ДУШЕВНЫЙ РАЗГОВОР. ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА БОВИНА

 

В апреле следующего года исполнится 10 лет, как не стало Александра Евгеньевича Бовина - яркой личности в истории русско-израильских отношений. Да и отношения эти были в те годы особыми, внушающими надежды, что прежние злые тени в них исчезнут навсегда.

  Странное дело: спорил с автором чуть ли не на каждой странице этой книги, а закрыл ее – и такое чувство, будто поговорил по душам с добрым, умным, и талантливым человеком. А такой разговор дорогого стоит.  Отсюда и заголовок появился этих заметок. 

 Книга называется длинно: « 5 лет среди евреев и мидовцев или Израиль из окна российского посольства ( из дневника)». Название весьма условно. Ну, во-первых, когда человек оказывается в совершенно непривычной среде, он невольно остается наедине с самим собой. И это есть в книге. Во-вторых, не из окна увидел Израиль Бовин, а, подчас, глубже и точнее, чем некоторые наши политические деятели, родившиеся в Эрец – Исраель. Ну, а в –третьих, дневник, конечно, в книге присутствует, но взят он в большей степени, как организующее книгу начало, не более того.

 Бовин во введении перечисляет темы книги и признается, что в ней, «присутствует автор». Признание смелое, подразумевающее право автора на п р и с у т с т в и е. А оно у Бовина есть и бесспорное право. И это главное. Дело не только в очевидных, писательских способностях бывшего посла России, а еще и в том, что в наше время просто порядочный и хороший человек – это уже профессия, и профессия уникальная, особенно в политике.

 Книга об Израиле написана порядочным и хорошим человеком. Так мне, по крайней мере, показалось, хотя и не знаком, к сожалению, с Александром Евгеньевичем. И еще, Бовин – человек русский - написал, во многом, книгу еврейскую, полную юмора, прямо-таки библейской терпимости , пропитанную культом познания и жизнелюбием. И это понятно: « С кем поведешься, от того и наберешься».

  Бовин – «шестидесятник», человек тихой фронды коммунистическому режиму. Его литературные способности были востребованы этим режимом. Он, например, участвовал в подготовке доклада к 24 съезду партии, но многие из нас помнят, что это были за доклады – тихий ужас. Такие, как Бовин, и не собирались вытаскивать «империю зла» из губительной бездны бездарности. Талант, и даже поэтический, в те времена он демонстрировал, как Александр Евгеньевич сам пишет, в «порядке хохмы». Вот стихи к окончанию Шестидневной войны: « Там, где Синайская пустыня // Сверкает желтизной, как дыня.// Евреи, обнаглев вконец,// Арабам сделали … амбец…»/

 Видно, стихи эти застряли в архивах ЦК КПСС, всплыли в нужное время, и Горбачев решил послать поэта послом к победителям, Бовиным некогда воспетым. 

 Но обратимся к материям серьезным, хотя, если честно, в том, старом, шуточном стихотворении весь Бовин в неизменности, веселости и ясности характера.

  ПОЛИТИКА. Александр Евгеньевич сам признается, что  хотел перевести дух в Люксембурге или Новой Зеландии, а послали его в одну из наиболее «горячих точек» нашей неугомонной планеты. У нас сам воздух пропитан политикой. Живешь, дышишь – значит невольно ей и занимаешься.  И здесь вот что любопытно. Бовину по должности, так сказать, было положено любить в Израиле «голубей» и относится неприязненно к «ястребам», но Бовин писатель видел перед собой, прежде всего, людей: их человеческую цену, независимо от политических убеждений. Ему категорически не должны нравится деятели «правого» лагеря, но вот что он пишет о своем первом премьер-министре в Израиле, а пережил он троих за короткие пять лет: « Шамир выглядел усталым, утомленным. Но сразу чувствовался острый, живой ум. Разговор получился неформальным». И все дальнейшее идет под знаком этой характеристики: « Шамир, один из главных израильских «ястребов», был крайне сдержан. Он не мог видеть себя за одним столом с Арафатом. Он решительно не был согласен с американской, как он считал, теорией « мир в обмен на территории». Он настаивал на интенсивном строительстве еврейских поселений на оккупированных территориях, чтобы сделать невозможным их возврат палестинцам… По его мнению нужно прекратить уступки, отступление, аннулировать все соглашения с Арафатом… Я не был согласен с Шамиром, хотя его логика, логика ортодоксального сиониста, была мне понятна». 

