нужно формировать по своему усмотрению, и в то же время они его боятся. Одна из ошибок, которую совершают при анализе коммунистического режима, это убежденность в том, что их лидерам присуща непоколебимая уверенность в себе. Это верно лишь наполовину. Ведь на самом деле даже Сталин побаивался русского народа. Россия, с его точки зрения, была сложной для управления страной. А до него с теми же трудностями сталкивался Николай II, равно как и Ленин. Не удается избежать их и Путину.
— В книге отмечается, что Николай II был первым царем, посетившим Сибирь, которая составляет половину России. Когда вы говорите, что российские лидеры с опаской относятся к народу и России в целом, имеется в виду территориальный размах и евразийский характер, то есть дело не только в географии, но и в культуре?
— Огромные территории, рассредоточенное по ним население и невозможность со стороны руководства до конца проникнуть в их глубины, приводят к тому, что время от времени, как это было в 1905, 1917, 1921, 1953, 1962, 1989 году, люди говорят: «С нас довольно». И выходят на улицы. Во всех этих случаях лидеры были застигнуты врасплох. В общем все российские правители понимают, что в один прекрасный день, выйдя из Кремля на улицу, могут столкнуться с разъяренной толпой. С этим не поспоришь.
— Получается, что Николай II, которому пришлось столкнуться с восстанием 1905 года, оказался не в состоянии усвоить этот урок и избежать революции 1917 года. Избыток доверия?
— Можно говорить об еще одном проявлении излишней самонадеянности царизма. Николай II взошел на престол, будучи полностью уверенным в том, что он знает, как управлять Россией, чем царь обязан русскому народу, а чем русский народ — царю. Как самодержец, он жалел, что в 1905 году пошел на уступки, и относился к ним с пренебрежением, в конечном итоге ему пришлось заплатить за это не только утратой власти, но и уничтожением самой династии Романовых. Его понимание ситуации оказалось губительным, и, когда он пал, почти никто не выступил в его защиту. И это бросается в глаза. Когда происходит революция, как правило, за ней тут же следует контрреволюция, мобилизация в высших эшелонах власти. В России этого не случилось.
— Разве белое движение не было той самой контрреволюцией?
— Белым удалось собрать силы, чтобы противостоять коммунистам, но это делалось не в защиту Николая II. Они не хотели возвращения царизма. Послы западных стран наперебой советовали Николаю II пойти на уступки, если он хочет выжить, однако император этими советами пренебрег.
— Николая II часто представляют как своего рода демона, воплощение всех грехов авторитаризма. Этот образ справедлив? Есть ли у него и положительная сторона?
— Справедливости ради надо сказать, что император также был благонравным семьянином, любящим мужем и отцом. И отречение от престола стало для него в некотором роде облегчением, ведь, хотя царь и был по природе своей самодержцем, его мучили душевные терзания по поводу собственного правления. И в то же время Николай проявил себя язвительным антисемитом, обвинявшим во всех бедах России евреев.
— Как у него складывались отношения с министрами? Я знаю, что он отстранил от себя модернизатора Столыпина, не сойдясь с ним во взглядах.
— Столыпин был консервативным реформатором. У Николая II появились подозрения в том, что модернизационный консерватизм в сотрудничестве с парламентом может привести к концу самодержавия в России. После того, как Столыпин был убит, Николай II еще больше замкнулся в своем самодержавном мировоззрении и был не в состоянии справиться с насущными вопросами той поры, например, с вопросом улучшения положения крестьян.
— Он имел реальное представление об условиях жизни крестьянина в России? Или это была идеализация?
— Образ русского народа, сложившийся в сознании Николая II, не имел ничего общего с действительностью. Народ представлялся ему как нечто красивое и исполненное достоинства. Император полагал, что, если в России поднимется мятеж, то причиной его могут быть только темные силы извне. Силы, которым чужда религиозность и которые не имеют ничего общего с русским характером. У него были самые фантастические представления о среднем жителе России и о стране в целом. Впервые он прочел «Войну и мир» как раз в период сибирской ссылки, в последние месяцы своей жизни. На пороге смерти он прочел то, что должен был прочесть уже давно.
— Какую роль, по Вашему мнению, сыграл при дворе последнего русского царя монах Распутин?
— Я думаю, что на Распутина возлагают слишком большую вину за все свалившиеся на монархию беды. И то же самое можно сказать о царице Александре. Кто действительно виноват, так это Николай II. В период своего правления он ничего не делал против собственной воли. Утверждения о том, что императора якобы контролировал Распутин, являются мифом. Монах давал ему советы, в частности отговаривал от вступления России в Первую мировую войну, однако, как мы знаем, все произошло ровным счетом наоборот.
— Как сегодня воспринимают в России последнего царя? Можно ли говорить о романтизированном видении?