 Господи, русскому дипломату  п о н я т н а  логика сионизма, да еще ортодоксального. Откуда понимание это. Все, я думаю, просто. Земля Израиля, пусть на какое-то время, стала землей Александра Бовина, и её проблемы он в какое-то мгновение понял, как свои, как общечеловеческие проблемы. 

  Дипломатия , интересы России – все верно, но есть еще обычная человеческая честность и здравый смысл. Бовин пишет: « … несмотря на то, что мы три десятилетия поносили Израиль, несмотря на то, что антисемитизм в СССР долгое время был почти официальной политикой, несмотря на мытарства, унижения, оскорбления человеческого достоинства, которые испытывал каждый еврей, желавший уехать из нашей страны, - несмотря на все это в Израиле сохраняется, если не иметь в виду всегда возможные исключения, доброе, благожелательное отношение к России и русским». 

 И, как человек порядочный, Бовин сам добр и благожелателен к Израилю, на протяжении всей своей книги. Другое дело – Россия. Тут он считает себя в праве говорить в ином тоне. Его спросили: « Россия станет крепкой державой?» Бовин ответил: « Я думаю, лет через пятьдесят. Моисей вел сюда евреев из Египта сорок лет,… пока не умер последний человек, который помнил египетское рабство. Вот и у нас, как я думаю, должен умереть последний, кто помнит сталинское рабство. И тогда уже будет новая Россия. 

 Бовин, конечно, поторопился, решив, что евреи за 40 давних лет избавились от рабства духа. Увы, новый Египет – галут – вернул многих на прежние позиции.

 Иной раз, послушаешь  «левых» и начинает казаться, что это Израиль навязал арабам Палестины бесправие, нищету и войны.  Стоит только вернуться к границам 1948 года, дать  «братьям» - симитам все права – и заживем мы в мире и дружбе. Много об этом пишет Бовин, но исключительно, как человек честный, неангажированный и знающий кое-что из истории Ближневосточного региона. Вот один из примеров: « 15 мая Лига арабских стран заявила, что «все арабские страны с этого дня находятся в состоянии войны с евреями Палестины. Началась Война за независимость. Против Израиля выступили войска Египта, Сирии, Ливана, Трансиордании и Ирака. « Это будет война на истребление, - пугал евреев и подбадривал арабов Генеральный секретарь ЛАГ Аззам Паха. – Это будет грандиозное избиение…» 23 мая Израиль предложил прекратить огонь и начать переговоры. Но арабы настаивали на «безоговорочной капитуляции» евреев. Израилю пришлось принять бой».

 Сегодня многие в Еврейском государстве ведут себя так, будто на всем протяжении истории Израиля все было с точностью наоборот. Израиль на скамье подсудимых. Израиль судят за его победы над агрессором.  Это евреи империалисты и захватчики, виновные в чем-то перед арабской нацией. А что изменилось? Соседи Израиля, как и 52 года назад требуют «безоговорочной капитуляции», или мира, на унизительных и гибельных для Израиля условиях "палестинцев".

 Евреев заставляют каяться, и они трусливо просят прощения у палачей и негодяев, ни на минуту не перестающих мечтать о новом Холокосте. Никак не умещается в голове, почему ясно понимал это русский человек и дипломат Бовин, но никак не хотят понять «левые» Израиля. Точку в своей книге он ставит решительно: 

 « Отвергнув решение ООН, отказавшись от создания арабского государства в Палестине, взяв курс на уничтожение Израиля, арабские экстремисты втянули Ближний Восток в длительную конфронтацию, спровоцировали череду бессмысленных войн».

 Точно также сегодня провоцируется череда бессмысленных «мирных» договоров. Бовин прекрасно понял, что с этим поколением арабов Израилю не достичь настоящего мира. Своим соотечественникам он обещал «сорок лет в пустыне». В том, что касается арабов, сроков не назвал.  Но эти сроки – проблема самих арабов. В 1948 году они были не готовы ни к миру с Израилем, ни к плодотворной работе во имя создания процветающих и демократических арабских государств. Готовы ли сейчас ? Вот главный вопрос, а «территории в обмен на мир» иди государство Фолистын – дело даже не десятое, а двадцать пятое. 

 Бовин, что понятно, даже в своей «свободной», посткарьерной книге осторожен, но «ахиллесову пяту» местных «миротворцев» он определил точно: полное отсутствие конечных целей переговоров. Он пишет о ситуации 1995 г.: « Они ( правительство Израиля А.К.) рассуждали примерно так: если мы сформулируем наши конечные условия ( «нет» суверенному палестинскому государству, «нет» – разделению Иерусалима, «нет» – возвращению беженцев, «нет» – ликвидации поселений, «нет» возвращению к границам 1967 года), то палестинцы откажутся вести переговоры. Да и с мировым общественным мнением возникнут сложности…. В общем, займемся тактикой, а она выведет на стратегические решения. Мне всегда казались сомнительными эти рассуждения». 

 Бовину, написавшему свою книгу уже в России, и в голову не могло прийти, что пресловутые «нет» легко поддадутся коррозии.  Он, как мне кажется, сам себя обманывал, или не догадывался, что истинные цели переговоров только от народа Израиля скрывались и скрываются, а не от арабов. Те прекрасно знают, что пресловутые «нет»  «левые» политики с легкостью готовы превратить в «да».

 А как точно разобрался Бовин с еврейским социализмом. Много хороших слов он сказал о кибуцах, но вывод сделал безжалостный: « … история киббуцев – это история типичной социальной утопии, которая, реализуясь, превращаясь в социальную практику, начинает деградировать». 

 Бовин везде и всюду старается докопаться до корней. Разбираясь с «социальной утопией» он цитирует Бен –Гуриона, его характеристику Ленина: « Пророк русской революции, ее вождь и учитель, ее вдохновитель и оратор, ее законодатель и вожак. Как велик этот человек! Взор его проникает в действительность, словно сквозь прозрачный кристалл: никакие формулы, катехизисы, лозунги или догмы не препятствуют ему. Этот человек наделен даром встречать жизнь лицом к лицу … Он обладает мужеством, интеллектуальной отвагой … Перед его очами вечно пылает алое пламя единственной, неизменной цели – великой революции, … сотрясающей до основания, до самого фундамента прогнившее и вырождающееся общество».

 Сказано было это в 1923 году. Вполне искренне сказано, без тени привычной корысти, компромисса ради «благополучия еврейского государства». Чем могла тогда России помочь сионизму?  Своей идеей диктатуры пролетариата? Позволю себе отвлечься от книги Бовина. Небольшая цитата на тему. В. Жаботинский: « История полна «лжепророками» – ловкими обманщиками, незадачливыми вождями. Приставку «лже» добавляют к их титулам, потому, что у них «сорвалось». Если бы «проскочило», то их величали бы более уважительно. Но ведь все они вели за собой массы; когда читаешь о них, выясняется, что они были обыкновенные, зачастую даже мелкие людишки. А ведь у многих из них «не вышло» лишь по случайности.