— В книжных магазинах Москвы всегда есть обширная секция, посвященная русской истории. И в этом году я был удивлен количеством книг о Сталине. Следующий по популярности — Николай II. Его фигура вызывает феноменальный интерес, и почти всегда авторы выводят на первый план его личную трагедию, не учитывая, что во многом он сам был тому виной. Это понятно, поскольку Николай II умер жестокой насильственной смертью вместе с женой, детьми, слугами, даже собаками в том доме в Екатеринбурге, где содержался под стражей. Но мы не должны забывать, что это был человек, на совести которого гибель многих людей, недаром революционеры прозвали его «Николай кровавый».
— Вернемся к сегодняшнему дню, к Путину. По Вашему мнению, он больше связан с наследием Сталина или ближе к наследию царизма?
— Извечный вопрос. Многие комментаторы говорят, что Путин — человек из КГБ, который принадлежал к коммунистической партии, а потому автоматически должен усвоить сталинскую модель. И в этом есть доля правды…
— Но…
— … Но Россия — явление очень сложное. И чтобы управлять ею, нельзя прибегать к упрощениям, и Путин это очень хорошо понимает. Худшее, что может произойти с его режимом, это возрождение идеи о том, что революции — это хорошо. Что бы произошло в случае новой революции? Где был бы Путин? А Путин не дурак, он говорит: «Мы не допустим новых переворотов. Взгляните на падение царя, на то, какой трагедией это обернулось».
Таким образом, священный образ Николая II соединяется с популярной идеей о том, что самой большой трагедией для России был распад Советского Союза. Сложно? Да, но в этом нет противоречия, это изобретенное Путиным вынужденное смешение понятий, которое он распространяет в массах и которое работает. Путин — самый популярный человек в стране, его рейтинг достигает 80%. И правит он уже 17 лет — почти столько же, сколько Брежнев, хотя и меньше, чем Сталин.
Биограф Ленина, Троцкого, Сталина и автор книги «История России ХХ века» британец Роберт Сервис посвятил свой недавно завершенный труд фигуре последнего русского царя. Diário de Notícias побеседовала с писателем в Лиссабоне, где проходит презентация его книги «Последний из царей. Николай II и русская революция».
Diário de Notícias: Вы уже писали о Ленине и Сталине. Работа над биографией последнего русского самодержца стала для Вас в каком-то смысле новым опытом?
Роберт Сервис: Она потребовала от меня особенной самоотдачи, поскольку до этого я никогда не писал о членах королевской семьи. Между тем привычки этих людей, безусловно, отличаются от привычек генеральных секретарей коммунистической партии. Нужно понимать, какой образ жизни они вели, как организовывали свое окружение, как взаимодействовали с обществом. И все же чем больше я изучал своего персонажа, тем больше убеждался в том, что у Николая II было то же снисходительно-авторитарное отношение к народу, какое было присуще Ленину, да и Сталину тоже. И, пожалуй, то же самое верно в отношении Владимира Путина. Это осознание значительно облегчило написание биографии российского императора.
— То есть, можно говорить о своего рода печати русскости, даже несмотря на то, что Сталин — грузин? У всех этих лидеров, начиная с царя Николая II и заканчивая президентом Путиным, много общего?
— Все эти лидеры как прошлого, так и нынешнего столетия основывают свою власть на предпосылке о том, что русский народ чрезвычайно податлив, что его можно и нужно формировать по своему усмотрению, и в то же время они его боятся. Одна из ошибок, которую совершают при анализе коммунистического режима, это убежденность в том, что их лидерам присуща непоколебимая уверенность в себе. Это верно лишь наполовину. Ведь на самом деле даже Сталин побаивался русского народа. Россия, с его точки зрения, была сложной для управления страной. А до него с теми же трудностями сталкивался Николай II, равно как и Ленин. Не удается избежать их и Путину.
— В книге отмечается, что Николай II был первым царем, посетившим Сибирь, которая составляет половину России. Когда вы говорите, что российские лидеры с опаской относятся к народу и России в целом, имеется в виду территориальный размах и евразийский характер, то есть дело не только в географии, но и в культуре?
— Огромные территории, рассредоточенное по ним население и невозможность со стороны руководства до конца проникнуть в их глубины, приводят к тому, что время от времени, как это было в 1905, 1917, 1921, 1953, 1962, 1989 году, люди говорят: «С нас довольно». И выходят на улицы. Во всех этих случаях лидеры были застигнуты врасплох. В общем все российские правители понимают, что в один прекрасный день, выйдя из Кремля на улицу, могут столкнуться с разъяренной толпой. С этим не поспоришь.
— Получается, что Николай II, которому пришлось столкнуться с восстанием 1905 года, оказался не в состоянии усвоить этот урок и избежать революции 1917 года. Избыток доверия?
— Можно говорить об еще одном проявлении излишней самонадеянности царизма. Николай II взошел на престол, будучи полностью уверенным в том, что он знает, как управлять Россией, чем царь обязан русскому народу, а чем русский народ — царю. Как самодержец, он жалел, что в 1905 году пошел на уступки, и относился к ним с пренебрежением, в конечном итоге ему пришлось заплатить за это не только утратой власти, но и уничтожением самой династии Романовых. Его понимание ситуации оказалось губительным, и, когда он пал, почти никто не выступил в его защиту. И это бросается в глаза. Когда происходит революция, как правило, за ней тут же следует контрреволюция, мобилизация в высших эшелонах власти. В России этого не случилось.