 Ленин был лжепророком, у которого «вышло». Это понимаем мы сейчас. Это понимал Жаботинский, но так и не понял Бен-Гурион. Боюсь, что это непонимание тяжким грузом тащится за Израилем по сей день.

  ЭКОНОМИКА. Здесь все просто, и Бовин отмечает с досадой: « Все застревало где-то в бюрократическом болоте. За все «мои» пять с половиной лет не удалось реализовать ни один крупный российско-израильский проект.» 

 Порядочный человек ждет результата своей работы, ощутимого, вполне материального результата. Но зря обижается Александр Евгеньевич. В Израиле и с отечественными, крупными проектами далеко не все благополучно. Зачем нужен этому развитию и консерватизм, и «бюрократическое болото» не знаю, но знаю, как опасен бывает прогресс и поспешать нужно, не торопясь. Норма нужна. Может и знают секреты этой нормы бюрократы всего мира. 

  Теперь о других СЕКРЕТАХ. Много тайн «мадридского двора» раскрыл в своей книге Бовин. Иногда, это «секреты Полишинеля», но следом за очевидным следует, как правило, совершенно неожиданное. Вот рассказ Юрия Любимова, гостя Бовина, о появлении на политической сцене Жириновского. Горбачеву напомнили : « Как-то раз вы дали Крючкову задание: « Нужен человек для оппозиции. Подыщи» Крючков тогда откопал Жириновского. Провели вечерок втроем: вы, Михаил Сергеевич, Крючков и Жириновский. И после этого вечера вы сказали: « Годится, запускайте!» 

  Боюсь, так сверху и запустили все эти процессы демократизации, реформ в России. Потому и буксуют они вот уже много лет. Не от народа реформы эти, а от власти. 

 То, что Жириновский – провокатор охранки – давно известно, но дальше следует неожиданное: « – А ведь меня тянули в свое время к Крючкову, - продолжал Юрий Петрович, - Коля Губенко ох как сильно тянул. «Поедем, он все твои проблемы решит моментально». А я все сопротивлялся: нечего мне у этого Крючкова делать». 

 Общие разговоры, разговоры вообще о продаже души дьяволу –  носят поверхностный характер. Увлекательны конкретные детали, с запахом серы, договорчиком на гербовой бумаге и прочим. Губенко – договор этот о продаже души некогда подписал. Отсюда и раздел «Таганки» и высокие посты этого актера. Любимов отказался идти в КГБ – и вышибли его в свое время из театра и Москвы. 

  Известный юдофоб Илья Глазунов оказывается приезжал в Израиль  подзаработать. Вот как пишет об этом Бовин: « 6 февраля в Тель-Авиве появился Илья Глазунов. Прилетел писать портреты израильских раввинов. Мне эта затея показалась немного странной. Тем не менее, по просьбе художника я связался с главными раввинами Израиля. Рав Овадия Иосиф, помню, согласился. Но израильская общественность встретила Глазунова не очень дружелюбно. Не по причине эстетики, а по причине идеологии. Был замечен в антисемитизме. Пришлось уехать». 

 Но рав - то наш Овадия каков!(Отметим сегодня - светлой памяти)  Или не в курсе он был мировоззрения портретиста, или решил, что к сефардам известный художник относится иначе.

 Оказывается, Глазунов явился тогда в Израиль вместе с Кобзоном. « Помощник премьера спросил: возможно ли сделать портрет Шамира? « Пожалуйста», - отвечал Илья Сергеевич. «Сколько это будет стоить?» – «Ничего, - ответил художник. – Только отпустите из тюрьмы Калмановича». Фамилию он прочитал по бумажке, подсунутой заранее Кобзоном».

  Да и сама история освобождения этого агента КГБ рассказывается Бовиным, увлекательно, с юмором, но как-то отстранено, и даже брезгливо, что бывает только в тех случаях, когда Александр Евгеньевич говорит  о людях ему чуждых по духу и судьбе.

  Бовин уехал из России в самом начале криминальной революции. Отсюда, как мне кажется, некоторая поспешность суждений о «русской мафии» и прочем, хотя и в его посольской жизни случались соблазны, сманивали Бовина в «новые русские». Вот один такой случай: « А ко мне домой неожиданно явились два генерала. С могучей бумагой, разрешающей им продавать за границу все, что угодно. Хоть комплекс С-300, хоть танковый завод, хоть боевые самолеты любых типов. Предложили проработать израильский вариант. Но я не был готов к такого рода деятельности. И хорошо помнил наставление Остапа Бендера: « Чтите уголовный кодекс!» Вежливо выпроводил генералов. Говорят. Они живут теперь на Канарах».

  А вот еще один визит: « Прилетел Андрей Караулов. Рассказал, что Ельцин пьет по-черному. Руки трясутся. Сваливается со стула. Вокруг не советники, а «стая», как выразился Караулов. Больно было слышать это. Даже если делить «на шешнадцать». Для меня, как и для многих, Ельцин был почти кумиром. Воистину – «не сотвори себе…»

 Ельцин уже не президент. Иногда его показывает телевидение. Выглядит бывший отлично. Руки не трясутся, и со стула не сваливается. Видать, раньше пил с горя, поняв, что ничего с Россией сделать невозможно в ближайшие 40 лет «блуждания по пустыне».  (Вот и Ельцина нет уже на свете).

 БЫТ.  И здесь вынужден быть лаконичным. Остановлюсь только на одной, глубоко человечной детали. Бовин пишет о своей жене, Лене Петровне: « Одно меня радует – хоть пять лет за всю жизнь Петровна пожила без быта в привычном советском или российском смысле этого слова. « Как в кино…».

   Я уже писал, что далеко во всем согласен с Бовиным. Мне, например, кажутся лишними и, во многом, искусственными его попытки понять иудаизм. Здесь не понимание, как в математике, например, требуется, а «принимание», что по многим причинам было невозможным для Александра Евгеньевича, да и нежелательным. 

 Сами попытки посла РФ читать Тору , «Агаду» или притчи хасидов – весьма похвальны, но все прочитанное, как мне кажется, должно было остаться в его культурном багаже, а не подвергаться оценочным характеристикам и поминанию всуе. Во мне не гордыня говорит, а досада и обида на некоторую легковесность суждений Бовина. 

 Наивна, во многом, и его характеристика израильтян в финале книги. Впрочем, он написал о них так много хорошего, доброго, что вполне имел право на критику. 

 Итак, чего не хватило послу России в Израиле: чистоты в отношениях между людьми и чистоты окружающей среды, точности, как формы уважения друг к другу, и культуры, как тяги к знаниям общемировых ценностей, способности строить свою жизнь, согласно этим знаниям и по этическому кодексу этой культуры. 

  Бовин прав, не все в Израиле благополучно с этим делом. Но  за словами Александра Евгеньевича вечная тоска интеллигентного, порядочного человека по миру гармонии: без хамства и пошлости. Он не нашел бы такой мир в Новой Зеландии или Люксембурге, куда Бовин рвался, но не попал, к счастью. И что же? Он, надо думать, не жалеет об этом, вспоминая годы в Еврейском государстве с радостью и без скуки. 

 Знаю, что книгу Бовина уже встретили и встретят неоднозначно. В Израиле Бовин оставил не только множество друзей, но и врагов. Я же, повторю это ,испытал подлинную радость от встречи с этим человеком на страницах его книги. 

 Он сказал в начале своей карьеры посла главные, на мой взгляд, слова. Слова эти были сказаны 29 июля 1992 года в Иерусалиме, на открытии памятника жертвам советского режима: « Я представляю Россию. Но я представляю ее в Израиле. Поэтому в этот трагический день я плачу вместе с вами, люди Израиля, и прошу вас – простите…» 

                                  2001 г.