— Разве белое движение не было той самой контрреволюцией?
— Белым удалось собрать силы, чтобы противостоять коммунистам, но это делалось не в защиту Николая II. Они не хотели возвращения царизма. Послы западных стран наперебой советовали Николаю II пойти на уступки, если он хочет выжить, однако император этими советами пренебрег.
— Николая II часто представляют как своего рода демона, воплощение всех грехов авторитаризма. Этот образ справедлив? Есть ли у него и положительная сторона?
— Справедливости ради надо сказать, что император также был благонравным семьянином, любящим мужем и отцом. И отречение от престола стало для него в некотором роде облегчением, ведь, хотя царь и был по природе своей самодержцем, его мучили душевные терзания по поводу собственного правления. И в то же время Николай проявил себя язвительным антисемитом, обвинявшим во всех бедах России евреев.
— Как у него складывались отношения с министрами? Я знаю, что он отстранил от себя модернизатора Столыпина, не сойдясь с ним во взглядах.
— Столыпин был консервативным реформатором. У Николая II появились подозрения в том, что модернизационный консерватизм в сотрудничестве с парламентом может привести к концу самодержавия в России. После того, как Столыпин был убит, Николай II еще больше замкнулся в своем самодержавном мировоззрении и был не в состоянии справиться с насущными вопросами той поры, например, с вопросом улучшения положения крестьян.
— Он имел реальное представление об условиях жизни крестьянина в России? Или это была идеализация?
— Образ русского народа, сложившийся в сознании Николая II, не имел ничего общего с действительностью. Народ представлялся ему как нечто красивое и исполненное достоинства. Император полагал, что, если в России поднимется мятеж, то причиной его могут быть только темные силы извне. Силы, которым чужда религиозность и которые не имеют ничего общего с русским характером. У него были самые фантастические представления о среднем жителе России и о стране в целом. Впервые он прочел «Войну и мир» как раз в период сибирской ссылки, в последние месяцы своей жизни. На пороге смерти он прочел то, что должен был прочесть уже давно.
— Какую роль, по Вашему мнению, сыграл при дворе последнего русского царя монах Распутин?
— Я думаю, что на Распутина возлагают слишком большую вину за все свалившиеся на монархию беды. И то же самое можно сказать о царице Александре. Кто действительно виноват, так это Николай II. В период своего правления он ничего не делал против собственной воли. Утверждения о том, что императора якобы контролировал Распутин, являются мифом. Монах давал ему советы, в частности отговаривал от вступления России в Первую мировую войну, однако, как мы знаем, все произошло ровным счетом наоборот.
— Как сегодня воспринимают в России последнего царя? Можно ли говорить о романтизированном видении?
— В книжных магазинах Москвы всегда есть обширная секция, посвященная русской истории. И в этом году я был удивлен количеством книг о Сталине. Следующий по популярности — Николай II. Его фигура вызывает феноменальный интерес, и почти всегда авторы выводят на первый план его личную трагедию, не учитывая, что во многом он сам был тому виной. Это понятно, поскольку Николай II умер жестокой насильственной смертью вместе с женой, детьми, слугами, даже собаками в том доме в Екатеринбурге, где содержался под стражей. Но мы не должны забывать, что это был человек, на совести которого гибель многих людей, недаром революционеры прозвали его «Николай кровавый».
— Вернемся к сегодняшнему дню, к Путину. По Вашему мнению, он больше связан с наследием Сталина или ближе к наследию царизма?
— Извечный вопрос. Многие комментаторы говорят, что Путин — человек из КГБ, который принадлежал к коммунистической партии, а потому автоматически должен усвоить сталинскую модель. И в этом есть доля правды…
— Но…
— … Но Россия — явление очень сложное. И чтобы управлять ею, нельзя прибегать к упрощениям, и Путин это очень хорошо понимает. Худшее, что может произойти с его режимом, это возрождение идеи о том, что революции — это хорошо. Что бы произошло в случае новой революции? Где был бы Путин? А Путин не дурак, он говорит: «Мы не допустим новых переворотов. Взгляните на падение царя, на то, какой трагедией это обернулось».
Таким образом, священный образ Николая II соединяется с популярной идеей о том, что самой большой трагедией для России был распад Советского Союза. Сложно? Да, но в этом нет противоречия, это изобретенное Путиным вынужденное смешение понятий, которое он распространяет в массах и которое работает. Путин — самый популярный человек в стране, его рейтинг достигает 80%. И правит он уже 17 лет — почти столько же, сколько Брежнев, хотя и меньше, чем Сталин.
Источник: inosmi.ru
Автор: Леонидиу Паулу Ферейра (Leonídio Paulo Fereira)
|
Комментариев нет:
Отправить комментарий